– Мейв Риордан и Ангус Брэмсон погибли во время того пожара в сарае, – сказал папа, глядя вниз, словно считывал эти слова со своих ботинок. – Это был поджог, то есть убийство, – пояснил он. – Ворота сарая были заперты снаружи, а вокруг все было облито бензином.
Задрожав, я во все глаза смотрела на папу. Я нигде не читала, что это определенно было убийство.
– На некоторых обгоревших кусках дерева были обнаружены какие-то символы, – сказала мама. – Оказалось, что это руны, но никто не знал, почему они были там написаны и почему были убиты Мейв и Ангус. Они были не очень общительны, не имели долгов, по воскресеньям ходили в церковь. Это преступление так и осталось нераскрытым.
– А что в Ирландии?
Папа кивнул и сел поудобнее.
– Как я уже сказал, я ездил туда по делам, и времени у меня было мало. Я даже не знал, что искать. Но я съездил на один день в Бэллинайджэл, тот городок, откуда, как меня информировали в мешомской полиции, была родом Мейв Риордан. Когда я туда приехал, смотреть там оказалось не на что. Пара магазинов на главной улице да пара безобразных многоквартирных домов новой постройки. В моем путеводителе говорилось, что это старая живописная рыбацкая деревня, но в таком случае от нее едва ли что осталось.
– Ты узнал, что там произошло?
– Фактически ничего, – сказал папа, разведя руками. – Там был газетный киоск, маленький магазинчик. Когда я спросил об этом, старая леди, его хозяйка, вытолкала меня вон и захлопнула дверь.
– Вытолкала тебя? – в изумлении спросила я.
Папа тихо засмеялся:
– Да. В конце концов, побродив там и ничего не увидев, я отправился в следующий городок – кажется, он назывался Мач-Бенчам – и пообедал в пабе. Двое сидевших в баре стариков заговорили со мной, стали расспрашивать, откуда я. Я поддержал разговор, но как только упомянул Бэллинайджэл, они сразу замолчали. «Зачем тебе это знать?» – подозрительно спросили они. Я сказал, что собираю материал о маленьких ирландских городках для статьи в газету моего родного города. Для раздела путешествий.
Я смотрела на папу и была не в состоянии представить себе, как он преспокойно врет незнакомым людям во время этой экспедиции за моим прошлым. Он все это знал, они оба это знали почти всю мою жизнь. И ни разу ни словом мне не обмолвились.
– В общем, – продолжал папа, – в конце концов выяснилось, что еще четыре года назад Бэллинайджэл действительно был процветающим городком. Но в 1982 году он был внезапно разрушен. Разрушен злом, как сказали они.
Мне стало трудно дышать. Это было похоже на то, что рассказывала Элис. Мама нервно кусала нижнюю губу. На меня она не смотрела.
– Они сказали, что Бэллинайджэл был городом ведьм, и почти все его жители были потомками ведьм на протяжении тысяч лет. Они называли их старыми кланами. Они сказали, что зло восстало и уничтожило ведьм и они не знают почему, но знают, что от ведьм надо держаться подальше. – Папа откашлялся, чтобы прочистить горло. – Я засмеялся и сказал, что не верю в ведьм. А они сказали: «Тем хуже для тебя». Они сказали, что ведьмы существовали реально, и в Бэллинайджэле был сильный ковен вплоть до той ночи, когда они были уничтожены, а вместе с ними и целый город. Тут мне в голову пришла мысль, и я спросил: «Кто-нибудь спасся?» Они ответили, что несколько человек – людей. Люди, так они их называли, словно была какая-то разница. Я спросил: «А из ведьм?» Они покачали головами и ответили, что если кто из ведьм и спасся, они все равно не будут в безопасности, куда бы ни уехали. Что их выследят и убьют, рано или поздно.
Но двое все же спаслись и приехали в Америку. Где и были убиты три года спустя.
Мама перестала всхлипывать и смотрела на папу так, будто не слышала эту историю много лет.
– Я вернулся домой и все рассказал твоей маме, и, по правде говоря, мы оба сильно испугались. Мы думали о том, как были убиты твои настоящие родители. Сказать откровенно, это привело нас в ужас. Мы думали, что где-то бродит псих, который охотится на этих людей, и, если он узнает о тебе, ты окажешься в опасности. Поэтому мы решили просто заниматься дальше своим делом и больше никогда не говорили о твоем прошлом.
Я сидела и дополняла в уме эту историю тем, что рассказала мне Элис. Впервые я почти понимала, почему мои родители держали все это в тайне. Они пытались защитить меня. Защитить от того, что убило моих настоящих родителей.
– Мы хотели изменить твое имя, – сказала мама. – Но по закону ты была Морган, и мы придумали тебе ласкательное имя.
– Молли, – сказала я, врубаясь.
Меня звали Молли до четвертого класса, когда я решила, что ненавижу это имя и хочу, чтобы меня звали Морган.
– Да. И к тому времени, когда ты захотела снова быть Морган, ну, мы думали, что опасность миновала, – сказала мама. – Прошло так много лет. Мы больше никогда не слышали ни о Мешома-Фолз, ни о Бэллинайджэле, ни о ведьмах. Мы думали, что все осталось позади.
– А потом мы нашли твои викканские книги, – сказал папа. – И тогда все вернулось: все воспоминания, жуткие рассказы, страх. Я подумал, что кто-то нашел тебя и дал тебе эти книги специально.
Я покачала головой:
– Я сама их купила.
– Может, мы ведем себя иррационально, – медленно проговорила мама. – Но ты себе не представляешь, что значит жить в страхе из-за того, что твоего ребенка могут отнять у тебя или причинить ему вред. Может, то, чем ты занимаешься, вполне безобидно, а те, вместе с кем ты этим занимаешься, не держат в мыслях ничего плохого.
– Конечно, нет, – сказала я, подумав о Кэле, его матери и своих друзьях.
– Но мы боимся и ничего не можем с этим поделать, – сказал папа. – Я видел целый город, сметенный с лица земли. Я читал о сожженном сарае. Я говорил с теми людьми в Ирландии. Если это то, к чему приводит ведовство, то мы не хотим, чтобы ты этим занималась.
Несколько минут мы сидели в молчании, и я пыталась переварить услышанное. Чувства переполняли меня, но моя злость на родителей почти вся улетучилась.
– Я не знаю, что сказать. – Я глубоко вздохнула. – Я рада, что вы все мне рассказали. И может быть, я действительно не поняла бы этого, когда была меньше. Но я все равно считаю, что вы должны были рассказать мне об удочерении раньше. Мне следовало это знать.
Родители кивнули, и мама тяжело вздохнула.
– Но я определенно чувствую, что Викка тут ни при чем. Это… бедствие в Ирландии – просто странное совпадение. Я хочу сказать, Викка – часть меня. И я знаю, что я – ведьма. Но то, чем занимаемся мы, не могло вызвать ничего подобного тому, что вы описали.
У мамы был такой вид, будто она хотела спросить что-то еще, но не хотела услышать ответов. Она промолчала.
– А как вышло, что у вас родилась Мэри-Кей? – спросила я.
– Я не знаю, – тихо ответила мама. – Это просто случилось. А после Мэри-Кей я так больше и не забеременела. Богу было угодно дать нам двоих дочерей, и вы обе принесли неописуемую радость в нашу жизнь. Я так сильно люблю вас обеих, что мне ужасна сама мысль о том, что вам может грозить какая-то опасность. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты бросила заниматься ведовством. Я умоляю тебя прекратить это.
Она заплакала, так что и я, конечно, тоже разревелась. Вынести все это было просто невозможно.
– Но я не могу! – воскликнула я, плача и сморкаясь. – Это часть меня. Это моя природа. Это как волосы каштанового цвета или длинные ноги. Это просто я.
– Длинные ноги – это не о тебе, – возразил папа.
Я не удержалась и засмеялась сквозь слезы.
– Я знаю, что вы меня любите и желаете мне только добра, – сказала я, вытирая глаза. – И я вас тоже люблю и не хочу ни обидеть вас, ни разочаровать. Но ваша просьба равносильна тому, чтобы я перестала быть собой, перестала быть Морган. – Я подняла голову.
– Мы хотим, чтобы с тобой ничего не случилось! – с силой сказала мама, глядя мне в глаза. – Хотим, чтобы ты была счастлива.
– Я уже счастлива, – сказала я. – И все время стараюсь, чтобы со мной ничего не случилось.
Музыка у Мэри-Кей прекратилась, и мы услышали, как она вошла в ванную, соединявшую ее комнату с моей. Потекла вода, и мы поняли, что она чистит зубы. Потом дверь снова закрылась, и все стихло.
Я посмотрела на родителей.
– Спасибо, что все рассказали мне, – сказала я. – Я знаю, вам было тяжело, но рада, что вы это сделали. Мне нужно было знать. И я подумаю о том, что вы сказали, обещаю.
Мама вздохнула, и они с папой посмотрели друг на друга. Они встали, и мы все втроем обнялись – впервые за неделю.
– Мы тебя любим, – сказала мама мне в волосы.
– Я вас тоже люблю, – сказала я.
16. Вражда
15 декабря 1982 года
Мы собираемся впервые в жизни праздновать Рождество. Пойдем в католическую церковь в городе. Люди здесь очень хорошие. Забавно, что все рождественское так похоже на наш праздник Джуле. Дома украшают красным и зеленым, омелой. Это всегда было частью моей жизни. Странно, что мы теперь католики, а не те, кем были.
Мешома-Фолз очень приятный городок, здесь гораздо больше зелени, чем в Нью-Йорке. Здесь я вижу природу, ощущаю запах дождя. Это не груда безобразных серых коробок, где кишмя кишат вечно бегущие, хмурые люди.
То и дело я ловлю себя на том, что хочу произнести какое-то небольшое заклинание – например, чтобы избавится от слизней в саду, чтобы ярче светило солнце, чтобы лучше подходило тесто. Но не делаю этого. Вся моя жизнь – это сочетание черного и белого, и сейчас она только такой и должна быть. Без заклинаний, без магии, без обрядов, без рифм. С этим покончено. Раз и навсегда.
Но наш маленький домик я люблю. Он просто прелесть, и в нем легко поддерживать чистоту. Мы копим деньги на собственную стиральную машину. Представьте себе! В Америке у всех свои стиральные машины.
Я не могу забыть того ужаса, который принес с собой этот год. Он – как вечное клеймо, выжженное у меня на душе. Но я рада, что живу на этом новом месте, в безопасности, с Ангусом.
М. Р.
– Ты идешь на игру в пятницу? – спросила меня Тамара.
Я скинула с ног сабо и убрала их на дно своего шкафчика в спортивной раздевалке, где, как обычно, пахло смесью пота, детской присыпки и шампуня. Тамара натянула шорты и села, чтобы надеть носки.
– Не знаю, – ответила я, стаскивая блузку через голову.
Я быстро влезла в свою спортивную форму и увидела, что Тамара бросила взгляд на маленькую серебряную звезду у меня на шее. Она отвела глаза, и я не была уверена, поняла ли она, что это символ моей прочной связи с Виккой и с Кэлом. Я нагнулась завязать шнурки на кроссовках и ничего не сказала по этому поводу.
На другом конце раздевалки перед своим шкафчиком переодевалась Бри. Рейвин с ней не было, так как она училась в выпускном классе, и расписание у нее было другое. Было необычно видеть Бри в одиночестве.
На мгновение наши глаза встретились, и я была потрясена – таким холодным оказался ее взгляд. Трудно было себе представить, что я уже не могла поделиться с ней своими важными открытиями – тем, что я приемный ребенок и что узнала судьбу своих настоящих родителей. Мы обещали рассказывать друг другу всё, и до этого учебного года так и было. Она рассказывала мне, когда потеряла девственность, и когда впервые попробовала марихуану, и как узнала о любовной интрижке своей матери. Мои секреты были куда банальнее.
– Отгадай, кто пригласил меня на свидание, – спросила Тамара, стягивая свои тугие кудряшки в пышный «лошадиный хвост».
– Кто? – спросила я, торопливо заплетая волосы в две длинные косы, что делало меня похожей на женщину из какого-то индейского племени.
Тамара понизила голос:
– Крис Холли.
Я вытаращила глаза.
– Иди ты! И что ты сказала? – шепотом спросила я.
– Сказала «нет». Во-первых, я уверена, что он это сделал только потому, что у него провал по тригонометрии и ему нужна помощь, а во-вторых, я знаю, каким подонком он оказался по отношению к Бри. – Она посмотрела на меня своими темно-карими глазами. – Вы с ней разговариваете?
Я покачала головой.
И Тамара тоже. Я сунула ноги в кроссовки и завязала шнурки.
– Так ты бегала за Кэлом? – спросила она.
– Нет, – честно сказала я. – То есть я с ума по нему сходила, но знала, что он нравится Бри. И думала, что все кончится тем, что они будут вместе. Но потом… он выбрал меня. – Пожав плечами, я засунула свои косы сзади под футболку, чтобы случайно не хлестнуть ими кого-нибудь по лицу.
Потом мисс Лью, наша преподавательница физкультуры, свистнула в свой свисток.
– Девочки, на улице дождь! – крикнула она звонким голосом. – Так что давайте-ка три круга вокруг зала!
Все начали трусцой выбегать из раздевалки. Мы с Тамарой быстро пробежали мимо Бри, которая двигалась нарочито медленно.
– Ведьма, – пробормотала она, когда я пробегала мимо.
У меня запылали щеки, и я сделала вид, будто ничего не слышала.
– Вот дрянь! Она обозвала тебя сукой, – сердито прошептала бежавшая рядом со мной Тамара. – Просто не верится, что она так злится из-за этого. Я хочу сказать: они ведь даже не встречались. Кроме того, она может заполучить любого другого парня, какого захочет. Неужели ей обязательно нужны все?
Нам заложило уши от гиканья и свиста, когда наши мальчишки выбежали из своей раздевалки и затрусили в противоположном направлении. Было слышно, как струи дождя бьются в стекла небольших окон спортзала, расположенных почти под потолком.
– Привет, малышка!
– Отлично смотришься!
Робби на бегу состроил мне рожицу, и я засмеялась.
– Бри говорит, они встречались один раз, – сказала я, начиная задыхаться.
Она фактически сказала, что они с Кэлом занимались сексом. Это не одно и то же. Тамара пожала плечами:
– Может, и встречались, но я об этом ничего не слышала. Во всяком случае, это наверняка не означало ничего серьезного. Да, а знаешь, кто пригласил Дженис? Ты пропустила все сплетни.
– Кто же?
– Бен Реджио, – объявила Тамара. – Они уже два раза вместе занимались.
– Ну, здорово, – сказала я. – Мне кажется, они идеально подходят друг другу. Надеюсь, у них получится.
Болтая с Тамарой о повседневных школьных делах, я чувствовала себя как рыба в воде. Конечно, занятия Виккой позволяют мне испытать потрясающие, фантастические, ни с чем не сравнимые ощущения чуда и собственной силы, но в то же время как-то обособляют меня. Кроме того, потом чувствуешь себя опустошенной. Так что было здорово провести время, не думая ни о чем серьезном или судьбоносном.
После наших забегов мы разбились на команды для волейбола. Девочки с мисс Лью на одной стороне зала, а мальчишки с тренером – на другой.
Бри и я оказались в разных командах.
– Боже, ты только посмотри на Робби, – прошептала какая-то девочка у меня за спиной. Я оглянулась и увидела, что это Беттина Креттс разговаривает с Полой Арройо. – Убиться можно!
Я посмотрела на Робби. Со здоровой кожей и без очков, он двигался по волейбольной площадке, излучая несвойственную ему прежде уверенность в себе.
– Я слышала, что Ану Радтха из выпускного класса спрашивала, когда он к нам перевелся, – сказала Пола, понизив голос.
Я вздернула бровь. Ану – это старшая сестра Ранджита, одного из прежних приятелей Бри. Значит, Ану действительно подумала, что Робби – наш новый ученик, причем достойный внимания особы из выпускного класса.
– Он с кем-нибудь встречается? – спросила Беттина.
– Не думаю, – ответила Пола.
Их разговор прервался, когда мяч на минуту оказался на нашей площадке. Мы разыграли пас, и я послала его через сетку, чтобы не пропустить конец их разговора.
– Он тусуется с ведьмами, – сказала Беттина, чем привела меня в шок.
Ее от меня отделяло несколько человек, и говорили они очень тихо. Только максимально сосредоточившись, я могла слышать, что она говорит. Я совершенно не подозревала, что в школе наша группа известна как ведьмы.
– Да, я видела его с Кэлом и остальными, – сказала Пола. – Слушай, если он ни с кем не встречается, то почему бы тебе не пригласить его на игру?
Беттина хихикнула:
– Может, и приглашу.
Ну и ну, подумала я, передавая пас Саре Филдс. Те перебросила его через сетку на Дженис, и Дженис быстро и аккуратно срезала его, попав в точку как раз между Беттиной и Алессандрой Спотфорд, что стоило нам очка и перехода подачи к соперницам.
У них в команде на подаче стояла Бри. Пока она держала мяч в руках, на противоположном конце зала кто-то лихо свистнул. Она подняла голову и стала переводить взгляд с одного мальчишки на другого, пока не дошла до Сета Мура, который смотрел на нее с широкой похотливой улыбкой. Сет на вид был ничего – симпатичный, с небольшим налетом панковости. У него была стрижка в стиле платформы, в левом ухе он носил две серебряных сережки, и у него были красивые светло-карие глаза.
Бри в ответ тоже улыбнулась и передернула плечами.
Я машинально поискала глазами Криса Холли – последнего из бывших приятелей Бри. Он наблюдал за всем происходящим с какой-то застывшей неприязнью, но ничего не сказал и не сделал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17