При виде меня она вначале улыбнулась, а потом помрачнела. Наверное, она была совсем голая, потому что замоталась в простыню.
- Здравствуйте, - сказал я.
- Какой ты дурачок, - сказала девушка. - Господи, ну откуда берутся…
- Замолкни, груз! - процедил я. Получилось. Почти как у старпома. Девушка замолчала, часто моргая. Антон на миг прекратил бриться, потом бритва продолжила движения. Вверх-вниз.
А я повернулся и пошел в семьдесят третий номер.
Капитан был младше и старпома, и доктора. Наверное, он окончил какую-то очень известную космошколу, если ему доверили командовать кораблем. Крепкий, красивый, в парадной белой форме.
- Тиккирей, - утвердительно сказал он, когда я вошел. Почему-то я понял, что он видел запись моего вчерашнего обследования, и мне стало стыдно. Перед Антоном или старпомом не было стыдно. А перед настоящим капитаном, который, даже сидя один в номере, оставался в парадной одежде, - стыдно.
- Да, капитан.
- Значит, не передумал?
- Да, капитан.
- С контрактом ознакомился?
- Да, капитан.
Контракт я читал до трех часов ночи. Он и впрямь был стандартным, но я все проверил.
- Тиккирей, может быть, ты думаешь нас обмануть? - предположил капитан. - Сделать два-три рейса, выбрать планету посимпатичнее и там сойти?
- Разве я имею на это право? - очень натурально удивился я.
- Имеешь, конечно, только что это тебе даст? - Несколько секунд капитан пристально смотрел на меня. - Ладно, не будем тянуть.
Он сел за стол, быстро проглядел мои бумаги, проверил подлинность печатей ручным сканером, подписал контракт и вернул мне один экземпляр. Протянул руку:
- Поздравляю вас, Тиккирей. Отныне вы член расчетной группы космического корабля «Клязьма».
Мне не понравилось то, что он назвал меня не членом экипажа, а членом расчетной группы. А еще больше не понравилась фраза «Только что это тебе даст?». Но я улыбнулся и пожал ему руку.
- Вот тебе подъемные. - Капитан достал из кармана несколько банкнот. - Они не оговорены в контракте, но это добрая традиция - к первому старту. Только постарайся не…
На секунду капитан замолчал, потом засмеялся:
- Да нет, ты не напьешься, я думаю.
- Не напьюсь, - пообещал я. Вчера, после водки, меня стошнило в автобусе. А может быть, это случилось еще и из-за проверки моей работоспособности…
- Сбор в пять часов внизу, в вестибюле, - сказал капитан. - Да, и… Это опять же не оговорено, но если тебя там не окажется, я не стану подавать в суд. Просто порву контракт.
- Я буду.
- Хорошо, Тиккирей.
Я понял, что разговор окончен, и вышел из номера. Внизу, в баре, было так же немноголюдно и бармен был прежний. Он улыбнулся мне, а я подошел и положил одну банкноту на стойку.
- Это за вчера. И… у вас есть молочные коктейли?
- Конечно, есть. - Бармен выдал мне сдачу. - Приняли?
- Приняли. У меня оказались очень хорошие показатели. Правда.
- Здорово. Только ты вовремя завяжи с этой работой, ладно? С чем тебе коктейль?
- С апельсином, - сказал я наугад.
Бармен поморщился, наклонился ко мне. Заговорщицки прошептал:
- Скажу по секрету, самые вкусные молочные коктейли - это самые простые. Например - с шоколадом и щепоткой ванили.
- Давай, - так же шепотом ответил я.
Это и впрямь было вкусно. Я так и просидел в баре до пяти часов, оставив чемодан за стойкой у бармена, чтобы не следить за ним. Пару раз сбегал в туалет, чтобы не повторилось вчерашнего конфуза. Хотя, наверное, на корабле все это как-то продумано.
Последний коктейль я допил впопыхах, поглядывая на часы. Пожал руку бармену и выскочил в вестибюль.
Весь экипаж уже собрался. Капитан, старпом, доктор. И еще два человека, которых я не видел, - наверное, навигатор и карго-мастер.
- Опаздываешь, модуль, - холодно сказал доктор. Он свое обещание сдержал - для него я уже не был славным мальчиком.
- Простите, больше не повторится, - сжимая ручку чемодана, сказал я. Старпом молча взял у меня из рук чемодан, прикинул вес, вернул.
- Идем, - сказал капитан. Все повернулись и двинулись к шлюзу, к которому уже был пристыкован микроавтобус.
На меня даже внимания не обращали. И дверь автобуса закрыли, едва я успел переступить порог. Старпом и доктор сидели рядом, карго и навигатор - тоже. Рядом с капитаном было свободное место, но на него он очень аккуратно положил свою фуражку.
Я прошел в конец автобуса, сел на свободный ряд кресел.
Капитан поднял и надел фуражку.
Автобус покатился по оранжевому такыру.
«Клязьма» была стандартным сухогрузом, такие к нам непрерывно летают. Керамическая туша двухсот метров в длину, похожая на слишком вытянутое яйцо. При посадке она выдвигала опоры, но по сравнению с кораблем они были почти невидимы - такие маленькие. Казалось, что «Клязьма» лежит прямо на песке, сплавленном за многие годы в твердую каменистую корку. Грузовой люк был уже закрыт, но вдали еще пылила колонна большегрузных грузовиков, загружавших в корабль обогащенную руду.
- Последний рейс в этот гадючник, - сказал старпом, - Слава тебе, Господи…
- Зато какой пай, - негромко возразил тот, кого я считал навигатором. Это был негр, пожилой, полный, с очень добрым лицом.
- Да, пай хорош, - согласился доктор. - И хороший модуль наняли.
- Еще надо проверить, - кисло возразил старпом.
- Хороший, хороший, - повторил доктор. - Что я, тестировать разучился?
Обо мне они говорили так, словно я был покупкой, валявшейся на заднем сиденье. Я сцепил зубы и промолчал. Наверное, это такое испытание. Чтобы убедиться, серьезно я настроен с ними работать или начну ныть и возмущаться.
Автобус пристыковался к шлюзу - спустившейся сверху прозрачной трубе. Вшестером мы едва втиснулись в маленькую кабинку лифта. Меня прижало к капитану.
- Простите, капитан… - сказал я.
Он молчал. Старпом тронул меня за плечо и холодно подсказал:
- Разрешите обратиться, капитан…
- Разрешите обратиться, капитан, - повторил я.
- Разрешаю.
- А где остальные члены расчетной команды? Они вернулись раньше?
Мне вдруг стало страшно. Я подумал, что у них вообще нет модулей и, значит, моим мозгам придется работать непрерывно.
- Они не сходили с корабля, - ответил капитан.
Больше ничего я спрашивать не стал.
Из шлюзовой камеры, довольно большой, со скафандрами в застекленных нишах, какими-то приборами на стенах и принайтованным к полу флаером, все немедленно стали расходиться по своим делам. Капитан бросил, ни к кому не обращаясь:
- Старт через пятьдесят минут, через сорок всем быть в сети.
Я стоял, разинув рот и ничего не понимая. А мне куда идти?
Пальцы доктора цепко взяли меня за плечо.
- Иди за мной.
Мы поднялись в лифте, прошли по коридору. Доктор молчал, он был серьезен и сосредоточен.
- Извините, а что я должен буду делать?.. - начал я.
- Для твоей работы тебе вовсе не требуется что-либо знать, - отрезал доктор. - Ты - «мозги в бутылке», понимаешь? Входи.
Он подтолкнул меня вперед, и я первым вошел в небольшой зал. Тут был стол, и большая видеостена, и мягкие глубокие кресла. В креслах сидели люди - остальные расчетные модули. Их было пятеро - трое немолодых, один средних лет и один паренек лет семнадцати.
- Добрый день, расчетная команда, - сказал доктор.
Все пятеро зашевелились. Те, что постарше, кивнули. Мужчина средних лет что-то буркнул. А паренек поздоровался:
- Привет, док.
Они вовсе не выглядели дебилами. Скорее - людьми, увлеченными фильмом, который шел на экране. Что-то авантюрно-приключенческое, там как раз молодая красивая женщина доказывала кому-то, что она может переносить гипер, потому что ей специально пересажена игрек-хромосома. Вот же бред, как можно пересадить хромосому во все клетки сразу?
- Это ваш новенький друг, - сказал доктор. - Его зовут Тиккирей… если кому-то интересно.
- Привет, Тиккирей, - сказал парень. - Меня зовут Кеол.
Он даже улыбнулся.
- Ты сходил с корабля? - спросил док.
Кеол поморщился.
- Нет. Не люблю эту планету.
- Ты же вроде бы… - Доктор махнул рукой. - Ладно. Все по местам! Старт через сорок минут.
Поднялись все сразу. Экран погас. Из щелей выскользнули несколько черепашек-уборщиц и принялись елозить по полу. Я заметил, что кое-где рассыпан попкорн, обертки от шоколада и еще какой-то мусор.
- Мне помочь новенькому? - спросил Кеол.
- Я сам все объясню. Ты проследи за стариками.
- Хорошо, док, - сказал Кеол.
- Он самый сохранный из всех, - не понижая голоса, сказал доктор. Кеол даже не вздрогнул. И посмотрел на меня. Я молчал, меня немножко колотило мелкой дрожью.
- Автобус еще не отошел, - сказал доктор. - Я попросил водителя выждать двадцать минут. Если хочешь, я провожу тебя в шлюз.
Во рту у меня пересохло, но я все-таки пошевелил языком и сказал:
- Нет.
- Это было последнее предложение, - сказал Антон. - Идем.
В зале было штук десять дверей, семь из них сразу выделялись - более широкие и какие-то массивные. В эти двери и уходили модули. Доктор подвел меня к крайней, заставил приложить руку к сенсорной пластине. Сообщил:
- Теперь это твоя бутылка.
Помещение и впрямь походило на лежащую бутылку…. даже стены и потолок выгибались дугой. Здесь не было ничего, кроме странной штуки, походящей на кровать для тяжелобольного. Поверхность ее была гибкая, блестящая и упругая. Почти посередине - отверстие.
- Раздевайся, - сказал доктор. - Все вещи и одежду - сюда.
Я разделся, убрал вещи в стенной шкафчик, тоже запирающийся на сенсорный замок. Молча лег на кровать. Было довольно мягко и удобно.
- Значит, так, - сказал доктор. - Самые сложные процессы для модуля… понимаешь какие?
- Понимаю, - ответил я.
- Ходишь ты под себя, - сказал доктор. - Биде встроено в кровать и включается автоматически. Если у тебя нарушается работа кишечника, шунт начинает самостоятельно выдавать команды на периферийную нервную систему. Каждый час кровать массирует тебя. Раз в сутки нейрошунт выдает команды на сокращение мускулатуры, чтобы избежать мышечной дистрофии. Состояние здоровья контролируется непрерывно, если что - я прихожу и оказываю помощь. Так… Питание…
Он запустил руку под кровать и вытащил из какого-то гнезда шланг с расширением на конце.
- Это не питание, - увидев мои выпученные глаза, сказал доктор, - это мочеприемник. Приладь сам.
Я приладил.
Самое унизительное было именно в том, что доктор стоял рядом, давал советы и отпускал комментарии. Словно он был на меня очень зол. За то, что я все-таки отверг их советы и пришел на корабль…
Второй шланг, который он достал, как раз и был «питанием». Доктор быстро подобрал мне загубник, подходящий по размерам. Я взял его в рот.
- Питание жидкое, выдается небольшими порциями одновременно со стимуляцией сосательного рефлекса, - пояснил доктор. - Хочешь попробовать?
Я покачал головой.
- И правильно. Ничего вкусного. Полезно, легко усваивается… дает минимум отходов. Но не более того.
Потом он пристегнул меня поверх кровати четырьмя широкими ремнями, приговаривая:
- Запоминай порядок. В дальнейшем будешь делать все сам. Это вполне удобно, руки у тебя остаются свободными до конца. Потом ты всовываешь их в эти петли - они затянутся автоматически. Система простая, удобная, не меняется уже полсотни лет. Хочешь что-то сказать?
Я кивнул, и доктор вынул мне загубник.
- Когда мы прилетим, я смогу выйти в космопорт? Погулять…
- Конечно. - Доктор даже удивился. - Или считаешь нас бандой, которая держит модулей принудительно? Тиккирей… самое печальное, что в этом нет нужды. Я уверяю тебя, Тиккирей, что если бы освоение космоса требовало вынимать людям мозги и держать их в банках по-настоящему, мы бы так и делали. Человеческая мораль чудовищно пластична. Но это не нужно. Лучшая банка - твое собственное тело. К нему подводится питание, удаляются отходы, а в шунт втыкается кабель. Вот и все, Тиккирей. А то, что некоторые модули все-таки уходят, отработав контракт, - позволяет людям окончательно угомонить свою совесть. Понял?
- Да. Спасибо. - Я улыбнулся, хотя улыбка и вышла жалкой. - Я… я немножко испугался. Что вы будете держать меня в корабле, пока я не стану… как эти.
Доктор Антон тоже улыбнулся. Присел на корточки рядом с кроватью. И потрепал меня по голове.
- Брось. В нашем дурацком, полном законов мире практически нет нужды в насилии. Может, лучше бы наоборот, а?
Он встал, вынул очередной шнур. Я скосил глаза - кабель для нейрошунта. Спросил:
- Я сразу отключусь?
- Да, Тиккирей. Держи свой загубник.
Я послушно взял в рот шланг. Вкуса никакого не чувствовалось, все ведь было много раз стерилизовано. Может, попросить попробовать…
- Удачного гипера, расчетчик, - сказал доктор. И мир исчез.
Как же у меня болела голова!
Я даже тихонько завыл, когда это почувствовал. На языке был гадостный привкус - будто жевал солено-сладкую глину.
Голова раскалывалась. И чесалась коленка. Затекла правая рука, будто я пытался ее вырвать из тугой петли.
Я лежал на своем месте расчетного модуля. Шнур по-прежнему был в шунте, только уже отключен. Вытянув левую руку - она слушалась лучше, - я выдернул его. Выплюнул загубник.
Ничего себе!
Это не подключение к школьному компьютеру.
Ремни по-прежнему притягивали меня к кровати. Я ухитрился их отцепить, встал. Боялся, что будут подкашиваться ноги, но все оказалось в порядке.
Осторожно коснувшись двери, я выглянул в общий зал.
Там стоял Кеол - голый, бледный и почесывающий живот. При виде меня он заулыбался:
- А, Тиккирей! Привет, Тиккирей. Как ощущения?
- Ничего, - пробормотал я. Вроде бы и впрямь ничего со мной не стряслось.
- Вначале всегда ничего, - серьезно сказал Кеол. - Потом все делается скучным. Неинтересным. С этим надо интенсивно бороться!
Он торжественно погрозил мне пальцем и повторил:
- Интенсивно! Ты простерилизовал кровать?
- Нет… как это?
- Смотри…
Кеол протиснулся в мою «бутылку». Показал - все и впрямь было просто и почти полностью автоматизировано. И впрямь как для тяжелобольных.
- Загубник тоже моешь, - серьезно объяснял он. - Там вечно остатки каши. И вымойся сам! Кровать впитывает выделения, если что-то пролилось, но надо мыться. Начисто! Вот, открой ящик…
Душ был прямо здесь. Гибкий шланг с лейкой на конце и флакон бактерицидного геля, самого обычного дешевого геля, который мы иногда покупали в магазине.
- В полу отверстия, вода стечет туда, - объяснил Кеол. - И кровать окати. Когда выйдешь, просушка и ультрафиолет включатся автоматически.
- Мы прилетели, Кеол? - спросил я.
Он заморгал.
- Мы? Да, наверное. Я не спрашивал. Но если отключились - значит, прилетели. Верно?
Кеол вышел, а я стал торопливо приводить себя в порядок. Вымылся несколько раз, вытерся полотенцем из того же ящика. Все было продумано. Все было просто и целесообразно. Ужас какой-то!
Хорошо, что я не собираюсь больше ложиться в этот гроб и подключаться к потоковому вычислению. Ведь не собираюсь? Я вслушался в свои мысли, боясь, что решимость ослабнет.
Да нет, все было нормально.
Я оделся - в свою одежду. Форму ведь мне так и не выдали. И не надо. Посмотрел дату на часах - ого, я пролежал в потоке почти две недели!
Потом взял чемоданчик и вышел из «бутылки».
- Голова болит, Тиккирей? - спросил меня Кеол.
- Да, - признался я.
- Выпей. - Он протянул мне банку какого-то напитка. - Специальный. Снимает боль и тонизирует.
Он и впрямь был нормальнее всех остальных расчетчиков. Он еще пытался заботиться об окружающих. А на это нужны какая-то воля и целеполагание.
- Удачи тебе, - сказал я и вышел в коридор.
Маршрут к шлюзу я вроде бы помнил, ведь только что мы с доктором Антоном шли оттуда. Ну, я понимаю, что не совсем «только что». Но я ведь не помнил все эти дни полета… интересно, сколько же мы летели?
Впрочем, в шлюз я пока не хотел. Обманывать капитана и экипаж я вовсе не собирался. Мне надо было найти кого-нибудь - и я нашел. Наткнулся прямо на старпома, идущего к шлюзу. Тот внимательно осмотрел меня, задержал взгляд на чемоданчике и сказал:
- Понятно. В шлюз?
- Нет, я хочу найти капитана. И расторгнуть контракт. Я ведь имею на это право? - спросил я.
Старпом кивнул:
- Идем…
Но привел он меня не к капитану, а в какое-то нежилое помещение. Уселся перед экраном, включил компьютер. Скомандовал:
- Данные по контракту расчетного модуля Тиккирея.
На экране появился мой контракт.
- Ты вправе прервать контракт и сойти на любой планете, - сказал старпом. - Это - закон. Мы обязаны выплатить тебе заработанную за данный полет сумму. Это… - он наклонился к экрану, - это тысяча тридцать восемь кредитов.
Ого!
Я молчал.
- Разумеется, питание и работа систем твоего жизнеобеспечения оплачиваются отдельно, поскольку ты прерываешь контракт до истечения срока… - сухо добавил старпом. - Так что… отними шестьсот четыре кредита.
- Так много? - удивился я.
- Так много. Потому что твое питание и твою кровать требуется волочить в пространстве вместе с тобой. И даже по минимальным внутренним расценкам флота это составляет изрядную сумму. Будешь спорить?
- Нет, - сказал я. Все было честно.
1 2 3 4 5 6 7
- Здравствуйте, - сказал я.
- Какой ты дурачок, - сказала девушка. - Господи, ну откуда берутся…
- Замолкни, груз! - процедил я. Получилось. Почти как у старпома. Девушка замолчала, часто моргая. Антон на миг прекратил бриться, потом бритва продолжила движения. Вверх-вниз.
А я повернулся и пошел в семьдесят третий номер.
Капитан был младше и старпома, и доктора. Наверное, он окончил какую-то очень известную космошколу, если ему доверили командовать кораблем. Крепкий, красивый, в парадной белой форме.
- Тиккирей, - утвердительно сказал он, когда я вошел. Почему-то я понял, что он видел запись моего вчерашнего обследования, и мне стало стыдно. Перед Антоном или старпомом не было стыдно. А перед настоящим капитаном, который, даже сидя один в номере, оставался в парадной одежде, - стыдно.
- Да, капитан.
- Значит, не передумал?
- Да, капитан.
- С контрактом ознакомился?
- Да, капитан.
Контракт я читал до трех часов ночи. Он и впрямь был стандартным, но я все проверил.
- Тиккирей, может быть, ты думаешь нас обмануть? - предположил капитан. - Сделать два-три рейса, выбрать планету посимпатичнее и там сойти?
- Разве я имею на это право? - очень натурально удивился я.
- Имеешь, конечно, только что это тебе даст? - Несколько секунд капитан пристально смотрел на меня. - Ладно, не будем тянуть.
Он сел за стол, быстро проглядел мои бумаги, проверил подлинность печатей ручным сканером, подписал контракт и вернул мне один экземпляр. Протянул руку:
- Поздравляю вас, Тиккирей. Отныне вы член расчетной группы космического корабля «Клязьма».
Мне не понравилось то, что он назвал меня не членом экипажа, а членом расчетной группы. А еще больше не понравилась фраза «Только что это тебе даст?». Но я улыбнулся и пожал ему руку.
- Вот тебе подъемные. - Капитан достал из кармана несколько банкнот. - Они не оговорены в контракте, но это добрая традиция - к первому старту. Только постарайся не…
На секунду капитан замолчал, потом засмеялся:
- Да нет, ты не напьешься, я думаю.
- Не напьюсь, - пообещал я. Вчера, после водки, меня стошнило в автобусе. А может быть, это случилось еще и из-за проверки моей работоспособности…
- Сбор в пять часов внизу, в вестибюле, - сказал капитан. - Да, и… Это опять же не оговорено, но если тебя там не окажется, я не стану подавать в суд. Просто порву контракт.
- Я буду.
- Хорошо, Тиккирей.
Я понял, что разговор окончен, и вышел из номера. Внизу, в баре, было так же немноголюдно и бармен был прежний. Он улыбнулся мне, а я подошел и положил одну банкноту на стойку.
- Это за вчера. И… у вас есть молочные коктейли?
- Конечно, есть. - Бармен выдал мне сдачу. - Приняли?
- Приняли. У меня оказались очень хорошие показатели. Правда.
- Здорово. Только ты вовремя завяжи с этой работой, ладно? С чем тебе коктейль?
- С апельсином, - сказал я наугад.
Бармен поморщился, наклонился ко мне. Заговорщицки прошептал:
- Скажу по секрету, самые вкусные молочные коктейли - это самые простые. Например - с шоколадом и щепоткой ванили.
- Давай, - так же шепотом ответил я.
Это и впрямь было вкусно. Я так и просидел в баре до пяти часов, оставив чемодан за стойкой у бармена, чтобы не следить за ним. Пару раз сбегал в туалет, чтобы не повторилось вчерашнего конфуза. Хотя, наверное, на корабле все это как-то продумано.
Последний коктейль я допил впопыхах, поглядывая на часы. Пожал руку бармену и выскочил в вестибюль.
Весь экипаж уже собрался. Капитан, старпом, доктор. И еще два человека, которых я не видел, - наверное, навигатор и карго-мастер.
- Опаздываешь, модуль, - холодно сказал доктор. Он свое обещание сдержал - для него я уже не был славным мальчиком.
- Простите, больше не повторится, - сжимая ручку чемодана, сказал я. Старпом молча взял у меня из рук чемодан, прикинул вес, вернул.
- Идем, - сказал капитан. Все повернулись и двинулись к шлюзу, к которому уже был пристыкован микроавтобус.
На меня даже внимания не обращали. И дверь автобуса закрыли, едва я успел переступить порог. Старпом и доктор сидели рядом, карго и навигатор - тоже. Рядом с капитаном было свободное место, но на него он очень аккуратно положил свою фуражку.
Я прошел в конец автобуса, сел на свободный ряд кресел.
Капитан поднял и надел фуражку.
Автобус покатился по оранжевому такыру.
«Клязьма» была стандартным сухогрузом, такие к нам непрерывно летают. Керамическая туша двухсот метров в длину, похожая на слишком вытянутое яйцо. При посадке она выдвигала опоры, но по сравнению с кораблем они были почти невидимы - такие маленькие. Казалось, что «Клязьма» лежит прямо на песке, сплавленном за многие годы в твердую каменистую корку. Грузовой люк был уже закрыт, но вдали еще пылила колонна большегрузных грузовиков, загружавших в корабль обогащенную руду.
- Последний рейс в этот гадючник, - сказал старпом, - Слава тебе, Господи…
- Зато какой пай, - негромко возразил тот, кого я считал навигатором. Это был негр, пожилой, полный, с очень добрым лицом.
- Да, пай хорош, - согласился доктор. - И хороший модуль наняли.
- Еще надо проверить, - кисло возразил старпом.
- Хороший, хороший, - повторил доктор. - Что я, тестировать разучился?
Обо мне они говорили так, словно я был покупкой, валявшейся на заднем сиденье. Я сцепил зубы и промолчал. Наверное, это такое испытание. Чтобы убедиться, серьезно я настроен с ними работать или начну ныть и возмущаться.
Автобус пристыковался к шлюзу - спустившейся сверху прозрачной трубе. Вшестером мы едва втиснулись в маленькую кабинку лифта. Меня прижало к капитану.
- Простите, капитан… - сказал я.
Он молчал. Старпом тронул меня за плечо и холодно подсказал:
- Разрешите обратиться, капитан…
- Разрешите обратиться, капитан, - повторил я.
- Разрешаю.
- А где остальные члены расчетной команды? Они вернулись раньше?
Мне вдруг стало страшно. Я подумал, что у них вообще нет модулей и, значит, моим мозгам придется работать непрерывно.
- Они не сходили с корабля, - ответил капитан.
Больше ничего я спрашивать не стал.
Из шлюзовой камеры, довольно большой, со скафандрами в застекленных нишах, какими-то приборами на стенах и принайтованным к полу флаером, все немедленно стали расходиться по своим делам. Капитан бросил, ни к кому не обращаясь:
- Старт через пятьдесят минут, через сорок всем быть в сети.
Я стоял, разинув рот и ничего не понимая. А мне куда идти?
Пальцы доктора цепко взяли меня за плечо.
- Иди за мной.
Мы поднялись в лифте, прошли по коридору. Доктор молчал, он был серьезен и сосредоточен.
- Извините, а что я должен буду делать?.. - начал я.
- Для твоей работы тебе вовсе не требуется что-либо знать, - отрезал доктор. - Ты - «мозги в бутылке», понимаешь? Входи.
Он подтолкнул меня вперед, и я первым вошел в небольшой зал. Тут был стол, и большая видеостена, и мягкие глубокие кресла. В креслах сидели люди - остальные расчетные модули. Их было пятеро - трое немолодых, один средних лет и один паренек лет семнадцати.
- Добрый день, расчетная команда, - сказал доктор.
Все пятеро зашевелились. Те, что постарше, кивнули. Мужчина средних лет что-то буркнул. А паренек поздоровался:
- Привет, док.
Они вовсе не выглядели дебилами. Скорее - людьми, увлеченными фильмом, который шел на экране. Что-то авантюрно-приключенческое, там как раз молодая красивая женщина доказывала кому-то, что она может переносить гипер, потому что ей специально пересажена игрек-хромосома. Вот же бред, как можно пересадить хромосому во все клетки сразу?
- Это ваш новенький друг, - сказал доктор. - Его зовут Тиккирей… если кому-то интересно.
- Привет, Тиккирей, - сказал парень. - Меня зовут Кеол.
Он даже улыбнулся.
- Ты сходил с корабля? - спросил док.
Кеол поморщился.
- Нет. Не люблю эту планету.
- Ты же вроде бы… - Доктор махнул рукой. - Ладно. Все по местам! Старт через сорок минут.
Поднялись все сразу. Экран погас. Из щелей выскользнули несколько черепашек-уборщиц и принялись елозить по полу. Я заметил, что кое-где рассыпан попкорн, обертки от шоколада и еще какой-то мусор.
- Мне помочь новенькому? - спросил Кеол.
- Я сам все объясню. Ты проследи за стариками.
- Хорошо, док, - сказал Кеол.
- Он самый сохранный из всех, - не понижая голоса, сказал доктор. Кеол даже не вздрогнул. И посмотрел на меня. Я молчал, меня немножко колотило мелкой дрожью.
- Автобус еще не отошел, - сказал доктор. - Я попросил водителя выждать двадцать минут. Если хочешь, я провожу тебя в шлюз.
Во рту у меня пересохло, но я все-таки пошевелил языком и сказал:
- Нет.
- Это было последнее предложение, - сказал Антон. - Идем.
В зале было штук десять дверей, семь из них сразу выделялись - более широкие и какие-то массивные. В эти двери и уходили модули. Доктор подвел меня к крайней, заставил приложить руку к сенсорной пластине. Сообщил:
- Теперь это твоя бутылка.
Помещение и впрямь походило на лежащую бутылку…. даже стены и потолок выгибались дугой. Здесь не было ничего, кроме странной штуки, походящей на кровать для тяжелобольного. Поверхность ее была гибкая, блестящая и упругая. Почти посередине - отверстие.
- Раздевайся, - сказал доктор. - Все вещи и одежду - сюда.
Я разделся, убрал вещи в стенной шкафчик, тоже запирающийся на сенсорный замок. Молча лег на кровать. Было довольно мягко и удобно.
- Значит, так, - сказал доктор. - Самые сложные процессы для модуля… понимаешь какие?
- Понимаю, - ответил я.
- Ходишь ты под себя, - сказал доктор. - Биде встроено в кровать и включается автоматически. Если у тебя нарушается работа кишечника, шунт начинает самостоятельно выдавать команды на периферийную нервную систему. Каждый час кровать массирует тебя. Раз в сутки нейрошунт выдает команды на сокращение мускулатуры, чтобы избежать мышечной дистрофии. Состояние здоровья контролируется непрерывно, если что - я прихожу и оказываю помощь. Так… Питание…
Он запустил руку под кровать и вытащил из какого-то гнезда шланг с расширением на конце.
- Это не питание, - увидев мои выпученные глаза, сказал доктор, - это мочеприемник. Приладь сам.
Я приладил.
Самое унизительное было именно в том, что доктор стоял рядом, давал советы и отпускал комментарии. Словно он был на меня очень зол. За то, что я все-таки отверг их советы и пришел на корабль…
Второй шланг, который он достал, как раз и был «питанием». Доктор быстро подобрал мне загубник, подходящий по размерам. Я взял его в рот.
- Питание жидкое, выдается небольшими порциями одновременно со стимуляцией сосательного рефлекса, - пояснил доктор. - Хочешь попробовать?
Я покачал головой.
- И правильно. Ничего вкусного. Полезно, легко усваивается… дает минимум отходов. Но не более того.
Потом он пристегнул меня поверх кровати четырьмя широкими ремнями, приговаривая:
- Запоминай порядок. В дальнейшем будешь делать все сам. Это вполне удобно, руки у тебя остаются свободными до конца. Потом ты всовываешь их в эти петли - они затянутся автоматически. Система простая, удобная, не меняется уже полсотни лет. Хочешь что-то сказать?
Я кивнул, и доктор вынул мне загубник.
- Когда мы прилетим, я смогу выйти в космопорт? Погулять…
- Конечно. - Доктор даже удивился. - Или считаешь нас бандой, которая держит модулей принудительно? Тиккирей… самое печальное, что в этом нет нужды. Я уверяю тебя, Тиккирей, что если бы освоение космоса требовало вынимать людям мозги и держать их в банках по-настоящему, мы бы так и делали. Человеческая мораль чудовищно пластична. Но это не нужно. Лучшая банка - твое собственное тело. К нему подводится питание, удаляются отходы, а в шунт втыкается кабель. Вот и все, Тиккирей. А то, что некоторые модули все-таки уходят, отработав контракт, - позволяет людям окончательно угомонить свою совесть. Понял?
- Да. Спасибо. - Я улыбнулся, хотя улыбка и вышла жалкой. - Я… я немножко испугался. Что вы будете держать меня в корабле, пока я не стану… как эти.
Доктор Антон тоже улыбнулся. Присел на корточки рядом с кроватью. И потрепал меня по голове.
- Брось. В нашем дурацком, полном законов мире практически нет нужды в насилии. Может, лучше бы наоборот, а?
Он встал, вынул очередной шнур. Я скосил глаза - кабель для нейрошунта. Спросил:
- Я сразу отключусь?
- Да, Тиккирей. Держи свой загубник.
Я послушно взял в рот шланг. Вкуса никакого не чувствовалось, все ведь было много раз стерилизовано. Может, попросить попробовать…
- Удачного гипера, расчетчик, - сказал доктор. И мир исчез.
Как же у меня болела голова!
Я даже тихонько завыл, когда это почувствовал. На языке был гадостный привкус - будто жевал солено-сладкую глину.
Голова раскалывалась. И чесалась коленка. Затекла правая рука, будто я пытался ее вырвать из тугой петли.
Я лежал на своем месте расчетного модуля. Шнур по-прежнему был в шунте, только уже отключен. Вытянув левую руку - она слушалась лучше, - я выдернул его. Выплюнул загубник.
Ничего себе!
Это не подключение к школьному компьютеру.
Ремни по-прежнему притягивали меня к кровати. Я ухитрился их отцепить, встал. Боялся, что будут подкашиваться ноги, но все оказалось в порядке.
Осторожно коснувшись двери, я выглянул в общий зал.
Там стоял Кеол - голый, бледный и почесывающий живот. При виде меня он заулыбался:
- А, Тиккирей! Привет, Тиккирей. Как ощущения?
- Ничего, - пробормотал я. Вроде бы и впрямь ничего со мной не стряслось.
- Вначале всегда ничего, - серьезно сказал Кеол. - Потом все делается скучным. Неинтересным. С этим надо интенсивно бороться!
Он торжественно погрозил мне пальцем и повторил:
- Интенсивно! Ты простерилизовал кровать?
- Нет… как это?
- Смотри…
Кеол протиснулся в мою «бутылку». Показал - все и впрямь было просто и почти полностью автоматизировано. И впрямь как для тяжелобольных.
- Загубник тоже моешь, - серьезно объяснял он. - Там вечно остатки каши. И вымойся сам! Кровать впитывает выделения, если что-то пролилось, но надо мыться. Начисто! Вот, открой ящик…
Душ был прямо здесь. Гибкий шланг с лейкой на конце и флакон бактерицидного геля, самого обычного дешевого геля, который мы иногда покупали в магазине.
- В полу отверстия, вода стечет туда, - объяснил Кеол. - И кровать окати. Когда выйдешь, просушка и ультрафиолет включатся автоматически.
- Мы прилетели, Кеол? - спросил я.
Он заморгал.
- Мы? Да, наверное. Я не спрашивал. Но если отключились - значит, прилетели. Верно?
Кеол вышел, а я стал торопливо приводить себя в порядок. Вымылся несколько раз, вытерся полотенцем из того же ящика. Все было продумано. Все было просто и целесообразно. Ужас какой-то!
Хорошо, что я не собираюсь больше ложиться в этот гроб и подключаться к потоковому вычислению. Ведь не собираюсь? Я вслушался в свои мысли, боясь, что решимость ослабнет.
Да нет, все было нормально.
Я оделся - в свою одежду. Форму ведь мне так и не выдали. И не надо. Посмотрел дату на часах - ого, я пролежал в потоке почти две недели!
Потом взял чемоданчик и вышел из «бутылки».
- Голова болит, Тиккирей? - спросил меня Кеол.
- Да, - признался я.
- Выпей. - Он протянул мне банку какого-то напитка. - Специальный. Снимает боль и тонизирует.
Он и впрямь был нормальнее всех остальных расчетчиков. Он еще пытался заботиться об окружающих. А на это нужны какая-то воля и целеполагание.
- Удачи тебе, - сказал я и вышел в коридор.
Маршрут к шлюзу я вроде бы помнил, ведь только что мы с доктором Антоном шли оттуда. Ну, я понимаю, что не совсем «только что». Но я ведь не помнил все эти дни полета… интересно, сколько же мы летели?
Впрочем, в шлюз я пока не хотел. Обманывать капитана и экипаж я вовсе не собирался. Мне надо было найти кого-нибудь - и я нашел. Наткнулся прямо на старпома, идущего к шлюзу. Тот внимательно осмотрел меня, задержал взгляд на чемоданчике и сказал:
- Понятно. В шлюз?
- Нет, я хочу найти капитана. И расторгнуть контракт. Я ведь имею на это право? - спросил я.
Старпом кивнул:
- Идем…
Но привел он меня не к капитану, а в какое-то нежилое помещение. Уселся перед экраном, включил компьютер. Скомандовал:
- Данные по контракту расчетного модуля Тиккирея.
На экране появился мой контракт.
- Ты вправе прервать контракт и сойти на любой планете, - сказал старпом. - Это - закон. Мы обязаны выплатить тебе заработанную за данный полет сумму. Это… - он наклонился к экрану, - это тысяча тридцать восемь кредитов.
Ого!
Я молчал.
- Разумеется, питание и работа систем твоего жизнеобеспечения оплачиваются отдельно, поскольку ты прерываешь контракт до истечения срока… - сухо добавил старпом. - Так что… отними шестьсот четыре кредита.
- Так много? - удивился я.
- Так много. Потому что твое питание и твою кровать требуется волочить в пространстве вместе с тобой. И даже по минимальным внутренним расценкам флота это составляет изрядную сумму. Будешь спорить?
- Нет, - сказал я. Все было честно.
1 2 3 4 5 6 7