Но промолчать в ответ
вам не удастся. Вам придется прокомментировать то, что я скажу. Итак, жили
вы с Еленой Петровной плохо. Она вам изменяла, и на этой почве вы
постоянно ссорились. Более того, когда вы поженились два года назад; она
была весьма состоятельной особой, владелицей процветающей туристической
фирмы, а вы, Георгий Николаевич, были выходящим в отставку офицером с
блестящим боевым прошлым, но, увы, без будущего и без доходов. Вероятно,
на этот брак вас толкнула страстная любовь, и к этому я отношусь с
огромным уважением. Тогда, два года назад, ни вы, ни ваша невеста не
подумали о том, как будут складываться ваши отношения в материальном
плане. Вы были относительно молоды, едва за сорок, и вам казалось, что
впереди все будет отлично. Но вы с вашей военной профессией оказались
никому не нужны, и вы стали жить на свою офицерскую пенсию и на то, что
давала вам Елена Петровна. Согласитесь, это было унизительно. У меня есть
сведения о том, что вы неоднократно пытались устроиться на работу, но не
преуспели. Гражданской профессии у вас нет, максимум, что вам предлагали,
это встать за прилавок и торговать на вещевом рынке, получая по пятьдесят
рублей с каждого проданного пиджака. Вас это не устроило ни по деньгам, ни
по статусу. Со временем страстная любовь утихла, и Елена Петровна нашла
себе другого мужчину, более приспособленного к жизни. И перед вами реально
встала угроза развода. Все имущество принадлежит вашей супруге, и при
расторжении брака вам ничего не достанется. Гораздо удобнее остаться
вдовцом, не так ли? Дальше все несложно. Вы подкладываете взрывное
устройство в машину, которую купила вам жена и которую - вы водите по
доверенности, и посылаете Елену Петровну под благовидным предлогом что-то
взять из автомобиля. Что именно?
- Я спрашиваю, зачем ваша жена открывала машину, если не ездит на ней?
- Ей нужно было взять документы.
- Какие документы?
- Из строительной фирмы.
- Подробнее, пожалуйста.
- Мы хотели... Она хотела перестроить наш загородный дом и заказала в
строительной фирме проект. В пятницу я должен был заехать в фирму и взять
документацию.
- Почему Елена Петровна открыла дверь со стороны места водителя, если
хотела взять документы из "бардачка"? Проще было бы открыть дверь со
стороны пассажирского места.
- Там замок сломан. Правую переднюю дверь Можно открыть только изнутри.
- Почему вы оставили документы в машине, а не принесли домой, как
полагается?
- Забыл.
- Очень кстати! Забыли? Или оставили специально, чтобы был повод послать
ее к машине?
- Я действительно забыл! Положил их в "бардачок" и забыл. Ну почему вы мне
не верите?
- Знаете, верить вам очень трудно. На моем месте вам не поверил бы ни один
другой следователь. Но вернемся к документам. Если вы, как вы утверждаете,
жили мирно, в любви и согласии, то почему вы не проявили себя джентльменом
и не сходили за документами сами? Почему нужно было посылать жену?
- Вы правы...
- Ну вот, видите.
- Вы правы, мы действительно ссорились в то утро. Я был против перестройки
дома...
- Почему?
- Мне казалось, что он и без того достаточно хорош. Я пытался убедить
Елену, мы повысили голос друг на друга... Она потребовала показать
документы, я сказал, что они в машине и, если ей надо, пусть сама сходит и
возьмет. Она взяла ключи от машины и пошла вниз. Вот и все.
- Нет, Георгий Николаевич, не все. Вы не просто повысили голос на жену, вы
спровоцировали ссору. Вы заранее оставили документы в машине, а потом
затеяли ссору, подталкивая Елену Петровну к тому, чтобы она захотела
взглянуть на подготовленный проект.
- У вас больная фантазия...
- Вы знаете, сколько раз за свою жизнь я это слышал? Ровно столько,
сколько подследственных отдал под суд. Так что для меня ваша оценка не
нова и, смею вас уверить, не обидна. Если бы у меня не было фантазии, я бы
не довел до конца ни одно уголовное дело. Поверьте, не родился еще тот
преступник, который с удовольствием рассказывал бы мне, как все было на
самом деле. Мне приходится напрягать фантазию, чтобы понять, что же
произошло. Вернемся, однако, к вам и вашей супруге. Специалисты осмотрели
место взрыва и обломки машины и пришли к выводу, что мина была
радиоуправляемой. У меня остался только один вопрос, на который я хочу
получить ответ: кто привел мину в действие? Вы сами, выйдя на балкон или
высунувшись в окно? Или вы наняли длят этой цели кого-то другого? Вот на
этот вопрос я бы хотел, чтобы вы мне ответили. Но "если вы промолчите,
беда невелика. Сейчас в вашей квартире идет обыск. Если мы не найдем там
пульта, с которого вы послали смертельный сигнал, стало быть, начнем
искать вашего сообщника. Может быть, вы хотите сэкономить нам время и силы
и признаться сразу?
- Мне не в чем признаваться. Я не подкладывал никакого устройства и не
хотел убить Елену. И нет у меня никакого сообщника. Вы заблуждаетесь, вы
попали в плен собственных измышлений...
- Не нужно, Георгий Николаевич, не тратьте впустую слова. Кто, кроме вас,
мог предполагать, что не вы сами сядете в машину? Никто. Потому что на
водительское место всегда садились только вы, вы сами мне об этом сказали.
Ваша супруга автомобиль не водила. Кто, кроме вас, знал, что правая
передняя дверь снаружи не открывается? Никто. И никто, кроме вас, не мог
пытаться убить Елену Петровну таким странным способом, используя вашу
машину и закладывая взрывное устройство под водительское место. Мы найдем
либо пульт, либо человека, которого вы наняли. Третьего не дано. Я выношу
постановление о вашем задержании.
- Послушайте...
- Да?
- Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?
- К сожалению, такого рода совет я вам дать не могу. Могу только
посоветовать, как облегчить свою участь.
* * *
К вечеру духота не спадала, немного прохладнее становилось лишь ближе к
рассвету. Ольга Ермилова провела бессонную ночь, но причиной этому была не
только жара. Накануне вечером в "Дорожном патруле", который она смотрела
постоянно, она услышала страшную новость: Елена Дударева погибла, по
подозрению в совершении преступления задержан ее муж Георгий Дударев. Мозг
отказывался усвоить информацию и вместо конструктивных идей подбрасывал
Ольге какие-то странные мысли о сыне, которому, наверное, тоже жарко в
пионерском лагере, и о зимних вещах, которые давно пора было отнести в
химчистку. Понемногу в голове стало проясняться, и она обрела способность
хоть как-то соображать. Надо позвонить Георгию и узнать, правда ли это.
Ольга уже потянулась было к телефону, но вовремя сообразила, что если он
действительно задержан, как сообщили по телевизору, то в квартире могут
находиться работники милиции, которые начнут спрашивать, кто звонит и
зачем, а сами в это время будут устанавливать номер абонента. Можно,
конечно, выйти позвонить из автомата, но это тоже опасно. А вдруг муж,
находящийся на дежурстве, захочет как раз в этот момент с ней поговорить?
Позвонит, а дома никто трубку не снимет. Время позднее, почти час ночи,
трудно будет в очередной раз врать, где была.
Одно Ольга Ермилова знала точно: Георгий не убийца. У него множество
недостатков, как у любого живого человека, но убить он не может. Произошла
какая-то ошибка, и она, - Ольга, должна помочь ему выпутаться.
Провертевшись без сна на влажной постели до утра, Ольга стала собирать
мозги и душу к приходу мужа с дежурства. Она понимала, что должна быть
готова на все, она должна найти в себе силы приводить любые аргументы,
даже самые опасные, только чтобы спасти Георгия. В девять утра она
позвонила на работу и сказала, что приболела, сегодня отлежится, но,
завтра непременно выйдет. К ней отнеслись с сочувствием и велели лечиться
и ни о чем не волноваться.
Михаил вернулся домой, только около полудня. К этому времени Ольга сумела
взять себя в руки, и приготовиться к разговору. Но, увидев мужа, бледного
после суточной работы и изнемогающего от жары, она снова растерялась.
- Кушать будешь? - робко спросила она. - Или сразу спать?
- В душ, - пробормотал Михаил, срывая с себя мокрую от пота рубашку.
- Сначала в душ, потом все остальное.
Он скрылся в ванной, и вскоре Ольга услышала шуршание водяных струй. Нет,
она не может больше ждать. Или сейчас - или никогда. Она решительно
открыла дверь ванной. Михаил стоял под душем и, зажмурившись, мыл голову
шампунем.
- Миша, я вчера по телевизору слышала, что убита некая Дударева, а ее муж
арестован по подозрению в убийстве. Это правда?
- Правда, - ответил он, не открывая глаз. - А почему ты спросила? Ты что,
знала ее?
- Нет, ее я не знала.
- Тогда в чем дело?
- Я знаю ее мужа. Миша, это какая-то ошибка. Он не убийца.
Михаил быстро смыл пену с волос и лица и открыл глаза. Лицо его было
спокойным, но выражало неподдельный интерес.
- Ты знакома с Дударевым?
- Да.
- Откуда? Почему я не знаю об этом знакомстве?
- Какая разница, Миша. Ну знаю я его - и все. Не в этом же дело.
- А в чем? Поясни, будь добра.
- Я знаю Георгия. Он не может убить свою жену.
- Это почему же?
- Не может. Я Точно знаю. Он порядочный человек и настоящий мужчина, он не
поднимет руку на женщину ни при каких обстоятельствах.
- Настоящий мужчина, говоришь? - прищурился Михаил. - Настоящие мужчины,
да будет тебе известно, не сидят на шее у жены и не разъезжают в
автомобилях, купленных не на свои деньги. Настоящие мужчины работают, и
даже если они не зарабатывают так много, как хотелось бы, все равно делают
какое-то полезное дело и хотя бы таким способом доказывают свою
состоятельность; А твой приятель Дударев, когда его уволили из армии по
сокращению штатов, так и осел на своей офицерской пенсии. Жена
неоднократно пыталась пристроить его к делу, но он же гордый, он же,
елки-палки, боевой офицер с высшим образованием, как это он встанет за
прилавок одеждой торговать. Ему же подавай по меньшей мере кафедру в
военной академии, тогда он, может быть, еще подумает. Разве настоящий
мужчина так себя поведет? Впрочем, ты, наверное, всех этих деталей не
знаешь, потому и защищаешь его. И все-таки любопытно, откуда ты с ним
знакома?
Он выключил воду и потянулся за полотенцем.
Ольга некоторое время молча смотрела, как муж вытирается, обматывает бедра
полотенцем, вылезает из ванны, чистит зубы.
- Ты сегодня не работаешь? - спросил он, расчесывая мокрые волосы.
- Нет.
- Тогда, может, к Валерке съездим? Отвезем ему вкусненького, воды
несколько бутылок. По такой жаре он, наверное, пить все время хочет. Ты
как?
- Я думала, ты устал и хочешь отдохнуть, - нерешительно ответила Ольга.
Ей не хотелось ехать к сыну в оздоровительный лагерь, не поговорив о
главном. А Михаил, судя по всему, не придал никакого значения разговору и
уже думает о чем-то своем.
- Сколько можно отдыхать? Посплю часа три-четыре - и хватит. Как раз часам
к шести и приедем к нему, между тихим часом и ужином. Кстати, ты за
квартиру заплатила?
- Вчера же воскресенье было...
- Ах да, я и забыл с этим дежурством. Сходи сегодня, а то пени начнут
капать. И за электричество не забудь заплатить. Извини, - он слегка
отстранил Ольгу и снял висящее на двери короткое шелковое кимоно, в
котором любил ходить дома, особенно когда жарко.
Михаил вышел из ванной и направился на кухню. Ольга поплелась следом за
ним, не зная, как продолжить прерванный разговор.
- Так, - протянул он, заглядывая в холодильник, - чего бы мне поесть?
- Хочешь, я жаркое разогрею? - предложила Ольга.
- Ни за что, в такую жару горячее есть? Я бы чегонибудь холодненького
употребил. Салатик какой-нибудь, например.
- Я сейчас сделаю, - заторопилась она. - Посиди пять минут, я быстро.
Она вытащила из холодильника помидоры, огурцы, зеленый салат, лук и стала
быстро резать овощи. Михаил уселся рядом за стол, вытянул ноги, блаженно
вздохнул и закурил.
- Господи, как же хорошо дома, - медленно, со вкусом произнес он. - Мне
всегда было жалко мужиков, которые не знают, какое это наслаждение - после
работы идти домой. Особенно когда жена не работает, а ждет тебя. Оля, я,
наверное, очень счастливый. Как ты думаешь?
Ей стало почти физически больно. Он так ее любит, а ведь она собирается
ему сказать... Все те месяцы, что была любовницей Дударева, Ольга с ужасом
думала о том, что будет, если муж узнает. Он этого не переживет. Михаил
так любит ее, так верит ей... Она не боялась развода как такового, мысль
остаться одной с десятилетним ребенком Ольгу Ермилову не пугала, она была
женщиной активной и самостоятельной, неплохо зарабатывала и не держалась
за штамп в паспорте. Но она боялась нанести Михаилу удар, которого он не
заслуживал. Если бы можно было и сейчас ничего ему не говорить... Но,
видно, придется.
- Миша, я опять о Дудареве, - сказала она, не оборачиваясь и делая вид,
что поглощена нарезкой овощей для салата. - Может, тот следователь,
который его арестовал, не во всем разобрался?
- Может, - согласился он. - И что дальше?
- Ну... может, он разберется и выпустит его, как ты думаешь?
- Маловероятно. Слишком много улик против твоего знакомого. Он был
заинтересован в смерти жены. И кроме того, во время службы в армии он имел
дело со взрывчаткой и приобрел хорошие навыки в работе со взрывными
устройствами. Так что ничего твоему приятелю не светит. Но ты мне так и не
сказала, откуда знаешь его.
- Да так, познакомились на книжной ярмарке в "Олимпийском". Я Валерке
книжки искала, а Георгий тоже что-то выбирал. Разговорились. Он мне
посоветовал, в какой части зала поискать то, что мне нужно. Вот и все.
- И на основе этого случайного знакомства ты делаешь такие серьезные
выводы, что он хороший человек и не может никого убить? Милая, по-моему,
ты пытаешься заняться благотворительностью. Слушай, есть хочется просто
катастрофически. Ты скоро?
- Уже готово.
Ольга заправила салат майонезом и поставила тарелку на стол перед мужем.
Михаил взял кусок хлеба и принялся с аппетитом поедать свежие овощи.
- Кофе сделать? - спросила она.
- Да, будь добра.
Ольга насыпала зерна в кофемолку и нажала кнопку. Нервы были напряжены так
сильно, что громкое жужжание прямо под ухом казалось ей просто
непереносимым. Она с трудом удержалась, чтобы не швырнуть вибрирующую и
подвывающую машинку прямо на пол и не закричать.
- Значит, ты говоришь, он бывает на книжной ярмарке? - вдруг спросил муж.
- Да.
- Это хорошо, что ты сказала. Надо будет поискать там его связи.
- Миша, какие связи? Он не преступник! - в отчаянии заговорила Ольга.
- Он никого не убивал.
- Да тебе-то откуда это известно? Что ты его защищаешь, будто он тебе брат
родной? Спасибо, - он отодвинул пустую тарелку, - было очень вкусно.
- На здоровье. - Ольга набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком
в воду. - Я хорошо знаю Георгия. Мне страшно и стыдно говорить тебе об
этом, но я его знаю очень хорошо. И я точно знаю, что он не убийца.
- Так, - Михаил выпрямился и с тревогой посмотрел на жену. - Что значит
"страшно и стыдно"? Что у вас за отношения?
- Близкие отношения, Миша. Очень близкие. Ну вот, теперь ты все знаешь.
Ольга обессиленно опустилась на стул и заплакала.
- Я прошу тебя, я умоляю... Сделай что-нибудь, поговори со следователем, у
тебя же есть связи... Объясни ему, что Георгий не мог совершить ничего
плохого. Я понимаю, теперь ты не захочешь больше жить со мной, ты имеешь
полное право выгнать меня. Хорошо, пусть так, выгони, только спаси его!
Она уже не думала о том, какую боль причиняет мужу, в голове стучала
только одна мысль: спасти Георгия, который ни в чем не виноват, он не
может быть виноват, он не мог убить свою жену! Михаил сидел бледный, руки
его дрожали.
- Вот, значит, как... Оля, но почему... Дрянь! - вдруг закричал он. -
Лживая дрянь! Сколько времени это длится?
- Полгода, - сквозь слезы сказала она.
- Полгода ты мне врала. Полгода ты бегала на свидания с ним, а мне плела
какое-то вранье про поликлинику и магазины, да? Полгода ты ложилась с ним
в постель, а потом приходила домой и обнимала меня, да? Да? Так это было?
Она кивнула.
- Мишенька, дорогой, ты прав, ты во всем прав, я бессовестная лживая
дрянь, ты можешь обзывать меня как хочешь, только спаси его!
Ольга зарыдала громко и отчаянно.
- И как я должен, по-твоему, спасать твоего любовника? - с внезапной
холодностью спросил муж.
- Поговори со следователем, попроси его... Раз ты в курсе событий, значит,
знаешь, кто ведет это дело. Скажи ему, что Георгий не виноват, тебе
поверят. Миша, пожалуйста! Я тебя умоляю! Хочешь, я на колени встану перед
тобой?
- Не надо, - его губы исказила брезгливая усмешка, - обойдемся без
патетики. Ну хорошо, допустим, я добьюсь, чтобы твоего хахаля выпустили.
1 2 3 4 5