- Скорее домой, Тяньчжэня забрали в полицию!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
1
Как бы там ни было, а Лао Ли не мог оставаться дома. Выходить, не совсем оправившись от болезни, конечно, неразумно, но это даже интересно - рисковать ради ближнего. Лао Ли всегда жил по правилам и в конце концов понял, насколько это бессмысленно. Чжан Дагэ носится с утра до вечера, но ведь хлопочет он не только для себя. Помощь ближнему - в этом и заключен смысл жизни. Не важно - помогает человек по собственному убеждению или в силу создавшихся условий. Словом, никто бы не мог удержать сейчас Лао Ли дома. В ногах он еще не чувствовал уверенности - они были как ватные, зато в сердце созрела твердая решимость. Он взял рикшу и отправился к Чжан Дагэ.
Госпожа Чжан встретила его вся в слезах: Тяньчжэня связали и увезли.
Никогда еще Лао Ли не видел Чжан Дагэ в таком состоянии. До чего он был жалок! В лице ни кровинки, левый глаз закрыт, веко подергивается, щека тоже; весь съежился, молчит и тяжело дышит.
Лао Ли вошел и сразу сел. Он так ослаб, что не в силах был двинуться с места, даже рта раскрыть не мог.
Чжан Дагэ не поднялся ему навстречу, долго сидел, уставившись в одну точку, потом вдруг приоткрыл левый глаз, поморгал и, вздохнув, стремительно встал.
- Лао Ли! - Больше он ничего не сказал, лишь дойдя до двери, оглянулся на госпожу Чжан и добавил: - Пойду искать сына!
Госпожа Чжан знала лишь, что сына увезли, а куда и за что, понятия не имела.
Дин Второй с клеткой в руках метался по двору и причитал:
- Птички мои маленькие, ну прокричите хоть что-нибудь. Тогда я буду знать, что с Тяньчжэнем ничего· дурного не случится. Крикните, крикните!
Но птицы молчали.
2
На другой день Лао Ли решил пойти на службу, хотя чувствовал себя еще очень слабым.
Господина У уволили, господин Цю и Чжан Дагэ взяли отпуск. Из знакомых остался один господин Сунь, который приехал в Пекин впервые, намереваясь изучить здесь официальный язык. В делах он смыслил мало - не хватало знаний и смекалки, но чиновником служить мог, потому что изучение языка - дело личное, а служба государственное. Но давно известно, что личные дела много важнее государственных, поэтому господин Сунь, перейдя на общегосударственный язык, изобретенный им самим, сообщил Лао Ли:
Ур и Сяо Чжао. - Он полагал, что стоит к любому слову добавить «р», и это будет официальный язык , - ух, как сильно подрались! В сущности, скандал еще не кончился, до сих пор не кончился. Ой! Здорово подрались!
- Из-за чего? - Обычно равнодушный ко всему Лао Ли на этот раз заволновался.
- Сяо Чжао имел невесту, на которой, в сущности, не был женат, ай-я-яй! Такая хорошенькая!
- Так женат он, наконец, или не женат?
- В сущности, и женат и по женат.
Господин Сунь был в восторге от собственного остроумия.
- Ну как тебе сказать? Он попользуется девицей, а потом, ай-я, отдает другому, злодей! Вот, в сущности, и получается, женат и не женат, злодей! Мы с тобой люди честные, добропорядочные, так не сделаем. А Сяо Чжао, у него кругом обман, за сто восемьдесят юаней купил девчонку, а потом, подпудрил, подмазал и сплавил, хитрый дьявол. В сущности, - на всякий случай господин Сунь перешел на шепот, - ты знаешь, он бывает в доме у начальства. Жена начальника с ним в дружбе. Ой! Какая красивая! Сяо Чжао. и она, как бы это сказать? Ну, помогают начальнику. Сяо Чжао надеется в будущем стать мэром, злодей! А на этот раз он нашел себе еще одну девятнадцатилетнюю, хотел «подучить» ее и тоже выпроводить, передать то ли полковнику, то ли генералу, не скажу точно. Кажется, генералу. Ван его фамилия, он хороший боксер, отлично знает все приемы… Сяо Чжао, как говорят на официальном языке, - хитер, как лиса, ловок, как обезьяна. Он передал девицу господину Ур, чтобы тот обучил ее боксу, хотел сделать из нее Тринадцатую сестру , злодей! А генерал любил эту девчонку, злодей, - господин Сунь обрызгал Лао Ли слюной и, передохнув, продолжал: - Ай-я, лакомый кусочек достался господину Ур или, как говорят у вас в Пекине: жирный кусочек. Девятнадцатилетняя девчонка. Сяо Чжао поехал в Тяньцзинь, все время мечтая о ней. Возвратился, а готовенькая утка или гусь, как тут у вас по-пекински говорят?
- Утка.
- А уточка выпорхнула из гнездышка. В сущности, он так рассвирепел, что у него, у злодея, едва жилы на шее не лопнули. Сяо Чжао и господин Ур - родственники. Господин Ур слишком вспыльчив, но Сяо Чжао не мог его простить и дал ему две пощечины. Ур - мастер своего дела, кулачищи у него огромные, но он решил не связываться: чего срамиться? Сяо Чжао выместил свою злобу, а потом еще сказал: «Попробуй только тронь меня, я подговорю сотню, тысячу, десять тысяч человек, они с тобой разделаются». Но госпожа У, эта Туша, не утерпела и в момент повалила Сяо Чжао на пол, в сущности, чуть не придушила. Такая огромная туша, фунтов триста, не меньше, долго ли ей? Если бы не господин Ур, Сяо Чжао превратился бы в лепешку. Сяо Чжао едва уполз и ни слова больше не сказал, в сущности! Пришлось ему военную тактику менять на гражданскую: он пошел в редакцию газеты, а потом подал в суд, злодей. Ур и лишился работы.
- А Сяо Чжао?
- Сяо Чжао? Говорят, что он молодец. А вот Ур все ругают. - Господин Сунь взглянул на часы: - Мне пора, будет время, еще поговорим. - И, приняв вид примерного служащего, он вышел.
Лао Ли так и не успел спросить его о делах Чжан Дагэ. Теперь в отделе остался он один, как-то неловко уйти. Он стал размышлять над тем, что рассказал ему Сунь. Мужчины все негодяи. Простота и наивность для женщин - погибель, красота и обаяние - кандалы, а непривлекательность - и того хуже - сущий ад. В общем, женщинам всегда плохо, и в этом виноваты мужчины.
Впрочем, дело не только в мужчинах и женщинах, тут надо смотреть шире. Можно не ходить далеко за примерами. Взять хоть их службу. Что такое начальник? Бюрократ и в то же время бандит. А Сяо Чжао? Плут и по совместительству чиновник. А Чжан Дагэ? Сваха, только в штанах. Господин У - бездонная бочка и кулачных дел мастер, господин Сунь - бродяга и собиратель пекинских прибауток. А господин Цю? Символ Тоски и в то же время чиновник. И все это скопище ничтожеств представляет учреждение.
А женщины? Госпожа Чжан, госпожа Туша, госпожа Сунь, госпожа Цю, его собственная жена? Есть среди них хоть одна привлекательная?
А ведь эти мужчины и женщины - костяк общества, они родят и воспитывают детей - надежду нации. Смешно! Нет, тут есть причины посерьезнее, иначе все эти люди просто не должны были бы существовать! А раз им дозволено существовать, они скандалят и шумят, потому что только на это и способны.
Лао Ли показалось, что запахло гнилью, и он подумал: «Не стоит так переживать. В этом затхлом мире не может быть красивой жизни, не может быть и совершенных женщин, а если бы и нашлась такая, надолго ли хватило бы чувства любви к ней? Настоящее счастье может быть рождено лишь здоровой культурой - ее надо создавать заново р целиком, для этого мало нескольких поцелуев и нескольких слов «darling» .
И он решил не интересоваться больше историей господина У. Подобные вещи не заслуживают даже удивления. Не все ли равно, кто одержал верх: господин У или Сяо Чжао? Их «культуру» надо вырвать с корнем, только тогда в жизни каждого человека зацветут душистые цветы и созреют настоящие плоды. Таких, как Сяо Чжао и господин У, не стоит даже вспоминать.
И о жене нечего думать. Она такая же жалкая, как сотни других. А та, что живет в соседней комнате, - травинка в выжженной степи. Так стоит ли о ней мечтать?
Что же делать? Помочь Чжан Дагэ спасти сына? Ради чего? Чтобы со временем Чжан Дагэ смог привести в дом хорошую невестку и получить тысячу свадебных поздравлений?
Но надо быть гуманным. Чжан Дагэ в конечном счете не такой уж плохой человек.
Можно не интересоваться делами Чжан Дагэ, но чем тогда интересоваться?
Опять заколдованный круг! Этот мир потешается над Лао Ли. Что бы он ни делал - все не так. Но разве можно найти свое место в этой жизни, похожей на сточную канаву? Разболелась голова. Домой! Все давно разошлись, в отделе он один, да и никому до него нет дела. Не будь его здесь три года - все равно никто не хватится.
3
Символ Тоски вмешался в дело, желая примирить соперников и в то же время развеять скуку. Честный господин У готов был на все. Но Сяо Чжао не соглашался. Переговорив с новоявленной Тринадцатой сестрой, господин Цю понял, что Сяо Чжао проиграл: она рада была остаться с господином У! Господин Сунь допустил неточность, назвав ее «девятнадцатилетней девушкой», - возраст он, может быть, указал точно, а вот девицей, по ее собственному признанию, она перестала быть еще в четырнадцать лет и до девятнадцати успела пройти через многие руки: звон металла завораживал ее, и она не задумываясь меняла хозяина. Господин У обучал ее боксу так старательно, что даже кровью поклялся в любви. Она решила - с кем бы ни быть, лишь бы не ходить по рукам, поэтому и не вернулась к Сяо Чжао. Тот готов был уступить ее только за вознаграждение. А господин У не располагал средствами. У Туши было кое-что припрятано, и она велела Сяо Чжао прийти за деньгами, но Сяо Чжао не имел ни малейшего желания вторично превращаться в лепешку и счел за лучшее не пойти.
Символ Тоски веселился. Сяо Чжао потерял любовницу, господин У лишился должности; что же касается репутации управления, то не стоит быть чересчур щепетильным. Сяо Чжао был не в восторге от создавшейся ситуации, он знал, что с Тушей шутки плохи, да и у господина У кулачищи здоровые! Лучше не связываться. Господин Цю был того же мнения.
- Угомонись, - говорил он Сяо Чжао, - а то получишь. Ведь он и так в проигрыше. Ты стукнул его, а он сдачи не дал. Может, еще придется вместе работать, надо быть снисходительным, верно?
Вспоминая о пощечинах, Сяо Чжао чувствовал себя отомщенным, а о том, как его чуть не задавила Туша, лучше не думать. И Сяо Чжао решил попытать счастья в другом месте: может, удастся еще кому-нибудь сделать пакость.
- Ладно, пусть пользуется, - сказал он господину Цю, - не буду больше скандалить, из уважения к тебе не буду. Но потом я с ним за все рассчитаюсь! - Господин Цю вырос в собственных глазах, а Сяо Чжао тут же стал прикидывать, как повыгоднее продать освободившееся место.
Узнав от ликующего господина Цю о примирении господина У и Сяо Чжао, Лао Ли вместо ответа сказал:
- Господин Цю, а не написать ли нам поручительство, чтобы вызволить Тяньчжэня из полиции?
- Какого Тяньчжэня?
- Да сына Чжан Дагэ! - Лао Ли пытался вызвать у Цю сочувствие.
Тот молчал.
Разумнее было бы прекратить этот разговор, но Лао Ли слишком хорошо думал о Цю:
- Как вы полагаете?
- Что?
Лао Ли услышал «что», но не увидел, как у господина Цю глаза полезли на лоб, что, видимо, должно было означать: «Поручительство за мятежника?» И он сказал:
- Это уж, извините, без меня!
Лао Ли похолодел, когда же Цю вышел из комнаты, его бросило в жар. Подумать только! На всякие пакости находятся охотники, а доброе дело сделать некому! Что же, сам займусь.
Лао Ли не считал, что взять Тяньчжэня на поруки - такое уж благодеяние, но отказ господина Цю его подзадорил. Кто только не ходил у Чжан Дагэ в друзьях, а как случилась беда - все отвернулись. Что значит ссора У и Чжао в сравнении с несчастьем Чжан Дагэ? Тут речь идет о сыне! Лао Ли быстро набросал прошение, обдумал каждое слово, переписал и пошел к Суню. «Не все же похожи на этого Цю». - думал он.
- Ай-я, Лао Ли, как здорово написано… - похвалил господин Сунь, читая поручительство. Все литературные произведения, а также и деловые бумаги, где встречались незнакомые Суню иероглифы, он считал верхом совершенства. Прочитав до конца, он вернул поручительство Лао Ли и снова похвалил: - Хорошо, в сущности, очень хорошо!
- Подпишитесь, - вежливо предложил· Лао Ли.
- Я? Мне подписаться? Первым? Нет, я подожду, подожду. А написано здорово…"
Лао Ли вынул ручку и подписался:
- Я начну, а потом посоветуемся, чью подпись лучше поставить первой. Может, еще переписывать придется.
- Хорошо, очень хорошо, только я подожду немного, чуть-чуть.
Лао Ли ходил от стола к столу, но остальные вели себя еще хуже, чем господин Цю. Тот хоть сразу отказался, а эти и не отказывались и не подписывались, только хвалили Лао Ли за стиль. На листе, уже замусоленном множеством дрожащих рук, стояла всего одна подпись: его собственная. Лао Ли не сердился, он лишь жалел, что не может заплакать. Всю жизнь Чжан Дагэ помогает людям. А теперь, когда у него самого случилась беда… если бы сын умер, Чжан Дагэ наверняка пригласил бы гостей и получил тысячу соболезнований. Наивысшее проявление гуманизма у подобных людей - это потратиться на подарок или пригласить в гости. А спасти Тяньчжэня, успокоить сердце отца? Такое выходит за рамки их гуманности! Лао Ли невидящими глазами смотрел на прошение. Потом схватил его и изорвал в клочки.
Когда Лао Ли вернулся домой, госпожа Туша беседовала с госпожой Ли, орошая свой рассказ слезами. Увидев Лао Ли, гостья расплакалась пуще прежнего:
- Господин Ли, среди всех наших друзей вы самый лучший, посоветуйте же что-нибудь! Эта ведьма… Я не вынесу, нет, не вынесу!
Лао Ли не сразу понял, кого она имеет в виду. Быть может, в доме господина У завелись оборотни? Лишь после долгих объяснений он понял, что это Тринадцатая сестра обернулась ведьмой. Возможно, она по-прежнему героиня и лишь в глазах Туши - ведьма. Наконец он разобрался во всех этих премудростях. Сяо Чжао и госпожа У связаны родственными узами, поэтому господин У и получил должность в управлении. Когда же Сяо Чжао поскандалил с господином У, Туша попала в затруднительное положение: помочь родственнику - значит оскорбить мужа, помочь мужу - Сяо Чжао обидится. Но во время потасовки она все же предпочла выручить мужа и всей своей тяжестью навалилась на обидчика. А расправившись с Чжао, кинулась на эту дрянную девчонку. Разве она не одержала полной победы? Господин У лишился службы, но она не в убытке: работа со временем найдется, в управлении не много таких молодцов, как ее муж. Кто же знал, что господин Цю помирит его с Сяо Чжао и что ее мужа, такого здоровяка, опутает эта плюгавая ведьма. Туша даже с лица спала от огорчения.
Госпожа Ли сочувствовала ей, но не знала, как помочь, и не совсем понимала суть происшедшего. Сяо Чжао она ненавидела совсем по другой причине. А в господина У метала громы и молнии: променять такую хорошую Тушу на плюгавую ведьму! Ни стыда ни совести.
Лао Ли, наоборот, все отлично понимал, но не хотел ввязываться в это дело - тем более после того, что недавно произошло на службе, и, уж конечно, не имел ни малейшего желания успокаивать Тушу. Поэтому он бросил первое, что пришло в голову:
- Вы посоветуйтесь с господином Цю, возможно, он подскажет что-нибудь разумное.
«Обращайтесь к кому хотите, - думал Лао Ли, - мне нет дела до ваших дурацких историй».
- Если же ничего не поможет, - продолжал он, - разведитесь!
Не будь Лао Ли так взбешен, он никому не посоветовал бы это крайнее средство. Но в гневе он готов был разрушить все, что угодно. Господин Цю умеет втирать очки, вот и иди к нему, если тебе это нравится. А я могу предложить лишь развод. Не хочешь - оставайся с мужем и найди себе любовника, если кто-нибудь позарится на такой кусок мяса, как ты. От подобных мыслей Лао Ли стало легче. Все надо ломать!… Может, я и сам с кем-нибудь сбегу!
- Развод? - Туша, видимо, и не думала об этом. - Да разве можно, господин Ли? И так сраму не оберешься, только развода не хватало!
Лао Ли промолчал.
Госпожа У взглянула на госпожу Ли, и та мигом придумала выход:
- А ты как-нибудь потихоньку сплавь эту мерзавку к Сяо Чжао. Вот и все!
- Прекрасная мысль, сестра! Над этим стоит подумать, - заморгала госпожа У, кивнуть она не могла из-за непомерно толстой шеи. - Пойду подумаю. А! Придумала! Схожу-ка я к госпоже Цю, может, она что-нибудь посоветует, - видимо, госпожа У не собиралась больше обращаться к мужчинам.
Госпожа Цю одобрила развод:
- Детей у нас нет, мужья не считаются с нами, зачем же за них держаться?
Туша качнула своей пампушкой:
- Легко сказать развод: а жить как?
- Неужели мы не найдем себе, работы? Я вообще не хотела выходить замуж, но, когда вышла, поставила все по-своему. Пусть только попробует перечить, я живо найду себе работу, не стану терпеть.
. - Хорошо тебе, ты образованная, а мне что делать? - чуть не плача ответила Туша.
Госпожа Цю забыла, что не все женщины кончали университеты. Но раз ужона так сказала, отступать неловко - ведь она сильная личность.
- Это не имеет никакого значения, пусть муж дает деньги на жизнь. Он же тебе изменил, доказательства налицо!
- Да где он их возьмет? - Госпоже У стало еще тяжелее. - Когда он был офицером, деньги легко приходили и так же легко уходили. А после отставки - два года совсем не работал. Сколько ни просила его экономить - не может: привык хорошо поесть и выпить. А уж когда сюда поступил, я буквально выдирала у него все, что могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23