„Уя, Худо! (Боже!), как все это безобразно, жестоко и невыносимо“, – думает она. „Меня караулят и не пускают бежать. Хоть бы заснули все, а то ведь знаю, что они нарочно храпят, притворяясь спящими, и будут слышать все, что мы будем говорить, замечать каждое наше движение… как это не стыдно!“.
Также размышляет и жених, смотря исподлобья на невесту и на эти маневры. Но его занимают, кроме этого, еще некоторые вопросы, решение которых надеется он найти сегодня у невесты. Он не знает, любит ли его невеста и какова она – зла или добра, умна или глупа, капризна, горда или проста… Но он решил расспросить ее, разузнать обо всем. «А! – думает он. – Ведь они следят за нами во все глаза, чтобы между нами не было греха, и я ни за что не буду говорить во всеуслышание».
В это время последний из сидевших с ним прежде и не заснувший еще, подходит к невесте и начинает уговаривать ее, чтобы она села, так как она, вероятно, устала. Действительно, она едва держится на ногах, и видно, что ей давно хочется присесть. Но не всегда бывает так легко покорить горскую девушку. Иные из них оказываются более находчивыми и смелыми на всякий шаг, чем мужчины и, воспользовавшись каким-нибудь случаем, выбегают из комнаты. А тогда ищи невесту, сколько хочешь… – ничем нельзя пособить горю. Невеста забивается в глухой угол, и там проводит ночь до утра в отчаянных рыданиях.
Если же невеста села, то победа, значит, на стороне друзей, и она, наверное, не убежит… Как только невеста садится, друг жениха встает за чем-нибудь и, потушив будто нечаянно свечку, отправляется также спать на приготовленное место. В это же время жених приближается к невесте, ловит ее руку и начинает говорить прерывисто и шепотом. Но сколько стоит ему усилий, чтобы сделать этот первый шаг.
Я слышал от товарищей, которые рассказывали, что они дрожали в эти минуты, как лист, и не находили, что говорить и как приступить к обезоруженной, беззащитной и тоже дрожащей девушке. Но иные обрученные, знавшие прежде друг друга или чувствовавшие взаимную симпатию, беседуют без стеснения до утра, не обращая внимания на сторожей, которые и в самом деле засыпают один за другим.
Оставшись вполне наедине и в темноте, молодые делаются развязными, смеются, ласкают друг друга, и проводят в разговорах время, пока на заре не проснутся подруги и не поторопят жениха уйти поскорее, чтобы его не заметил народ и не осуждал бы за долгое препровождение времени с невестой…».
Таким образом, во время гечелей, в случае, если жениху удавалось завоевать, по меньшей мере, симпатию невесты, он и в самом деле мог добиться от нее многого: в исключительных случаях, даже разрешения поласкать ее грудь или положить руку на ее лоно. Но все это – лишь до определенного предела, так что, распаляясь, жених мог насытить свою страсть только после свадьбы, о чем далее прямо говорится у того же И. Ш. Анисимова.
«Но при всем этом надо заметить, – продолжает Анисимов, – что наши девушки-невесты остаются строго целомудренными и невинными, и ни один из молодых не может дерзнуть „дойти до греха“, зная строгость закона и обычая, которому должны они подвергнуться оба. Горе молодым людям, не сумевшим удержаться на гечелеях и вообще сохранить целомудрие! Каждый указывает на них пальцем, смотрит с пренебрежением, плюет при виде их, называет самыми грязными именами. Тем более несчастными делаются дети, имеющие таких родителей, и тем презрительнее относится к ним общество, называя их презрительно „пич“ или „мемзир“ (незаконнорожденный)…».
Необходимо отметить, что при этом на самом деле такие дети мамзерами*, то есть незаконнорожденными с точки зрения еврейского закона, как мы увидим дальше, конечно, не являются. Однако само это презрительное прозвище становится неким пожизненным клеймом, связанным с самими обстоятельствами их зачатия.
В то же время в обычае проведения гечелей, безусловно, просматривается и высшая народная мудрость: в ситуации, при которой жених и невеста воспитывались в крайне консервативном обществе и до помолвки нередко были совершенно незнакомы друг с другом, гечелей становились для молодой пары той необходимой ступенью для сближения друг с другом. А также тем, зачастую весьма робким, первым сексуальным опытом, который впоследствии помогал им в первую брачную ночь.
У ашкеназских, то есть живущих в той или иной европейской стране евреев такого обычая и, соответственно, такого опыта обычно не было. И – как следствие – в их среде довольно часто возникала ситуация, описанная израильской писательницей Эстер Бар-Хаим в ее рассказе «Почему смеялась невеста», когда молодая супруга в первую брачную ночь не только наотрез отказывалась выполнить супружеские обязанности, но и обещала рассказать родителям о том, каким, оказывается, мерзавцем является парень, за которого они ее выдали замуж, и какие у него возникают извращенные желания.
Впрочем, о первой брачной ночи у евреев нам еще предстоит особый и долгий разговор.
Главный день в жизни
Если вы думаете, что назначить день еврейской свадьбы – это пара пустяков, то позвольте вам заметить: вы таки ошибаетесь и ничего не знаете о еврейской традиции. Выбор подходящего дня для еврейской свадьбы – это настоящая головоломка, целая наука, для освоения которой требуются немалые знания и определенный опыт. И дело отнюдь не в тех хлопотах, неизбежно связанных с любыми приготовлениями к свадьбе.
Дело, прежде всего, в том, что нужно рассчитать этот день так, чтобы накануне у невесты кончились месячные, и она отсчитала бы после них семь «чистых дней». Последнее обстоятельство необычайно важно: во время месячных женщина считается находящейся в состоянии ритуальной нечистоты и с ней запрещено вступать в интимную близость (нам еще предстоит подробный разговор на эту тему). Окончательно очистившейся она считается только после того, как окунулась в микве* – ритуальном бассейне. Короче говоря, чтобы молодые смогли насладиться друг другом, день свадьбы не больше, чем на один день должен отставать от завершения месячных у невесты.
Но одновременно свадьба не может прийтись на первые 32 дня «счета по Омеру», который начинает вестись после первого дня праздника Песах, а также на три недели траура, которые продолжаются с 17-го числа еврейского месяца Таммуза до 9-го числа месяца Ав*, то есть в дни, на которые в древности пришлось падение Иерусалима и разрушение Иерусалимского Храма*. Само собой, свадьба не может состояться и в Судный День*, являющийся днем поста и молитвы, в который супругам запрещена физическая близость.
Запрещено также устраивать свадьбу и в субботу. Заметим: отнюдь не потому, что в этот день супругам запрещено заниматься сексом, напротив, как будет рассказано ниже, суббота считается наилучшим днем для интимной близости. Однако в этот день запрещено делать какие-либо покупки, то есть что-либо приобретать, а ведь смысл свадьбы как раз и заключается в приобретении: юноша приобретает жену, а девушка – мужа. Более того, непосредственно приобретение ими друг друга как мужа и жены осуществляется в момент соития. Кроме того, неотъемлемой частью еврейской свадьбы является подписание ктубы – брачного договора, а подписывать что-либо и вообще писать в субботу и праздники, согласно иудаизму, запрещено.
Все эти законы и делают проведение свадебной церемонии в праздничные дни и в субботу невозможной. Более того – свадьбу, по сути дела, нельзя проводить и днем в пятницу, так как именно в пятницу вечером начинается суббота. И если молодая пара все-таки решила сочетаться еврейским религиозным браком в пятницу, но не успела до захода солнца вступить в близость, то вступать в близость до конца субботы, то есть до появления вечером в субботу на небе первых звезд, им категорически запрещено, так как эта близость будет равносильна приобретению. Правда, раввинистические авторитеты, понимая, что этот закон является уж слишком жестоким, давно его отменили, но все равно мало кто из религиозных евреев играет свадьбу в пятницу днем.
Но и четверг, увы, считается не самым лучшим временем для свадьбы, и объясняется это следующим образом. Согласно еврейскому закону, если в первую брачную ночь выяснилось, что невеста не девственница, то есть, до мужа у нее был другой мужчина или даже мужчины, и супруга об этом предварительно не известили, то после этой ночи он не просто имеет право, но и обязан направиться в рав-винатский суд и потребовать развода. И это понятно: женщина, которую он назвал своей женой и которая до него принадлежала другому мужчине, возможно, беременна; да и сам факт того, что она не невинна, считается, как правило, нарушением брачного договора.
Однако в пятницу раввинатские суды обычно не работают. И если свадьба состоялась в четверг, а ночью выяснилось, что у новобрачной проблемы с девственностью, молодой супруг вынужден будет, как минимум два дня – до воскресенья – ждать, когда он сможет обвинить жену в суде и потребовать развода. Но за эти два дня женские слезы, мольбы о прощении и клятвы вполне могут смягчить ему сердце, он решит и в самом деле простить жену и «забыть» о том, что не был у нее первым мужчиной и… откажется от мысли разойтись с ней. А этот отказ (особенно, если молодая жена и в самом деле беременна), в свою очередь, расценивается еврейской традицией как грубое нарушение закона и преступление перед Богом.
Таким образом, с точки зрения еврейской традиции, свадьбу, по сути дела, можно проводить лишь с воскресенья по среду включительно. Но лишь в том случае, если эти дни не приходятся на тот или иной еврейский праздник или на период траура. Не проводится свадьба и до тех пор, пока не окончен месячный траур по умершему близкому родственнику (у ашкеназских евреев под это понятие подпадают только отец и мать жениха и невесты, однако в других общинах близкими родственниками считаются также братья, сестры, бабушки и дедушки, а у горских евреев – даже дядья и племянники). Наконец, еврейский закон категорически запрещает проводить в один день свадьбу двух родных сестер или братьев…
Ну, а наилучшим днем для свадьбы еврейская традиция считает вечер полнолуния, так как полная луна как бы символизирует, что жизнь рождающейся в этот вечер семьи будет цельной и полной, то есть, благословенной большим потомством.
…Но вот, наконец, день свадьбы выбран.
Согласно указаниям еврейских мудрецов, он подобен для жениха и невесты Судному Дню – при условии соблюдения всех полагающихся заповедей в этот день им прощаются все грехи, и «брачующиеся» начинают свою жизнь заново.
Вот почему в субботу, предшествующую свадьбе, жених непременно отправляется в синагогу и «поднимается» к Торе, то есть приглашается к ее свитку во время публичного чтения. Как только он сам или заменяющий его кантор заканчивает читать Тору, со всех сторон раздаются поздравления и добрые пожелания, а жениха начинают закидывать конфетами, как в день его бар-мицвы* – совершеннолетия.
Вечером перед свадьбой невеста отправляется в микву, где очищается от ритуальной нечистоты, и сразу после этого у нее в доме начинается «девичник» с подругами.
В Израиле в наши дни невесте дают в микве специальную справку о том, что она совершила омовение. Данный документ предъявляется в качестве доказательства проводящему свадебную церемонию раввину, и без него он эту церемонию ни за что не начнет, так как ему необходимо быть уверенным, что невеста ритуально чиста.
Но еще за день до этого и жениху, и невесте предстоят весьма деликатные беседы, призванные служить делу их сексуального просвещения.
С невестой такую беседу обычно проводит «раббанит» – жена раввина.
– Послушай, милая, – ласково говорит раббанит девушке, в чьих глазах мелькает испуганный огонь, – главное – ничего не бойся и помни: он – твой муж, твой супруг. Ты не должна стесняться его в тот час, когда он начнет раздевать тебя. А если он этого не сделает, то тебе нужно будет раздеться самой. Вы должны в эту ночь доставить истинное наслаждение друг другу, понимаешь?! Может случиться так, что первая близость принесет тебе боль, но не волнуйся: боль эта будет длиться недолго. Что говорят священные строки нашей «Песни песней»?
– Большие воды не могут потушить любви, – шепчет девушка, – и реки не зальют ее…
– Правильно, – соглашается раббанит. – И еще там сказано в назидание всем влюбленным: «Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой – мне…».
…Несмотря на то, что характер отношений между мужчиной и женщиной в религиозных семьях не скрывается, для многих девушек из таких семей подробности интимных отношений звучат как откровение: они впервые узнают о том, КАК ИМЕННО это делается перед свадьбой, и многих это нередко повергает в состояние шока. Еще более трагикомическая ситуация возникает, когда сама женщина, которой доверено посвятить невесту во все подробности интимной жизни, испытывая понятную неловкость, старается не говорить обо всем напрямую. В уже упоминавшемся рассказе Эстер Бар-Хаим, действие которого разворачивается в ортодоксальной еврейской семье в начале ХХ века, роль такой «просветительницы» для 16-летней невесты берет на себя ее мать, и, может, именно из-за того, что она говорит с дочерью, а не с чужой девушкой, выполняет эту роль из рук вон плохо.
– Послушай, дочка, – говорит она, – если твой муж в постели от тебя чего-то захочет, ты должна будешь дать ему это…
– А что он может захотеть, мама? – спрашивает дочка.
– Ну, я знаю… – мнется женщина. – Скажем, селедочки…
– Селедочки? В постели? – искренне изумляется невеста…
Впрочем, и для многих религиозных юношей беседа с раввином влечет за собой массу открытий – у них ведь это тоже происходит впервые, они зачастую совершенно не знакомы с женской анатомией и, к примеру, с такими подробностями, что у женщин, так же как у мужчин, имеются волосы на лобке.
Самое пристальное внимание во время этих бесед уделяется соблюдению изложенных в Торе законов ритуальной чистоты* и детальному описанию правил поведения во время первой брачной ночи. Нередко раввин выдает жениху лист с «конспектом» своей лекции, содержащим все эти правила, о которых мы расскажем чуть ниже.
Скажем прямо: для нееврейского и для светского еврейского читателя все вышесказанное звучит забавно. Более того, в сегодняшнем Израиле множество молодых людей вступают в брак, имея богатый сексуальный опыт. Их откровенно раздражает необходимость подобных бесед перед свадьбой, которые они расценивают как вторжение раввинов в их частную жизнь. Но давайте посмотрим на это с другой точки зрения: может статься, предусмотренный традицией путь сексуального ликбеза куда предпочтительнее, чем знакомство с тонкостями секса в подростковом возрасте с помощью эротических журналов?! К тому же необходимо учесть следующее историческое обстоятельство: на протяжении столетий евреи вступали в брак либо в ранней юности, либо вообще в подростковом возрасте. Притом что в уже упоминавшемся трактате «Пиркей Авот» указывается: наилучший возраст для женитьбы мужчины это 20 лет.
«Мужчина обязан взять себе жену ради того, чтобы плодиться и размножаться. Тот, кто устраняется от этого, все равно что проливает кровь, из-за него в мире становится меньше людей (сотворенных по Божественном образу и подобию) и тем самым он наносит урон присутствию в мире Божественного образа, из-за него Шхина (Божественное присутствие) уходит из Израиля.
С какого времени эта обязанность вступает в силу? Когда человеку исполняется 18 лет. Во всяком случае, не стоит откладывать вступление в брак далее, чем до двадцатого года жизни. Однако тому, кто занят изучением Торы, посвящает этому все свое время и боится, что необходимость содержать семью помешает его учению, разрешается дополнительная отсрочка, однако не слишком большая», – писал рав Элиягу Ки-Тов, суммируя мнение Галахи* по данному вопросу.
В то же время в еврейских местечках Европы, и уж тем более в восточных еврейских общинах, были нередки случаи, когда возраст новобрачных колебался между 14-ю и 16-ю годами. На Востоке столь ранний возраст выдачи девушек замуж обуславливался еще и страхом, что незамужнюю еврейскую красавицу может забрать в свой гарем любой влиятельный мусульманин…
Отстаивая традиционное неприятие сексуальной жизни до брака и необходимость сохранения такого подхода и в наши дни, Любавичский ребе писал:
...
«К святости сексуальности следует относиться с трепетом, подобно тому, как вступают в Святая святых, где засчитывается любое действие, где нетерпим какой-либо порок. Познавать сексуальность в контролируемой среде с соответствующими границами не значит заглушать любовь… Бытующее мнение о том, что до вступления в брак следует приобрести сексуальный опыт, лишено всякого основания.
1 2 3 4 5 6 7 8
Также размышляет и жених, смотря исподлобья на невесту и на эти маневры. Но его занимают, кроме этого, еще некоторые вопросы, решение которых надеется он найти сегодня у невесты. Он не знает, любит ли его невеста и какова она – зла или добра, умна или глупа, капризна, горда или проста… Но он решил расспросить ее, разузнать обо всем. «А! – думает он. – Ведь они следят за нами во все глаза, чтобы между нами не было греха, и я ни за что не буду говорить во всеуслышание».
В это время последний из сидевших с ним прежде и не заснувший еще, подходит к невесте и начинает уговаривать ее, чтобы она села, так как она, вероятно, устала. Действительно, она едва держится на ногах, и видно, что ей давно хочется присесть. Но не всегда бывает так легко покорить горскую девушку. Иные из них оказываются более находчивыми и смелыми на всякий шаг, чем мужчины и, воспользовавшись каким-нибудь случаем, выбегают из комнаты. А тогда ищи невесту, сколько хочешь… – ничем нельзя пособить горю. Невеста забивается в глухой угол, и там проводит ночь до утра в отчаянных рыданиях.
Если же невеста села, то победа, значит, на стороне друзей, и она, наверное, не убежит… Как только невеста садится, друг жениха встает за чем-нибудь и, потушив будто нечаянно свечку, отправляется также спать на приготовленное место. В это же время жених приближается к невесте, ловит ее руку и начинает говорить прерывисто и шепотом. Но сколько стоит ему усилий, чтобы сделать этот первый шаг.
Я слышал от товарищей, которые рассказывали, что они дрожали в эти минуты, как лист, и не находили, что говорить и как приступить к обезоруженной, беззащитной и тоже дрожащей девушке. Но иные обрученные, знавшие прежде друг друга или чувствовавшие взаимную симпатию, беседуют без стеснения до утра, не обращая внимания на сторожей, которые и в самом деле засыпают один за другим.
Оставшись вполне наедине и в темноте, молодые делаются развязными, смеются, ласкают друг друга, и проводят в разговорах время, пока на заре не проснутся подруги и не поторопят жениха уйти поскорее, чтобы его не заметил народ и не осуждал бы за долгое препровождение времени с невестой…».
Таким образом, во время гечелей, в случае, если жениху удавалось завоевать, по меньшей мере, симпатию невесты, он и в самом деле мог добиться от нее многого: в исключительных случаях, даже разрешения поласкать ее грудь или положить руку на ее лоно. Но все это – лишь до определенного предела, так что, распаляясь, жених мог насытить свою страсть только после свадьбы, о чем далее прямо говорится у того же И. Ш. Анисимова.
«Но при всем этом надо заметить, – продолжает Анисимов, – что наши девушки-невесты остаются строго целомудренными и невинными, и ни один из молодых не может дерзнуть „дойти до греха“, зная строгость закона и обычая, которому должны они подвергнуться оба. Горе молодым людям, не сумевшим удержаться на гечелеях и вообще сохранить целомудрие! Каждый указывает на них пальцем, смотрит с пренебрежением, плюет при виде их, называет самыми грязными именами. Тем более несчастными делаются дети, имеющие таких родителей, и тем презрительнее относится к ним общество, называя их презрительно „пич“ или „мемзир“ (незаконнорожденный)…».
Необходимо отметить, что при этом на самом деле такие дети мамзерами*, то есть незаконнорожденными с точки зрения еврейского закона, как мы увидим дальше, конечно, не являются. Однако само это презрительное прозвище становится неким пожизненным клеймом, связанным с самими обстоятельствами их зачатия.
В то же время в обычае проведения гечелей, безусловно, просматривается и высшая народная мудрость: в ситуации, при которой жених и невеста воспитывались в крайне консервативном обществе и до помолвки нередко были совершенно незнакомы друг с другом, гечелей становились для молодой пары той необходимой ступенью для сближения друг с другом. А также тем, зачастую весьма робким, первым сексуальным опытом, который впоследствии помогал им в первую брачную ночь.
У ашкеназских, то есть живущих в той или иной европейской стране евреев такого обычая и, соответственно, такого опыта обычно не было. И – как следствие – в их среде довольно часто возникала ситуация, описанная израильской писательницей Эстер Бар-Хаим в ее рассказе «Почему смеялась невеста», когда молодая супруга в первую брачную ночь не только наотрез отказывалась выполнить супружеские обязанности, но и обещала рассказать родителям о том, каким, оказывается, мерзавцем является парень, за которого они ее выдали замуж, и какие у него возникают извращенные желания.
Впрочем, о первой брачной ночи у евреев нам еще предстоит особый и долгий разговор.
Главный день в жизни
Если вы думаете, что назначить день еврейской свадьбы – это пара пустяков, то позвольте вам заметить: вы таки ошибаетесь и ничего не знаете о еврейской традиции. Выбор подходящего дня для еврейской свадьбы – это настоящая головоломка, целая наука, для освоения которой требуются немалые знания и определенный опыт. И дело отнюдь не в тех хлопотах, неизбежно связанных с любыми приготовлениями к свадьбе.
Дело, прежде всего, в том, что нужно рассчитать этот день так, чтобы накануне у невесты кончились месячные, и она отсчитала бы после них семь «чистых дней». Последнее обстоятельство необычайно важно: во время месячных женщина считается находящейся в состоянии ритуальной нечистоты и с ней запрещено вступать в интимную близость (нам еще предстоит подробный разговор на эту тему). Окончательно очистившейся она считается только после того, как окунулась в микве* – ритуальном бассейне. Короче говоря, чтобы молодые смогли насладиться друг другом, день свадьбы не больше, чем на один день должен отставать от завершения месячных у невесты.
Но одновременно свадьба не может прийтись на первые 32 дня «счета по Омеру», который начинает вестись после первого дня праздника Песах, а также на три недели траура, которые продолжаются с 17-го числа еврейского месяца Таммуза до 9-го числа месяца Ав*, то есть в дни, на которые в древности пришлось падение Иерусалима и разрушение Иерусалимского Храма*. Само собой, свадьба не может состояться и в Судный День*, являющийся днем поста и молитвы, в который супругам запрещена физическая близость.
Запрещено также устраивать свадьбу и в субботу. Заметим: отнюдь не потому, что в этот день супругам запрещено заниматься сексом, напротив, как будет рассказано ниже, суббота считается наилучшим днем для интимной близости. Однако в этот день запрещено делать какие-либо покупки, то есть что-либо приобретать, а ведь смысл свадьбы как раз и заключается в приобретении: юноша приобретает жену, а девушка – мужа. Более того, непосредственно приобретение ими друг друга как мужа и жены осуществляется в момент соития. Кроме того, неотъемлемой частью еврейской свадьбы является подписание ктубы – брачного договора, а подписывать что-либо и вообще писать в субботу и праздники, согласно иудаизму, запрещено.
Все эти законы и делают проведение свадебной церемонии в праздничные дни и в субботу невозможной. Более того – свадьбу, по сути дела, нельзя проводить и днем в пятницу, так как именно в пятницу вечером начинается суббота. И если молодая пара все-таки решила сочетаться еврейским религиозным браком в пятницу, но не успела до захода солнца вступить в близость, то вступать в близость до конца субботы, то есть до появления вечером в субботу на небе первых звезд, им категорически запрещено, так как эта близость будет равносильна приобретению. Правда, раввинистические авторитеты, понимая, что этот закон является уж слишком жестоким, давно его отменили, но все равно мало кто из религиозных евреев играет свадьбу в пятницу днем.
Но и четверг, увы, считается не самым лучшим временем для свадьбы, и объясняется это следующим образом. Согласно еврейскому закону, если в первую брачную ночь выяснилось, что невеста не девственница, то есть, до мужа у нее был другой мужчина или даже мужчины, и супруга об этом предварительно не известили, то после этой ночи он не просто имеет право, но и обязан направиться в рав-винатский суд и потребовать развода. И это понятно: женщина, которую он назвал своей женой и которая до него принадлежала другому мужчине, возможно, беременна; да и сам факт того, что она не невинна, считается, как правило, нарушением брачного договора.
Однако в пятницу раввинатские суды обычно не работают. И если свадьба состоялась в четверг, а ночью выяснилось, что у новобрачной проблемы с девственностью, молодой супруг вынужден будет, как минимум два дня – до воскресенья – ждать, когда он сможет обвинить жену в суде и потребовать развода. Но за эти два дня женские слезы, мольбы о прощении и клятвы вполне могут смягчить ему сердце, он решит и в самом деле простить жену и «забыть» о том, что не был у нее первым мужчиной и… откажется от мысли разойтись с ней. А этот отказ (особенно, если молодая жена и в самом деле беременна), в свою очередь, расценивается еврейской традицией как грубое нарушение закона и преступление перед Богом.
Таким образом, с точки зрения еврейской традиции, свадьбу, по сути дела, можно проводить лишь с воскресенья по среду включительно. Но лишь в том случае, если эти дни не приходятся на тот или иной еврейский праздник или на период траура. Не проводится свадьба и до тех пор, пока не окончен месячный траур по умершему близкому родственнику (у ашкеназских евреев под это понятие подпадают только отец и мать жениха и невесты, однако в других общинах близкими родственниками считаются также братья, сестры, бабушки и дедушки, а у горских евреев – даже дядья и племянники). Наконец, еврейский закон категорически запрещает проводить в один день свадьбу двух родных сестер или братьев…
Ну, а наилучшим днем для свадьбы еврейская традиция считает вечер полнолуния, так как полная луна как бы символизирует, что жизнь рождающейся в этот вечер семьи будет цельной и полной, то есть, благословенной большим потомством.
…Но вот, наконец, день свадьбы выбран.
Согласно указаниям еврейских мудрецов, он подобен для жениха и невесты Судному Дню – при условии соблюдения всех полагающихся заповедей в этот день им прощаются все грехи, и «брачующиеся» начинают свою жизнь заново.
Вот почему в субботу, предшествующую свадьбе, жених непременно отправляется в синагогу и «поднимается» к Торе, то есть приглашается к ее свитку во время публичного чтения. Как только он сам или заменяющий его кантор заканчивает читать Тору, со всех сторон раздаются поздравления и добрые пожелания, а жениха начинают закидывать конфетами, как в день его бар-мицвы* – совершеннолетия.
Вечером перед свадьбой невеста отправляется в микву, где очищается от ритуальной нечистоты, и сразу после этого у нее в доме начинается «девичник» с подругами.
В Израиле в наши дни невесте дают в микве специальную справку о том, что она совершила омовение. Данный документ предъявляется в качестве доказательства проводящему свадебную церемонию раввину, и без него он эту церемонию ни за что не начнет, так как ему необходимо быть уверенным, что невеста ритуально чиста.
Но еще за день до этого и жениху, и невесте предстоят весьма деликатные беседы, призванные служить делу их сексуального просвещения.
С невестой такую беседу обычно проводит «раббанит» – жена раввина.
– Послушай, милая, – ласково говорит раббанит девушке, в чьих глазах мелькает испуганный огонь, – главное – ничего не бойся и помни: он – твой муж, твой супруг. Ты не должна стесняться его в тот час, когда он начнет раздевать тебя. А если он этого не сделает, то тебе нужно будет раздеться самой. Вы должны в эту ночь доставить истинное наслаждение друг другу, понимаешь?! Может случиться так, что первая близость принесет тебе боль, но не волнуйся: боль эта будет длиться недолго. Что говорят священные строки нашей «Песни песней»?
– Большие воды не могут потушить любви, – шепчет девушка, – и реки не зальют ее…
– Правильно, – соглашается раббанит. – И еще там сказано в назидание всем влюбленным: «Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой – мне…».
…Несмотря на то, что характер отношений между мужчиной и женщиной в религиозных семьях не скрывается, для многих девушек из таких семей подробности интимных отношений звучат как откровение: они впервые узнают о том, КАК ИМЕННО это делается перед свадьбой, и многих это нередко повергает в состояние шока. Еще более трагикомическая ситуация возникает, когда сама женщина, которой доверено посвятить невесту во все подробности интимной жизни, испытывая понятную неловкость, старается не говорить обо всем напрямую. В уже упоминавшемся рассказе Эстер Бар-Хаим, действие которого разворачивается в ортодоксальной еврейской семье в начале ХХ века, роль такой «просветительницы» для 16-летней невесты берет на себя ее мать, и, может, именно из-за того, что она говорит с дочерью, а не с чужой девушкой, выполняет эту роль из рук вон плохо.
– Послушай, дочка, – говорит она, – если твой муж в постели от тебя чего-то захочет, ты должна будешь дать ему это…
– А что он может захотеть, мама? – спрашивает дочка.
– Ну, я знаю… – мнется женщина. – Скажем, селедочки…
– Селедочки? В постели? – искренне изумляется невеста…
Впрочем, и для многих религиозных юношей беседа с раввином влечет за собой массу открытий – у них ведь это тоже происходит впервые, они зачастую совершенно не знакомы с женской анатомией и, к примеру, с такими подробностями, что у женщин, так же как у мужчин, имеются волосы на лобке.
Самое пристальное внимание во время этих бесед уделяется соблюдению изложенных в Торе законов ритуальной чистоты* и детальному описанию правил поведения во время первой брачной ночи. Нередко раввин выдает жениху лист с «конспектом» своей лекции, содержащим все эти правила, о которых мы расскажем чуть ниже.
Скажем прямо: для нееврейского и для светского еврейского читателя все вышесказанное звучит забавно. Более того, в сегодняшнем Израиле множество молодых людей вступают в брак, имея богатый сексуальный опыт. Их откровенно раздражает необходимость подобных бесед перед свадьбой, которые они расценивают как вторжение раввинов в их частную жизнь. Но давайте посмотрим на это с другой точки зрения: может статься, предусмотренный традицией путь сексуального ликбеза куда предпочтительнее, чем знакомство с тонкостями секса в подростковом возрасте с помощью эротических журналов?! К тому же необходимо учесть следующее историческое обстоятельство: на протяжении столетий евреи вступали в брак либо в ранней юности, либо вообще в подростковом возрасте. Притом что в уже упоминавшемся трактате «Пиркей Авот» указывается: наилучший возраст для женитьбы мужчины это 20 лет.
«Мужчина обязан взять себе жену ради того, чтобы плодиться и размножаться. Тот, кто устраняется от этого, все равно что проливает кровь, из-за него в мире становится меньше людей (сотворенных по Божественном образу и подобию) и тем самым он наносит урон присутствию в мире Божественного образа, из-за него Шхина (Божественное присутствие) уходит из Израиля.
С какого времени эта обязанность вступает в силу? Когда человеку исполняется 18 лет. Во всяком случае, не стоит откладывать вступление в брак далее, чем до двадцатого года жизни. Однако тому, кто занят изучением Торы, посвящает этому все свое время и боится, что необходимость содержать семью помешает его учению, разрешается дополнительная отсрочка, однако не слишком большая», – писал рав Элиягу Ки-Тов, суммируя мнение Галахи* по данному вопросу.
В то же время в еврейских местечках Европы, и уж тем более в восточных еврейских общинах, были нередки случаи, когда возраст новобрачных колебался между 14-ю и 16-ю годами. На Востоке столь ранний возраст выдачи девушек замуж обуславливался еще и страхом, что незамужнюю еврейскую красавицу может забрать в свой гарем любой влиятельный мусульманин…
Отстаивая традиционное неприятие сексуальной жизни до брака и необходимость сохранения такого подхода и в наши дни, Любавичский ребе писал:
...
«К святости сексуальности следует относиться с трепетом, подобно тому, как вступают в Святая святых, где засчитывается любое действие, где нетерпим какой-либо порок. Познавать сексуальность в контролируемой среде с соответствующими границами не значит заглушать любовь… Бытующее мнение о том, что до вступления в брак следует приобрести сексуальный опыт, лишено всякого основания.
1 2 3 4 5 6 7 8