– Папочка, дорогой, не сердись, пожалуйста.
Филипп улыбнулся:
– Разве я когда-нибудь мог на тебя сердиться? Будь счастлива, моя хорошая. Я тебя люблю.
– И я люблю тебя, папочка. – В последний раз махнув всем рукой, она подхватила чемодан и стала спускаться по лестнице.
Дэвид приехал минута в минуту, на этот раз без шофера. Она ждала, что в машине он скажет ей какие-то нежные слова, а может быть, даже сам заговорит о том, о чем так боялась начинать разговор она, – об их будущем. Но он молчал, смотрел на дорогу, а иногда начинал подсвистывать джазовой мелодии, доносившейся из приемника.
Когда они подъехали к аэропорту и поставили машину на стоянку, Дэвид вытащил из багажника чемодан Люсии и еще какую-то небольшую дорожную сумку и, войдя в здание, быстро зашагал в зону регистрации. Девушка едва за ним поспевала. Дойдя до нужной стойки, он опустил вещи на пол, достал из кармана паспорт, в который был вложен розовый билет, точно такой же, как тот, что лежал сейчас в сумочке у Люсии, и протянул его через стойку. Подоспевшая Люсия ничего не могла понять. Дэвид повернулся к ней:
– Где твой билет? Поторопись, пожалуйста, а не то самолет улетит без нас!
– Как – без нас? Я не понимаю, ты что, тоже летишь?! Но куда? – Она была окончательно сбита с толку.
Дэвид улыбнулся удивленной девушке за стойкой и терпеливым тоном обратился к Люсии:
– Ну разумеется, я тоже отправляюсь в Мадрид. Куда же еще? Давай свои документы и пойдем скорее.
Господи, так вот почему он себя так странно вел! Он готовил ей сюрприз! Люсия тут же представила, как они будут гулять по Мадриду, а потом поедут на побережье и она познакомит его с Габриэлой и Густаво. И все вместе они будут сидеть в патио гостиницы, пить вино и любоваться звездным небом.
Девушка так замечталась, что пришла в себя, только когда объявили взлет. И тут же кинулась на шею сидящему рядом Дэвиду.
– Как я счастлива, Господи, как я счастлива! Это лучший подарок, который ты мог мне сделать!
Дэвид в ответ только улыбнулся своей неотразимой улыбкой.
А она-то, дурочка, рассердилась на него за то, что он ничего не сказал ей в машине! А к чему были слова, когда вот он, летит вместе с ней! Летит, чтобы поближе познакомиться с ее родными, друзьями, со всей ее испанской жизнью…
Она закрыла глаза и замерла, почти не дыша. Похоже, ее главная мечта начинает сбываться… Она боялась поверить надежде, теплой волной окатившей ее. Дэвид взял руку девушки и поднес к губам. Он медленно ласкал губами ее пальцы, потом начал щекотать ладонь и нежную кожу на тыльной стороне запястья. Это и возбуждало и одновременно странным образом успокаивало. Напряжение дня отпустило ее, она расслабилась и даже незаметно для себя задремала.
Разбудил ее громкий голос стюардессы, сообщавший, что через двадцать минут они приземлятся в аэропорту Барахас. Она повернулась к Дэвиду. Он пил кофе и листал какой-то журнал. Почувствовав, что она проснулась, он укоризненно посмотрел на нее:
– Ты самая неромантичная девушка на свете! И зачем только я взял тебя в свое романтическое путешествие?! Ты же проспишь все самое интересное.
– Прости меня, пожалуйста. Сама не знаю, как так получилось.
Дэвид засмеялся:
– Ничего страшного. Надеюсь, ты хорошо отдохнула? Нам предстоит еще длинный путь.
Она была окончательно заинтригована:
– Разве мы летим не в Мадрид?
– Нет.
– А куда же? Это что, очередной сюрприз?
– Гораздо хуже – похищение, – объявил Дэвид с непроницаемым лицом.
Самолет благополучно приземлился. Подали трап, и пассажиры устремились к выходу. Дэвид кинул взгляд на часы.
– О, нам надо поторапливаться.
Он подхватил Люсию за руку, и они почти бегом проделали весь путь до таможни, потом – через зал и оказались у другого выхода на летное поле. Дэвид на минуту остановился, присмотрелся и уверенно зашагал туда, где виднелись очертания небольшого спортивного самолета.
– Сеньор Эрсилья, – позвал Дэвид по-испански, – Хорхе, где вы?
– Я здесь, сеньор Маковски. – В проеме люка показалась фигура человека. Он спустился по трапу и подошел к ним.
– Самолет заправлен. Все в полном порядке. Можете лететь.
– Спасибо, Хорхе. – Мужчины пожали друг другу руки, и Хорхе пошел к выходу с летного поля.
Маковски коснулся ее руки:
– Добро пожаловать на борт, любовь моя. – Его глубокий голос прозвучал обещанием небывалого счастья.
Поднявшись по трапу и оставив вещи в маленьком салоне, они прошли в кабину пилота. Дэвид сел за штурвал и пристегнулся. Его руки начали перещелкивать тумблеры и нажимать какие-то кнопки. Засветились индикаторы на приборной доске. Включилась радиосвязь.
– Садись, дорогая. – Он указал на второе кресло в кабине. – В салоне делать нечего. А отсюда откроется такой вид… – и он присвистнул.
– Ты что, умеешь управлять самолетом?! – изумилась Люсия. Поистине сегодня день невероятных сюрпризов!
– А ты думаешь, что я могу только играть на рояле и целоваться с тобой?
– Да… то есть нет, конечно… Но все так неожиданно… – Люсии казалось, что сумрак салона, Дэвид, светящаяся панель приборов самолета – только ее сон, потому что это никак не могло быть явью. Ведь сейчас она уже должна была оказаться дома, в своей мадридской квартирке, а вместо этого…
– Пристегнись, – перебил ее размышления Дэвид. – Он уже вывел самолет на взлетную полосу и теперь ждал разрешения диспетчера на взлет.
– Но куда мы все-таки полетим?! – Люсия вернулась к реальности. – Я уже ничего не понимаю.
– Объясняю: я воплощаю в жизнь свою мечту.
– Мечту? Какую?
– Проснуться в Севилье. Так что, красотка, дела твои плохи, – эти слова Дэвид произнес уже совсем другим, грубовато-мужественным тоном, видимо, пародируя героя какого-то дурацкого боевика, – я тебя похитил, и мы направляемся в Севилью.
Самолет плавно оторвался от бетонной полосы и начал набирать высоту, взяв курс на юго-запад.
На земле уже загорались первые, еще неяркие в сумерках огни, и девушке казалось, что все видимое пространство – одно сказочное облако, в котором растворилась, навсегда исчезла граница между небом и землей.
Маковски оторвал взгляд от приборов и посмотрел на притихшую Люсию. Она поймала его взгляд и повернулась к нему. Дэвид улыбался, но такой улыбки она у него еще не видела. Это была улыбка озорного мальчишки, который сделал то, что давно хотел, и чем страшно гордится. Он казался удивительно юным, беззаботным и… счастливым. А это самое главное.
Вскоре самолет начал снижаться.
– Мы прилетели?
– Да, почти, – кивнул Дэвид и начал переговариваться с диспетчером севильского аэропорта.
Посадка была удачной, и через несколько минут они мчались по взлетной полосе.
– Ну как, ты не очень устала? – спросил Дэвид, когда они шли к выходу из аэропорта.
– Нет, что ты. Это было необыкновенно! А что мы будем делать сейчас? Поедем в гостиницу?
– Да, дорогая. А вот и наша машина.
Они подошли к сверкающему черному лимузину, на стекле которого красовалась табличка с фамилией Дэвида.
Шофер вышел, взял их багаж и распахнул перед ними дверь. Люсия шагнула в уютный мрак автомобиля. За ней последовал Дэвид. Машина тихонько заурчала, как огромный довольный кот, и поплыла, шурша шинами по уже сгустившейся темноте. Где-то неподалеку раздался бой часов.
– Пришло время волшебства, будь осторожна, красавица, – прошептал Дэвид на ухо девушке, привлекая ее к себе.
– Для меня волшебство началось гораздо раньше, – тоже шепотом ответила Люсия. – Я совсем потеряла чувство реальности.
– И правильно. Посмотри в окно – разве это реальность? Это – мечта.
Залитый светом взошедшей луны старинный город через стекло автомобиля казался миражом, причудливой декорацией в волшебной пьесе.
Наконец машина остановилась перед старинным фасадом отеля.
– Я решил – никаких «шератонов» и «хилтонов». Живя в современном отеле, невозможно почувствовать душу Севильи.
По широкой, плавно изгибающейся лестнице они поднялись на второй этаж. А когда подошли к своему номеру, Дэвид открыл дверь и, не дав девушке шагнуть, подхватил ее на руки и перенес через порог. «Как невесту», – подумала Люсия.
Принесли их багаж. Пока горничная его распаковывала, а Маковски заказывал по телефону ужин, девушка осмотрелась в номере. Гостиная, выдержанная в зелено-бежево-золотистой гамме, выглядела очень элегантно. Старинная мебель, светло-зеленые тяжелые шелковые шторы на окнах и в тон им – ворсистый ковер на полу. Играли и переливались огоньки в длинных хрустальных подвесках огромной люстры. Источал тончайший аромат букет, искусно составленный из каких-то никогда не виданных Люсией раньше цветов.
Девушка перешла в спальню: роскошная кровать, золотистый ковер, рассеянный свет маленьких светильников, умело разбросанных по комнате, и такой же букет. «Надо обязательно узнать название этих цветов, – подумала девушка. – А может, Дэвид знает?» Но он все еще говорил по телефону, и Люсия решила пока принять ванну.
Ванная комната, отделанная двумя сортами мрамора – зеленоватым и золотистым, с огромным зеркалом в полстены, благоухающая ароматом тех же цветов, букет которых стоял на мраморной полке рядом с зеркалом, сразила девушку своим великолепием. Раздевшись и заколов волосы высоко на макушке, она легла в джакузи, закрыла глаза и чуть не заплакала от счастья. «Не может быть, что все это происходит со мной, Люсией Эставес», – подумала она.
Необычность происходящего требовала и соответствующего романтического наряда для ужина. И, к счастью, такой наряд у нее был – спасибо «Фернанде»!
Завернувшись в огромное полотенце, она прошла в спальню и, пока Дэвид принимал душ, достала из шкафа узкое, длинное платье золотистого цвета. Надев его прямо на голое тело и распустив по плечам волосы, она повернулась к зеркалу. Выглядела она великолепно! И как удачно получилось, что у нее до сих пор не было повода надеть это чудесное платье! Мягкая ткань, оттенком чуть темнее волос девушки, облегала ее словно вторая кожа, нежно искрясь и матово переливаясь. Дополнив впечатление золотисто-бежевой помадой и ароматом «Джорджио», Люсия босиком направилась в гостиную.
Над столом горели свечи в высоких подсвечниках, освещая фрукты, красиво разложенные на огромном блюде, а во льду стыла бутылка шампанского «Дом Периньон». Когда она вошла, Дэвид, сменивший джинсовый костюм на темные брюки и белую рубашку, молча поднялся ей навстречу. Некоторое время он смотрел на нее так, будто видел впервые.
Они пили холодное шампанское в полной тишине. Где-то за окном часы пробили двенадцать, и этот звук вернул их к действительности. Хотя что здесь было действительностью? Люсии, зачарованной близостью Дэвида, ошеломленной ходом событий, уже ничто не могло показаться достаточно реальным этой ночью. Явь и сон, смутные мечты и невысказанные желания, предчувствие счастья и надежда смешались воедино, и имя всему – волшебство. Девушка знала: что бы ни случилось потом – эту ночь она будет помнить всю свою жизнь.
Маковски протянул руки через стол и взял ее ладонь в свои.
– Если бы я мог, я похищал бы тебя каждый день. И каждый день заставлял бы заново влюбляться в себя, чтобы ты уже никогда не смогла так смотреть на кого-то другого!
Люсию поразила сила страсти, прозвучавшая в его словах.
– Но я и не собираюсь ни на кого смотреть, кроме тебя, Дэйв. Зачем мне кто-то, когда у меня есть ты? Но объясни, пожалуйста, почему ты мечтал проснуться именно в Севилье? – попросила она, слегка смущенная неожиданным проявлением его чувств.
И пока они ужинали, Дэвид рассказывал ей, как он впервые попал сюда в то лето, когда они путешествовали по Испании вдвоем с Филиппом, и очутившись в Севилье, сразу понял, почему действие лучших опер Моцарта, и Бизе, и Россини происходит именно здесь. «Ты знаешь, я повидал немало разных городов. Но этот – один из самых волнующих. Любовь к Севилье у меня с первого взгляда, – признался он. – И я еще тогда подумал, что хотел бы проснуться однажды и понять, что я здесь. И чтобы не надо было никуда спешить… И чтобы рядом была женщина – прекрасная, желанная… И вот, – заключил он с улыбкой, – кажется, все получается».
– Значит, ты действительно меня любишь? – негромко спросила она.
Дэвид встал и, обойдя стол, подошел к ней. Девушка поднялась ему навстречу.
– Ты даже не представляешь, как нужна мне, – прошептал он в ее полураскрытые губы. И припал к ним с такой страстью, будто он путник, измученный жаждой, утолить которую могла только она. Люсия почувствовала, что ее тело тает в его руках, становится водой, огнем, туманом и уже не принадлежит ей. Дэвид легко коснулся ее плеч, и платье соскользнуло вниз, оставшись лежать у ног, как золотистая драпировка на картине старинного художника. Дэвид отступил на шаг и несколько секунд молча смотрел на ее обнаженное тело. А потом поднял ее на руки и понес в спальню.
Он был нежен, как неискушенный мальчишка, невозможно было поверить, что это человек, который вот уже почти полвека познает эту, столь щедрую к нему, жизнь и весьма преуспел в своем занятии. Он словно впервые видел перед собой женщину такой, какой создал ее Бог, без напускных красот, прекрасную в своей естественности. Он восхищался каждым ее изгибом, не спеша, одними глазами.
Люсия немного стеснялась величия трона, на который ее водрузили, но в том сказочном порыве, который принес ее сюда, в полумрак и мягкие подушки, в золото и блеск, именуемые Севильей, можно было существовать только с расправленными крыльями, с поднятой головой и распахнутыми в мир глазами. И она стала свободной и легкой, словно трава на ветру. Двигаться было необыкновенно приятно, как после долгого сна, мышцы будто потеряли свой вес и наслаждались своей невесомостью. Только ее глаза не участвовали в этом сне наяву: у них было ответственное задание – запомнить каждую черточку, каждый поворот головы, каждое движение мышц любимого. Все, до самых мельчайших подробностей. Было жаль лишь того, что не хотела выпускать из своих теплых лап темнота.
Пламя занялось неожиданно и мгновенно. Все ее существо стремительно подалось восставшей навстречу силе, и она забыла, кто она, где она. Дэвид был для нее уже не знаменитостью, не кумиром, сошедшим к ней со своих высот, он был просто мужчиной, плотью и кровью, составившей вторую половину ее самой, половину, о которой она раньше и не подозревала и без которой не могла существовать впредь.
…Когда она открыла глаза, было уже позднее утро. С минуту она лежала, разглядывая незнакомую обстановку и вспоминая, где находится. Шторы были слегка раздвинуты, сквозь открытое окно пробивались лучи яркого солнца. «Я же в Севилье, – внезапно осознала она. – В Севилье с Дэвидом!» Счастье окатило девушку теплой волной, и, желая убедиться в том, что это не сон, она, не поворачиваясь, протянула руку, чтобы коснуться любимого, но вдруг обо что-то больно укололась. И от неожиданности даже подпрыгнула на кровати. Дэвида не было! Вместо него на постели лежала чудесная алая роза, а рядом с ней белела записка. «Когда Спящая Красавица проснется, – прочитала она, – пусть выглянет в окно. В кафе напротив отеля ее ждут завтракать».
Люсия быстро соскочила с кровати, подошла к окну и распахнула шторы. Солнце ударило ей в глаза, на минуту ослепив. Проснуться в Севилье – да, он прав, это великолепно! И из всех женщин мира он выбрал именно ее, Люсию Эставес. Выбрал, чтобы разделить с ней свою мечту!
Все внутри нее ликовало. Она была всемогущей. Она будто заново родилась, но уже другим человеком – свободным, смелым.
Она бережно поставила благоухающую розу в кувшин, оставшийся на столе после ужина, быстро приняла душ и после недолгих раздумий надела сарафан из светло-красного шелка с завязками вокруг шеи и широкой юбкой до колен. Расчесала до блеска волосы и, застегнув легкие «римские» сандалии, поспешила вниз.
Дэвида она заметила сразу – как только вышла из гостиницы. Он сидел за столиком на террасе и что-то писал в своей записной книжке. Перед ним стояла пустая чашка из-под кофе.
Они не спеша позавтракали и отправились гулять по городу. Бродили по лабиринтам узеньких улиц, плескали друг на друга водой из фонтанов, пили легкое вино в маленьких кабачках, заходили в сувенирные лавки. Иногда в каком-нибудь укромном уголке, спрятавшись от глаз бесчисленных туристов, – целовались. День пролетел как одно мгновение.
Когда они вернулись в отель, было уже, наверное, часов пять. Люсия, войдя в номер, немедленно упала в кресло.
– Боже мой, – простонала она, – я ног не чувствую.
Дэвид достал из холодильника, замаскированного под старинный шкафчик, бутылку апельсинового сока и протянул ей наполненный стакан.
Потом он снял одну сандалию Люсии и взял ее узкую ступню в руки. Его сильные пальцы начали легко скользить по ступне, а затем двинулись вверх по ноге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32