В конце концов он изрек:– Можно.Потом он вернулся к платьям и принялся их медленно и аккуратно перебирать, пересчитывая. Именно так обращаются с вещами работники китайских прачечных. Платья громко шуршали.– Боже мой! – воскликнула Белинда.Затем, к своему огромному облегчению, Пол увидел, что таможенник не заинтересовался платьями. Он принял версию о повышенной потливости Белинды с прямо-таки оскорбительной готовностью. Он определенно искал что-то еще. Полу оставалось только гадать, что ему надо, пока толстые советские пальцы копались в его чемоданах. В конце концов он извлек на свет божий два тюбика стоматологического клея, один был полный, а другой почти пустой.– А! – торжествующе воскликнул он. – Я так и знал! Наркотик!– Нет, что вы, – улыбнулся Пол, – это специальное вещество, чтобы можно было поставить на место случайно слетевший зубной протез. Понимаете, у меня вот здесь, внизу, в центре, не хватает четырех зубов. Мне сделали протез. А когда жуешь резинку, да и не только ее, он иногда соскакивает. Приходится возвращать на место. И это своего рода клей, чтобы он держался.Таможенник с недоверием разглядывал странные тюбики.– Зубной врач сделал протез, – повторил Пол, – а в тюбике – клей, чтобы закрепить его во рту, если он выпадет.Белинда весело расхохоталась, продемонстрировав свои ослепительно белые зубы.– Я из-за тебя их потерял! – возмутился Пол.И это было чистейшей правдой. Это произошло во время их совместного отдыха во Франции. Однажды Белинда решила, что у нее аппендицит, и потребовала, чтобы Пол немедленно отвез ее к доктору. Пришлось позаимствовать мотоцикл и мчаться сломя голову в больницу, причем, как выяснилось, по полосе встречного движения. Там он и врезался в ехавший навстречу «рено». Получилось, что доктор потребовался Полу, потому что аппендицит Белинды оказался плодом ее не в меру разыгравшейся фантазии.– Наркотик, – продолжал настаивать таможенник.– Нет, нет, – громко запротестовал Пол. Он попытался объяснить, что находится в тюбике, с помощью жестов, но смог только плотно сжать зубы, а потом помахать кулаком перед своей челюстью.Таможенник пожал плечами. Что это еще может быть, если не какой-нибудь наркотик. В любом случае, он решил, что безопаснее всего будет конфисковать непонятный предмет. Причем, отправив оба тюбика в карман, никаких угрызений совести он не чувствовал.– Но что я буду делать, – воскликнул Пол, – если чертов протез снова вывалится?Пребывая в возбужденном до крайности состоянии, Пол протянул руку к карману таможенника, намереваясь заполучить свою собственность обратно, но строгий дядюшка крепко, хотя и не грубо, ухватил запястье нарушителя и отвел его руку в сторону. Белинда снова расхохоталась.– Черт возьми, я же не достану никакой замены. У вас в России нет ничего подобного! И я ничего не смогу. А проклятая штуковина долго не продержится! – Сообразив, что сказал лишнее, Пол залился краской. Что ж, возможно, вчера после изрядного количества русского коньяка не было никакого староанглийского ростбифа для изнеженной американки. Он ни о чем ее не спросил, она тоже промолчала. Вероятно, настоящий отдых еще не начался. А теперь еще зубы вот-вот выпадут.Таможенник выяснил, сколько Пол имеет при себе наличной иностранной валюты, и записал его ответ на каком-то бланке. Улыбаясь и что-то тихо бормоча себе под нос, таможенник нарисовал мелом на чемоданах крестики, но стоматологический клей он все-таки унес с собой.– Пошли, – скомандовала Белинда, – вдохнем свежего советского воздуха и поговорим с человеком по фамилии Строганов.Пол проворчал что-то неразборчивое. В коридоре он первым делом увидел множество белозубых улыбок. Советские зубы и зубы приверженцев советского строя отчетливо белели с висевших на стенах плакатов даже при довольно тусклом освещении коридора.В том летном лагере, насколько он помнил, тоже всегда висели стенные газеты, их регулярно обновлял угрюмый комиссар, бывший военный летчик. Кроме того, он везде развесил портреты их командира, мрачного губошлепа, смахивающего на бульдога. Тогда дело с настенной агитацией было поставлено серьезно. А здесь судовая стенная газета висела уже давно и имела вполне стандартный заголовок «Миру мир». Русские безусловно гордились, что их слово «мир» имеет двойное значение. С одной стороны, оно означает отсутствие войны, с другой – планету, свет, вселенную. Как будто в этом была их, русских, заслуга. Газета пестрела фотографиями Хрущева, обнимающего лидеров революционного движения разных стран: бритых и бородатых, в фесках и беретах. Но у всех без исключения были отличные белые зубы. А у Пола вот-вот выпадут четыре штуки, причем на самом видном месте.Возле административных помещений никого не было. А кают-компанию заполнили представители службы «Интуриста» и еще какие-то люди. Пол заблаговременно позаботился о печати в их совместном паспорте, поэтому мог наблюдать за всеобщей суетой спокойно. А о номере в гостинице должен был подумать Мизинчиков. Покойный Роберт, бедняга, состоял с ним в переписке. Роберт красочно описывал красивую процедуру смены караула и капризную английскую погоду, а Мизинчиков отвечал, что в Советском Союзе все очень счастливы, причем его английский вряд ли был выше уровня начальной школы. Но о чем-то же надо было писать, чтобы переписка совсем не заглохла.А потом в Ленинград пошла телеграмма, только отправил ее в этот раз Пол: «Номер на двоих Астории, пожалуйста, 4 июля. Уважением. Роберт». Пол оставил подпись Роберта, чтобы не вызывать ненужного недоумения. По прибытии он намеревался все объяснить лично. Мизинчиков должен был все сделать как надо.Пол приблизительно знал, как выглядит Мизинчиков. Сандра показала ему фотографию: Мизинчиков обнимает Роберта в Ленинградском порту на фоне залитых солнцем портальных кранов, судовых труб, украшенных серпами и молотами, и толстых чаек.Бедный умерший Роберт, сохранивший худощавую фигуру до самой смерти и не успевший заиметь ни одного седого волоса в роскошной шевелюре медового цвета. И толстый, смеющийся Мизинчиков, всем своим видом демонстрирующий абсолютное счастье.Видимо, Россия – это такое место, где безоблачно счастливы все без исключения. Фотография была цветная и очень красивая. Увидев ее впервые, Пол с изумлением понял, что в Советском Союзе все такое же цветное, как и везде, а не черно-белое, как в шпионских фильмах. Что ж, учиться никогда не поздно.Тем временем судно мало-помалу двинулось в порт. Великий город приближался. За бортом визгливо галдели чайки, очевидно сообщающие прибывшим иностранным гостям, что они настоящие советские чайки. Одни кричали, кружили вокруг судна и широко раскрывали голодные клювы, ведь известно, что жадность чаек не меняется в зависимости от политического режима в стране. Другие величаво парили высоко в небе. Со всех сторон виднелись буйки, маленькие чадящие пароходики, баржи, загорелые смеющиеся лица, белые и золотые зубы. Вдали сверкал золотой купол Исаакиевского собора.Пол и Белинда стояли на верхней палубе и наблюдали, как судно медленно приближается к священной русской земле. Студенты тоже высыпали на палубу, правда, выглядели они весьма мрачно, видимо ощутив на себе все прелести похмельного синдрома. Но Пол не заметил ни одного из участников атеистической вакханалии накануне ночью.Тут Белинда легонько тронула его плечо. Они обернулись и увидели направляющегося в их сторону помощника капитана Строганова. У этого довольно молодого человека были очень грустные азиатские глаза, которые диссонировали с бодрой улыбкой. В руке он держал стопку конвертов.– Для вас, – сказал он, – открытка от Сандры. Надеюсь, вы не возражаете, что я прочитал ее. Это очень полезно для моего английского.Итак, Сандру тоже приняли в великую советскую семью. Белинда двумя пальчиками схватила открытку и пробормотала:– О, вы… – и впилась глазами в долгожданные строчки. Она проглотила открытку моментально, как любимое лакомство, и тут же ее лицо приобрело мрачное, злобное выражение. – Сука, – прошептала она, – представляешь, эта стерва отправилась в Кизвик с… Я всегда знала, что она это сделает!– Кто, дорогая, – недоуменно поинтересовался Пол, – ты о чем? Дай мне посмотреть.Но Белинда с яростью разорвала открытку на мелкие части и бросила ее за борт. К плавающим в воде обрывкам ринулись голодные чайки.– Удивительно! – улыбнулся Строганов. – Я правильно произношу это слово? Я имею в виду не ее бурную реакцию на поступок Сандры. Посмотрите! – И он указал на шею Белинды. Ее сыпь на глазах становилась ярче, приобретая пурпурно-красный оттенок. Глава 5 – Я хочу спросить, почему тебя так волнует моральный облик Сандры? И при чем тут вообще мораль? Предположим, она куда-то отправилась, чтобы устроить себе небольшой праздник, к тому же не одна, а с кем-то. Ну и что с того? Она, должно быть, чувствует себя очень одинокой, особенно сейчас, когда нас нет рядом. У нее нет никакой причины жить только прошлым. И незачем хранить верность Роберту после его смерти, – весьма разумно говорил Пол, думая, что разобрался в существе вопроса. – Сандра должна начать новую жизнь, разве не так?Ответа с койки не последовало.Невзрачная судовая докторша, не ставшая в новом дрилоновом платье более красивой, снова чем-то смазала сыпь. Вдобавок она назначила мягкое успокоительное.У Пола громко урчало в животе. Он не пошел на слишком ранний ужин, который перенесли на такое время из-за прихода в порт назначения, чтобы посидеть с несчастной Белиндой, и теперь чувствовал неприятную нервозность. Багаж был свален за дверью каюты и напоминал бесформенную кучу мусора. С правого борта теперь было видно только море. С другой стороны наступал порт.Приезжать куда-нибудь – процесс крайне неприятный, накладывающий на тебя множество всяческих мелких, на первый взгляд незначительных обязательств, которые выполнить зачастую оказывается сложнее, чем свои основные обязанности человека и гражданина.С берега доносился шум работающих портовых кранов, слышались голоса.Скоро им предстояло начать знакомство с чужим городом, а значит, пережить немало неприятных минут. Ему очень хотелось, чтобы Белинда поправилась и снова стала оживленной, веселой, а главное, бодрствующей. Проклятый протез из четырех зубов, как назло, совсем расшатался. Вот-вот выпадет. Пол был уверен, что сможет до конца разобраться в запутавшейся ситуации с Сандрой, чувством вины и злостью Белинды, только ему надо найти время, сосредоточиться и как следует подумать. Он снова подумал о том, что если у нее что-то было с Робертом, то есть, если это он научил ее таким выкрутасам в постели… Но ведь Роберта уже нет в живых… Поэтому у Белинды вроде бы нет повода чувствовать себя виноватой и уж тем более переносить свои угрызения совести на Сандру. Ладно, сейчас не время ломать над этим голову. Главное, чтобы она наконец проснулась, растерянно заморгала спросонья, улыбнулась, потерла шею, убедилась, что сыпь исчезла бесследно, и сказала: «Дорогой, я чувствую себя отлично. Пойдем погуляем».Но вместо этого она начала тихонько похрапывать, словно впереди была целая ночь. Это никуда не годилось.К тому же его сильно нервировал голод. Он уже неоднократно нажимал на кнопку вызова горничной, но все судно казалось вымершим. Работали только матросы, носившие багаж. Куда, интересно, запропастился Егор Ильич, их благоприобретенный «племянник»? Наверняка уже на берегу, рассказывает, шлепая ярко-красной нижней губой, как на халяву литрами пил коньяк у дурака англичанина. Белинда продолжала размеренно похрапывать, даже не думая просыпаться. Пол прислушался. Ему показалось, что он услышал, как начали высаживаться на берег пассажиры. Не стоит паниковать, повторял он себе, судно пришвартовалось в самом конце причала, в тупике, в обратный рейс оно отправится только послезавтра, а до этого никуда не денется, у них достаточно времени. Но Полу очень хотелось, чтобы они сейчас так же, как все остальные пассажиры, шли по широкому трапу на причал Ленинградского порта. Теперь он уже не мог понять, чего ему хотелось больше, плотно поужинать или обрести спокойствие и душевное равновесие.Пол не мог сидеть на одном месте. Он вышел из каюты и обнаружил, что его багаж унесли. Значит, он получит его на пассажирском вокзале. А что, если, подумал он, невзрачный таможенник кому-то расскажет о необычном количестве дрилоновых платьев у респектабельной английской леди? Конечно, это не его дело. Леди страдает излишней потливостью, это не ее вина. Но он мог упомянуть об этом факте между делом, как о курьезе, а уж его собеседник мог рассказать кому-то еще, потом еще и еще… И в конце концов какой-нибудь начальник мог приказать снова открыть и проверить чемоданы. Поскольку в последнее время участились случаи контрабандного ввоза в страну капиталистических потребительских товаров, причем с единственной целью – подорвать советскую экономику. Быть может, это необычное количество платьев – очередная партия товара, не исключено даже, что на этот раз ее везет главарь целого звена контрабандистов, а дальше – дело техники. Сильный свет ламп в лицо, лысые головы следователей, омерзительная вонь советских папирос, настойчивое требование назвать всех участников преступной группировки и…Караул! Пол почти бегом рванул к левому бор ту, где собрались все пассажиры, желавшие высадиться на берег. Вокруг царило оживление. Люди смотрели вниз и радостно смеялись.Пол пробился через толпу и увидел, что на берег как раз сходит докторша, несмотря на жару летнего вечера, очень тепло одетая.Инвалидное кресло несли двое: сзади – неизменный Мэдокс, а впереди – тощенький, одетый в синюю хлопчатобумажную форму носильщик, на долю которого пришлась основная тяжесть ноши. Он гнулся под ней, как под ударами кнута, подбадриваемый бодрыми выкриками Мэдокса и оживленной болтовней сидящего в кресле бесполого доктора.Слегка повернув сухонькую голову, Таерсис крикнул ожидающим на борту студентам:– Монахи! Падшие школяры! Учитесь никогда ничего не бояться!Старческая рука изо всех сил сжимала тросточку с головой собаки и в бессильной злобе потрясала ею.Что-то здесь не так, подумал Пол, это уже явный перебор. Эта мумия ведет себя очень уж подозрительно. Но тут же он отвлекся, заметив тележку с багажом, которая медленно катилась по рампе. Ему даже показалось, что он узнал свои чемоданы.Господи, ну как ее вытащить на берег, если она все время спит! – Ленинград, – прошептал он и жадно посмотрел вокруг.у трапа толпились люди с цветами, встречающие своих близких. Их одежда была дурно сшита словно все советские люди, как один, одевались не у портных, а у их подмастерьев, далеко не лучших. Чуть поодаль работали краны, перетаскивая с берега и на берег грузы, сновали погрузчики. Прикатила команда телевизионщиков, состоящая исключительно из девушек в унылых цветастых платьях, – режиссер, ассистент, оператор. Железным занавесом всегда пугали детей. И вот они здесь. И ничего страшного. Все обычно, как везде.Тележка с чемоданами доехала до середины рампы и свернула в здание вокзала. А люди внизу терпеливо ждали. Одни курили, другие нервно вертели в руках букеты. На ногах у всех были весьма посредственно сделанные туфли или босоножки. Теперь на рампу въехал доктор Таерсис. Он гордо восседал в коляске, подталкиваемой его вечным и верным спутником – Мэдоксом. Студенты оживленно приветствовали мумию. Пол не выдержал и бросился бегом обратно в каюту. И сразу все изменилось. Ленинград исчез, осталась только каюта, маленькая клетушка, в которой они проводили время между отправлением судна и его прибытием. А в ней мирно похрапывала Белинда.– Дорогая! – Пол весьма чувствительно потряс ее за плечо. – Просыпайся. Нам пора на берег.Ответа не последовало. Она перевернулась на спину, и взору Пола предстал открытый рот. Но издавал он только храп. Она серьезно отключилась. Возможно, назначенное ей успокоительное оказалось вовсе не таким уж мягким. Пол сильно встряхнул спящую, но сумел добиться от нее лишь нескольких невнятных слов, среди которых он с удивлением узнал произнесенное по-русски «люблю».Очень странно. Пол готов был поклясться, что она не знает ни слова по-русски. И тем не менее откуда-то из потаенных глубин ее подсознания всплыло именно русское слово. Непонятно.Пол с благодарностью вспомнил Роберта, которому он был обязан своими знаниями русского языка. Затем он предпринял еще одну довольно энергичную попытку разбудить Белинду, но скоро убедился, что это бесполезное занятие.Тогда он сел и закурил. В перерывах между затяжками он толкал языком свой зубной протез, который, как назло, вконец разболтался. Может быть, попытаться закрепить его с помощью ватного тампона?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29