И тогда произош
ла одна из тех случайностей, которые потом называют подарками судьбы.
Подбежав к растению, я заметил, что несколько ветвей обломаны, а почва под
кустом имеет необычно черный цвет. Прикоснувшись к земле, я вздрогнул Ц
она была влажной. А запах отмел последние сомнения.
Подняв голову, я огляделся в поисках существа, чья кровь была здесь недав
но пролита. Совсем рядом, в паре шагов, плато обрывалось глубокой трещино
й, но склон не отличался особой крутизной. Пожалуй, я мог бы осторожно спус
титься...
Ц Эй, парень! Ц голос солдата прервал мои размышления. Ц Нашел траву-то
?
Обернувшись, я постарался жестами объяснить положение, однако ратники с
ильно устали и меньше всего их волновала история с какой-то там лужей кро
ви. Старший срезал куст крозеаста под корень и указал мне на лошадь.
Ц Скачем обратно.
Я замотал головой. Солдаты угрюмо смотрели, как я пытаюсь жестами объясн
ить им необходимость спуститься в пропасть. Проклятие, ведь здесь, возмо
жно, был ранен мой сородич! Но все, чего я добился, выразил старший солдат в
одной фразе:
Ц Кончай мозги крутить, Ц он взял моего коня под узцы. Ц Вот что, парень,
мы тебя ждать не станем.
Я жестами дал понять, что они могут ехать, а я догоню их позже. Солдат смери
л меня сомнительным взглядом.
Ц Это как же? Я тебе, стал-быть, коня оставлю, а ты с ним в бега пустишься?
Неожиданно за меня вступился другой ратник:
Ц Не болтай зря, Лангет. Пацан не первый год служит старому хрычу, хотел б
ы сбежать Ц так давно уж...
Ц Я ему коня не оставлю, Ц упрямо возразил Лангет. Ц Конь денег стоит.
Я отчаяно жестикулировал, но солдатам, видимо, надоело пререкаться. Ратн
ик, вступившийся за меня, пожал плечами.
Ц Ну, тогда я с ним останусь, а вы езжайте. Мне отдых не повредит.
Лангет покачал головой.
Ц Хитрец... Ладно, только не задерживайтесь. К вечеру что б вернулись!
Ц Вернемся, вернемся... Ц пробормотал ратник. Солдаты один за другим нап
равились обратно по тропе, а он устало присел на камень и с наслаждением п
отянулся.
Ц Ну, спасибо тебе, паренек, Ц обветренное лицо ратника тронула улыбка.
Ц Меня Беарвегом кличут. А тебя?
Я поднял палочку и начал было выводить в пыли имя «Юрми», но Беарвег рассм
еялся.
Ц Зря не пыхти, мы люди темные, грамоте не обученные, Ц он посмотрел на во
сток, где небо уже пылало огненными всполохами. Ц Хороший день будет.
Вновь переведя взгляд на меня, Беарвег кивнул в сторону пропасти.
Ц Ну? Лезь давай, делай что хотел.
Я кивнул и подошел к трещине. Там, внизу, величаво колыхались глубокие тен
и, предрассветный туман скрывал дно. Осторожно нащупывая камни, я принял
ся спускаться.
Трещина оказалась совсем не глубокой, всего в три человеческих роста. Но
тени и туман мешали даже моим глазам. Пригнувшись, я двинулся вперед, гляд
я под ноги в поисках следов крови... И едва не наступил на гигантское снежн
о-белое крыло. Здесь запах крови был особенно сильным.
Медленно, не веря, я поднял взгляд. Птицу, бессильно лежавшую на спине, не у
знал бы только слепой; но перья! Белые, как лучшее молоко, они отливали пер
ламутровым блеском даже в слабом предутреннем свете. Я никогда не видел
столь прекрасного существа. Даже не слышал, что орлы Манвэ бывают белыми.

Когда первое изумление слегка отпустило, я обратил внимание на другие де
тали. Орел Ц точнее, орлица Ц сильно пострадала при падении. С одного бок
а все её перья покраснели от крови, грудь тяжело вздымалась. Громадные, с м
ою ладонь размером глаза были мучительно сжаты, из ноздревых дырочек в о
сновании клюва текла кровь. Орлица умирала, и я ничем не мог ей помочь.
«Ты можешь...» Ц слабый голос раздался прямо в голове. Я не удивился: мать ч
итала мне сказки об орлах Манвэ, рассказывала как общаются эти птицы. Зна
ла бы она, что настанет день когда ее сын будет способен разговаривать ли
шь с орлами...
«Чем помочь?» Ц спросил я мысленно, стараясь передать умирающей свое со
чувствие и скорбь.
В ответ, будто молния, пришел зрительный образ: грозный пик, окруженный ту
чами, холодные скалы. В мгновение ока сознание орлицы пронесло меня над г
орами, вдоль дорог и укромных звериных тропинок, указав точный путь в сам
ый сокровенный тайник любой птицы. Там, в гнезде, одиноко белело большое я
йцо.
«Спаси» Ц единственная мысль была красноречивее сотен слов. Я склонил г
олову.
«Ты не должна мне доверять. Я не человек.»
Орлица с трудом приоткрыла один глаз. Я ощутил муку и горечь, пронзившие е
е разум.
«Тебе уже известен путь,» Ц донеслась мысль. Ц «Сделанного не исправит
ь.»
«Не жалей о случившемся», Ц ответил я. Ц «Ты не совершила ошибки.»
Дыхание птицы становилось все тише с каждым мгновением.
«Укрой его от других...» Ц во взгляде орлицы читалась мольба. Ц «Они убью
т... Как меня...»
«Спрятать птенца от других орлов?!» Ц изумленно переспросил я.
«Да...» Ц ее веки сомкнулись. Ц «Манвэ проклял... нашу семью... запретное... во
спитай моего сына!» Ц мысль полыхнула кровавым цветком, и клюв орлицы бе
ссильно приоткрылся. Лишь всколыхнулся воздух, потревоженный последни
м вздохом гигантской птицы.

2

Я ничего не объяснил Беарвегу, когда выбрался из трещины, только покачал
головой в ответ на вопрос. Мы запрыгнули на коней и пустились в обратный п
уть. Солдат то и дело поглядывал на меня, видимо слишком уж изменилось выр
ажение моего лица после возвращения из пропасти. Домой вернулись под веч
ер.
Здесь мы узнали, что Кайман не сумел спасти Дорианову лошадь, и бедный кон
ь отправился на звездные пастбища. Естественно, это не улучшило настроен
ие хозяина. Старого лекаря с позором выгнали за ворота, следом полетел ег
о мешок с инструментами. Стоя в дверях, Дориан пообещал выступить на горо
дском собрании и объявить Каймана шарлатаном... Так или иначе, старику бол
ьше нечего было делать в этом городе.
Поздним вечером того бесконечного дня, мы с Альком помогали Кайману груз
ить вещи на двуколку, когда он внезапно обернулся и пристально посмотрел
мне в глаза.
Ц Ты хочешь уйти, Ц сказал старик с такой уверенностью, словно читал мо
и мысли. Ц Ты вернулся с гор совсем другим. Не отрицай.
Я опустил голову. Встревоженный Альк коснулся моего плеча:
Ц Юрми?
Ц Не удивляйся, этого следовало ожидать, Ц спокойно ответил Кайман. Ц
Вокруг таких, как Юрми, всегда происходят удивительные события. Было бы с
транно, если б ничего не случилось...
«Друг, о чем он говорит?» Ц жестами спросил Альк. Мальчик здорово перепуг
ался.
Я показал жестом, что уйду и вернусь обратно, но Кайман с кривой улыбкой по
качал головой.
Ц Нет, Юрми, ты не вернешься, Ц Он вздохнул. Ц Вы никогда не возвращаете
сь. Силой тебя удерживать нет смысла, все равно удерешь, не сегодня так чер
ез месяц... Ц старик скрестил на груди руки. Ц Я не стану тебе мешать. Но сп
рошу. Уверен ли ты, что хочешь все бросить?
Я покачал головой. Кайман приподнял левую бровь.
Ц Не уверен, но идешь?
Я кивнул. Старик долго молчал.
Ц Хотел бы я знать, что ты увидел... Ц пробормотал он наконец. Но заметив, ч
то я начал жестикулировать, внезапно вспылил: Ц Нет! Дурак! Никогда, ником
у не раскрывай слов, что судьба прошептала тебе на ухо!
Отолкнув меня от двуколки, старик еще некоторое время ворчал, перебирая
вещи, затем выпрямился и протянул мне маленький кожаный мешочек.
Ц Держи, Ц буркнул Кайман. Ц Здесь столько же денег, сколько я заплатил
за тебя шесть лет назад.
Он взял меня за левую руку, а в правую вложил кошель.
Ц Освобождаю тебя от службы, а себя от владения, Ц сухо произнес старик,
не отпуская мою ладонь. Ц Между нами нет связи, я чужой тебе, ты мне. Любое
проклятие, павшее на тебя, да не затронет меня и моих родных. Кивни в знак с
огласия.
Я серьезно кивнул. Кайман много знал о волшебстве, хотя сам никакими сила
ми не обладал.
Ц Ну, все, Ц старик наконец выпустил меня и отошел к повозке. Ц Ты долже
н уйти до полуночи, и ни разу, слышишь Ц ни разу не оглядывайся, пока не про
йдешь трижды по сто шагов от городской стены. Иначе любое проклятие, кото
рым тебя наградят Ц а тебя наградят, уж поверь Ц обрушится на этот город.

Он бросил взгляд на растерянного Алька, стоявшего рядом.
Ц Возьми с собой мальчика, Ц глухо приказал Кайман. Ц Доставь домой.
Ц Но я... Ц Альк отпрянул.
Старый лекарь резко мотнул головой:
Ц Меня ждут нелегкие времена, Ц буркнул он мрачно. Ц Все равно не смог б
ы вас прокормить. Кончен разговор! Прощайте.
Поклонившись Кайману, я жестами объяснил Альку, какие вещи надо брать с с
обой. Мальчик выглядел растеряным и испуганным, что было легко объяснимо
. Все его планы рухнули в один миг...
Кайман так и не сказал нам ни слова, пока мы собирались в дорогу. Притихший
Альк первым направился к городским воротам, я шел следом. Не знаю, смотрел
ли старик нам вслед. Я не оглядывался.

***

В ближайшей деревне мы купили охотничьи луки, теплую одежду, переметные
сумки, веревки, клинья и молот для скалолазания, огниво и другие мелочи, бе
з которых жизнь наша стала бы еще более безрадостной. Также мы купили ста
рого осла, поскольку дорога предстояла дальняя.
Путь, указанный орлицей, вел через древний перевал и выше, в холодные горы
, где люди и другие расы почти не жили. Алька я оставил на перевале, дав ему л
ук и наказав ждать меня не дольше недели. Дальше пошел один.
Долго и упорно карабкался почти непроходимыми тропами, лез на скалы, пол
з по карнизам над бездонными провалами. Два дня провел я в дороге, но все ж
е добрался до гнезда, укрытого за острым обломком скалы.
К счастью, хищные птицы еще не успели полакомиться яйцом. Обернув драгоц
енный груз в теплую баранью шкуру, я немного отдохнул и пустился в обратн
ый путь. Не стану утомлять вас его подробностями, главное Ц я выжил и суме
л спасти орленка. Спустя четыре дня я вновь стоял на перевале, голодный, из
мученный, но сдержавший слово. Альк едва не задушил меня в объятиях.
Ц А это настоящий орел Манвэ?! А он умеет говорить? А когда вылупится? Мы см
ожем на нем летать?! Ц мальчик вертелся вокруг юлой, видимо за минувшие д
ни он натерпелся страхов.
«Теперь я отведу тебя домой» Ц жестами сообщил я.
Альк опустил голову.
Ц Это очень далеко, Юрми. Много недель пути...
«Ничего страшного»
Ц А как же птенец? Ц возразил мальчик. Ц Он не вынесет такую дорогу.
«Мы не можем жить с людьми» Ц объяснил я. Ц «Особенно теперь, когда есть
орленок.»
Альк тихо покачал головой.
Ц С нашими ты тоже жить не сможешь, Ц сказал он едва слышно. Ц Мы... немног
им лучше людей.
Мальчик дотронулся до моего плеча.
Ц Юрми, я останусь с тобой. Помогу растить орленка. Давай отыщем укромное
местечко, где никто не сделает нас рабами.
Я долго смотрел в изумрудные глаза друга.
«Есть лишь одно такое место», Ц сказал жестами. И написал в пыли имя.
Альк содрогнулся.
Ц А... больше некуда?
«Орла заметят везде. И всех убьют.»
Мальчик поник.
Ц Хорошо, Юрми, Ц он тяжело вздохнул. Ц В Мордор, так в Мордор...
И мы повернулись, и направились на северо-восток, в страну, куда по доброй
воле шли только самоубийцы.
Мордор! С тех пор, как пала Серая Гавань, с тех пор как последние следы геро
ических эпох сгорели, сметенные адамантовым пламенем Хенны, а разъяренн
ые Валар огнем и мечом насадили повсюду свои порядки Ц ты пережил это, Мо
рдор. Ты навеки остался проклятым местом. Домом для проклятых.
Добрались мы без приключений. Мордор никто не охранял Ц давно миновали
времена, когда черные властелины собирали там армии. Уже много, много лет,
в развалинах Барад-дура обитали лишь змеи да вороны, пожиравшие змей. Люд
и, орки, гномы Ц все народы Средиземья бежали еще от границ Мордора, с тех
пор как проклятие Валар обрекло эту землю на вечное бесплодие. Там не рож
дались дети, не плодился скот. А если уж плодился, то порождал таких чудови
щ, рядом с которыми меркли все описанные в легендах...
Мне оставалось надеяться лишь, что проклятие Валар не подействует на орл
енка. Ведь вороны и грифы прекрасно чувствовали себя в Мордоре. Забегая в
перед, скажу, что я ошибся, и проклятие действовало на орлов; однако птенец
вылупился незадолго до того, как мы пересекли границы Мордора, и избежал
горькой судьбы других детей, рождавшихся на проклятой земле чудовищным
и уродами.
Да, он вылупился! Вопреки судьбе, вопреки воле самого Манвэ, птенец вылупи
лся здоровым и сильным. Я дал ему имя Соран, что на древнем языке моих пред
ков значило «Орел».
Соран родился в сером пуху, голодным и крикливым. Я смастерил нам хижину п
од нависшим обломком стены Барад Дура, а Альк загодя изловил несколько д
есятков змей, поскольку мы знали, как прожорливы все птенцы. Однако орлен
ок отличался от других птиц.
Он ел редко и помногу. Иногда он целыми днями сидел, нахохлившись, в своем
гнездышке из бараньей шкуры, и молча наблюдал как мы с Альком стараемся в
дохнуть жизнь в мертвую землю Мордора. Я не раз пробовал мысленно говори
ть с птенцом, но орленок был слишком юн и ничего не понимал.
Жилось нам не очень весело. Я каждый день уходил на охоту, добывал змей, гр
ифов или мелких грызунов, Альк ловил рыбу в мутном озере у подножия погас
шего Ородруина. Большая часть семян, которыми мы засеяли с трудом вспаха
нный клочок земли, так и не взошла, а из оставшихся выросли чудовищно урод
ливые, искаженные растения, на них даже смотреть было больно. Однако почт
и все семена этих уродов оказались жизнеспособны, и спустя полгода у нас
с Альком появился грубый и невкусный, зато сьедобный хлеб.
Весной, устав от однообразной пищи, я решился сделать вылазку за пределы
Мордора, наказав Альку присматривать за орленком. На последние Кайманов
ы деньги купил двух коз и овцу, нагрузил их тюками с овсом и ячменем. А верн
увшись, обнаружил что Альк не терял зря времени и построил из камней непл
охой домик для Сорана. Заметно подросший орленок бегал по пустыне, гоняя
сь за ящерицами.
С этого дня нам стало немного легче. Овцу пришлось забить, но уродливая, от
равленная земля Мордора все же давала жизнь кое-какой растительности, т
ак что козы приспособились и выжили. Их молоко приятно разнообразило наш
рацион.
Соран быстро рос и уже начинал учиться «говорить». Причем и я, и Альк с оди
наковой легкостью улавливали эти попытки. Серый пух давно исчез, теперь
орленок Ц он был уже с гуся размером Ц щеголял снежно-белыми блестящим
и перьями. Хотя охотники при мне не раз говорили, что птицу невозможно нау
чить любить, отношение Сорана к нам трудно было назвать иначе. Ночами он ч
асто подбирался к нашей хижине, залезал на грудь мне или Альку и пушистил
перышки, довольный и счастливый. Он любил играть, как щенок, а соображал го
раздо лучше любого ребенка его возраста. Спустя полтора года, сидя, орлен
ок уже достигал мне до пояса, а размах его крыльев превышал мой рост. К это
му времени он окончательно освоил мыслеречь.
Жизнь неторопливо текла своим чередом. Альк всерьез увлекся творчество
м и целыми днями пропадал у подножия Ородруина, пытаясь высечь каменное
изваяние Сорана, я тренировался в стрельбе из лука. Нас никто не тревожил
и ничто не предвещало грозы. Увы Ц нет лучшего грозового знамения, чем по
кой и тишина.
В начале осени, когда Сорану уже исполнилось два года, он напугал меня до п
олусмерти. В тот день я с утра отправился на охоту. Вернулся днем, со связк
ой тушканчиков. Альк, как обычно, колдовал над своей скульптурой, орленок
сидел на крыше хижины, зажмурив яркие глазки и полностью расправив крыль
я. Что-то в его позе меня настрожило.
«Ты здоров?» Ц спросил я. Соран содрогнулся и открыл глаза, посмотрев на м
еня так, словно раньше никогда не видел.
«Юрми...» Ц он по-птичьи наклонил голову и распушил воротник перьев. Ц «М
ою маму звали Калима?»
Застыв на месте, я поднял взгляд. Соран явно был испуган.
«Мне неведомо имя твоей матери», Ц сказал я после долгой паузы. Ц «Ты ве
дь знаешь, как все было.»
«Я видел ее!» Ц отозвался орленок. В мыслеголосе отчетливо читались воз
буждение и тревога. Ц «Я видел ее! Или... Вспомнил... Она была белая-белая! С к
арими глазами...»
Содрогнувшись, я опустился на камень. Глаза орлицы и в самом деле были кар
ими, в отличие от ярко-синих очей ее сына, но я никогда не говорил этого Сор
ану. Возможно ли? Неужто орлы способны передавать детям свою память?!
«Да, ее перья сверкали белизной», Ц сказал я. Ц «Прости, но больше я ничег
о о ней не знаю».
Орленок нервно переступил с ноги на ногу.
«А отец? Ты знал его? Я помню серого орла, громадного, впятеро больше меня! О
н часто приносил в гнездо вкусные ломтики мяса и угощал меня.
1 2 3 4