Я и тогда мечтала делать добро людям, как вы. Но мне не дали. Всю жизнь мне приходилось поступать так, как этого хотели другие. Я вышла замуж, думая, что это сулит мне свободу. Но мой муж – только тень моего отца, его правая рука во всех тех черных делах, против которых я хотела бороться. (Пауза.) В моей жизни одно поражение следовало за другим, одно разочарование за другим. Я так устала, Говард. Я никогда не любила мужа. Я продала себя во имя своего идеала. И часто теряла веру, веру во все – в бога, в человека, в конечную справедливость. И только вы вернули мне эту веру, вы разбудили меня. Я пришла к вам, не думая о себе. Пришла предупредить вас для того, чтобы восторжествовала справедливость. Но я осталась, слава богу, я осталась! Я поняла, что вы, вы один нужны мне больше всего на свете.

Нокс подходит, садится на ручку кресла и привлекает ее к себе.

Нокс. И я иногда чувствую смертельную усталость… Одиночество. Вот и сегодня мне было невмоготу, но вы пришли…
Маргарет. Я не должна была приходить, правда? А я вот ничуть не жалею о том, что пришла. Я жалею только о том, что не сделала этого раньше. Что я раньше не знала ваших рук, ваших губ… Я ведь самая простая, обыкновенная женщина… (Встает и обнимает его.) Поцелуй меня, любимый мой. Ну, поцелуй меня…
Нокс. Что нам делать? (Внезапно отстраняется от нее и опускается в кресло.) Нет. Невозможно. Почему мы не встретились раньше? Как мы могли быть счастливы! Вместе думать, вместе работать, всегда и во всем быть настоящими друзьями.
Маргарет. Но разве сейчас уже поздно?
Нокс. Я не имею на вас права.
Маргарет (не понимая его). Из-за мужа? Он много лет мне больше не муж. У него нет на меня никаких прав. Кто же, кроме вас, кого я люблю, может иметь на меня права?
Нокс. Я не о том. Какое мне дело до вашего мужа? (Поддавшись внезапному отчаянию.) Если бы Говард Нокс был только человеком… самым обыкновенным человеком… и мог бы думать только о себе!
Маргарет (подойдя сзади к его креслу, ласково проводит рукой по его волосам). Разве мы не можем бороться вместе? Вдвоем?
Нокс (делает резкое движение головой, словно желая стряхнуть ее руку). Не надо, не надо!

Маргарет продолжает гладить его волосы и потом прижимается щекой к его щеке.

Боже мой, за что я должен причинять себе такую боль! (Внезапно поднимается на ноги, нежно берет ее руки в свои, ведет к креслу, усаживает и возвращается к своему месту за столом.) Поймите, дело вовсе не в вашем муже. Но я не имею на вас права. И вы не имеете права на меня.
Маргарет (ревниво). Кто же имеет на вас право?
Нокс (печально). Нет, опять не то. В моей жизни нет другой женщины, только вы. Но на меня имеет право множество людей. Двести тысяч граждан выбрали меня своим представителем в конгресс Соединенных Штатов. А есть еще и миллионы других… (Смолкает, жадно глядя на ее обнаженные плечи и руки.) Наденьте накидку, прошу вас.

Маргарет не двигается.

На меня имеют право все те, чье дело я защищаю. Голодные, обездоленные, дети… Два миллиона детей заняты на потогонных предприятиях Америки. Я не могу их предать. Я не могу украсть у них мое счастье. Помните, сегодня мы говорили с вами о краже? Разве это не было бы кражей?
Маргарет. Говард! Что вы говорите! Вы теряете голову!
Нокс (грустно). Я совсем было ее потерял… Не помню, говорил ли я вам когда-нибудь об одном ребенке, выросшем в трущобах. Когда его спросили, откуда он знает, что наступила весна, он ответил: «Как же, ведь в кабаке напротив выставили вторые рамы!»
Маргарет (тревожно). Но при чем тут мы – вы и я?
Нокс. Представьте себе, что мы забыли все, кроме любви друг к другу. Как, по-вашему, что с нами будет? Вспомните Горького. Вспомните Горького – По заданию Центрального Комитета РСДРП А. М. Горький в марте 1906 года приехал в Америку, где выступал с лекциями о русской революции. Во время своего пребывания в США (по октябрь 1906 г.) Горький написал очерки «В Америке», памфлеты «Мои интервью», а также работал над пьесой «Враги» и романом «Мать».

Он любил свою родину и приехал в Нью-Йорк, страстно желая помочь русской революции. Он приехал в нашу «свободную» страну, чтобы собрать средства на поддержку русской революции. Но брак его с женщиной, которую он любил, не был освящен законом, которому поклоняются лавочники. Газеты подняли шумиху, и поездка его окончилась крахом. Его ошельмовали в глазах американского народа. То же самое будет с нами. Наши имена вываляют в грязи. Моей политической деятельности будет положен конец.
Маргарет. Ну и что же? Пусть нас оскорбляют и над нами смеются. Ведь я буду с вами. И вы будете со мной. Другие поведут за собою народ, – ведь это не такая уж благодарная задача! Жизнь так коротка. Неужели мы не имеем права хотя бы на крупицу счастья…
Нокс. Когда я гляжу вам в глаза, мне так легко забыть обо всем на свете… Но ведь это кража.
Маргарет. Ну и пусть! Мы обязаны ответом только друг другу. Только мы двое и существуем на всем белом свете. Больше никого.
Нокс. Разве? А твой ребенок? Разве он не имеет на тебя прав?
Маргарет (с мольбой и болью). Замолчи.
Нокс. Не могу. Я должен спасти и себя и тебя. И Томми имеет на тебя право. И Томми – это тоже кража. Ты ведь хочешь украсть наше счастье и у него…
Маргарет (опускает голову на руки и плачет). Я была так одинока… Всю мою жизнь совсем одна. И только теперь, когда узнала тебя, жизнь мне показалась удивительно прекрасной. Вот ты только что обнял меня и… словно в унылый, пасмурный день вдруг засветило солнце. Понимаешь, вдруг мне стало тепло. А ты хочешь снова отнять его у меня, это тепло. Счастье.
Нокс (ему стало еще труднее теперь, когда она на него не смотрит). Отнять? Неправда. Ты отдашь его сама. У меня не хватит сил это сделать без твоей помощи. Мне так трудно… Ты видишь, как мне трудно… Ты мне поможешь… Ты и твой ребенок… (Внезапно поднимается и подходит к ней с протянутыми руками.) Это безумие! Я схожу с ума…
Маргарет (поднимает голову и отстраняет его). Погоди. Сядь, прошу тебя.

Нокс садится. Пауза. Она на него смотрит.

Милый, я так люблю тебя!

Нокс порывается встать.

Нет, не подходи! Наверно, ты прав. Нельзя воровать даже любовь. Для таких, как мы, краденый плод горек. Но я рада, что ты меня любишь, что ты обнимал меня. Этого у меня никто не украдет. (Набрасывает на плечи накидку. Встает.) Да, ты прав. Будущее принадлежит детям. В этом твой долг и мой. Я пойду. Нам, наверно, лучше не видеть друг друга. Что ж, будем работать и постараемся забыть… Помни только одно: где бы ты ни был, что бы с тобой ни случилось, мои мысли всегда с тобой… (Помолчав.) Милый, поцелуй меня, на прощанье.

Нокс сдержанно целует Маргарет, как бы показывая, что он отказывается от своих прав на нее. Маргарет сама освобождается из его объятий. Нокс молча провожает ее до дверей.

Нокс. Мне хотелось бы иметь от тебя что-нибудь на память. Фотографию. Помнишь, ту, маленькую, которая мне так нравилась. Но не посылай ее с нарочным. Пошли мне ее по почте.
Маргарет. Хорошо. Я сама опущу ее в ящик.
Нокс (целует ей руку). Прощай.
Маргарет. Помни, милый, я ни о чем не жалею. Я горжусь тем, что полюбила тебя. (Жестом просит Нокса отворить ей дверь.) Но ведь есть же бессмертие! Когда-нибудь мы все равно будем вместе. Прощай.

Маргарет уходит.

Нокс смотрит на закрывшуюся за ней дверь, потом подходит к стулу, на котором сидела Маргарет, опускается на колени и осторожно притрагивается рукой к его спинке. Дверь в спальню медленно открывается, и оттуда осторожно выглядывает Хаббард. Он не видит Нокса.
Хаббард (выходит из спальни). Что за черт? Куда они делись?
Нокс (торопливо поднимается). Откуда вы взялись?
Хаббард (показывая на спальню). Оттуда. Я все время был там.
Нокс (холодно). Да ну? Совсем про вас забыл. Но теперь уж все равно – мои посетители ушли.
Хаббард (подходит к нему вплотную и смеется с плохо скрытым злорадством). Ничего нет глупее честного дурака, когда он вступает на стезю порока.
Нокс. Дверь была закрыта. Неужели вы подслушивали?
Хаббард. Голос вашей дамы мне показался удивительно знакомым…
Нокс. Что вы слышали?
Хаббард. Ничего, совсем ничего! До меня доносились только неясные звуки… голос какой-то женщины. Могу поклясться, что я его где-то слышал. Ну, что ж, прощайте. (Идет к выходу направо.) Вы не передумали?
Нокс. Нет.
Хаббард (у двери, с циническим смешком). Помнится, вы совсем недавно утверждали, что вам нечего скрывать?
Нокс (с беспокойством). Что вы хотите сказать?
Хаббард. Ничего особенного. Прощайте. (Уходит.)

Нокс подходит к столу, рассеянно листает письмо, которое он читал до появления Хаббарда, вдруг вспоминает о документах и идет за ними к книжной полке.

Нокс (видя, что полка пуста). Украли!

Дико озирается, потом как безумный кидается вдогонку за Хаббардом. Дверь открыта настежь. Сцена пуста.

Занавес


ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ


Библиотека, которая служит Энтони Старкуэтеру чем-то вроде кабинета, когда он приезжает в Вашингтон. Справа две двери, слева в глубине темная ниша. Вдоль левой стены окна. Между ними бюро. Подле него кресло. На бюро телефон и большой портфель. Вдоль задней стены массивные старомодные книжные шкафы со стеклянными дверцами и выступом, образующим карниз. Сзади в углу ширма. Между шкафами и нишей высоко на стене висит большой портрет Авраама Линкольна. Комната обставлена с суровой и старомодной простотой.
Девять часов тридцать минут утра на следующий день после событий предыдущего действия.
У бюро сидит Старкуэтер, рядом стоит Доблмен.

Старкуэтер. Ладно, подпишусь. Хотя пользы от этого журнальчика – грош.
Доблмен (делая заметку в блокноте). Слушаю, сэр. Две тысячи. (Сверяя свои записи.) Подписка истекла и на журнал Вандеруотера.
Старкуэтер. Сколько?
Доблмен. В прошлом году вы внесли пятнадцать тысяч.
Старкуэтер. Сколько стоит подписка для обыкновенных смертных?
Доблмен. Один доллар в год.
Старкуэтер (решительно качает головой). За что же я плачу еще 14 999?
Доблмен. Лекции профессора Вандеруотера весьма полезны. Он постоянно читает на курсах, а его речь на конгрессе национальной гражданской федерации имела большой резонанс.
Старкуэтер. Понятно… (Вдруг вспомнив.) Не дам. В газетах писали об этом профессоре что-то нехорошее. Он, кажется, развелся с женой? Репутация его подмочена.
Доблмен. Его оставила жена, сэр.
Старкуэтер. Какая разница? Важно, что теперь он мне не так уж полезен. Переведите ему только десять тысяч. В другой раз он будет осмотрительнее.
Доблмен. Хорошо, сэр.
Старкуэтер. Не забудьте перевести двадцать тысяч «Картрайтсу». Как обычно.
Доблмен (смущенно). Они, сэр, обратились к нам с просьбой повысить сумму подписки… Увеличен объем журнала, изменен состав акционеров, редакционный аппарат и так далее.
Старкуэтер. Это журнал, в котором сотрудничает Хаббард?
Доблмен. Да, сэр. Ходят слухи, что он – один из основных владельцев….
Старкуэтер. Способный человек. И весьма полезный. Сколько они просят?
Доблмен. Они утверждают, что заказанная вами серия статей, разоблачающих вашего конкурента Нетмана, обошлась им в двенадцать тысяч, и, учитывая те чрезвычайные усилия, которые они предпринимают, чтобы услужить вам, пятьдесят тысяч не покажутся вам слишком большой суммой…
Старкуэтер (сухо). Переведите. Сколько я дал в этом году Ганноверскому университету?
Доблмен. Около девяти миллионов, включая новую библиотеку.
Старкуэтер (вздохнув). Просвещение мне обходится недешево. Что еще?
Доблмен. Последний вопрос, сэр, – мистер Ратленд, то есть его церковь и семинария. Он, кажется, уже с вами говорил…
Старкуэтер. Да. Стоит ли он таких денег? Пятьдесят тысяч на церковь и сто тысяч на семинарию…
Доблмен. Церковь оказывает могущественное воздействие на общественное мнение, сэр. Мистер Ратленд – златоуст, сэр. (Перелистывает блокнот и читает вклеенную в него выдержку.) Вот что он заявил в своей проповеди на прошлой неделе: «Господь бог одарил мистера Старкуэтера таким же талантом делать деньги, каким он наделяет других людей в области научного или художественного творчества».
Старкуэтер (довольным тоном). Недурно.
Доблмен (вытаскивая из блокнота газетную вырежу). А вот цитата из его воскресной проповеди: «Возблагодарим же создателя за то, что он вручил такие обширные богатства человеку, посвятившему себя усовершенствованию рода человеческого. Человек этот поистине живет, руководствуясь заветами церкви: „Любовь к господу указывает мне путь“».
Старкуэтер. Так оно и есть. Намерения мои чисты. Я один из тех, кому мудрость господня доверила управление богатствами нашего народа. Бог оказал мне высокое доверие, и, несмотря на все поношения, я его оправдаю. (Мемяя тон.) Переведите мистеру Ратленду сумму, которую он просит.
Доблмен. Слушаю, сэр. Я позвоню ему, сэр. Не сомневаюсь, что ему не терпится узнать ваше решение. (Направляясь к двери.) Послать всем чеки, сэр?
Старкуэтер. Всем, кроме Ратленда. Ему я сам выпишу чек. Мы уезжаем в Нью-Йорк поездом два десять. Все готово?
Доблмен. Ваш портфель, сэр…
Старкуэтер. Я займусь им сам. (Доблмен направляется к двери, но Старкуэтер, заглянув в блокнот, окликает его.) Доблмен!
Доблмен. Да, сэр?
Старкуэтер. Миссис Чалмерс здесь?
Доблмен. Она только что приехала с сыном, сэр. Они у миссис Старкуэтер.
Старкуэтер. Скажите ей, что она мне нужна.
Доблмен. Слушаю, сэр. (Уходит.)

Горничная приносит на подносе карточку.

Старкуэтер. Впустите.

Горничная выходит и возвращается с Хаббардом.

Старкуэтер (с несвойственным ему радушием пожимает руку Хаббарду и приглашает его сесть). Вы оказали мне большую услугу. Ваш вчерашний звонок меня очень обрадовал. Где они?
Хаббард (вынимая пачку документов из кармана и передавая ее Старкуэтеру). Вот, в целости и сохранности. Мне повезло.
Старкуэтер (вскрывая конверт и просматривая документы). Не скромничайте. Тут понадобилось больше чем везение… Я бы назвал это скорее сноровкой… Времени было в обрез… Вы проявили первоклассные деловые качества.

Хаббард отвешивает поклон.

Нечего говорить, что я признателен вам за эту услугу. Я собираюсь увеличить подписку на ваш журнал до пятидесяти тысяч долларов и прикажу Доблмену вручить вам более ощутимый знак благодарности, нежели пустые слова.

Хаббард кланяется.

Вы… ознакомились с этими документами?
Хаббард. Мельком, сэр. Это дело весьма серьезное. Однако теперь мистеру Ноксу крышка. Без этих бумаг его сегодняшняя речь превратится в чистейший фарс. Берегите их, сэр. У Херста длинные руки.
Старкуэтер. До меня они не дотянутся. К тому же я сегодня уезжаю в Нью-Йорк и беру документы с собой. Мистер Хаббард, вы меня извините… (Укладывает бумаги в портфель, оставляя документы, принесенные Хаббардом, напоследок.) У меня еще много дел…
Хаббард. Понятно. Да и мне пора. У меня свидание в клубе.
Старкуэтер (продолжая сортировать бумаги, он откладывает отдельной аккуратной стопкой некоторые папки и бухгалтерские книги). Заходите ко мне, когда будете в Нью-Йорке. Я подумываю, не купить ли мне журнал «Парфенон»? Мне не нравится, что там пишут. Не возьмете ли вы на себя переговоры о покупке? Есть у меня к вам и другие дела. Всего хорошего. Мы скоро увидимся.

Пожимает ему руку. Хаббард направляется к выходу справа в глубине и в дверях сталкивается с Маргарет. На протяжении последующей сцены Старкуэтер продолжает укладывать бумаги в портфель.

Хаббард. Здравствуйте, очаровательная миссис Чалмерс!

Протягивает руку, которую Маргарет холодно пожимает, едва приметно наклонив голову. Она хочет пройти мимо.

У-у, принцесса-недотрога!
Маргарет (смотрит на него с недоумением). Вы пьяны?
Хаббард. Нечего разыгрывать святошу. Вы и так меня слишком долго водили за нос. Довольно. Хорошенькими делишками вы занимаетесь! Где вы были вчера вечером? А? Не скажете?
Маргарет. Как вы смеете со мной так разговаривать?
Хаббард (упрямо). Я знаю, где вы были вчера вечером. И Нокс это знает. А вот ваш муж вряд ли!
Маргарет. Это шантаж? (Показывая на отца.) Вы ему уже сообщили?
Хаббард. Ему?
Маргарет. Ну да, вы же у него служите.
Хаббард. Успокойтесь, еще нет. Но советую вам обращаться со мной… любезнее.

Маргарет молча проходит в комнату. Хаббард, зло посмотрев ей вслед, уходит.

Старкуэтер (кладет документы в портфель и запирает его на ключ. На столе остается аккуратная стопка бухгалтерских книг и бумаг.) Доброе утро, Маргарет. Я послал за тобой потому, что мы не кончили вчерашнего разговора. Садись. У тебя всегда был слишком твердый характер для женщины. Я сделал для тебя все, что мог. Твой брак с Томом оказался весьма удачным союзом. У Тома хорошее будущее, он – джентльмен – отличная партия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10