Лао Шэ
Рикша


Busya
«Лао Шэ «Избранные призведения», серия «Библиотека китайской литературы»»: Художественная литература; Москва; 1991
Аннотация

Незамысловатая и печальная история жизни пекинского рикши Сянцзы по прозвищу Верблюд воспроизведена в романе с таким богатством жизненных обстоятельств и подробностей, с таким проникновением в психологию персонажей, на которые способен лишь по-настоящему большой писатель, помимо острого глаза и уверенного пера имеющий душу, готовую понимать и сострадать.
В романе раскрылся специфический дар Лао Шэ как певца и портретиста своего родного города. Со страниц «Рикши» встает со всеми его красками, звуками и запахами древний, во многом уже исчезнувший и все-таки вечный Пекин, его переулки и дворы, его обитатели всех профессий и сословий с их неповторимым говором, с их укладом и вкусами. Существует несколько редакций романа. В настоящем издании впервые приводится перевод первоначальной.

Лао Шэ
Рикша
(Сянцзы – верблюд)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Мне хочется познакомить вас с человеком по имени Сянцзы, а по прозвищу Лото – Верблюд.
Итак, расскажу вам о Сянцзы, а заодно объясню, почему его прозвали Верблюдом.
Каких только рикш не встретишь в Бэйпине Старое название Пекина.

.
Лучшие из них, молодые и быстроногие, норовят взять напрокат коляску покрасивее, и обязательно на целый день. Но работают как им вздумается. На стоянках, а то и у подъезда, часами дожидаются пассажира, которому непременно нужен хороший бегун. Подвернется такой – сразу отвалит пару юаней. Но бывает, что рикша зря прождет до самого вечера, а потом не знает, как расплатиться с хозяином за коляску. Однако неудачи его не тревожат. Он мечтает устроиться на постоянное место, а главное – обзавестись собственной коляской. Тогда можно работать и по месячному договору, и возить случайных пассажиров – как душа пожелает. Была бы только коляска!
У рикши постарше иные повадки. Здоровье не позволяет ему бегать так же проворно, как прежде, кроме того, он обременен семьей и не может рисковать целым днем работы в надежде на одного выгодного клиента. Одевается он довольно прилично, коляска у него почти новая, поэтому он и цену запрашивает, и даже торгуется с известным достоинством. Он возит пассажиров иногда с утра, иногда со второй половины дня, и тогда задерживается до глубокой ночи. Чтобы работать вечером или ночью, да еще в непогоду, нужны сноровка и осторожность, зато и заработок больше.
Совсем молоденьким рикшам, до двадцати, либо старикам, которым далеко за сорок, не так-то легко войти в одну из этих двух категорий. У них ветхие, ободранные коляски, с наступлением темноты они не рискуют появляться на улицах и выезжают ранним утром в надежде до обеда заработать на плату за коляску и на еду. Быстро бегать они не могут, поэтому работать приходится больше, а запрашивать меньше. Они возят овощи, фрукты, арбузы, дыни и всякую всячину. Платят за это немного, зато не требуют скорости.
Рикши-юнцы обычно впрягаются в коляску лет с одиннадцати и лишь в редких случаях становятся первоклассными бегунами – еще в детстве они надрываются. Многие из них так и остаются рикшами на всю жизнь, и даже среди себе подобных им не удается выдвинуться.
Те, кому перевалило за сорок, зачастую работают с юных лет. Измученные непосильным трудом, они довольствуются последним местом среди собратьев и мало-помалу свыкаются с мыслью, что рано или поздно придется умереть прямо на мостовой. Зато они так искусно возят коляску, так умело договариваются о цене, так хорошо знают маршруты, что невольно вспоминается их былая слава, да и сами они, помня о ней, смотрят на рикш-новичков свысока. Но страх перед будущим сильнее воспоминаний, и частенько, вытирая пот, они горько вздыхают, думая о том, что их ждет.
И все же их жизнь не так горька, как жизнь тех, кого лишь призрак голодной смерти заставил впрячься в коляску. Среди них можно встретить бывших полицейских и учителей, разорившихся мелких торговцев и безработных мастеровых. Доведенные до отчаяния, с болью в сердце вступили они на эту дорогу – дорогу смерти. Жизнь докопала их, и теперь они влачат жалкое существование, поливая своим потом мостовые. У них нет ни сил, ни опыта, пи друзей – даже рикши их презирают. Этим беднягам всегда достаются самые потрепанные коляски. Они то и дело подкачивают камеры, а когда везут пассажира – заранее молят о снисхождении. Больше пятнадцати медяков в день они заработать не в состоянии.
Есть еще одна, особая категория рикш, они отличаются пристрастием к постоянным маршрутам. Тем, кто живет и Сиюане или в Хайдяне, удобно возить пассажиров в Сишань, в университеты Яньцзин, Цинхуа; тем, кто живет за воротами Аньдинмэнь, в Цинхэ и Бэйюань; тем, кто за воротами Юньдинмэнь, – в Наньюань… Эти рикши предпочитают дальние расстояния. Они сулят хорошую выручку, ничем же, словно нищим, гоняться за несколькими медяками?!
Самая высокая категория – это рикши посольского квартала, которые возят иностранцев. Они знают кратчайший путь от любого посольства до Юйцюаньшаня, Ихэюаня или Сишаня Юйцюаньшань, Ихэюань, Сишань – живописные окрестности Пекина.

и домчат одним духом. Но главное – они умеют говорить по-иностранному, что недоступно простому смертному. Во всяком случае, понимают, когда английские или французские офицеры приказывают отвезти их в Ваньшоушань Ваньшоушань – одно из живописнейших мест в окрестностях Пекина.

, Юнхэгун Юнхэгун – знаменитый буддийский храм в северо-восточной части Пекина.

или Бадахутун Бадахутун – квартал в Пекине, где в старое время находились публичные дома.

. У них свой жаргон, непонятный другим, и бегают они тоже по-своему: важно, с независимым видом, по самому краю дороги, не глядя по сторонам. Им необязательно носить установленную для рикш форму. На них, как правило, белые курточки с длинными рукавами, белые или черные свободные штаны, подхваченные тесемками у щиколоток, удобные прочные тапки из синей материи. Эти рикши чистоплотны, аккуратны, подтянуты. Никто не осмеливается перехватывать у них пассажиров или состязаться с ними в беге. Они просто недосягаемы для других рикш.
Теперь, после этого краткого вступления, можно определить место Сянцзы среди рикш, пожалуй, так же точно, как место винтика в сложном механизме.
До того, как Сянцзы получил прозвище Лото, он ни от кого не зависел. Иными словами, был молод, силен и имел собственную коляску. А собственная коляска – это собственная судьба – все в твоих руках! Он стал первоклассным рикшей, что совсем непросто. День за днем, целых четыре года, – сколько пота было пролито, пока он заработал на коляску! Недоедал, трудился и в дождь и в холод, терпел любые лишения. Коляска стала наградой за все мучения и невзгоды, словно боевой орден за отвагу. А до этого Сянцзы с утра до вечера сновал по городу с коляской, взятой напрокат, мечтая о собственной, которая сделает его свободным, независимым. Своя коляска – это как свои руки и ноги!
Он мечтал о том времени, когда не придется больше терпеть обиды от хозяев прокатных контор, кланяться им. Есть силы и коляска – кров и еда обеспечены!
Он не боялся трудностей, не имел свойственных многим рикшам дурных наклонностей – он их не осуждал, но и не подражал им! У него хватило усердия и разума, чтобы добиться своего. Сложись его жизнь удачнее или получи он хоть какое-нибудь образование, Сянцзы не стал бы рикшей. В любом деле он сумел бы себя показать. Но ему не повезло! Однако, став рикшей, он все же проявил свой ум и способности. Пожалуй, такой человек и в аду не пропал бы.
Сянцзы родился и вырос в деревне. Потеряв родителей, он бросил клочок скудной земли и восемнадцати лет ушел в город. Сильный и неприхотливый деревенский парень, за какую только работу он не брался, добывая деньги на пропитание. Но вскоре понял, что деньги проще всего достаются рикшам. У рикши есть хоть какая-то надежда. Кто знает, где и когда на него вдруг свалится вознаграждение! Сянцзы хорошо понимал, что успех просто так не придет. И сам он и коляска должны выглядеть прилично: солидному покупателю нужен хороший товар.
Поразмыслив, Сянцзы решил, что у него есть все для достижения цели. Он молод, силен, только неопытен и не может пока взять напрокат красивую коляску. Но дней через десять – пятнадцать возьмет, как только научится бегать. А подвернется постоянная работа, он за год-два, ну пусть за три-четыре, отказывая себе во всем, непременно «копит денег на собственную коляску. Самую лучшую, самую красивую! Это не пустая мечта. Тут нужно время. И он своего добьется!
Ему было немногим более двадцати. Крепкий и мускулистый, высокий, широкоплечий. Совсем взрослый мужчина, он сохранял юношескую наивность и непосредственность. Увидит первоклассного рикшу и тут же выпятит свою железную грудь. Покосится на свои плечи и думает – до чего могучие и широкие! А если еще надеть белые штаны да подвязать их узкой ленточкой у щиколоток – всем будут видны его крепкие ноги. В общем, рикша хоть куда! При этой мысли Сянцзы заливался радостным смехом…
Внешность у него была самая заурядная, но располагающая. Голова не большая и не маленькая, всегда выбритая до блеска, мясистый нос, круглые глаза под густыми бровями, короткая толстая шея багрового цвета, у правого уха глубокий шрам – в детстве Сянцзы как-то уснул под дереном, и его укусил осел.
Красавцем он себя не считал, но любил свое лицо, как и свое пышущее здоровьем тело. И очень гордился своей силой. Когда Сянцзы только приехал в город, он мог подолгу стоять на руках, такие они у него были сильные! Ему иногда казалось, что он прямой и крепкий как дерево. Он и в самом деле чем-то походил на дерево, могучее, молчаливое.
Он ни с кем не делился своими надеждами и мечтами. Обычно рикши изливают друг другу душу на стоянках, в чайных, трущобах, жалуются на обиды, невзгоды, и потом эти истории, словно песни, передаются из уст в уста. Красноречие – своего рода талант. Сянцзы вырос в деревне и таким талантом не обладал. Да и не стремился научиться говорить красиво, как горожане. Свои переживания он таил в душе, был молчалив, зато любил поразмышлять, благо времени у него на это хватало. Казалось, он всегда погружен в свои мысли. «Главное, – думал он, – принять решение, а уж сердце подскажет, что делать дальше». Даже в минуты отчаяния он,– стиснув зубы, искал силы только в самом себе.
Итак, Сянцзы добился своего – стал рикшей. Взял напрокат старую коляску и прежде всего принялся тренировать ноги. В первый день он ничего не заработал, на второй кое-что выручил, но после этого слег: ноги распухли и стали как тыквы. Лишь на третий день Сянцзы смог подняться, несмотря на мучительную боль. Он терпел, зная, что это неизбежно, что таков удел всех начинающих рикш. Иначе не научишься легко и свободно бегать.
Когда боль прошла, Сянцзы испытал необычайную радость. Теперь его ничто не страшило! Он запомнил расположение улиц, а если иной раз и приходилось поколесить, беда не велика – сил хватало. Чем только он не занимался в жизни – возил, грузил, таскал. Поэтому работа рикши не казалась ему такой уж тяжелой. Главное – соблюдать, осторожность и не лезть на рожон, чтобы не было неприятностей. Он еще не умел, как его опытные собратья, торговаться и перехватывать пассажиров прямо из-под носа у других. Поэтому держался подальше от стоянок и бойких мест. Цену не всегда запрашивал, а частенько просто говорил: «Садитесь, дадите сколько можете».
Добродушный с виду, с простым и открытым лицом, он внушал доверие и никто даже мысли не допускал, что этот простоватый верзила может оказаться вымогателем. В одном лишь, бывало, сомневались пассажиры: сможет ли неопытный деревенский парень проехать по городу. Но в ответ на вопрос, знает ли он дорогу, Сянцзы глуповато и вместе с тем загадочно улыбался, сбивая с толку.
Прошло две-три недели, и Сянцзы ощутил в ногах легкость, он почти скользил и знал, что бегает красиво. Новички, едва приехавшие из деревни, отбрасывают ноги в стороны, старики, которым перевалило за пятьдесят, волочат ноги по земле. Они лишь делают вид, что бегут, а на самом деле еле тащатся. Рикши опытные, но уже измотанные тяжелым трудом, бегают, подавшись всем телом вперед и ссутулившись, высоко поднимают колени и на каждом шагу вскидывают голову с таким видом, будто несутся во всю прыть.
Сянцзы, разумеется, не прибегал к таким уловкам. Ноги у него были длинные, шаг широкий, спина сильная, бегал он бесшумно, плавно. Он не дергал коляску, и пассажир чувствовал себя спокойно и уверенно. Он мог остановиться в любой миг, как бы быстро ни бежал, и в этом случае делал несколько шагов на месте. Его сила, казалось, подчиняла себе коляску. Чуть подавшись вперед, он держал ручки свободно, был проворен, ловок и точен в движениях. Бегал осторожно и не уставал. Даже среди рикш, имеющих постоянную работу, такие встречаются не часто. И пассажиры ценили Сянцзы.
Наконец Сянцзы взял напрокат новую коляску с упругими рессорами, медной отделкой и прорезиненным тентом от дождя, с двумя фонарями и медным рожком. Такую коляску, он узнал, можно купить за сотню с небольшим юаней, а если чуть похуже, то и за сто. В общем, все дело в деньгах. И тут он подумал: если откладывать в день но одному цзяо, за тысячу дней наберется сто юаней. Тысяча дней. Как долго! И все же он принял решение. Пусть тысяча дней, пусть десять тысяч – он купит коляску! Но для этого надо прежде всего найти постоянную работу.
Хозяин должен быть человеком влиятельным, чтобы к нему ходило много гостей, а дважды в неделю он устраивал бы банкеты, и Сянцзы, глядишь, перепадет юань-другой чаевых, да еще юань из месячного заработка, вот и наберется три – пять юаней в месяц, а за год – пятьдесят – шестьдесят. Это уже не мечта, а реальность. Он не обременен семьей, не курит, не пьет, не играет в азартные игры, у него нет никаких пороков. Он может всего добиться, только не надо бояться трудностей.
Сянцзы дал себе клятву, что через полтора года у него будет своя коляска! Новая, непременно новая!
Он нанялся на помесячную работу, отказывал себе буквально во всем, но прошло полтора года, а мечта его так и не сбылась. Жизнь не всегда идет нам навстречу. Сянцзы исправно выполнял свои обязанности, был предупредителен, услужлив, однако это не мешало хозяевам его увольнять. Редко удавалось продержаться на одном месте месяц-другой. И пока Сянцзы искал новую работу, он возил кого придется; недаром говорят: «Не бросай коня, пока не найдешь другого». Сянцзы не хотел терять время.
За эти полтора года Сянцзы совершил немало промахов. Он трудился изо всех сил, чтобы прокормиться и пополнить свои сбережения. Но всему надо знать меру. Бегая с коляской, он постоянно думал о своем будущем, мысли его путались, и страх не давал покоя. А что, если этому не будет конца? Когда же он купит коляску? Отчего ему так не везет? Разве он не старается все делать как можно лучше? И Сянцзы забывал об осторожности. Как-то раз наехал на что-то острое; лопнула шина, пришлось прекратить работу. Случалось и похуже: налетал на пешеходов. А однажды, протискиваясь вперед, даже потерял колпак от втулки колеса и должен был возместить убыток хозяину. Что и говорить! Работать на одном месте было бы куда спокойнее! Но с постоянным местом дело не ладилось, и в душу Сянцзы закралась тревога, которая росла с каждым днем. В страхе перед новыми неприятностями он спал допоздна, а потом досадовал, что день прошел даром. Его грызло раскаяние, он ненавидел себя и от этого страдал еще сильнее. Даже забывал о еде.
Уверенный, что здоровье у него железное, Сянцзы вдруг заболел, но на лекарства тратиться не хотелось, и он решил, что и так поправится. Но ему становилось все хуже и пришлось раскошелиться, да еще потерять несколько дней.
Сянцзы стал еще усердней, еще терпеливей, только от этого сбережения нисколько не увеличились.
Прошло целых три года, пока он собрал сто юаней. Ждать больше нечего, надо покупать коляску. Конечно, не такую, о которой он мечтал – самую лучшую, самую красивую, совсем новую. Ведь у него было всего сто юаней! Но медлить с покупкой опасно. Мало ли что случится, и снова придется потратить часть денег. К счастью, подвернулась коляска, сделанная на заказ и не выкупленная в срок. Она мало чем отличалась от той, о которой мечтал Сянцзы. Такая коляска, конечно, стоила больше ста юаней, но задаток хозяин не обязан был возвращать и согласился немного уступить.
При виде коляски Сянцзы весь покраснел, руки у него задрожали.
– Беру! – сказал он и отсчитал девяносто шесть юаней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24