Считалось, что самому кораблю более четверти миллиона лет.
Материалы об исчезнувших социумах, найденные на чинди, открыли совершенно новые отрасли знания. Огромные расстояния, разделявшие разумных существ, создавали иллюзию, что цивилизации исключительно редки. Теперь же казалось, что они просто разбросаны в пространстве и времени. В замешательство приводило другое: они, похоже, существовали не так уж долго.
Иногда они убивали себя сами. Нередко их разрушали экономический, политический или религиозный фанатизм, эгоизм и продажность лидеров, неспособность остановить все более смертоносные войны. Иногда цивилизации просто вели себя по-глупому. Две из них, избежавшие самых хитрых ловушек, смел? то, чего не должно было существовать: облака.
Хатч всегда чувствовала особое родство с Создателями Монументов, которые тысячелетиями бороздили эту часть Галактики, пытаясь спасти других от Омег. Она побывала на их родной планете и видела остатки их расы, деградировавшей до дикарей, не подозревавших о своей великой истории. Она вспомнила о них, потому что неделю назад с чинди поступила хроника уничтожения очередной культуры. Унылым зимним днем Хатч просматривала снимки разрушенных зданий и городов в руинах. И некоторые узнала. Это был дом «ястребов», расы, которая много веков назад пришла на помощь Обреченной, когда обитателям этой несчастной планеты угрожал суровый ледниковый период.
Эти картины не давали Хатч покоя: сломанные колонны, прекрасные гербы и символы, сбитые с памятников и общественных зданий, заросшие дороги, покосившиеся башни, города, побежденные лесом. И, возможно, самое ужасное: корабль, дрейфующий по солнечной орбите.
«Ястребы» и Создатели Монументов. И человеческая раса. Сложно было не думать, что могло бы приключиться, будь у них возможность встретиться, объединить свои знания и теории. Сотрудничать на общее благо. Стать союзниками в великом приключении.
Как и Создатели Монументов, немногие «ястребы» выжили. Но их цивилизация пропала. Наследие их расы состояло только из цикла мифов.
Келли Колье побывала там; она первая вступила на борт космического корабля «ястребов» и потом с сожалением рассказывала Хатч об ущербе, наносимом облаками. В ее глазах, когда она описывала увиденное, стояли слезы.
Хатч постоянно вспоминала о Келли, о разрушенных городах и облаках. Ужасная возможность увидеть очередные руины не давала ей спать уже две ночи. Было бы жесточайшей издевкой наконец найти цивилизацию, кого-то кроме ноков, кого-то, с кем люди могли бы общаться, в тот самый миг, когда придет пора прощаться.
Интересующее Хатч облако отделяло от возможно обитаемой системы значительное расстояние, больше тридцати одного светового года. Девять месяцев пути. Туда направлялся «Билл Дженкинс», отозванный из своей наблюдательной миссии станцией «Бродсайд». Но ему потребуется месяц, чтобы добраться до места. Отчет доставят Хатч еще через неделю. Только в апреле она сможет узнать, есть ли проблема.
Рассудительность и опыт подсказывали ей, что следует готовиться к худшему.
Хатч появилась в Академии с затуманенным взглядом и в отвратительном настроении. Дома она все рассказала Тору, но он смог только посоветовать не мучить себя и оставить все это. «Мы неплохо проживем на мои доходы», – сказал Тор. Он был успешным художником и зарабатывал прилично, хотя и не пускал деньги на ветер, покупая охотничий домик в Скалистых горах и бунгало на Сиа-Айленд.
Хатч нужно было с кем-то поговорить. Комиссар тут тоже не годился, поэтому она, как только пришла на рабочее место, позвонила Гарольду. Он еще не подошел, объяснил дежурный, но с ним свяжутся. Через пять минут Гарольд был на связи. Только что вышел из дома.
– Гарольд, вы уже завтракали? – спросила Хатч.
– Нет, – сказал он, – обычно я ем в столовой.
– Не хотите позавтракать со мной? Я угощаю.
– Проблемы? – озабоченно поинтересовался он.
– Мне нужен ваш совет.
– Хорошо. Вы куда собирались?
– Встретимся у Клири. Через двадцать минут вас устроит?
«У Клири» было прекрасным маленьким кафе с видом на Убежище, инопланетное жилище, которое притащили с Близнецов и установили на платформе над Потомаком в парке Пентагона. Пригревало яркое солнце, в небе было полно ленивых облаков. Когда Гарольд появился, Хатч сидела в угловой кабинке, помешивая кофе и задумчиво глядя в окно. Она не замечала его, пока он не подошел.
– Приятный сюрприз, Присцилла. – Он робко улыбнулся.
Хатч знала, что Гарольд ее побаивается, но не представляла, почему. Она заметила это несколько лет назад, когда раз или два он был ее пассажиром. Не похоже, что на него действовали так все женщины, только она.
– Никогда не вредно ненадолго улизнуть – заметила Хатч и задала несколько вопросов о «Метеорологе» и о тьюках, чтобы дать ему освоиться.
У Клири работали живые официанты. Девушка принесла еще кофе и апельсиновый сок.
– Так о чем вы хотели поговорить со мной? – осведомился Гарольд.
Она рассказала об отчете с «Бродсайда», о том, что облако изменило курс. И направляется в звездную систему.
Гарольд опустил глаза.
– Это тревожный знак. – Он взял ложку, повертел ее в руках, положил на место, посмотрел на Потомак и наконец сказал: – Ну, при небольшом везении тревога может оказаться ложной.
Она взглянула на него.
– Присцилла, это не важно. В любом случае вы ничего не можете поделать.
– Там, наверное, кто-то есть.
– На его пути. Я понимаю. – Гарольд отпил кофе, промокнул губы салфеткой и пожал плечами. – Если там кто-то есть, им придется самим позаботиться о себе.
Он старался быть бесстрастным, но она чувствовала смирение в его голосе.
– Честно говоря, Хатч, – продолжил он, – не стоит волноваться по этому поводу. Даже если мы могли бы вмешаться. Так или иначе, самое страшное, что может случиться, – появятся еще одни развалины. Это все, что находят.
Вернулась официантка.
– Яичницу с беконом, картофель фри по-домашнему и тост, – сделал заказ Гарольд.
Хатч слышала, что он на диете, яичные белки и сухие завтраки, что-то такое. Но молча заказала французские гренки. Подумаешь!
Когда официантка ушла, старик откинулся на спинку стула и устроился поудобнее. Хатч нравился Гарольд. Он делал свою работу, никогда не жаловался, а в день Семьи много возился с Морин.
– Вы поэтому меня пригласили? – спросил он. – Из-за Омеги?
Хатч кивнула.
– Предположим худшее. На его пути кто-то есть. Мы действительно никак не можем обезвредить эту штуку? Взорвать? Рассеять? Ну хоть что-то?
Утро было прекрасное, ясное, светлое. Потомак, который значительно поднялся за последнее столетие и продолжал подниматься, походил на маленькое море. Капитолий, Белый дом – большая часть зданий теперь располагались на островах. Хатч прожила здесь достаточно долго, чтобы помнить те времена, когда можно было дойти пешком до Рок-Крик-парка и без лодки добраться до памятника Вашингтону. Можно было стоять на пирсе, смотреть на реку и стараться увидеть в созвездии Стрелы облако, и возникало чувство, что вопреки всему – увеличению продолжительности жизни, сверхсветовикам, кажущемуся исчезновению организованного насилия на планете – цивилизация продолжает отступать.
– Будь у облака какое-то физическое ядро, – говорил Гарольд, – жизненно важная часть, тогда да. Мы могли бы на него воздействовать. Но оно, похоже, однородно. Мы используем против него ядерное оружие, а оно просто восстанавливает целостность.
– Нам не известно, как оно это делает?
Он, пожевав губами, ответил:
– Это не моя сфера. Но, насколько мне известно, у нас нет никаких догадок. Эта технология превосходит все известное нам. Облако использует наноустройства, но мы не смогли разобраться, как они работают, как управляют движением. – Он отпил большой глоток сока. – Я вижу, на что способны облака, и, учитывая тот факт, что они состоят только из пыли и водорода, чувствую себя так, словно мне следует сидеть где-нибудь в джунглях и стучать в барабан. Мы имеем дело с совершенно новым уровнем технологии.
Принесли еду. Гарольд вытряхнул на картошку изрядную порцию кетчупа.
– Конечно, – продолжал он, – главная проблема заключается в том, что мы не можем проникнуть в облако. Корабли не возвращаются. Зонды пропадают. Даже сканеры и датчики дают не слишком много. – Он попробовал яичницу, довольно улыбнулся, намазал тост клубничным джемом и откусил. – Отличная еда. Вы обычно обедаете здесь?
– Обычно дома, – сказала Хатч.
– Да. – Гарольд изучающе посмотрел на нее. – Вы выжили рядом с одной из этих штук, Хатч. Вы ведь были возле, не так ли? Когда оно спустилось на Дельту?
В тот день с Хатч был Фрэнк Карсон. Тридцать лет назад. Боже, неужто так давно? Исследователи нарочно приманили облако, обработав плато так, чтобы то стало похоже на искусственное, и с ужасом наблюдали за набросившимся на них монстром.
– Да, – ответила Хатч, – была.
– И выжили.
– Самая ужасная буря, какую я когда-либо видела. Молнии. Торнадо. Метеоры. Вы бы не захотели провести там уикенд.
Гарольд при помощи тоста и вилки расправился с остатками яичницы.
– Да, я понимаю вашу тревогу. Где, вы сказали, находится Омега?
– Недалеко от Дамбелла.
– Господи. Это действительно близко. Что ж, ваша роль мне кажется предельно простой. Эти штуки атакуют города. Если окажется, что там есть жители, вы вмешаетесь, сообщите им, что должно произойти, и пусть скроются в холмах. Или построят какие-нибудь подземные убежища.
Снаружи на пирсе стайка детей не очень успешно пыталась запустить в небо воздушного змея. Вдали, на реке, виднелось несколько парусов.
Змей был красным, на нем был нарисован дракон.
Ей нужен был дракон.
Вернувшись в офис, Хатч связалась с Лунной оружейной лабораторией, созданной двадцать лет назад для скорейшей разработки средств защиты от Омег. Деятельность лаборатории контролировала Научная консультативная комиссия, псевдонезависимая группа под патронажем Мирового Совета. Как и Академию, финансировали ее недостаточно.
Арки Чан, замдиректора, был старым другом Хатч. Он бодро пожелал ей доброго утра.
– Мы слышали , – произнес он, – ты получила постоянную должность .
– Они ничего мне не говорят, Арки.
Тридцать три года назад, во время первого полета Хатч за пределы Солнечной системы, Арки был в числе ее пассажиров. С тех пор его черные волосы лишь чуть-чуть поседели, а улыбался он заразительно, как никогда.
– Что я могу для тебя сделать, Хатч? – спросил он.
– Дайте мне решение.
Это кодовое выражение означало «способ нейтрализовать облака».
Он кивнул.
– Что-нибудь еще? Может, создать универсальный растворитель? Или машину времени?
– Я серьезно. Что на повестке дня?
– А в чем дело?
– Одна из этих проклятых штуковин сменила курс.
– Я слышал. Вы выяснили, что на его пути?
– Солнце класса G. По-видимому, с планетарной системой. Мы все еще ждем. Я надеюсь, что оно ошиблось и заприметило какие-нибудь природные образования. Такое однажды уже было. Облако напало на объект почти прямоугольной формы, возникший естественным образом на одном из планетарных спутников. Чем бы ни были эти чертовы штуки, умом они не блещут.
– Я тоже на это надеюсь. Но увы, Хатч, нам похвастаться нечем.
– Совсем?
– Нам почти не дают денег, голубушка. А Академия не дает кораблей .
Это был камешек в ее огород.
– У вас же есть корабль.
– «Раджа» больше времени проводит в доке, чем в экспедициях .
– Это поправимо, – сказала Хатч. Она уже больше года пыталась высвободить часть средств.
– Ну, рад слышать, но, честно говоря, поверю, только когда увижу. Нужно, чтобы облако нависло над самим Капитолием. Следует подсунуть пару кнопок на стулья конгресса. Вот тогда они, черт побери, сразу станут серьезнее .
– У вас есть какое-нибудь средство на крайний случай?
– Вообще-то нет .
– Как насчет ядерного оружия?
– Мы испробовали его на Лунном Свете .
– А если что-то посолиднее? Суперъядерное? Или, может, закинуть в облако заряд антиматерии?
– Проблема в том, что эта штука упорно самовосстанавливается. Где-то у нее есть сердце, устройство управления, возможно ИИ. Но мы не знаем где, не в состоянии исследовать его, движемся ощупью . – Он развел руками. – Если у тебя есть идея, я бы с радостью послушал .
– Арки, если оно сейчас готово наброситься на кого-то, я не хочу сидеть сложа руки.
– Я тебя отлично понимаю .
– Найди что-нибудь. На всякий случай.
– Слушай , – в его голосе послышался холод, – тебе легко требовать чуда. Но все говорят: «Еще полно времени, не волнуйтесь, сейчас у нас другие приоритеты...»
Хатч обедала с Томом Каланом, своим заместителем по специальным проектам. По ее мнению, он был самым подходящим кандидатом на должность руководителя миссиями, конечно, после нее самой. Том был молод, честолюбив, полон энергии, и, если проработает здесь достаточно долго, несомненно сменит ее. Однако большего он в Академии достичь не мог. Должность комиссара была политическим назначением и никогда не доставалась сотрудникам Академии.
Том, обладатель прав пилота сверхсветовиков и разрешения на работы под давлением, умел принимать решения. Он был среднего телосложения, всегда подтянут, но без той нарочитости, которая отличает деловых молодых людей, уже чего-то достигших. Наверное, потому что он и так знал, чего стоит.
– Я вот подумал, – сказал он, – при необходимости мы сможем приманить проклятую штуку.
– И как? Проекция?
– Именно.
– Запустить туда огромный куб, чтобы оно за ним погналось.
– Да. – Том откусил от сэндвича с индейкой. – Может получиться. Мы никогда с этим не экспериментировали, так что не знаем наверняка. Нам бы не помешало узнать, какую сенсорную систему оно использует.
Если только визуальную, было бы достаточно большого изображения куба.
– Надо выяснить, – попросила Хатч. – Посмотри литературу. Ищи все, что подтверждает или опровергает эту идею.
– Хорошо.
– И еще, Том. Поскорее. Если проблема действительно есть, времени у нас в обрез.
– Считайте, уже сделано. – Он сделал большой глоток чая со льдом и снова вернулся к сэндвичу.
Ну и аппетит у этого парня .
– Скорее всего голографической проекцией его не обманешь.
– Знаю.
– Нужен запасной вариант.
– Что ты имеешь в виду?
– Готовность запустить туда настоящий ящик.
Это заставило Хатч вновь вспомнить о воздушном змее с нарисованным драконом. После обеда она сразу позвонила на «Рил Фабрикс» – там специализировались на производстве пластиковых, пленочных и текстильных материалов для промышленности. (Кроме того, у них было подразделение, контролировавшее сеть магазинов мороженого.) Несколько раз Хатч возила тамошних руководителей на «Серенити» и годами поддерживала знакомство с некоторыми из них.
Один из них, Шеннон Маккей, имел какое-то отношение к исследованиям и разработкам. Он был высоким и рыжеволосым.
Они немного поговорили о том о сем, Шеннон поздравил Хатч с предстоящим повышением. Ее удивило, что он в курсе.
– Мы следим за важными кадровыми перестановками, – заявил Шеннон.
Разумно: Академия была крупнейшим заказчиком «Рил».
– Мне нужен анализ осуществимости, – сказала Хатч. Она объяснила, в чем дело, умолчав о том, что это, вероятно, ни к чему не приведет, но ей хочется не спасовать в сложной ситуации, если таковая возникнет. – Мне, наверное, потребуется воздушный змей. Большой воздушный змей.
Шеннон кивнул.
– Дайте мне размеры.
Размеры? Вот бы кто-нибудь подсказал . Она наугад указала величину, и Шеннон еще раз кивнул. Они могли это сделать.
– Сколько времени это займет?
Мигнула синяя лампочка. И имя Гарольда. Он был на линии, ожидал разговора с ней.
– Сколько у нас есть времени?
– С момента, когда вы получите подтверждение, не более недели. В лучшем случае.
– Шутите .
– Вы сможете сделать это?
– Дайте подумать. Я свяжусь с вами.
– Да, Гарольд?
– Я подумал, вам будет интересно узнать. У нас еще один.
– Еще один кто?
– Еще один тьюк . – Псевдо-Новая. Хатч впервые услышала от него это слово, придуманное его сотрудниками. Сокращение от «Объект Тьюксбери». В голосе Гарольда явно звучала гордость.
– Хорошо.
– Другая спектрограмма. Другой цвет. Но та же сущность.
– В той же зоне?
– На другой стороне неба. Другой «Метеоролог» .
– Хорошо. Вы уверены, что это тьюк, а не Новая?
– Уверены .
– Хорошо, Гарольд. Держите меня в курсе.
– Это очень странно .
– Известите меня, когда захотите сделать официальное сообщение.
Хатч приказала ИИ найти Мардж Конвей из Международного климатического бюро в Лондоне. Через двадцать минут Мардж была на линии.
– Сколько лет, сколько зим. Чем могу помочь, Хатч?
Мардж и Хатч дружили давно, еще с Принстона, как-то раз не поделили парня, теперь давно забытого, и все эти годы продолжали общаться. Прежде Мардж была худенькой тихоней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Материалы об исчезнувших социумах, найденные на чинди, открыли совершенно новые отрасли знания. Огромные расстояния, разделявшие разумных существ, создавали иллюзию, что цивилизации исключительно редки. Теперь же казалось, что они просто разбросаны в пространстве и времени. В замешательство приводило другое: они, похоже, существовали не так уж долго.
Иногда они убивали себя сами. Нередко их разрушали экономический, политический или религиозный фанатизм, эгоизм и продажность лидеров, неспособность остановить все более смертоносные войны. Иногда цивилизации просто вели себя по-глупому. Две из них, избежавшие самых хитрых ловушек, смел? то, чего не должно было существовать: облака.
Хатч всегда чувствовала особое родство с Создателями Монументов, которые тысячелетиями бороздили эту часть Галактики, пытаясь спасти других от Омег. Она побывала на их родной планете и видела остатки их расы, деградировавшей до дикарей, не подозревавших о своей великой истории. Она вспомнила о них, потому что неделю назад с чинди поступила хроника уничтожения очередной культуры. Унылым зимним днем Хатч просматривала снимки разрушенных зданий и городов в руинах. И некоторые узнала. Это был дом «ястребов», расы, которая много веков назад пришла на помощь Обреченной, когда обитателям этой несчастной планеты угрожал суровый ледниковый период.
Эти картины не давали Хатч покоя: сломанные колонны, прекрасные гербы и символы, сбитые с памятников и общественных зданий, заросшие дороги, покосившиеся башни, города, побежденные лесом. И, возможно, самое ужасное: корабль, дрейфующий по солнечной орбите.
«Ястребы» и Создатели Монументов. И человеческая раса. Сложно было не думать, что могло бы приключиться, будь у них возможность встретиться, объединить свои знания и теории. Сотрудничать на общее благо. Стать союзниками в великом приключении.
Как и Создатели Монументов, немногие «ястребы» выжили. Но их цивилизация пропала. Наследие их расы состояло только из цикла мифов.
Келли Колье побывала там; она первая вступила на борт космического корабля «ястребов» и потом с сожалением рассказывала Хатч об ущербе, наносимом облаками. В ее глазах, когда она описывала увиденное, стояли слезы.
Хатч постоянно вспоминала о Келли, о разрушенных городах и облаках. Ужасная возможность увидеть очередные руины не давала ей спать уже две ночи. Было бы жесточайшей издевкой наконец найти цивилизацию, кого-то кроме ноков, кого-то, с кем люди могли бы общаться, в тот самый миг, когда придет пора прощаться.
Интересующее Хатч облако отделяло от возможно обитаемой системы значительное расстояние, больше тридцати одного светового года. Девять месяцев пути. Туда направлялся «Билл Дженкинс», отозванный из своей наблюдательной миссии станцией «Бродсайд». Но ему потребуется месяц, чтобы добраться до места. Отчет доставят Хатч еще через неделю. Только в апреле она сможет узнать, есть ли проблема.
Рассудительность и опыт подсказывали ей, что следует готовиться к худшему.
Хатч появилась в Академии с затуманенным взглядом и в отвратительном настроении. Дома она все рассказала Тору, но он смог только посоветовать не мучить себя и оставить все это. «Мы неплохо проживем на мои доходы», – сказал Тор. Он был успешным художником и зарабатывал прилично, хотя и не пускал деньги на ветер, покупая охотничий домик в Скалистых горах и бунгало на Сиа-Айленд.
Хатч нужно было с кем-то поговорить. Комиссар тут тоже не годился, поэтому она, как только пришла на рабочее место, позвонила Гарольду. Он еще не подошел, объяснил дежурный, но с ним свяжутся. Через пять минут Гарольд был на связи. Только что вышел из дома.
– Гарольд, вы уже завтракали? – спросила Хатч.
– Нет, – сказал он, – обычно я ем в столовой.
– Не хотите позавтракать со мной? Я угощаю.
– Проблемы? – озабоченно поинтересовался он.
– Мне нужен ваш совет.
– Хорошо. Вы куда собирались?
– Встретимся у Клири. Через двадцать минут вас устроит?
«У Клири» было прекрасным маленьким кафе с видом на Убежище, инопланетное жилище, которое притащили с Близнецов и установили на платформе над Потомаком в парке Пентагона. Пригревало яркое солнце, в небе было полно ленивых облаков. Когда Гарольд появился, Хатч сидела в угловой кабинке, помешивая кофе и задумчиво глядя в окно. Она не замечала его, пока он не подошел.
– Приятный сюрприз, Присцилла. – Он робко улыбнулся.
Хатч знала, что Гарольд ее побаивается, но не представляла, почему. Она заметила это несколько лет назад, когда раз или два он был ее пассажиром. Не похоже, что на него действовали так все женщины, только она.
– Никогда не вредно ненадолго улизнуть – заметила Хатч и задала несколько вопросов о «Метеорологе» и о тьюках, чтобы дать ему освоиться.
У Клири работали живые официанты. Девушка принесла еще кофе и апельсиновый сок.
– Так о чем вы хотели поговорить со мной? – осведомился Гарольд.
Она рассказала об отчете с «Бродсайда», о том, что облако изменило курс. И направляется в звездную систему.
Гарольд опустил глаза.
– Это тревожный знак. – Он взял ложку, повертел ее в руках, положил на место, посмотрел на Потомак и наконец сказал: – Ну, при небольшом везении тревога может оказаться ложной.
Она взглянула на него.
– Присцилла, это не важно. В любом случае вы ничего не можете поделать.
– Там, наверное, кто-то есть.
– На его пути. Я понимаю. – Гарольд отпил кофе, промокнул губы салфеткой и пожал плечами. – Если там кто-то есть, им придется самим позаботиться о себе.
Он старался быть бесстрастным, но она чувствовала смирение в его голосе.
– Честно говоря, Хатч, – продолжил он, – не стоит волноваться по этому поводу. Даже если мы могли бы вмешаться. Так или иначе, самое страшное, что может случиться, – появятся еще одни развалины. Это все, что находят.
Вернулась официантка.
– Яичницу с беконом, картофель фри по-домашнему и тост, – сделал заказ Гарольд.
Хатч слышала, что он на диете, яичные белки и сухие завтраки, что-то такое. Но молча заказала французские гренки. Подумаешь!
Когда официантка ушла, старик откинулся на спинку стула и устроился поудобнее. Хатч нравился Гарольд. Он делал свою работу, никогда не жаловался, а в день Семьи много возился с Морин.
– Вы поэтому меня пригласили? – спросил он. – Из-за Омеги?
Хатч кивнула.
– Предположим худшее. На его пути кто-то есть. Мы действительно никак не можем обезвредить эту штуку? Взорвать? Рассеять? Ну хоть что-то?
Утро было прекрасное, ясное, светлое. Потомак, который значительно поднялся за последнее столетие и продолжал подниматься, походил на маленькое море. Капитолий, Белый дом – большая часть зданий теперь располагались на островах. Хатч прожила здесь достаточно долго, чтобы помнить те времена, когда можно было дойти пешком до Рок-Крик-парка и без лодки добраться до памятника Вашингтону. Можно было стоять на пирсе, смотреть на реку и стараться увидеть в созвездии Стрелы облако, и возникало чувство, что вопреки всему – увеличению продолжительности жизни, сверхсветовикам, кажущемуся исчезновению организованного насилия на планете – цивилизация продолжает отступать.
– Будь у облака какое-то физическое ядро, – говорил Гарольд, – жизненно важная часть, тогда да. Мы могли бы на него воздействовать. Но оно, похоже, однородно. Мы используем против него ядерное оружие, а оно просто восстанавливает целостность.
– Нам не известно, как оно это делает?
Он, пожевав губами, ответил:
– Это не моя сфера. Но, насколько мне известно, у нас нет никаких догадок. Эта технология превосходит все известное нам. Облако использует наноустройства, но мы не смогли разобраться, как они работают, как управляют движением. – Он отпил большой глоток сока. – Я вижу, на что способны облака, и, учитывая тот факт, что они состоят только из пыли и водорода, чувствую себя так, словно мне следует сидеть где-нибудь в джунглях и стучать в барабан. Мы имеем дело с совершенно новым уровнем технологии.
Принесли еду. Гарольд вытряхнул на картошку изрядную порцию кетчупа.
– Конечно, – продолжал он, – главная проблема заключается в том, что мы не можем проникнуть в облако. Корабли не возвращаются. Зонды пропадают. Даже сканеры и датчики дают не слишком много. – Он попробовал яичницу, довольно улыбнулся, намазал тост клубничным джемом и откусил. – Отличная еда. Вы обычно обедаете здесь?
– Обычно дома, – сказала Хатч.
– Да. – Гарольд изучающе посмотрел на нее. – Вы выжили рядом с одной из этих штук, Хатч. Вы ведь были возле, не так ли? Когда оно спустилось на Дельту?
В тот день с Хатч был Фрэнк Карсон. Тридцать лет назад. Боже, неужто так давно? Исследователи нарочно приманили облако, обработав плато так, чтобы то стало похоже на искусственное, и с ужасом наблюдали за набросившимся на них монстром.
– Да, – ответила Хатч, – была.
– И выжили.
– Самая ужасная буря, какую я когда-либо видела. Молнии. Торнадо. Метеоры. Вы бы не захотели провести там уикенд.
Гарольд при помощи тоста и вилки расправился с остатками яичницы.
– Да, я понимаю вашу тревогу. Где, вы сказали, находится Омега?
– Недалеко от Дамбелла.
– Господи. Это действительно близко. Что ж, ваша роль мне кажется предельно простой. Эти штуки атакуют города. Если окажется, что там есть жители, вы вмешаетесь, сообщите им, что должно произойти, и пусть скроются в холмах. Или построят какие-нибудь подземные убежища.
Снаружи на пирсе стайка детей не очень успешно пыталась запустить в небо воздушного змея. Вдали, на реке, виднелось несколько парусов.
Змей был красным, на нем был нарисован дракон.
Ей нужен был дракон.
Вернувшись в офис, Хатч связалась с Лунной оружейной лабораторией, созданной двадцать лет назад для скорейшей разработки средств защиты от Омег. Деятельность лаборатории контролировала Научная консультативная комиссия, псевдонезависимая группа под патронажем Мирового Совета. Как и Академию, финансировали ее недостаточно.
Арки Чан, замдиректора, был старым другом Хатч. Он бодро пожелал ей доброго утра.
– Мы слышали , – произнес он, – ты получила постоянную должность .
– Они ничего мне не говорят, Арки.
Тридцать три года назад, во время первого полета Хатч за пределы Солнечной системы, Арки был в числе ее пассажиров. С тех пор его черные волосы лишь чуть-чуть поседели, а улыбался он заразительно, как никогда.
– Что я могу для тебя сделать, Хатч? – спросил он.
– Дайте мне решение.
Это кодовое выражение означало «способ нейтрализовать облака».
Он кивнул.
– Что-нибудь еще? Может, создать универсальный растворитель? Или машину времени?
– Я серьезно. Что на повестке дня?
– А в чем дело?
– Одна из этих проклятых штуковин сменила курс.
– Я слышал. Вы выяснили, что на его пути?
– Солнце класса G. По-видимому, с планетарной системой. Мы все еще ждем. Я надеюсь, что оно ошиблось и заприметило какие-нибудь природные образования. Такое однажды уже было. Облако напало на объект почти прямоугольной формы, возникший естественным образом на одном из планетарных спутников. Чем бы ни были эти чертовы штуки, умом они не блещут.
– Я тоже на это надеюсь. Но увы, Хатч, нам похвастаться нечем.
– Совсем?
– Нам почти не дают денег, голубушка. А Академия не дает кораблей .
Это был камешек в ее огород.
– У вас же есть корабль.
– «Раджа» больше времени проводит в доке, чем в экспедициях .
– Это поправимо, – сказала Хатч. Она уже больше года пыталась высвободить часть средств.
– Ну, рад слышать, но, честно говоря, поверю, только когда увижу. Нужно, чтобы облако нависло над самим Капитолием. Следует подсунуть пару кнопок на стулья конгресса. Вот тогда они, черт побери, сразу станут серьезнее .
– У вас есть какое-нибудь средство на крайний случай?
– Вообще-то нет .
– Как насчет ядерного оружия?
– Мы испробовали его на Лунном Свете .
– А если что-то посолиднее? Суперъядерное? Или, может, закинуть в облако заряд антиматерии?
– Проблема в том, что эта штука упорно самовосстанавливается. Где-то у нее есть сердце, устройство управления, возможно ИИ. Но мы не знаем где, не в состоянии исследовать его, движемся ощупью . – Он развел руками. – Если у тебя есть идея, я бы с радостью послушал .
– Арки, если оно сейчас готово наброситься на кого-то, я не хочу сидеть сложа руки.
– Я тебя отлично понимаю .
– Найди что-нибудь. На всякий случай.
– Слушай , – в его голосе послышался холод, – тебе легко требовать чуда. Но все говорят: «Еще полно времени, не волнуйтесь, сейчас у нас другие приоритеты...»
Хатч обедала с Томом Каланом, своим заместителем по специальным проектам. По ее мнению, он был самым подходящим кандидатом на должность руководителя миссиями, конечно, после нее самой. Том был молод, честолюбив, полон энергии, и, если проработает здесь достаточно долго, несомненно сменит ее. Однако большего он в Академии достичь не мог. Должность комиссара была политическим назначением и никогда не доставалась сотрудникам Академии.
Том, обладатель прав пилота сверхсветовиков и разрешения на работы под давлением, умел принимать решения. Он был среднего телосложения, всегда подтянут, но без той нарочитости, которая отличает деловых молодых людей, уже чего-то достигших. Наверное, потому что он и так знал, чего стоит.
– Я вот подумал, – сказал он, – при необходимости мы сможем приманить проклятую штуку.
– И как? Проекция?
– Именно.
– Запустить туда огромный куб, чтобы оно за ним погналось.
– Да. – Том откусил от сэндвича с индейкой. – Может получиться. Мы никогда с этим не экспериментировали, так что не знаем наверняка. Нам бы не помешало узнать, какую сенсорную систему оно использует.
Если только визуальную, было бы достаточно большого изображения куба.
– Надо выяснить, – попросила Хатч. – Посмотри литературу. Ищи все, что подтверждает или опровергает эту идею.
– Хорошо.
– И еще, Том. Поскорее. Если проблема действительно есть, времени у нас в обрез.
– Считайте, уже сделано. – Он сделал большой глоток чая со льдом и снова вернулся к сэндвичу.
Ну и аппетит у этого парня .
– Скорее всего голографической проекцией его не обманешь.
– Знаю.
– Нужен запасной вариант.
– Что ты имеешь в виду?
– Готовность запустить туда настоящий ящик.
Это заставило Хатч вновь вспомнить о воздушном змее с нарисованным драконом. После обеда она сразу позвонила на «Рил Фабрикс» – там специализировались на производстве пластиковых, пленочных и текстильных материалов для промышленности. (Кроме того, у них было подразделение, контролировавшее сеть магазинов мороженого.) Несколько раз Хатч возила тамошних руководителей на «Серенити» и годами поддерживала знакомство с некоторыми из них.
Один из них, Шеннон Маккей, имел какое-то отношение к исследованиям и разработкам. Он был высоким и рыжеволосым.
Они немного поговорили о том о сем, Шеннон поздравил Хатч с предстоящим повышением. Ее удивило, что он в курсе.
– Мы следим за важными кадровыми перестановками, – заявил Шеннон.
Разумно: Академия была крупнейшим заказчиком «Рил».
– Мне нужен анализ осуществимости, – сказала Хатч. Она объяснила, в чем дело, умолчав о том, что это, вероятно, ни к чему не приведет, но ей хочется не спасовать в сложной ситуации, если таковая возникнет. – Мне, наверное, потребуется воздушный змей. Большой воздушный змей.
Шеннон кивнул.
– Дайте мне размеры.
Размеры? Вот бы кто-нибудь подсказал . Она наугад указала величину, и Шеннон еще раз кивнул. Они могли это сделать.
– Сколько времени это займет?
Мигнула синяя лампочка. И имя Гарольда. Он был на линии, ожидал разговора с ней.
– Сколько у нас есть времени?
– С момента, когда вы получите подтверждение, не более недели. В лучшем случае.
– Шутите .
– Вы сможете сделать это?
– Дайте подумать. Я свяжусь с вами.
– Да, Гарольд?
– Я подумал, вам будет интересно узнать. У нас еще один.
– Еще один кто?
– Еще один тьюк . – Псевдо-Новая. Хатч впервые услышала от него это слово, придуманное его сотрудниками. Сокращение от «Объект Тьюксбери». В голосе Гарольда явно звучала гордость.
– Хорошо.
– Другая спектрограмма. Другой цвет. Но та же сущность.
– В той же зоне?
– На другой стороне неба. Другой «Метеоролог» .
– Хорошо. Вы уверены, что это тьюк, а не Новая?
– Уверены .
– Хорошо, Гарольд. Держите меня в курсе.
– Это очень странно .
– Известите меня, когда захотите сделать официальное сообщение.
Хатч приказала ИИ найти Мардж Конвей из Международного климатического бюро в Лондоне. Через двадцать минут Мардж была на линии.
– Сколько лет, сколько зим. Чем могу помочь, Хатч?
Мардж и Хатч дружили давно, еще с Принстона, как-то раз не поделили парня, теперь давно забытого, и все эти годы продолжали общаться. Прежде Мардж была худенькой тихоней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9