Сектор Индиго был исследовательским кораблем, приземистым квадратным судном. В его коридорах вдоль стен стояли банки с образцами в человеческий рост, заполненные какой-то молочной жидкостью. Знаки ксено-оиологии Адептус Механикус стояли везде, а командный мостик сверкал устройствами для управления звездолетом непосредственно при помощи разума. На борту не осталось ничего живого, но вся обстановка великолепно сохранилась благодаря системам воздушной стерилизации, даже когда корабль поглотила туша «Сломанного хребта».
Главным трофеем оказался дух машины. Он хранился в керамитово-пластиковом футляре под мостиком - огромная сфера, испещренная диаграммами, поверхность усыпана клапанами и слотами для информационных карт. Первоначальная проверка показала, что механизм поврежден. Механикусы были гениями, но полностью обезопасить свои создания от царапин не могли даже они. Если же его удастся починить, то дух машины сможет обеспечить контроль над всеми основными системами «Сломанного хребта».
Поэтому сержант Солк отправился со второй ремонтной бригадой вскрывать механизм, чтобы технодесантники поскорее начали его непосредственное изучение.
И нашел источник моральной угрозы.
Сарпедон передвигался быстро, но, когда добежал до места, туда уже прибыл апотекарий Карендин, который теперь склонился над ранеными сервами-рабочими в одном из отсеков для хранения образцов.
– Как обстоят дела, Карендин?
– Плохо, сэр. - Апотекарий был самым молодым Испивающим Души, вставшим на сторону Сарпедона, недавно посвященным в апотекарий, поэтому война Ордена стала для него крещением кровью. - Мы потеряли шесть сервов-рабочих. - Он посмотрел на тело, лежащее у его ног, - лицо наполовину сожжено кислотой, оставившей уродливую зелено-черную корку по краям раны. Серв еле дышал, остальные четверо лежали рядом с контейнерами для образцов, без конечностей, голов или даже тел. От носа корабля тянуло неприятным едким запахом.
– А Солк?
– У оболочки духа машины, сэр. На случай, если он попытается вырваться наружу.
Сарпедон побежал по галерее с образцами туда, где сержант, сняв болтер с предохранителя, склонился над запечатанным люком. Рядом стояли двое оставшихся в живых рабочих. Доспехи сержанта кое-где оплавила или практически прожгла кислота.
– Плохо, сержант?
Солк поспешно отдал честь.
– Мы открыли сферу, и в нас что-то выстрелило. Половина сервов погибла, пока мы выбирались, я сам чуть не умер. Я понимаю, что не в моей компетенции судить, но, по-моему, эта штука одержима.
Сарпедон взглянул на черный металл люка. Он чувствовал неправильность, таящуюся за ним, так же сильно, как если бы оттуда несло смрадом разложения.
– Командор! - крикнул Лигрис, вваливаясь в помещение. - Подкрепление на подходе! Три подразделения из сектора Гладиус! Пять минут!
– Слишком долго. Оно пробудилось. Будем медлить - тварь или вырвется, или станет еще сильнее.
Сарпедон вытащил энергетический посох, с которого только недавно отскоблил пятна крови генокрадов. Похоже, скоро его придется чистить снова.
– Серв? - произнес командор, и один из рабочих подбежал поближе. - Откроешь люк по моему сигналу.
Рабочий всем телом налег на колесо замка. Поверхность двери трещала и покрывалась пузырями рядом с ним.
– Открывай.
Серв повернул колесо и тут же умер. Люк с треском Распахнулся, изрыгнув на него поток серо-зеленой кислоты. Сарпедон и Лигрис отреагировали быстрее, пригнувшись и быстро отскочив в сторону.
Воздух в помещении стал токсичным. Но космодесантник с дополнительным биомеханическим легким и встроенными респираторами мог задерживать дыхание» на достаточно долгий срок. Выполнению задания ничто не должно мешать.
Сарпедон перепрыгнул через разлагающееся тело серва прямо в комнату духа машины, Лигрис - за ним. Сфера оказалась полуоткрытой, одна часть упала в сторону. Внутри, как в сердцевине гнилого фрукта, зияла яма, переполненная темно-зеленой скверной, булькающей от жара и злобы, выплевывающей комки разъедающей все вокруг жидкости и выделяющей волны какого-то высокотоксичного газа.
Сарпедон взбежал на цилиндрическую стену комнаты, а техник бросил гранату в гнилостное ядро. Текущая мерзость поглотила ее и растворила прежде, чем та успела взорваться.
– Огнеметчиков в сектор Индиго! - крикнул в микрофон Сарпедон.- Быстро!
– Четыре минуты! - пришел ответ.
Голос Гивриллиана, понял магистр. Хорошо.
Задняя часть сферы казалась относительно неповрежденной, но плиты на ее поверхности уже стали обвисать, а из гнезд для плат текли ручейки зелено-коричневого гноя. Трон Императора, он чувствовал их, волны обжигающей неприкрытой злобы. Здесь не было разума, способного чувствовать, но оно ненавидело так, будто олицетворяло ненависть.
Сарпедон провел посохом по проводам и вонзил его в сердце твари, почувствовав, как наконечник разрезал полужидкую машину, но она не умерла.
Лигрис пускал в монстра ракеты, хотя скорее всего понимал, что перед ним не смертный противник, которого можно убить снарядом. Он старался отвлечь его, дать Сарпедону время нанести смертельный удар. Техник, как и большинство Испивающих Души, по-видимому, безоглядно верил в возможности своего магистра - он тоже видел, как из его тела струился свет Императора, был свидетелем чудесного дара, превращения Сарпедона. Бывший библиарий так надеялся, что сможет оправдать их ожидания.
Магистр покрепче обхватил рукоятку из рунного дерева и направил психическую энергию в посох, стараясь сломать, разжать хватку твари. Волны зла содрогнулись, сместились, стали еще более сильными, но менее концентрированными.
Что это? Чужая форма жизни? Существовали легенды о созданиях, способных брать машины под контроль. Но почему тогда эта вещь излучала такую ужасающе знакомую, совершенно человеческую ненависть?
Рунное дерево съежилось в его руке, отвергая грязь вещества, забившего машинное сердце. Сарпедон взбежал на потолок, пробив несколько глубоких отверстий в поверхности оболочки, сквозь которые тут же начала сочиться желчная мерзость.
Лигрис отскочил в сторону, когда язык кислотной запекшейся крови рванулся к нему, с шипением вонзившись в противоположную стену. Технодесантник откатился, приземлившись, смял жалкие останки последнего серва-рабочего, затем встал на колени и нащупал интерфейс нейроразъема в основании шеи.
– Лигрис, нет! Оно убьет тебя! - Сарпедон рисковал, просто раскрыв рот в этом гнилостном пространстве, но, зная, что собирается сделать Лигрис, не мог промолчать. Технодесантник едва выжил после атаки духа «Гериона», имея дело только с частью сознания 674-ХU8. Сейчас же он бросил вызов чужеродной инфекции или искусственно созданной техноереси. Тварь просто разорвет его разум своей ненавистью.
– Отвлеки его, Сарпедон! - раздался ответ, а потом техник вставил штекер кабеля в инфопорт и тут же упал без сознания.
Магистр закричал, уже не заботясь об остатках воздуха в легких, и по локоть погрузил руку с посохом в сердцевину духа машины. Гной, какие-то машинные кишки обвились вокруг его запястья и стали засасывать. Сарпедон провернул посох, почувствовал, как тварь вскрикнула от боли. Он понял, что делать.
Лигрис бился в конвульсиях на полу. Теперь Сарпедону надо было отвлечь омерзительный разум, дать технодесантнику шанс.
«Ты здесь? - подумал Лигрис. - Ты здесь? Потому что, если тебя нет, все напрасно».
«Я здесь, - донесся ответ, еле слышный за ревом богохульных криков. - Но я не могу сражаться».
«Мы его повредили. Сильно ранили, мой лорд и я. Но мы не можем убить это без твоей помощи, сектор Индиго».
«Я знаю. Но оно так сильно. Когда я еще был исследовательским кораблем „Беллерофонт", то нанес на карты системы, которые никогда не видел человек, каталогизировал виды, о которых мы просто ничего не знали. Теперь же я так мал и испуган. Это существо - гниль и скверна, технодесантник Лигрис. Призрак разложения, абсолютно беспощадный, он побил меня по всем статьям».
«Но его можно убить. Я покажу путь. Я помогу. Пока оно ослеплено болью, ты можешь перерезать подачу энергии к машинному ядру, где оно обитает Физически. Его можно лишить питания, заставить умереть от голода».
«Я могу сделать это, технодесантник Лигрис, но тогда умру сам, в ядре расположены банки моей памяти»-
«Но оно умрет. Ты будешь знать, что своей смертью уничтожил огромную, ужасающую тварь. Ты сможешь отомстить, сектор Индиго. Ты хочешь принести себя в жертву?»
«Технодесантник Лигрис, это создание - враг всего, для чего я был создан. Ты же знаешь, ты же космодесантник, когда выбор стоит между жизнью и местью, его на самом деле нет».
Сарпедон сражался с клейкой мерзостью, которая пыталась поглотить его. Кислота уже доходила ему до плеч, две передние ноги глубоко погрузились в разъеденную плоть сердцевины оболочки, стараясь зацепиться за осколки металла. Он держал энергетический посох обеими руками, двумя концами отбиваясь от твари, а она старалась вырвать оружие.
Доспехи на предплечьях практически растворились. Руки и запястья горели там, где бронированная изоляция исчезла под потоками кислоты. Тварь разозлилась, полностью сконцентрировавшись на магистре. Если Лигрис сможет что-то сделать, то только сейчас, когда монстр повернулся к нему спиной, сфокусировав все внимание на Сарпедоне.
Если оно выживет, то сможет сбежать, сможет захватить весь корабль. На кон поставлена судьба Ордена. Ситуация предельно проста - Сарпедон должен победить или умереть.
А потом появилось что-то еще. Страх.
Свет в комнате замерцал, а потом окончательно погас. Рядом неожиданно появился Лигрис, с кабелем нейроразьема, все еще выбивающимся из основания шеи, просунул ствол болтера в дыры, проделанные Сарпедо-ном, и принялся поливать монстра очередями.
Тварь закричала от ужаса, когда все вокруг погрузилось во тьму, а основа ее мира покачнулась - из ядра стремительно исчезала энергия. Оно сражалось до конца, но теперь, когда его лишили подпитки, существо не могло сравниться с двумя разъяренными космодесантниками, которые снарядами болтера и ударами посоха разрывали его внутренности на куски.
Сарпедон и Лигрис вышли из ядра духа машины через три минуты после того, как вошли внутрь, покрытые свернувшейся кровью и пятнами от кислоты. Навстречу им бежали отряды подкрепления с огнеметами и плазмаганами, готовые очистить комнату. Карендин тут же покинул умирающих сервов и занялся ранами командора, а Солк взял на себя процесс зачистки ядра.
К апотекарию, сдиравшему доспехи с почерневших рук Сарпедона, подошел Гивриллиан. Его старый шрам ярко горел синевато-багровым цветом, рана раскрылась. Из складок изорванной кожи выглядывали шесть глаз, осматривающих все вокруг. Они придавали седому тактику еще больше внушительности и важности. Перемены, произошедшие с сержантом, были еще одним из сверхъестественных жутких даров Архитектора Судеб.
– Командор, вы серьезно ранены?
Сарпедон покачал головой:
– Несколько курсов синтеплоти - и все будет в порядке. Бывало и хуже.
– Сержант Гивриллиан, - прохрипел Лигрис - его горло было сильно обожжено газом. - То, с чем мы сражались, было тут не случайно. Не думаю, что это чужой организм. Есть предложение. Надо собрать всех технодесантников, специалистов либрариума и исследовать информацию, оставшуюся здесь.
– Согласен, - ответил Сарпедон. - Если на «Сломанном хребте» есть какая-то другая сила, мы должны о ней знать.
Гивриллиан отдал честь и ушел готовить команду для расследования.
Лигрис повернулся к магистру: - Оно пыталось победить, командор. И не для себя. Мутант.
Прошел месяц с тех пор, как очистили дух машины в секторе Индиго. Все это время продолжалось исследование «Сломанного хребта», банки памяти, спасенные со старых кораблей, переполнялись информацией о новом доме Ордена. Оказалось, что в нем находятся шестнадцать звездолетов, от некоторых остались только гнилые скорлупки, другие были такими чистыми и нетронутыми, как будто недавно сошли с конвейера. Группа поиска нашла целое звено истребителей, использовавшихся еще до Ереси Хоруса, слитых воедино и теперь напоминавших застывшую скульптуру взрыва, платформу орбитального генераториума, которую технодесантники активировали, заново восстановив мириады варп-приводов «Скитальца», и целый схолариум, разделенный на аккуратные монастырские кельи. Постепенно колосс обживался и размечался - в перспективе из него могла получиться колоссальная крепость-монастырь, которой мог позавидовать любой Орден.
Раны Сарпедона оказались тяжелыми, но быстро зажили. Обожженная черная кожа на предплечьях слетела хлопьями, обнажив новую, молодую. Ожоги от кислоты, покрывавшие паучьи ноги магистра, смыли бальзамы апотекариев, остались только жесткие края хитиновых шрамов. Сожженные ткани восстановились за несколько дней, а на массивный экзоскелет конечностей заново нарастили новые мускулы.
И вот в этом заключалась проблема. Сарпедон шел по пещеристым оружейным палубам, напоминавшим огромную яму в теле «Сломанного хребта», и понимал, что сила, бурлящая внутри него, не совсем естественного происхождения.
Мутант.
Его так называли, когда разразился бунт после смерти Горголеона. Михайрас прохрипел это слово прямо ему в лицо, уже задыхаясь. Мутант, нечестивый, отклонение, грешник по самой своей природе. Не было для космодесантника оскорбления страшнее, и Сарпедон убил из-за него много человек, хотя разумом понимал своих противников, вот только простить не мог.
Имперский линкор с огромной оружейной палубой, который сейчас занимал половину передних отсеков «Сломанного хребта», похоже, когда-то сеял ужас во, множестве битв за ложь Империума, судя по количеству названий, вырезанных на орудийных стволах. Имя звездолета, «Махария Виктрикс», красовалось на каждой переборке и опоре. Но потом герой исчез в варпе, пока его не поглотил «Космический скиталец», заставив бортовые пушки наконец замолчать и отдав их на расправу ржавчине.
Артиллерийские отсеки, покрытые пятнами, были усеяны хрупкими кучками костей. Похоже, команда линкора собралась здесь, во тьме, когда безумие ирреальности захватило их. На некоторых останках виднелись отметины зубов.
Сарпедон побежал, чувствуя, как натянулись стальные сухожилия суставчатых ног, как сокращаются сплетения мускулов. Восемь когтей выбивали искры из решетки пола, а он то ускорялся, то резко тормозил, сворачивал, испытывая возможности своего видоизмененного тела. Боль прошла. Вновь выросшая плоть казалась даже сильнее прежней.
Глазам неверующего Сарпедон скорее всего представлялся жутким монстром, кентавром-мутантом, получеловеком-полупауком. Космодесантники сами по себе внушали страх, но магистр знал, что выглядит воистину ужасающе для тех, кто не видел его триумфа в храме Дорна. Послушники-изменники просто еще не ощутили истинную священную силу Испивающих Души, иначе узрели бы ореол славы Императора, окружающий Сарпедона в момент его победы. Они все еще сомневались, десантник же не должен сомневаться. Они увидели чудовище и решили, что библиарий действительно чудовище, не почувствовав величия истины.
Но Сарпедон знал, он не монстр, а Император и Дорн следят за каждым его шагом. Он понял, что значит жить с клеймом скверны, когда поглотил плоть убитого Теллосом рогатого гиганта, помнил каждую деталь своих ощущений - уродство, покрывающее тело, подобно слою грязи, ауру отвращения, которую изливала на него вся Вселенная. Проклятие мутанта - это нечто ужасное, всепоглощающее. Сарпедон не чувствовал ничего подобного. Сейчас в нем жила только божественная сила Архитектора Судеб, хлещущая через край, дающая новым паучьим конечностям и рукам небывалую мощь.
Сарпедон ударил одну из стоящих рядом пушек - когти оставили глубокие царапины на поверхности древнего металла. Он вскарабкался по стене и поднимался все выше - до тех пор, пока не оказался вниз головой на потолке, наблюдая, как тенистые глубины оружейной палубы проносятся под ним.
Его боевые братья не сомневались в нем. С момента жестокого взлета Сарпедона он не видел даже признака Раскола. Многие менялись. Гивриллиан с его новыми глазами, Теллос с его странно изменившейся кожей и обостренными чувствами. Каждый день люди получали новый дар. У Заэна на спине вырос ряд прочных острых чешуи и пара верхних рук, пальцы руки сержанта Рэвуса стали такими длинными и сильными, что он мог обращаться со своим боевым топором так, словно тот весил не больше перочинного ножика.
Сарпедон отцепился от потолка и упал, расставив ноги, чтобы смягчить удар, пробив дыры в ржавом металле.
Мутант? Нет, его новая форма, изменения у его братьев - это дары Императора, знаки того, что они ушли еще дальше от неразумной массы остального человечества, что они стали отличными от нее не только духовно, но и физически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36