А
харьковский вундеркинд продолжал давать ему ц.у. прямо из тюрьмы.
"{Толик, брат! Мы не должны потерять друг друга. Я знаю, как
завидовали другие нашему единству... Толик, мы обязательно сделаем
нашу организацию сильной - обязательно. Главное, чтобы каждый из нас
знал - мы опора друг другу, которую можно снести только с головой и с
нашими миллионами. Какое настроение у пацанов? Ты же знаешь, что
кто-то очень рад Серегиной смерти[Позже Анатолий Соколов говорил, что
убийство его брата Сергея заказал прямо из тюрьмы сам Костючков.
(Здесь и далее прим. авт.)]. Толик, не запускай "Би-эм-си"[Торговый
дом, принадлежавший Костючкову.]. Это место нужно сохранить до моего
освобождения. За два года на воле мы сделаем все, что нам нужно. Что
касается тюрьмы - в глазах всех достойных пацанов я в грязь лицом не
ударю. Что с финансами? Трудности большие? Пиши обо всем. Если есть
"белый порошок" - хоть вспомнить! - загони, когда сможешь. Если даже
сейчас к этому отрицательно относишься, сделай. И передай денег либо в
рублях тысяч 700 или 500 долларов купюрами по 50".
А вот какие записки в это время писала его мамаша:
"1. Вариант освобождения под залог и на доследование, под залог
желательно к 2 декабря, к дню рождения. 35 + благодарение. 2. Вариант
под залог к 2 декабря и признания невиновности по окончании суда. 35 +
65. Вопросы решаются в течение недели. Любые после вашего сообщения}".
Но всем этим планам не суждено было исполниться. У Костючкова не
было такого сильного прикрытия, как у подполковника Рябова. Судебный
процесс над ним начался в ноябре 1996 года в Раменском суде. Несмотря
на то что многочисленные тома этого небезынтересного уголовного дела
отослали в глухую периферию, в самый что ни на есть заштатный суд,
процесс все-таки мог бы стать сенсационным. Дело в том, что показания
чуть было не согласился дать сам Анатолий Соколов, брат убиенного
Сергея.
Он неожиданно для всех отослал в несколько инстанций заявления,
что хотел бы дать показания по поводу бизнеса "братана" Костючкова -
но только не на суде, а в более конфиденциальной обстановке. Поскольку
опасается за свою жизнь. (Как оказалось, не зря.) Он мог бы рассказать
все, как было на самом деле, показать, где спрятаны вещественные
доказательства, способные решить судьбу и самого Костючкова, и
руководителей его дочерних фирм, получавших деньги на расчетные счета
своих банков, а затем привозившие наличные рубли (или, чаще, доллары)
прямо в сейф к "финдиректору" пушкинской группировки.
О причинах такой откровенности можно было только догадываться.
Говорили, что выживший Соколенок решил завязать - и с криминалом, и с
наркотиками. Он отошел практически от всех дел своей "братвы", не
участвовал в "стрелках" и разборках, вел весьма скромный и даже
уединенный образ жизни. Более того, долго и упорно лечился от
наркомании и добился в этом деле кое-каких успехов.
Но, увы - у "бригадира" век не долог, если перефразировать
известную строчку из песни Окуджавы. Уход от насущных проблем родного
бандформирования "братишки" воспринимают как предательство. Готовность
давать показания - стучать! - даже против не самого авторитетного
борца - как предательство вдвойне. Соколенку оставалось только одно:
"мазать лоб зеленкой".
В ночь под Новый год он нарушил свой обет отшельничества -
появился-таки в родной компании. И сорвался - выпил лишнего.
Дальнейшее было делом техники. И даже не потребовалось идти "на
мокрое". Услужливый приятель предложил ему "нюхнуть". А Анатолий,
которому было нельзя, себя уже не контролировал. И нюхнул...
И обвинение лишилось, возможно, самого главного, единственного
серьезного свидетеля. И хотя суд тянулся еще несколько месяцев, стало
ясно, что ни черта они не установят - да и не хотят устанавливать. Так
и произошло. Дело, как водится, вернули на доследование. А следователь
провозится для проформы еще полгодика - и по-тихому прикроет. Обычное
российское правосудие...
Однако вернемся к "авторитетному" другу Руцкого. Уже в Израиле
Папа повстречался с еще одним известным человеком - Дмитрием
Якубовским, "генералом Димой". Российские спецслужбы зафиксировали как
минимум две такие встречи. Более того, удалось выяснить и содержание
их бесед. В феврале 94-го в стамбульском отеле "Шератон" два
"генерала" обсуждали "проблему выплаты внешних долгов России"
(формулировка газеты "Коммерсант"). Юзбашев предложил прокручивать
средства, предназначенные для погашения внешнего долга, в коммерческих
банках (как впоследствии выяснилось, эта блестящая мысль посетила не
только его голову). Якубовскому идея якобы понравилась, но он выразил
сомнение в возможности таких операций без поддержки влиятельных
политиков.
Вторая встреча происходила в тель-авивской гостинице
"Александрия". Адвокат назвал Юзбашезу имена нужных людей, с которыми
необходимо поделиться. По данным газеты "Куранты", в беседе прозвучали
имена Владимира Шумейко и Алексея Ильюшенко. Якобы предполагалось, что
доля Юзбашева в этой сделке составит 33 процента, а две трети получат
Дмитрий Якубовский и его телохранители.
Впрочем, по мнению Медведева, основной целью приезда Якубовского
в Израиль было уточнение деталей предстоящей кражи рукописей из
петербургской библиотеки. Акоп, имеющий обширные связи в международных
криминальных кругах, свел адвоката с будущими исполнителями - шестью
израильтянами.
Любопытно, что, когда делегация МВД посещала Израиль, Юзбашев
настойчиво добивался встречи с тогдашним министром внутренних дел
Виктором Ериным. В итоге с Акопом повидался помощник министра Савелий
Тессис. Юзбашев утверждал, что у него есть компромат на известных
людей, в том числе на Якубовского - в обмен на гарантии
неприкосновенности в случае возвращения в Россию. В ответ ему было
сказано, что никаких гарантий ему не дадут, но если совесть чиста -
пусть приезжает.
И все же Папа вернулся. Некоторые наблюдатели считают, что из
Израиля он не просто уехал, а опять-таки сбежал. Хотя и утверждал
израильской газете "Вести", что чувствует здесь себя в безопасности и
не торопится возвращаться в Россию. Возможно, планы изменились, когда
им вплотную занялся знаменитый борец с организованной преступностью
генерал полиции Таль. Поначалу "предприниматель" перебрался в США, но
и оттуда его турнули.
Зато жители родного Пушкина встретили Папу хлебом-солью, а
местная милиция, по слухам, сразу же предоставила ему охрану.
Вскоре он был уже на коне. Вновь наладил производство алкогольной
продукции, не потеряв связи и с Израилем - там у него фабрика по
производству котлет и сосисок из сои. А после того как Александр
Руцкой стал губернатором Курской области, Юзбашев, по слухам, переехал
к старому другу - экономическим советником. Но когда об этом стало
известно журналистам, из областной администрации по-тихому ушел.
Впрочем, и пушкинских "братков" не забывает, держит их в узде. А
то ведь мужики сурьезные, при оружии. За ними - глаз да глаз...
ПОДОЛЬСК
Это "промышленное подбрюшье" столицы, город технарей-оборонщиков
по воле рока породил одно из крупнейших мафиозных образований не
только Московского региона, но, возможно, и всей России (не считая,
конечно, бандформирования Северного Кавказа). Шутка ли - две с
половиной тысячи "стволов"?! Именно такие цифры называют сегодня
криминологи, оценивая армию подольских головорезов.
Еще один подольский рекорд - сумма наворованного у наивных
вкладчиков. По разным подсчетам, речь идет от одного до трех
триллионов рублей (в ценах 93-94-го годов). Столько наличности не
удалось изъять у доверчивого населения ни "МММ", ни "Русскому дому
Селенга", ни "Чаре". Связь подольских бандитов и подольских
пирамидостроителей уже ни у кого не вызывает сомнения.
Впрочем, тому, кто хоть раз побывал в этих каменных джунглях,
более-менее ясно, какая атмосфера взрастила тысячи и тысячи подольских
уголовников. Не случайно у самого города в достопамятные времена
появилось прозвище: Падальск.
Одним из основателей подольской преступной группировки, о
появлении которой в московском уголовном мире заговорили в конце 80-х
годов, и бессменным ее руководителем является сорокалетний Сергей
Лалакин по кличке Лучок. Лалакин - классический "авторитет" нового
типа. Парадокс - но он не имеет ни единой судимости и кличку приобрел
вовсе не на зоне. По одной версии, свое прозвище он получил, еще
будучи учеником средней школы. По другой - за то, что в
доперестроечные времена начинал трудовую деятельность на овощной базе.
Друзьям он якобы говорил, что именно там прошел первую школу бизнеса.
Закончив ПТУ, он отслужил в десантных войсках, а потом работал
мясником. С конца 80 годов Лучок вместе с приятелями занялся
"бизнесом": зарабатывал на наперстках и "куклах" (возле обменных
пунктов предлагал простачкам доллары по выгодному курсу и подсовывал
пачку валюты, в которой лишь верхние и нижние купюры были подлинными).
Постепенно Лучок становится лидером молодых уркаганов, оттесняя
от "власти" в Подольске старую воровскую элиту - карманников. Самым
авторитетным лидером "новой волны" считался Сергей Попов (Поп). Но в
1990 году он от дел отошел, получив 2,5 года за вымогательство. Его
место в группировке ненадолго занял "авторитет" старшего поколения
Николай Игнатов (Седой), контролировавший автобизнес. Но в какой-то
момент Лучку надоело двоевластие. Конфликт был урегулирован бескровно:
Седой просто собрал пожитки и уехал. Поп, освободившийся в 1993 году,
тоже не стал качать права, согласившись на роль "бригадира". С тех пор
в его ведении находятся фирмы-данники подольских, специализирующиеся
на торговле нефтепродуктами. Наставника из числа воров в законе в
группировке нет до сих пор, хотя подольские имели весьма теплые
отношения с Отари Квантришвили и Иваньковым-Япончиком.
Кроме Попа, в "бригадирах" долгое время числились братья Губкины,
Витя Подольский, братья Ворошевы, Армян и Мефодий - "правая рука"
Лучка. Бизнес группировки развивался по классической схеме - от
контроля над наперсточниками и перепродажи автомобилей до более
солидных проектов. Один из первых - покупка техцентра на Варшавском
шоссе, чему предшествовала жестокая разборка с дагестанцами. Сказалось
и полученное на овощной базе образование Лучка: под контроль
группировки попадают коммерческие структуры, занимающиеся импортом
товаров народного потребления и продуктов питания. Например, в самом
начале 90-х "под крышей" подольских уютно расположилась фирма
"Жесави", которая благодаря эффективной рекламе собрала с российских
потребителей более 30 миллионов долларов под поставку в Россию сахара.
Естественно, деньги пошли на совсем другие цели - на покупку
недвижимости и на заграничные счета.
Постепенно под контролем подольской ОПГ оказались, кроме
собственно Подольска, Чеховский и Серпуховской районы Московской
области и, соответственно, большинство находящихся на этой территории
коммерческих организаций - в том числе банков, нефтяных компаний и
даже продюсерских фирм.
Одним словом, к середине 90-х подольские стали одной из самых
хорошо организованных и богатых преступных группировок Москвы и
Московской области. По связям и оборотам средств Лучок, по утверждению
криминологов, на определенном этапе превзошел самого Сильвестра. С
мнением Лалакина считались многие "авторитеты" преступного мира и даже
видные воры в законе. "Но за место под солнцем Лучку и его друзьям
предстояло еще побороться.
Как и в других мафиозных образованиях постсоветской России,
первая волна разборок в Подольске прокатилась в 1992 году.
Одной из первых жертв молодой подольской банды стал неоднократно
судимый уголовник Сергей Федяев (Псих), объединявший вокруг себя
"синяков" (судимых уголовников), которых Лалакин одновременно
побаивался и презирал. Конкурирующая бригада была обезглавлена в
августе 1992 года во время "стрелки" у кафе "Бистро" на Серпуховском
шоссе. Как установили приехавшие на место происшествия милиционеры, в
суровом мужском разговоре последнее слово взяли два автомата и один
пистолет. Банду "синяков" обезглавили в прямом смысле: полусожженный
труп Психа с отрубленной головой был обнаружен через день в глухой
деревне под Подольском. Раненый шофер Психа Андрей Хромов (Пузырь)
сумел добраться до больницы, оттянув "встречу" с шефом на пять дней.
Но именно благодаря этой отсрочке мы знаем, что речь идет о первом
подвиге Лучка. Перед смертью Пузырь успел назвать имена двух друзей
Лалакина, участвовавших в перестрелке. Впрочем, на расследовании
уголовного дела это не отразилось - оно, как и полагается, было вскоре
приостановлено.
Вторым конкурентом Лучка стал подольский "авторитет" Николай
Соболев (Соболь), в чью бригаду перешли люди Психа. Конкурентом,
отметим, весьма опасным - имевшим за плечами 12 лет лагерей за
предумышленное убийство. На свою сторону он переманил и "авторитета"
Александра Романова (Романа), которого поддерживал сам Глобус и
который уже успел "проредить" ряды лучковцев, застрелив на подольском
рынке лидера одной из подольских бригад Анатолия Стрелюка, друга
Лалакина. Однако ни коалиция с Соболем, ни поддержка Глобуса Роману не
помогли. 10 марта 1993 года два автоматчика в масках почти в центре
Подольска превратили его "Мерседес" в решето. Сразу после
девятидневных поминок по Романову пропал и Соболь. Через пару месяцев
его разложившийся труп был выловлен из Пахры в Домодедовском районе.
Хотя в кармане Соболя были найдены записки с номерами автомобилей,
один из которых вспомнила сестра убитого - машина с таким номером
незадолго до исчезновения брата сидела у них на хвосте, - и по номерам
даже вычислили московскую фирму, находящуюся под "крышей" у Лучка, -
следствие и на этот раз далеко не продвинулось.
Несла ощутимые потери и команда Лучка. В июне 1993 года возле
своего дома в Щербинке был расстрелян из двух автоматов - как и Роман
- руководитель щербинской бригады (структурного подразделения
подольской группировки) Валентин Ребров. Он промучился в больнице
целый месяц, но так и не выкарабкался. Помимо основного "места
работы", он выполнял и "общественные" функции: был "разводящим"
(третейским судьей) на разборках. Бизнес щербинских был традиционно
связан со строительством коттеджей и автосервисом. Не исключено, что и
этот расстрел произошел не без ведома уголовного хозяина Подольска -
по неподтвержденной информации, Ребров отказался платить в "общак".
Преемник Реброва "бригадир" Сергей Ульянов (Ульян) был уже более
покладистым.
Подольский "авторитет", 29-летний мастер спорта по классической
борьбе Владимир Губкин (контролировавший автомагазин "Ландо" и магазин
"Автозапчасти" на южном отрезке МКАД), пережил своего друга Реброва на
четыре месяца. Он пытался залечь на дно, некоторое время отсиживался с
семьей в поволжской деревушке - и все же вернулся в Подольск, где его
уже ждала пуля киллера. На сей раз исполнителей удалось арестовать по
горячим следам. Как и следовало ожидать, это были "стрелки" из
подольской группировки - Алексей Чумаков и Анатолий Дячко (Дячок),
также их коллега из ореховской бригады Дмитрий Малюк. Следователи
вышли и на заказчика - "бригадира" группы киллеров Геннадия Звездина
(за чрезвычайно волосатую грудь прозванного Пушком), менеджера
подольского ТОО "Современник", находящегося под "крышей" у ореховских.
"Девятка", из которой расстреляли Губкин. принадлежала Малюку, в свою
очередь получившему ее от Пушка. Отменно исполнив заказ, киллеры это
дело отметили - "тепленькими" их и повязали. Когда дело об убийстве
Губкина слушалось в Московском областном суде, в зал заседания
неожиданно ввалился брат покойного, подольский "авторитет" Александр
Губкин (он же Рыжий, он же Штольц), вместе с дюжиной своих
головорезов. Он потребовал отдать киллеров ему "на поруки". На
следующий день заседание было объявлено закрытым. И все же дело
отправили на доследование, поскольку выяснилось, что стреляли не
только из машины Малюка, но и из другой точки - возможно, из машины
самого Пушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
харьковский вундеркинд продолжал давать ему ц.у. прямо из тюрьмы.
"{Толик, брат! Мы не должны потерять друг друга. Я знаю, как
завидовали другие нашему единству... Толик, мы обязательно сделаем
нашу организацию сильной - обязательно. Главное, чтобы каждый из нас
знал - мы опора друг другу, которую можно снести только с головой и с
нашими миллионами. Какое настроение у пацанов? Ты же знаешь, что
кто-то очень рад Серегиной смерти[Позже Анатолий Соколов говорил, что
убийство его брата Сергея заказал прямо из тюрьмы сам Костючков.
(Здесь и далее прим. авт.)]. Толик, не запускай "Би-эм-си"[Торговый
дом, принадлежавший Костючкову.]. Это место нужно сохранить до моего
освобождения. За два года на воле мы сделаем все, что нам нужно. Что
касается тюрьмы - в глазах всех достойных пацанов я в грязь лицом не
ударю. Что с финансами? Трудности большие? Пиши обо всем. Если есть
"белый порошок" - хоть вспомнить! - загони, когда сможешь. Если даже
сейчас к этому отрицательно относишься, сделай. И передай денег либо в
рублях тысяч 700 или 500 долларов купюрами по 50".
А вот какие записки в это время писала его мамаша:
"1. Вариант освобождения под залог и на доследование, под залог
желательно к 2 декабря, к дню рождения. 35 + благодарение. 2. Вариант
под залог к 2 декабря и признания невиновности по окончании суда. 35 +
65. Вопросы решаются в течение недели. Любые после вашего сообщения}".
Но всем этим планам не суждено было исполниться. У Костючкова не
было такого сильного прикрытия, как у подполковника Рябова. Судебный
процесс над ним начался в ноябре 1996 года в Раменском суде. Несмотря
на то что многочисленные тома этого небезынтересного уголовного дела
отослали в глухую периферию, в самый что ни на есть заштатный суд,
процесс все-таки мог бы стать сенсационным. Дело в том, что показания
чуть было не согласился дать сам Анатолий Соколов, брат убиенного
Сергея.
Он неожиданно для всех отослал в несколько инстанций заявления,
что хотел бы дать показания по поводу бизнеса "братана" Костючкова -
но только не на суде, а в более конфиденциальной обстановке. Поскольку
опасается за свою жизнь. (Как оказалось, не зря.) Он мог бы рассказать
все, как было на самом деле, показать, где спрятаны вещественные
доказательства, способные решить судьбу и самого Костючкова, и
руководителей его дочерних фирм, получавших деньги на расчетные счета
своих банков, а затем привозившие наличные рубли (или, чаще, доллары)
прямо в сейф к "финдиректору" пушкинской группировки.
О причинах такой откровенности можно было только догадываться.
Говорили, что выживший Соколенок решил завязать - и с криминалом, и с
наркотиками. Он отошел практически от всех дел своей "братвы", не
участвовал в "стрелках" и разборках, вел весьма скромный и даже
уединенный образ жизни. Более того, долго и упорно лечился от
наркомании и добился в этом деле кое-каких успехов.
Но, увы - у "бригадира" век не долог, если перефразировать
известную строчку из песни Окуджавы. Уход от насущных проблем родного
бандформирования "братишки" воспринимают как предательство. Готовность
давать показания - стучать! - даже против не самого авторитетного
борца - как предательство вдвойне. Соколенку оставалось только одно:
"мазать лоб зеленкой".
В ночь под Новый год он нарушил свой обет отшельничества -
появился-таки в родной компании. И сорвался - выпил лишнего.
Дальнейшее было делом техники. И даже не потребовалось идти "на
мокрое". Услужливый приятель предложил ему "нюхнуть". А Анатолий,
которому было нельзя, себя уже не контролировал. И нюхнул...
И обвинение лишилось, возможно, самого главного, единственного
серьезного свидетеля. И хотя суд тянулся еще несколько месяцев, стало
ясно, что ни черта они не установят - да и не хотят устанавливать. Так
и произошло. Дело, как водится, вернули на доследование. А следователь
провозится для проформы еще полгодика - и по-тихому прикроет. Обычное
российское правосудие...
Однако вернемся к "авторитетному" другу Руцкого. Уже в Израиле
Папа повстречался с еще одним известным человеком - Дмитрием
Якубовским, "генералом Димой". Российские спецслужбы зафиксировали как
минимум две такие встречи. Более того, удалось выяснить и содержание
их бесед. В феврале 94-го в стамбульском отеле "Шератон" два
"генерала" обсуждали "проблему выплаты внешних долгов России"
(формулировка газеты "Коммерсант"). Юзбашев предложил прокручивать
средства, предназначенные для погашения внешнего долга, в коммерческих
банках (как впоследствии выяснилось, эта блестящая мысль посетила не
только его голову). Якубовскому идея якобы понравилась, но он выразил
сомнение в возможности таких операций без поддержки влиятельных
политиков.
Вторая встреча происходила в тель-авивской гостинице
"Александрия". Адвокат назвал Юзбашезу имена нужных людей, с которыми
необходимо поделиться. По данным газеты "Куранты", в беседе прозвучали
имена Владимира Шумейко и Алексея Ильюшенко. Якобы предполагалось, что
доля Юзбашева в этой сделке составит 33 процента, а две трети получат
Дмитрий Якубовский и его телохранители.
Впрочем, по мнению Медведева, основной целью приезда Якубовского
в Израиль было уточнение деталей предстоящей кражи рукописей из
петербургской библиотеки. Акоп, имеющий обширные связи в международных
криминальных кругах, свел адвоката с будущими исполнителями - шестью
израильтянами.
Любопытно, что, когда делегация МВД посещала Израиль, Юзбашев
настойчиво добивался встречи с тогдашним министром внутренних дел
Виктором Ериным. В итоге с Акопом повидался помощник министра Савелий
Тессис. Юзбашев утверждал, что у него есть компромат на известных
людей, в том числе на Якубовского - в обмен на гарантии
неприкосновенности в случае возвращения в Россию. В ответ ему было
сказано, что никаких гарантий ему не дадут, но если совесть чиста -
пусть приезжает.
И все же Папа вернулся. Некоторые наблюдатели считают, что из
Израиля он не просто уехал, а опять-таки сбежал. Хотя и утверждал
израильской газете "Вести", что чувствует здесь себя в безопасности и
не торопится возвращаться в Россию. Возможно, планы изменились, когда
им вплотную занялся знаменитый борец с организованной преступностью
генерал полиции Таль. Поначалу "предприниматель" перебрался в США, но
и оттуда его турнули.
Зато жители родного Пушкина встретили Папу хлебом-солью, а
местная милиция, по слухам, сразу же предоставила ему охрану.
Вскоре он был уже на коне. Вновь наладил производство алкогольной
продукции, не потеряв связи и с Израилем - там у него фабрика по
производству котлет и сосисок из сои. А после того как Александр
Руцкой стал губернатором Курской области, Юзбашев, по слухам, переехал
к старому другу - экономическим советником. Но когда об этом стало
известно журналистам, из областной администрации по-тихому ушел.
Впрочем, и пушкинских "братков" не забывает, держит их в узде. А
то ведь мужики сурьезные, при оружии. За ними - глаз да глаз...
ПОДОЛЬСК
Это "промышленное подбрюшье" столицы, город технарей-оборонщиков
по воле рока породил одно из крупнейших мафиозных образований не
только Московского региона, но, возможно, и всей России (не считая,
конечно, бандформирования Северного Кавказа). Шутка ли - две с
половиной тысячи "стволов"?! Именно такие цифры называют сегодня
криминологи, оценивая армию подольских головорезов.
Еще один подольский рекорд - сумма наворованного у наивных
вкладчиков. По разным подсчетам, речь идет от одного до трех
триллионов рублей (в ценах 93-94-го годов). Столько наличности не
удалось изъять у доверчивого населения ни "МММ", ни "Русскому дому
Селенга", ни "Чаре". Связь подольских бандитов и подольских
пирамидостроителей уже ни у кого не вызывает сомнения.
Впрочем, тому, кто хоть раз побывал в этих каменных джунглях,
более-менее ясно, какая атмосфера взрастила тысячи и тысячи подольских
уголовников. Не случайно у самого города в достопамятные времена
появилось прозвище: Падальск.
Одним из основателей подольской преступной группировки, о
появлении которой в московском уголовном мире заговорили в конце 80-х
годов, и бессменным ее руководителем является сорокалетний Сергей
Лалакин по кличке Лучок. Лалакин - классический "авторитет" нового
типа. Парадокс - но он не имеет ни единой судимости и кличку приобрел
вовсе не на зоне. По одной версии, свое прозвище он получил, еще
будучи учеником средней школы. По другой - за то, что в
доперестроечные времена начинал трудовую деятельность на овощной базе.
Друзьям он якобы говорил, что именно там прошел первую школу бизнеса.
Закончив ПТУ, он отслужил в десантных войсках, а потом работал
мясником. С конца 80 годов Лучок вместе с приятелями занялся
"бизнесом": зарабатывал на наперстках и "куклах" (возле обменных
пунктов предлагал простачкам доллары по выгодному курсу и подсовывал
пачку валюты, в которой лишь верхние и нижние купюры были подлинными).
Постепенно Лучок становится лидером молодых уркаганов, оттесняя
от "власти" в Подольске старую воровскую элиту - карманников. Самым
авторитетным лидером "новой волны" считался Сергей Попов (Поп). Но в
1990 году он от дел отошел, получив 2,5 года за вымогательство. Его
место в группировке ненадолго занял "авторитет" старшего поколения
Николай Игнатов (Седой), контролировавший автобизнес. Но в какой-то
момент Лучку надоело двоевластие. Конфликт был урегулирован бескровно:
Седой просто собрал пожитки и уехал. Поп, освободившийся в 1993 году,
тоже не стал качать права, согласившись на роль "бригадира". С тех пор
в его ведении находятся фирмы-данники подольских, специализирующиеся
на торговле нефтепродуктами. Наставника из числа воров в законе в
группировке нет до сих пор, хотя подольские имели весьма теплые
отношения с Отари Квантришвили и Иваньковым-Япончиком.
Кроме Попа, в "бригадирах" долгое время числились братья Губкины,
Витя Подольский, братья Ворошевы, Армян и Мефодий - "правая рука"
Лучка. Бизнес группировки развивался по классической схеме - от
контроля над наперсточниками и перепродажи автомобилей до более
солидных проектов. Один из первых - покупка техцентра на Варшавском
шоссе, чему предшествовала жестокая разборка с дагестанцами. Сказалось
и полученное на овощной базе образование Лучка: под контроль
группировки попадают коммерческие структуры, занимающиеся импортом
товаров народного потребления и продуктов питания. Например, в самом
начале 90-х "под крышей" подольских уютно расположилась фирма
"Жесави", которая благодаря эффективной рекламе собрала с российских
потребителей более 30 миллионов долларов под поставку в Россию сахара.
Естественно, деньги пошли на совсем другие цели - на покупку
недвижимости и на заграничные счета.
Постепенно под контролем подольской ОПГ оказались, кроме
собственно Подольска, Чеховский и Серпуховской районы Московской
области и, соответственно, большинство находящихся на этой территории
коммерческих организаций - в том числе банков, нефтяных компаний и
даже продюсерских фирм.
Одним словом, к середине 90-х подольские стали одной из самых
хорошо организованных и богатых преступных группировок Москвы и
Московской области. По связям и оборотам средств Лучок, по утверждению
криминологов, на определенном этапе превзошел самого Сильвестра. С
мнением Лалакина считались многие "авторитеты" преступного мира и даже
видные воры в законе. "Но за место под солнцем Лучку и его друзьям
предстояло еще побороться.
Как и в других мафиозных образованиях постсоветской России,
первая волна разборок в Подольске прокатилась в 1992 году.
Одной из первых жертв молодой подольской банды стал неоднократно
судимый уголовник Сергей Федяев (Псих), объединявший вокруг себя
"синяков" (судимых уголовников), которых Лалакин одновременно
побаивался и презирал. Конкурирующая бригада была обезглавлена в
августе 1992 года во время "стрелки" у кафе "Бистро" на Серпуховском
шоссе. Как установили приехавшие на место происшествия милиционеры, в
суровом мужском разговоре последнее слово взяли два автомата и один
пистолет. Банду "синяков" обезглавили в прямом смысле: полусожженный
труп Психа с отрубленной головой был обнаружен через день в глухой
деревне под Подольском. Раненый шофер Психа Андрей Хромов (Пузырь)
сумел добраться до больницы, оттянув "встречу" с шефом на пять дней.
Но именно благодаря этой отсрочке мы знаем, что речь идет о первом
подвиге Лучка. Перед смертью Пузырь успел назвать имена двух друзей
Лалакина, участвовавших в перестрелке. Впрочем, на расследовании
уголовного дела это не отразилось - оно, как и полагается, было вскоре
приостановлено.
Вторым конкурентом Лучка стал подольский "авторитет" Николай
Соболев (Соболь), в чью бригаду перешли люди Психа. Конкурентом,
отметим, весьма опасным - имевшим за плечами 12 лет лагерей за
предумышленное убийство. На свою сторону он переманил и "авторитета"
Александра Романова (Романа), которого поддерживал сам Глобус и
который уже успел "проредить" ряды лучковцев, застрелив на подольском
рынке лидера одной из подольских бригад Анатолия Стрелюка, друга
Лалакина. Однако ни коалиция с Соболем, ни поддержка Глобуса Роману не
помогли. 10 марта 1993 года два автоматчика в масках почти в центре
Подольска превратили его "Мерседес" в решето. Сразу после
девятидневных поминок по Романову пропал и Соболь. Через пару месяцев
его разложившийся труп был выловлен из Пахры в Домодедовском районе.
Хотя в кармане Соболя были найдены записки с номерами автомобилей,
один из которых вспомнила сестра убитого - машина с таким номером
незадолго до исчезновения брата сидела у них на хвосте, - и по номерам
даже вычислили московскую фирму, находящуюся под "крышей" у Лучка, -
следствие и на этот раз далеко не продвинулось.
Несла ощутимые потери и команда Лучка. В июне 1993 года возле
своего дома в Щербинке был расстрелян из двух автоматов - как и Роман
- руководитель щербинской бригады (структурного подразделения
подольской группировки) Валентин Ребров. Он промучился в больнице
целый месяц, но так и не выкарабкался. Помимо основного "места
работы", он выполнял и "общественные" функции: был "разводящим"
(третейским судьей) на разборках. Бизнес щербинских был традиционно
связан со строительством коттеджей и автосервисом. Не исключено, что и
этот расстрел произошел не без ведома уголовного хозяина Подольска -
по неподтвержденной информации, Ребров отказался платить в "общак".
Преемник Реброва "бригадир" Сергей Ульянов (Ульян) был уже более
покладистым.
Подольский "авторитет", 29-летний мастер спорта по классической
борьбе Владимир Губкин (контролировавший автомагазин "Ландо" и магазин
"Автозапчасти" на южном отрезке МКАД), пережил своего друга Реброва на
четыре месяца. Он пытался залечь на дно, некоторое время отсиживался с
семьей в поволжской деревушке - и все же вернулся в Подольск, где его
уже ждала пуля киллера. На сей раз исполнителей удалось арестовать по
горячим следам. Как и следовало ожидать, это были "стрелки" из
подольской группировки - Алексей Чумаков и Анатолий Дячко (Дячок),
также их коллега из ореховской бригады Дмитрий Малюк. Следователи
вышли и на заказчика - "бригадира" группы киллеров Геннадия Звездина
(за чрезвычайно волосатую грудь прозванного Пушком), менеджера
подольского ТОО "Современник", находящегося под "крышей" у ореховских.
"Девятка", из которой расстреляли Губкин. принадлежала Малюку, в свою
очередь получившему ее от Пушка. Отменно исполнив заказ, киллеры это
дело отметили - "тепленькими" их и повязали. Когда дело об убийстве
Губкина слушалось в Московском областном суде, в зал заседания
неожиданно ввалился брат покойного, подольский "авторитет" Александр
Губкин (он же Рыжий, он же Штольц), вместе с дюжиной своих
головорезов. Он потребовал отдать киллеров ему "на поруки". На
следующий день заседание было объявлено закрытым. И все же дело
отправили на доследование, поскольку выяснилось, что стреляли не
только из машины Малюка, но и из другой точки - возможно, из машины
самого Пушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44