.. А вот она приехала к ним на дачу, а Лариса в тот раз оставалась в городе... А вот снова они сидят в гостиной, смотрят какой-то фильм по телевизору, щелкает замок в прихожей - пришла Лариса, и Анита тут же начинает прощаться...
Да, если вспомнить, то все получается именно так, как говорит мать. Что же случилось? Какая кошка пробежала между женой и единокровной сестрой, дочерью отца от предыдущего брака?
- У тебя есть объяснение? - спросил Валерий, отчего-то избегая глядеть на мать.
Нина покачала головой:
- Нет. Я думала, может быть, объяснение есть у тебя?
В любом случае эта ситуация меня тревожит. Анита так много сделала для всех нас, я теперь не представляю нашей жизни без нее. И мне не хотелось бы, чтобы из-за Лары между нами...
- Нина, ну при чем тут Лара? - раздраженно перебил Валерий. - Лара - совершенный ребенок, она ни при каких условиях не может встать между нами и Анитой. Она дитя, понимаешь? Невинное, простодушное дитя во всем, что не касается живописи. Я думаю, дело не в Ларе, а в самой Аните. Я в ближайшее же время поговорю с ней. Уверен, что все разъяснится и окажется какая-нибудь ерунда.
- Дай бог, чтобы ты был прав, сынок. Но мысли у меня не очень-то приятные.
- Какие мысли, мама? Что ты себе напридумывала?
- Со временем скажу.
- Мама! Говори немедленно! - потребовал Валерий. - Что произошло? Я чего-то не знаю?
- Сынок, не дави на меня. Либо я окажусь права и ты сам обо всем узнаешь, либо я ошибаюсь, и тогда я со смехом тебе все расскажу и попрошу прощения за то, что подозревала Лару.
- Нина!...
Он собрался было высказать матери свое негодование, ведь нельзя же так, честное слово! Напустить туману, заговорить о каких-то подозрениях, а потом спрятаться в кусты и прикрыться обещаниями со временем все объяснить. Такой стиль общения допустим между чужими людьми, между посторонними, но между близкими, родными... Это уж слишком. Да и в чем можно подозревать Ларку? В том, что она ворует деньги из сумочки матери или Аниты? С наркоманами это случается сплошь и рядом, но только в том случае, если они нуждаются в деньгах. А Лариса в них не нуждается, Валерий всегда дает ей большие суммы. Впрочем, как знать, может, она глотает что-то запредельно дорогое, и ей даже этих сумм не хватает.
Все это промелькнуло в голове мгновенно, но Риттер не успел ничего сказать, потому что зазвонил телефон.
- Ларису позовите, - лениво потребовал женский голос, показавшийся Валерию вульгарным и не совсем трезвым.
- Она спит. Ей что-нибудь передать? - Он машинально отметил, что голос этот ему не знаком. Новая подружка?
- Скажите, что я звонила.
- Кто - вы? У вас имя есть? - сердито спросил он.
- Она сама знает. - Голос хохотнул, и его обладательница повесила трубку.
Мать смотрела на сына пристально, тревога выплескивалась из ее глаз и заполняла собой, казалось, все пространство огромной гостиной.
- Опять Ларису спрашивали? - Она не то спрашивала, не то утверждала.
- Почему опять? - К раздражению от разговора с матерью прибавилось и раздражение от этого вульгарного голоса, и Валерий уже не пытался его скрывать. - По-моему, за весь вечер это был первый звонок. И, по-моему, Нина, у тебя теперь каждое лыко встанет в строку.
Но мать словно и не замечала его настроя. Или считала нужным не замечать?
- И опять незнакомый голос?
- Незнакомый, - нехотя подтвердил он.
- Женский?
- Да, женский. И что из того?
- И опять не назвалась?
- Да! - он наконец взорвался. - Она не назвалась!
И что из этого следует? Только то, что у Ларки появилась новая приятельница, незнакомая с правилами хорошего тона, вот и все! Она часто сюда звонит? И что, это, по-твоему, преступление? Почему я должен в чем-то подозревать жену только на том основании, что у нее появилась знакомая не из высшего света? Твой доморощенный аристократизм, Нинуля, уже переходит всякие границы! Прости за резкость, но жизнь с отцом тебя развратила, ты никогда не работала, ты почти тридцать лет вращалась в высшем обществе и даже представления не имеешь о том, что отсутствие воспитания вовсе не означает отсутствия порядочности. На свете огромное количество добрых и честных людей, которые не умеют правильно общаться по телефону, а ты их всех готова априори записать в преступники. Уйми, наконец, свой снобизм и оставь Ларку в покое!
Валерий был уверен, что мать рассердится, немедленно прекратит разговор и уйдет к себе. Она почти никогда не повышала голос и не опускалась до нудных и тягостных выяснений отношений, она просто печально улыбалась и замыкалась в холодном молчании. Печаль в этих случаях была призвана демонстрировать ее разочарование тем, что собеседник оказался таким недалеким и невоспитанным.
Но мать, вопреки ожиданиям, не поднялась и не ушла.
И даже не замолчала.
- Прости, сынок, я заставила тебя нервничать. Но дело в том, что ты целыми днями на работе, а я все время дома.
И могу тебе сказать, что сегодняшний звонок - не исключение из правил. В последнее время Ларе постоянно звонят разные незнакомые мне женщины, и ни одна не называет своего имени. Раньше такого не было. Получается, что у твоей жены именно в последние месяцы появилось множество новых подружек, и все как одна невежливы. Откуда они взялись? И почему одновременно с появлением этих таинственных, дурно воспитанных подружек Анита начала избегать Лару? Я прошу тебя только об одном: подумай об этом.
Раздражение все еще не улеглось, но словам матери все-таки удалось пробиться сквозь него и дойти до сознания.
Валерий понял, что в отношении матери, пожалуй, погорячился. Конечно, она строила из себя крутую аристократку, и это обстоятельство всегда вызывало у Риттера снисходительную насмешку, но все-таки... Факты есть факты. Во-первых, их надо проверить и уточнить. И во-вторых, их надо обдумать.

Глава 2

В свое время должно было пройти несколько месяцев, чтобы Настя Каменская перестала считать Павла Дюжина сумасшедшим. Она познакомилась с Павлом, когда еще работала в главке у Заточного, и долго не могла взять в толк, как среди офицеров милиции оказался человек, свято верящий в то, что есть комнаты и кабинеты, в которых "плохо", и что "помещения надо чистить". При этом Дюжин не только верил в это, но и активно претворял свои убеждения в жизнь. Настя отлично помнила, как он, впервые попав в ее служебный кабинет, заявил, что не сможет здесь работать и не станет, пока не очистит его, после чего притащил какую-то рамочку, свечу, воду и газеты и производил разные манипуляции до тех пор, пока состояние помещения не стало удовлетворять его загадочным требованиям. Настя тогда, помнится, специально интересовалась у Заточного, зачем он взял на работу этого ненормального, а генерал ответил, что каждый человек имеет право на своих тараканов, если они не мешают служебной деятельности. Как говорится, царапина на двери на ходовые качества автомобиля не влияет. А мозги у капитана Дюжина хорошие и для аналитической работы вполне пригодные, с чем Настя не могла не согласиться Однако же ей потребовались значительные интеллектуальные и душевные усилия, чтобы примириться с особенностями Дюжина, и не просто примириться, а открыть для себя и принять давно всем известную истину о том, - что все люди разные и не обязаны быть похожими друг на друга. Да, Павел такой, какой есть, и надо радоваться тому, что он такой, и любить его таким, и принимать, и не считать психом ненормальным только лишь на том основании, что он не похож на большинство окружающих, в том числе и на саму Настю.
Она позвонила Павлу на следующий же день после разговора с Колей Селуяновым. Дюжин уже год как снял погоны и ушел вместе с генералом Заточным в какую-то крупную коммерческую структуру, где с успехом применял навыки аналитической работы, занимаясь отслеживанием финансовых потоков.
- Паша, ты знаешь, что такое кинезиология?
- Конечно, - ответил Дюжин, не задумываясь.
- Это что, какая-то наука?
- Да нет, скорее практика. Ну и наука тоже. Почему ты интересуешься?
- Да тут потерпевшая одна... - Настя замялась, она разговаривала по телефону, сидя в больничном коридоре, мимо сновали врачи и медленно двигались больные, и ей не хотелось вслух произносить страшное слово "убийство". - У нее на визитной карточке указано, что она кинезиолог. Ты мне можешь поподробнее рассказать, что это за штука такая?
- Я так понимаю, что у самой потерпевшей ты уже спросить не можешь, - усмехнулся Павел. - Хорошо, давай встретимся. Где и когда?
- Понимаешь, я сейчас в госпитале. Если бы ты мог сюда приехать, было бы славно.
- В госпитале?! Что случилось?
- А, ерунда. Ногу сломала, но я уже ходячая, меня через два дня выписывать будут. Так ты приедешь?
- Конечно, прямо сейчас.
- С работы сбежишь? - рассмеялась Настя. - Начальство не заругает?
- Так у меня начальник-то кто? Заточный. Поэтому даже не сомневайся, меня отпустят к тебе по, первому требованию. У вас там как, пускают посетителей?
- Вообще-то с четырех до восьми, но на оперсостав это не распространяется, так что ко мне пускают всегда. Ко мне вчера даже в десять вечера с работы приходили.
Дюжин примчался в госпиталь уже через час. За этот час Настя буквально голову сломала, пытаясь придумать, где бы найти в отделении место для разговора наедине. Днем такое место найти было трудно, поэтому она, превозмогая ужас перед неминуемой болью, натянула теплую куртку и, вооружившись палкой, выползла из корпуса в парк. Куртку ей привез Чистяков еще дней десять назад, когда врач сказал, что ей нужно будет начинать разрабатывать ногу и можно выходить на улицу, но Настя так ни разу ее и не надела. И на свежий воздух вышла за все время пребывания в госпитале в первый раз.
Метрах в десяти от выхода из корпуса стояла скамейка - последний оплот. Дальше ей не уйти, нет сил больше терпеть боль. С Павлом она не разминется, он не сможет пройти в корпус никаким другим путем, только мимо нее.
Настя устроилась поудобнее, пристроила палку так, чтобы она не свалилась в мокрую от дождя грязь, глубоко вдохнула сырой, пропитанный выхлопными газами воздух. Уже среда. Послезавтра выписка. А вопрос так и висит нерешенным. Сегодня придет мама, но с ней Настя даже разговаривать на эту тему не станет: мама разволнуется, расстроится, начнет сама себя укорять за то, что ремонт в ее квартире так затянулся, и в результате родственники осели у дочери. Правда, узнав, что в пятницу Настю отправляют домой, мама может сама задаться вопросом: а как, собственно, ее дочь будет существовать дальше? Хорошо бы, чтобы к моменту маминого появления в госпитале уже нашлось готовое решение, которое останется только довести до сведения матушки, сопроводив сияющей улыбкой и уверениями, что все образовалось как нельзя лучше.
Погруженная в мысли, Настя заметила Дюжина только тогда, когда он подошел к ней вплотную.
- О чем мечтаешь, красавица? - весело спросил он.
- О жилье, - честно брякнула Настя, не успев перестроиться.
- И в чем проблема?
Выслушав Настины причитания на тему временных трудностей с местом проживания, Павел широко улыбнулся:
- Могу предложить роскошный вариант. Тебя он должен устроить на все сто. Только не говори сразу "нет", сначала выслушай.
- Давай, - загорелась Настя.
Господи, неужели проблема может разрешиться вот так просто, одним махом? Она голову сломала в поисках решения, а нужно всего-то было позвонить Паше Дюжину. Интересно, что он сейчас предложит?
- Есть пустая дача...
- Нет! - тут же выкрикнула она.
- Настя, мы же договорились, - с упреком сказал Дюжин.
- Нет, Паша, дальше я и слушать не хочу. Никаких дач, никаких загородов. Я этого не вынесу.
- Да почему же? Ты что, никогда на даче не жила?
- Не жила, только в гости ездила, и то редко. В нашей семье дачи отродясь не было. Все эти холодные дома, которые надо протапливать, сортиры на улице, магазины за три километра, отсутствие телефона, непролазная грязь на улице - нет, это не для меня. Тем более с ногой, которая еле ходит. Мне нужно будет в Москву через день ездить на процедуры, а электричка небось раз в два часа ходит, битком набитая, и добираться до нее придется сто лет. Нет, нет и нет.
- Понятно, - вздохнул Павел. - Теперь выслушай меня до конца, поскольку свое "нет" ты уже сказала и повторять его нет смысла. Дом топить не нужно, в нем есть отопление, горячая вода и нормальный санузел. Телефон тоже есть, с московским номером. Магазин в трехстах метрах, причем можно договориться с владельцем, и продукты будут доставлять на дом. В поселке почти все так делают.
Дальше. Есть коммерческий медпункт с докторами и медсестрами, он обслуживает всех, кто платит, никакого полиса не требуют. Что-то вроде частной поликлиники для жителей поселка. Опять же, поскольку народец в поселке избалованный, медицинские услуги оказываются на дому, у них даже есть специальный транспорт, чтобы привозить аппаратуру для физиопроцедур. Дальше. Грязи непролазной на улице нет, все чисто и аккуратно. Электрички ходят каждые десять-пятнадцать минут, но они тебе вряд ли понадобятся. Чего тебе в Москве-то делать? Скажи своему благоверному, чтобы завез туда книжек побольше и видеокассет, и живи потихоньку, наслаждайся жизнью, гуляй, ногу лечи.
- А там что, и видик есть? - недоверчиво спросила Настя.
- Там даже "тарелка" есть для приема спутникового телевидения. У тебя, Настюха, устаревшие представления о дачах. Конечно, летняя лачуга на шести сотках в ста пятидесяти километрах от Москвы - это не для тебя в данном случае. А симпатичный загородный домик в десяти километрах от Кольцевой дороги в поселке с развитой инфраструктурой и собственной охраной - это же совсем другое дело.
Да, пожалуй, над этим имеет смысл подумать. И лифта нет, что немаловажно. А то как сломается, так она со своей ногой замучается спускаться и подниматься. И хорошо еще, если со второго-третьего этажа, а если с пятнадцатого? И в поликлинику на процедуры не придется ездить через всю Москву. И продукты на дом приносят. Живут же люди, интересно, какую плату потребуют хозяева дачи за месячную аренду? Может, у Насти еще и денег не хватит, а она тут размечталась!
- Нисколько, - пожал плечами Дюжин. - Какие деньги, ты что? Живи, сколько надо.
- Легко ты чужими домами распоряжаешься, - ехидно заметила Настя.
- Почему чужими? Это мой дом.
Вот так, приехали. Всего год как ушел со службы в органах, а уже загородный домик завел. Странно, что кто-то еще работает, носит погоны. При таком раскладе доблестные органы внутренних дел должны бы, по идее, состоять из одних вакансий и полных придурков, которых больше никуда не берут. Придурков, конечно, полно, кто спорит, но ведь и толковые ребята есть, хорошие профессионалы, преданные делу. К сожалению, значительно больше толковых профессионалов, делу не преданных, и это позволяет им много зарабатывать и очень неплохо жить.
Зато мама совсем не расстроится, узнав, что Настя будет жить не в квартире, до потолка забитой родственниками, а за городом. Наконец-то ребенок поживет на природе, подышит свежим воздухом! Одним словом, сплошные плюсы и никаких минусов.
- Ну что, Настюха? Решено?
- Решено, - с облегчением кивнула Настя. - Теперь давай про кинезиологию.
Объяснял Павел очень подробно, но не сказать чтобы очень понятно. Вернее, объяснял-то он доходчиво, только Настя не все понимала. И слова вроде бы все были знакомыми, а все равно непонятно. Вот, к примеру, разве может нормальный опер понять, как это: прикасаешься к человеку, мысленно задаешь вопрос: "Есть проблема?", получаешь сигнал-ответ: "Есть". Или не получаешь сигнала, стало быть, проблемы нет. Казалось бы, что проще - задал вопрос, получил ответ. А все равно непонятно.
Дальше все было более или менее уяснимо. Все психологические проблемы, которые сидят в людях и мешают им нормально жить, были классифицированы специалистами психологами и психоаналитиками и сведены к определенным формулировкам. Например, "Меня не любят" или "Я загнан в угол". Для каждой такой формулировки разработана формула-антагонист, которая противостоит запрятанной вглубь проблеме. До этого места Настя еще понимала, но дальше...
А дальше кинезиолог, продолжая поддерживать физический контакт с пациентом, начинает мысленно переводить негатив в позитив, то есть убирает негативно окрашенную проблему и замещает ее позитивно окрашенным отношением. Да, конечно, Настя неоднократно слышала о том, что мысль материальна. Но не до такой же степени!
Мысленно задать вопрос, получить сигнал-ответ, потом переводить негатив в позитив - нет, это решительно не укладывалось в ее голове. Так не бывает.
- Паш, а ты сам-то в это веришь? - ей трудно было скрыть сомнения.
- Я, Настюха, не верю, я знаю. Точно знаю.
- Откуда? - продолжала допытываться Настя.
- Из собственного опыта. Я обучался кинезиологии.
- Ты?! И что.., ты вот.., все это умеешь?
- Умею. Я бы не стал тебе рассказывать, если бы не знал точно.
1 2 3 4 5 6 7