А он, уж поверь мне, знает, что говорит. Так почему?
Кен долго думал, что означает это «почему». Прежде чем он догадался, Джози успела сделать бритвой несколько плавных движений. Все это время он не переставал рычать от еле сдерживаемого гнева.
Прошло два дня. Время от времени Кен размышлял, что было в Джози такого необычного? И было ли? Было, конечно. И это окончательно сводило его с ума. Когда она не пела, то болтала, а когда болтала, то обычно задавала вопросы. Она делала это, когда клала дрова в печку, когда помешивала в кастрюле, когда кормила его горячим супом или поила сладким чаем. Кен ненавидел сладкий чай, ненавидел болтовню и песни, а больше всего ненавидел отвечать на вопросы.
Конечно, это черная неблагодарность с его стороны. Плечо пока болело, но рана понемногу начала заживать. Неизвестно, задет ли нерв, главное – не повреждена артерия. Он потерял много крови, и должно пройти время, чтобы к нему вернулись силы. Он молил Бога дать ему терпения вынести болтовню Джози, ее чай, идиотские песенки и бесконечные расспросы.
– У тебя есть близкие люди, которые о тебе беспокоятся? – спросила она.
– Какие люди?
– Ну, жена, дети, родители.
Бритва с плеском упала в чан с водой. От клонившись назад, Кен закрыл глаза.
– Нет, – сказал он. – Нет у меня ни жены, ни детей, ни родителей. Возможно, мной интересуется некий Карл Кеннеди, глава агентства по найму в Бате, но он интересовался мной и раньше, и вряд ли я ему понадоблюсь в ближайшее время.
– А он будет расстроен, когда узнает, что этот парень исчез?
– Не больше, чем я. Этот парень был не просто беглецом. Он пытался убить меня. Правда, у меня нет доказательств.
– Так, значит, ты сам не уверен, что это он в тебя стрелял?
– Я понял это как раз в тот момент, когда пуля спела свою песенку.
– Не смешно, – прошептала девушка над самым его ухом и приложила к его лицу теплое влажное полотенце.
Он почувствовал нежное прикосновение и довольно пробормотал:
– Да, Джози, если ты вдруг захочешь заниматься чем-нибудь необычным, когда подрастешь, то вполне можешь ввести в моду старинный способ бритья.
– То есть как «когда подрастешь»? Я уже достаточно взрослая женщина. В Хоук-Холлоу даже слыву старой девой.
Он снял полотенце с лица, еле сдерживая усмешку. Джози наклонилась к нему, ее серые глаза горели негодованием. Конечно, характера у нее хватило бы на десятерых вполне самостоятельных женщин, но вот внешность… Светлые волосы убраны сзади в хвостик, нежная кожа на удивление гладкая. Без косметики она выглядела лет на тринадцать. Покачав головой, Кен сказал:
– Не такая уж ты взрослая, чтобы быть старой девой.
– Мне двадцать три.
– Неужели?
– Просто выгляжу моложе. Думаю, это все из-за моего хрупкого телосложения. Я вешу шестьдесят килограммов.
Он недоверчиво поднял бровь, и она смущенно поправилась:
– Ну ладно, пятьдесят пять.
Кен не без труда заставил себя не думать о том, как она выглядит без одежды, о том, что они совсем-совсем одни и что… эх, черт побери!
– Джози, женщины обычно скрывают свой возраст.
– Я всегда говорю, что хочу. Мне на самом деле двадцать три. А сколько тебе?
Вопросы, опять вопросы.
– Тридцать четыре, – процедил он сквозь зубы. Его терпение иссякало.
– Итак, ты тридцатичетырехлетний охотник из Монтаны. У тебя нет ни жены, ни детей, ни родителей. А братья или сестры хотя бы есть?
Кен склонил голову набок и закрыл глаза. Может, если он притворится спящим, она перестанет спрашивать?
– Ну, так что?
Да, эту ничто не остановит.
– У меня два брата. Трейс и Спенс.
– Только два? У меня их четыре: Билли, Джеймс, Рой и Джей Ди. Из-за них я и перебралась сюда. Хотела побыть наедине с собой и немножко подумать. А тебе, Кен, хотелось когда-нибудь остаться одному и подумать? Да что я говорю! У тебя же куча времени на это! Конечно, когда ты не ломаешь дверей и не охотишься за беглецами. А чем ты обычно занимаешься в Монтане? Ой, погоди, я сейчас…
Девушка бросилась к печке, где в чайнике закипела вода. Кен вздохнул свободнее. Его не оставляло ощущение, что она буквально раздевает его своими вопросами. Мало ей, что он и так сидит перед ней наполовину голый!
Взрослый человек, а спал, как дитя, вот уже двое суток. Кен не любил чувствовать себя беспомощным и слабым, и все-таки, пока не заживет рана, и правая рука не начнет действовать, он зависит от Джози. Бритье, шампунь и купание – ее выдумка. Впервые он готов был признать, что чувствует себя хорошо и что большую часть времени был попросту обузой для девушки. В подобной ситуации люди всегда держатся на определенной дистанции. Но Джози, казалось, вовсе не тяжело за ним ухаживать. И даже вроде приятно.
Повернувшись, Кен смотрел, как она стояла у старой ванны и выливала туда нагретую в печке воду. Перед тем как он туда залез, девушка растворила какой-то целебный порошок, отчего вода стала молочно-белой. Подув на пар, поднимавшийся над поверхностью, Кен почувствовал, как постепенно расслабляется.
– Ладно, Джози, – сказал он, окончательно разомлев. – Я помоюсь сам.
Ее рука скользнула в теплую воду, и он сразу пришел в себя.
– Что ты делаешь? – Забыв о ране, он дернулся, чтобы поймать ее руку, и только причинил себе боль.
– Тихо. Видишь, что происходит, когда ты начинаешь делать что-то сам? И я бы очень хотела, чтобы ты перестал ругаться. Ничего страшного, если я увижу тебя голым. Ведь я уже тебя раздевала. Малыш Билли, ему два года, почти всегда бегает голый по дому. А чем ты отличаешься от него или моего отца? Моего отца зовут Саксон. Поверь, я буду осторожна. Вот только найду мыло. Никак не нащупаю его в воде.
Кен хотел было возразить, что есть некоторая разница между двухгодовалым ребенком и взрослым мужчиной, но тут девушка наткнулась рукой на то, что мало походило на кусок мыла, и он сразу утратил дар речи. А Джози продолжала, как ни в чем не бывало:
– Надо сказать, у них нет ни малейшего представления о том, что такое настоящий мужчина. Отец и братья хотят, чтобы я вышла замуж за Обэдия Олсона.
– Обэдий?
– Сокращенно Оби.
– А ты не хочешь за него замуж?
– Господи, конечно, нет.
– Есть какая-нибудь причина?
– Он врет каждую минуту. И потом, у него кривые зубы.
Неожиданно для самого себя Кен рассмеялся.
– В таком случае чего же ты хочешь?
Девушка вытащила руку из воды. Большим пальцем она медленно водила по кусочку мыла, сводя на нет все его усилия успокоиться. Ее влажное от пара лицо было совсем близко. Она стояла на коленях, облокотившись на край ванны. Две верхние пуговицы блузки были расстегнуты, открывая великолепную белую шею. Опустив глаза ниже, он мог различить плавную линию упругой груди.
Машинально Кен вытащил левую руку из воды и медленно поднял ее. Лицо девушки было так близко, что он мог чувствовать ее теплое дыхание. Голубые глаза застыли в немом ожидании, полные губы дышали свежестью…
В полнейшей тишине Кен коснулся мягкого воротничка ее блузки, вовсе не испытывая желания что-либо объяснять. Мгновение спустя он понял, что целует ее. Теплые и мягкие губы девушки слегка дрожали. Она ответила на его поцелуй, как бы пробуя, чуть-чуть неуверенно.
Для Джози это было пьянящим ощущением, и оно заставило забыть все вокруг.
Наконец он убрал из-под блузки свою руку и закончил долгий поцелуй. Тяжело дыша, пробормотал:
– Мне немного жаль бедного Оби.
У Джози от новых ощущений голова шла кругом. В течение двух дней девушка постоянно чувствовала внутри порхающих бабочек и спрашивала себя, неужели она и правда влюбилась в человека, которого едва знала. Может, она все себе придумала? Теперь же сомнений не было: это не выдумка, ее чувства настоящие и, видимо, пришло время сказать ему о своем решении.
Намылив мочалку, она потерла его левое плечо, медленно провела по груди. Упругие мышцы вздрогнули под ее рукой.
– Я сам, Джози. Ты и так уже сделала для меня много, и я не смогу отблагодарить тебя.
– Я как раз хотела об этом поговорить, Кен.
Он подозрительно прищурился:
– О чем?
Джози откашлялась и проглотила подступивший к горлу комок.
– О том, как ты можешь меня отблагодарить.
– Ты хочешь денег?
– Нет, – она покачала головой. – Но ты можешь для меня кое-что сделать.
– Что бы это могло быть? – его голос звучал настороженно.
Джози готовила свою речь вот уже два дня, а теперь просто не знала, как начать. Призвав на помощь всех святых, она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:
– Сколько себя помню, я всегда мечтала отсюда уехать. Если ты действительно хочешь меня отблагодарить, возьми меня с собой в Монтану. Буду делать все, что ты скажешь. Я, правда, девственница, но быстро учусь…
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Ты… кто? – воскликнул Кен и резко повернулся. Боль пронзила правое плечо, но он даже не заметил ее, так поразило его то, что она девственница.
– Я быстро учусь, – сказала Джози, обиженно опустив глаза.
Кен не хотел, чтобы она это повторяла. И одного раза было вполне достаточно.
В комнате наступила полная тишина, нарушаемая потрескиванием горящих поленьев. Кен пытался вспомнить, что обычно говорил его брат в том случае, когда задевал чувства своей жены. Спенс не особенно умел утешать и делать комплименты, а Кен в этом отношении был еще хуже.
– Послушай, – начал он, – ты хорошая девушка и… – тут он запнулся, – невинная. Ведь ты даже не знаешь меня.
– Я знаю, что люблю тебя.
– Что?.. – Кровь бросилась ему в голову, учащенно забилось сердце. – Нет, Джози.
– Что ты имеешь в виду? – Она изумленно уставилась на него.
– Я имею в виду то, – сказал он твердо, – что живу один, работаю один и путешествую один. И умру я тоже один.
– Но ты не обязан…
– Нет, я именно обязан.
Кен ухватился здоровой рукой за край ванны и поднялся. Вода струилась по его телу. Повернувшись спиной к Джози, он набросил на себя полотенце и вылез из ванны. Голова закружилась, но он не дал полотенцу соскользнуть на пол.
Девушка молча смотрела на него. Внезапно она подошла к нему, обвила его руками, взяла концы полотенца и завязала их сбоку. Медленно подняла на него глаза.
– У тебя достаточно времени, чтобы подумать, Кен.
Он стоял молча, словно оглушенный, и думал о том, как злосчастная пуля изменила его жизнь. Нынешняя неделя была неделей неожиданностей. Впервые в жизни ему не удалось избежать пули, и впервые девственница предлагала ему себя.
– Черт возьми, я не собираюсь об этом думать. Я уже сказал, что живу один. Кроме того, ты слишком молодая…
Кен повернулся и пошел прочь. Джози слышала, как задрожал пол под его шагами. Она не обиделась, поскольку очень хорошо видела по его взгляду, что не так уж она ему безразлична.
Пока Кен облачался в чистые джинсы и надевал повязку, девушка вылила воду из ванны и протерла пол. Все это время Кен ругался не переставая. Привыкшая к окружению пяти самых грубых мужчин на свете, Джози не обращала внимания на его ругательства. А вообще дело принимало серьезный оборот. Она полюбила мужчину из Монтаны, мужчину, который рисковал своей жизнью и говорил, что ему никто не нужен. Но она-то знала, как он одинок.
Конечно, Кен очень упрямый человек. Ничего, ей уже приходилось общаться с упрямцами. Отсутствие манер и неряшливость братьев сводили ее с ума. Они не поддавались никаким ее уговорам и упорно не желали меняться. К счастью, Кен не был неряхой. Джози надеялась, что сумеет найти способ завоевать его.
Тихонько напевая себе под нос, она жарила оленину. Приятный аромат распространялся по всей комнате. Кен лежал на кровати и спал, одна нога свесилась вниз. Он так и не справился с рубашкой: один рукав был надет, другой нет. Он был бледен, глаза закрыты; мерно вздымалась широкая грудь. Джози замерла в немом изумлении: до чего же он красив!..
Накрыв его одеялом, она прошептала:
– Спи, Кен. Тебе понадобятся силы на то, что я для нас придумала.
Девушка оглядела комнату и подошла к окну. Хлопья снега падали на ветви деревьев, укрывая их пушистой пеленой. На голубом апрельском небе ярко светило солнце, делая робкие попытки растопить снег. Джози понимала, что, когда Кен сможет ходить, он тут же спустится с горы, поэтому решила не терять времени. Она начнет действовать, как только он проснется.
– Представляешь, я никогда не видела Грейсленд. И Оприленд тоже. – Наклонив голову, Джози медленно расчесывала волосы. Стоявшая перед ней деревянная ширма заслоняла обзор, и девушка не знала, слушает ее Кен или нет. Вздохнув, она сказала, уже самой себе: – Господи, а что я вообще видела!..
– Ты бы хоть изредка куда-нибудь выбиралась.
– Выбиралась? – переспросила Джози, вдохновленная его вниманием. – Я выхожу из дома каждый день. Только мои прогулки не такие долгие. Каждый октябрь в Джонсборо проходит фестиваль сказок. Джей Ди и Билли пытались один раз меня туда послать, чтобы я представила свою сказку.
– И ты не пошла?
– Не-а. Я лучше рассказываю знакомым. Однажды я каждое утро после завтрака ходила в Пикет-Пасс рассказывать истории Нелли Петере. Минерва Джонс говорила, что по мне часы проверять можно. Эта женщина и правда так любит пунктуальность…
Кен откинулся на спинку кресла, пытаясь устроиться поудобнее, так чтобы не смотреть в сторону Джози, и тут же вскочил. Черт, опять боль в плече. Проклятый беглец! Это все его вина, что Кен здесь застрял! Ну, ничего, только он отсюда выберется, непременно найдет себе красивую и сексуальную женщину.
Но как раз такая женщина сейчас рядом с ним.
Он ходил из угла в угол, проклиная боль в плече. Джози ничего не замечала.
– Если я не буду осторожна, то могу закончить, как Эдвина Джилсон…
Джози всегда болтала. Даже когда принимала ванну. Кен, пока она купалась, сидел к ней спиной. Тренировал силу воли, будь она неладна! Каждый всплеск воды был подобен пытке. А ведь он так ненавидел худых женщин!
– … ей семьдесят три, и она никогда не спускалась со своих гор.
Подойдя к кровати, он взял куртку и прорычал:
– Ты называешь это горами?
Джози изумленно замолчала. Она так старалась быть любезной, понравиться Кену. Это было ужасно нелегко, учитывая его характер. Терпение девушки было на исходе.
Джози тряхнула головой, и ее длинные волосы водопадом рассыпались по плечам.
– Ты знаешь, мне до чертиков надоели твои пренебрежительные замечания по поводу моих гор. Не знаю, что ты имеешь против, но Синие горы – самые настоящие горы. Так написано в энциклопедии. И это касается всех гор в Теннесси. Здесь родился Дейви Крокет, здесь жили три президента США. И не говори то, о чем понятия не имеешь.
Джози уже было не остановить. Она подошла ближе к Кену и с вызовом бросила:
– Здесь жили Джеймс Полк и два Эндрю – Джексон и Джонсон. Я, конечно, не была в Монтане, но охотно верю, что горы там действительно огромные, вот только зачем об этом повторять каждые пять минут!
Она в бешенстве смотрела на него. Кен пытался сдерживать себя, и раздувавшиеся ноздри выдавали его ярость, но он промолчал.
Сложив руки на груди, Джози вздохнула.
– Так почему же горы в Монтане такие особенные, Кен?
Тот вздрогнул и неожиданно для самого себя ответил:
– Дело не только в горах. Там все особое: и небо, и воздух, и поля, уходящие за край горизонта, насколько хватает глаз. Бывают дни, когда так тихо, что, кажется, можно услышать, как встает солнце.
Опомнившись, он увидел перед собой девушку. Она глубоко дышала, и грудь ее взволнованно вздымалась, а на губах играла улыбка, от которой ему стало нехорошо.
– Тишина – это как раз то, – тихо произнесла Джози, – чего мне всегда не хватало.
Он все же смог отвести взгляд от ее улыбающихся – губ, но желание не оставило его. С сильно бьющимся сердцем он зашагал по комнате, пытаясь надеть куртку.
Ее первым порывом было помочь ему, и она уже повернулась в его сторону. Кен почувствовал запах женщины – аромат мыла, шампуня и еще что-то неуловимое – и, взяв себя в руки, отошел подальше.
– Я сам.
Джози наблюдала за его попытками. Ей почему-то вспомнился енот, которого она увидела по дороге на Ведьмину гору. Зверек попал в капкан в пятнадцати шагах от тропинки. Он был в агонии, и, казалось, готов был откусить себе ногу, только бы освободиться. И, тем не менее, когда она стала помогать ему, он начал фыркать и рычать. Тогда она просто накрыла его своим пальто, чтобы не мешал. А когда ей все-таки удалось освободить его, он рычал на нее до тех пор, пока она не ушла.
Джози повернулась и пошла в угол, где хранилась отцовская двенадцатикалиберная винтовка. Некоторые настолько упрямы, что им ничем не угодишь, думала она.
– Что ты делаешь?
Джози взяла ружье и посмотрела на Кена. Он явно был обеспокоен ее действиями. Она фыркнула и прошипела:
– Последние пять дней я ухаживала за тобой как нянька, мирилась с твоим ворчанием и неблагодарностью. И теперь ты боишься, что я тебя убью? Хотя следовало бы…
– Тогда что ты собираешься делать с ружьем?
Девушка тяжело вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13