Кэрол Маринелли: «Портрет миллионера»

Кэрол Маринелли
Портрет миллионера



OCR: Аваричка; Spellcheck: Lady Winter
«Портрет миллионера»: Радуга; Москва; 2008

ISBN 978-5-05-007005-0 Аннотация Леонид Коловский – миллионер и сердцеед, однако в его прошлом кроется страшная тайна. Именно она является причиной его конфликта с семьей, именно она сделала его холодным и недоверчивым. Однако, возможно, встреча с непризнанной художницей Милли изменит его жизнь… Кэрол МаринеллиПортрет миллионера ГЛАВА ПЕРВАЯ Похоже, они расстаются, решила Милли.Нет, скорее, он ее бросает.Работая официанткой в очень дорогом и изысканном ресторане Мельбурна, Милли Андреас придумывала истории про клиентов каждого столика, который ей случалось обслуживать. Это немного развлекало.Было уже за полночь, занятыми оставались всего три столика.За одним из них был деловой обед бизнесменов. Его участники, сильно навеселе, собирались уходить, поскольку бар уже закрылся. За вторым ужинала пара, казавшаяся очень напряженной, особенно дама. Милли решила, что у них дома маленький ребенок, дама первый раз ушла от него и немного волнуется.За третьим столом сидела фантастически красивая пара. Стройная блондинка, явно сильно нервничая, то и дело просила своего спутника:– Ты послушай, ну выслушай же меня, – и тянулась к его руке.Милли было интересно, кем приходится ей этот мужчина – мужем, женихом, другом, любовником, наконец? Ни одна роль не подходила. Он безразлично слушал, его явно не трогали ее мольбы. Они были так богаты, что и не заметили, как официантка убрала почти нетронутые тарелки. Милли увидела, что в глазах блондинки в какой-то момент даже блеснули слезы.– Лучше ты постарайся выслушать меня, – мужчина ответил низким, очень красивым, просто божественным голосом со странным акцентом, – весь вечер я твержу тебе – «нет», а ты продолжаешь настаивать. Бифштекс с кровью и салат из свежих помидоров, – это было сказано ей, Милли.– Знаешь, почему я настаиваю, Леонид? – ответила блондинка.Русский акцент, узнала, наконец, Милли, медленно убиравшая со стола. Мужчина почти не притронулся к салату, а бифштекс лишь начал. По правилам, ей следовало спросить, понравилась ли им еда и нужно ли что-нибудь еще, но она не решилась. Это ее последний вечер в Мельбурне, бог с ними, с правилами.– Ты настаиваешь, потому что надеешься переубедить меня. Сколько раз повторять – не получится.Милли так хотелось послушать, что она готова была предложить им меню десертов, хотя кухня уже закрылась, она даже готова была приготовить десерт сама.Они заинтриговали ее.Восхитили ее.С момента, когда они вошли, она была очарована…Им.Только появившись, он, высокий, широкоплечий, в темно-сером костюме, привлек всеобщее внимание. Его лицо показалось Милли знакомым. Росс, менеджер, торопливо бросился к этой паре и усадил их за самый удобный столик. Он сказал Милли, чтобы она обслуживала их особенно любезно.Женщина была прекрасна, Милли редко доводилось видеть подобную красоту. Войди она сюда одна – глаз нельзя было бы отвести, но спутник затмевал ее, потому что он был…Изысканным.Милли, как художницу, часто спрашивали, откуда появляется вдохновение. Вот и ответ.Вдохновение появляется в самых неожиданных местах и в самое неожиданное время. Через двенадцать часов Милли собиралась покинуть Австралию. Ей нужно было думать о делах перед отъездом, считать, хватит ли ей заработанных денег, чтобы провести сутки в Сингапуре, откуда она отправится домой, в Лондон. Вместо этого Милли пожирала глазами таинственного незнакомца – его красота была поистине вдохновляющей.Лицо его было совершенно. Милли очень хотелось бы отобразить на холсте это классически красивое лицо, эту безупречную симметрию, эти высокие резкие скулы, сильный подбородок с отросшей за день темной щетиной, которая контрастировала с белой кожей. Очень густые волосы мужчины нельзя было назвать абсолютно черными, они казались аспидными, синевато-серыми, что ли. Но какой бы палитрой ни пользовался Создатель, он дважды окунал кисточку в одну и ту же краску – глаза были такими же, только глубокими и блестящими.– Ты бесчувственный негодяй, – прошипела блондинка.– Должно быть, это наследственное, – мужчина не отрицал обвинения.– Ты сохраняешь спокойствие после всего, что я тебе сказала. Ты хоть подумаешь об этом?Он опять не ответил, и блондинка, как-то элегантно всхлипнув, выбежала из ресторана. Милли так и не сумела понять, кем она приходится ему. Но кем бы она ему ни приходилась, в этот момент она стала бывшей.Незнакомец взглянул на Милли из-под густых длинных ресниц – и время для нее остановилось. Он не казался смущенным оттого, что она стала свидетелем столь интимной сцены.– Я посижу немного, надеюсь, она все поймет и отправится домой, – спокойно произнес мужчина, обращаясь к Милли.– Или позвонит вам на мобильный, – сильно покраснев, сказала девушка.Официантке не положено комментировать даже такие, мало значащие вещи. Она должна вежливо улыбнуться и отойти.Но Милли этого не сделала. Она осталась с ощущением неопределенности. Он смотрел на нее, он был близко, разговаривал с ней. Это ошеломляло. Он определенно знал это, но вместо того, чтобы отослать ее, спросил:– Вы бы ждали?– Возможно, – ответила Милли дрогнувшим голосом.Она еще сильней покраснела, ей было трудно дышать, казалось, блузка ей слишком тесна. В этот момент зазвонил мобильный незнакомца. Он взял трубку длинными тонкими пальцами. Уж не художник ли он, подумала Милли, может, поэтому ее так тянет к нему.– Спасибо за совет, – сказал мужчина, выключая телефон.– Пожалуйста, – Милли показалось, что на его отстраненном лице мелькнуло нечто похожее на улыбку.– Повторите, – он показал на свой стакан.Милли собиралась сказать: «Бар уже закрыт», но тут она увидела Росса, всем своим видом показывавшего ей «делай-все-что-он-просит». Кивнув, девушка направилась к бару.– Что там такое? – спросил менеджер.– Что?– Милли, не морочь мне голову, я же вижу, ты с Леонидом беседуешь.– Вообще-то говорит он, и… вы же велели мне быть особенно любезной, – надо же, у этого красавца даже имя очень сексуальное.Росс щедро плеснул водки в стакан, налил и себе тоже.– И за тем столом просят, им принести?– Бар закрыт для всех, кто не носит фамилию Коловский, – сказал Росс.– Коловский? – нахмурилась Милли, надеясь, что он уточнит.– Очень-очень богатый русский!Милли поставила перед богатым русским стакан, а он не только не сказал спасибо, но даже не взглянул на нее. Он отсутствующим взглядом смотрел в пространство. Милли нарочито медленно поставила стакан, задержалась возле столика. Ведь она женщина, на которую он уже обратил внимание, ей хотелось опять привлечь его.Нет.Последний из бизнесменов, наконец, покинул заведение, и Росс сказал Милли, что она может идти. Несмотря на усталость, несмотря на множество дел перед отъездом, ей не хотелось уходить. Ей нравилось смотреть, как этот удивительный русский, откинувшись на спинку стула, медленно пьет водку из своего стакана. Росс тоже глотнул из своего.– Займусь бумажной работой. Похоже, он расположился здесь на ночь.Милли была удивлена. Лишняя выпивка для особого клиента – это одно, но торчать здесь после закрытия – совсем непонятно, слишком необычно для Росса. Но менеджер охотно объяснил:– Он дает огромные чаевые. Сейчас. – Пересчитав деньги, Росс выдал Милли ее долю. – На Сингапур тебе хватит.– Отлично.– Ты это заслужила. Ты прекрасно работала, просто находка для ресторана. – Менеджер достал из сейфа конверт и вручил Милли: – Твоя зарплата и чаевые. И рекомендации. Если снова окажешься в Мельбурне, здесь для тебя всегда найдется работа.Больше всего на свете Милли ненавидела прощания. Росс не был ей ни другом, ни приятелем, но ее глаза наполнились слезами, и она обняла его. Может, эти эмоции были вызваны тем, что она, конечно, не собиралась возвращаться. Ее мечта устроить в Австралии выставку-продажу своих работ лопнула как мыльный пузырь.Без этой работы в ресторане она не могла вернуться домой много недель назад.Без этой работы она думала бы, что для успеха ей не хватило одного дня.Милли нужно было еще сделать миллион разных вещей, но, выйдя из ресторана, она направилась к галерее, чтобы последний раз взглянуть на свою работу, выставленную в витрине.И вдруг она увидела это. Она резко, словно от удара, повернула голову, и очень красивое лицо связалось для нее с очень красивым именем.«Дом моды Коловских».Золотые буквы сверкали на фронтоне здания. Сотни раз она видела эту вывеску, но даже не прочитывала слова. А сейчас она с огромным интересом рассматривала витрину, оформленную с большим вкусом и элегантностью. Она совсем недавно флиртовала не с кем-нибудь, а с самим Леонидом Коловским.Вот так штука!Она видела его портреты и читала о нем в журналах. Он – любимец бульварных изданий, кутила и повеса.Милли рассмеялась. Она кокетничала с самым знаменитым распутником Мельбурна.Ох, надо рассказать Антону.На прощанье она еще раз взглянула на манекены в витрине. Ей очень хотелось бы носить нечто столь же изысканное. Но она не могла позволить себе это. Вздохнув, Милли направилась к соседнему зданию, в котором размещалась галерея Антона. В данный момент она вообще ничего не могла себе позволить. Так начинали все художники, напомнила она себе. Но ее оптимизм начинал слабеть.Скоро она не будет борющимся художником.Вместо этого она станет учителем.Милли остановилась у входа – ей не хотелось, чтобы Антон увидел слезы ее прощания с мечтой.– Какая ваша? – Милли так ушла в свой мир, так погрузилась в свои мысли, что не заметила подошедшего, не почувствовала, что рядом кто-то есть.Но сейчас ее нервы напряглись. Это не кто-то. Это Он.– Вот, – дрожащей рукой она указала на небольшую картину, написанную маслом.На картине было поле с травой и цветами, каждая былинка словно улыбалась, каждый цветок имел собственное выражение. В центре стояла деревянная фигурка ребенка, у фигурки отсутствовали черты лица. Это была глубоко личная работа, она будила в Милли эмоции и воспоминания, и ей стало бы больно, если бы картину продали. В то же время она надеялась, что именно эта вещь будет продана первой и положит начало ее карьере художника.– Вы накурились наркотиков, когда писали это? – спросил мужчина.Милли улыбнулась – не столько вопросу, сколько его выговору. Его английский был великолепен, но он говорил с таким удивительным акцентом, что даже и это довольно обидное замечание звучало сексуально.Один – ноль в его пользу.Русский сосредоточенно рассматривал ее картину. А художнику льстит, когда кто-нибудь пытается постичь скрытый смысл его работы вместо того, чтобы, бросив на нее беглый взгляд, перейти к следующей.– У моего брата аутизм. Когда я была маленькой, его доктор объяснил мне, что он не выносит объятий, поцелуев, любых проявлений чувств из-за особого видения мира. Для него очень важны облака, трава, деревья, животные, они для него в каком-то смысле более живые, чем люди. Это я, – Милли указала на застывшую в центре картины фигурку.Мужчина молчал долго, очень долго. Он действительно рассматривал ее картину.– Я знал одного ребенка, который плакал, когда нужно было укладываться в постель. Не просто плакал, громко рыдал… Каждую ночь. Казалось, он в ужасе. Возможно, он думал, что кровать живая и причинит ему боль?– Не знаю, но могу предположить, что такое возможно.– Я бы хотел узнать имя художника.– Милли, – улыбнулась девушка. – Милли Андреас.– А ваш акцент? – Мужчина хмурился, стараясь угадать, откуда она. – Англия, Лондон?– Правильно.– Вы проводите здесь каникулы?– Рабочие каникулы… – грустно улыбнулась Милли. – Завтра уезжаю.– Досадно.Милли случалось флиртовать, но она редко делала это так откровенно и никогда – со столь потрясающим красавцем.– Милли… – Мужчина размышлял над ее именем. – Я не знаком с таким. А полностью…– Миллисент, – сказала девушка, но дальше обсуждать эту тему не пришлось, потому что Антон за окном уже призывно махал ей рукой.С ее стороны было бы невежливо не пойти к нему, поэтому она повернулась к Леониду, чтобы попрощаться.У него было другое мнение на этот счет, он двинулся к открывшейся двери, отступив, чтобы пропустить Милли. Такая мужская твердость и решительность взволновала ее гораздо больше, чем ей хотелось признать.– Ну что, подготовилась к отъезду? – Антон обнял девушку и резко отпустил, увидев ее спутника. – Боже, Милли, я думал, ты вечером работала?– Да, да, – пробормотала она. – Это Антон, а это…– Я знаю, кто это. Леонид, мне очень нравится ваша новая коллекция.– Я занимаюсь финансами, а не модой, – сдержанно улыбнулся русский.– Все равно, я восхищен, – поторопился сказать Антон.Леонид не слушал. Он ходил по галерее, рассматривая картины, останавливаясь перед некоторыми и бросая на другие лишь беглый взгляд.– Ты его знаешь? – прошептала Милли.– Все знают Коловских.– Я имею в виду, ты знаком с ним?– Хотел бы, – вздохнул Антон. – Его магазин рядом с моим, но Коловские на миллионы миль отстоят от меня. Мне случалось говорить с его братьями-близнецами, они очень шикарны. Ты представляешь, с кем ты разговаривала? Они – короли модной индустрии, а твой сегодняшний поклонник – первый в этом ряду. – Антон замолчал, увидев, что Леонид направляется к ним. – Я ругаю Милли за то, что она рядом с вами в форме официантки, – Антон драматически скосил глаза на Леонида. – Но вы видели ее в другом наряде?– Нет, – Леонид медленно повернулся к Милли, глядя на нее раздевающим взглядом. – Но очень надеюсь увидеть.– Не обольщайтесь, у Милли в гардеробе лишь шорты и футболки.– У вас в витрине выставлена только одна ее картина, а других художников – по две.– Их картины покупают, – Антон беспомощно развел руками. – Милли, дорогая, я планирую новую выставку, мне придется перевесить твои работы подальше.– У вас еще есть ее картины? Я хочу посмотреть, – прервал его Леонид.Антон повел его к задней стене, где были выставлены – все еще выставлены – картины Милли.– Слишком дешево… Получается, вы рады всему, благодарны за все. Надо повысить цену, – Леонид качал головой.– Цена была выше, все равно не покупали, – ответила Милли.– Это же первоклассная галерея, так? Люди хотят приобрести нечто изысканное, они не хотят вешать на стены какую-то дрянь. Они считают, что так мало могут стоить только плохие вещи.– Ее имя неизвестно, – сказал Антон.– Измените цену, каждая работа должна стоить не меньше билета в Европу. Перепишите вашу биографию.– Не получится…– Вы ничего не потеряете. И не меньше двух картин в центральной витрине.– Картины Милли висят уже три месяца. Я просто не могу… – краснея, мямлил Антон.– Когда состоится выставка? Моя мачеха хотела приобрести что-нибудь для своего магазина. Я порекомендую ей зайти сюда, – Леонид был неумолим.– Я уже посылал ей приглашение, его вежливо отклонили, – нерешительно сказал Антон.– Нина его и не видела, по ее поручению все сделала секретарь. Я сам ей скажу, и, уверяю вас, она придет. Возможно, и мой отец тоже.Антон, поглядывая на Милли, выбрал картины для центральной витрины, а Леонид, взяв девушку за руку, вывел ее на улицу.– Вы не… должны были делать это, – заикаясь, говорила Милли.– Никто ничего никому не должен. Но ваша работа заслуживает своего шанса.– Большое спасибо. А ваша мачеха и вправду придет на выставку? Я хочу сказать, Антон и так долго держал мои работы, мне жаль его разочаровывать.– Точно придет, я же скажу ей.– Спасибо. Вы даже не представляете, как много это для меня значит, – говорила Милли.– Напротив, очень хорошо представляю, – поправил ее Леонид. – Первая продажа имеет колоссальное значение. Не считайте это обманом. Иногда трудно распознать что-то истинно прекрасное с первого взгляда, нужно остановиться и внимательно посмотреть.Леонид очень пристально разглядывал ее. Милли даже думала, он собирается поцеловать ее. Но вместо этого он произнес своим чудесным голосом:– Так вы уезжаете завтра?– Да, утром.– Хорошо провели время в Мельбурне?– Я почти ничего не видела. Была в нескольких галереях, на паре показов, но в основном работала.Милли запнулась, поняв, что ее слова могли звучать как намек, а она не хотела этого. Но Леонид мгновенно схватил ее за руку:– Пошли! – Он указал на небольшой экскурсионный автобус, из которого выходили туристы. Леонид помахал водителю. – Я поговорю с ним, – сказал он, но Милли покачала головой.– Уже поздно… Самолет утром, мне еще надо собраться и выспаться, – глядя ему в глаза, она очень старалась не утонуть в них.– Выспитесь в самолете.Боже, она играла с огнем. То, что она читала о Леониде… и Антон постарался предупредить ее… И дама, с которой он был в ресторане, сказала ему с болью и страстью: «Ты бесчувственный негодяй». И он не опроверг ее слова.Черт побери, что я делаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11