– Простите… Вы - Эллион Бланкет? Я принес ваши билеты…
Рен медленно обернулся к парню и почти ласково произнес:
– Давай их сюда.
– Нет! - Я кинулась к Рену, но тот уже выхватил конверт из рук изумленного посыльного.
– Иди-иди… - Рен подтолкнул его к выходу. - Мы сами разберемся.
Юноша как-то неуверенно кивнул, попятился задом, затем развернулся и стремительно выбежал из квартиры.
– Отдай! - Остановившись в шаге от Рена, я смотрела, как он нарочито медленно разрывает конверт пополам. Злость, затопившая меня в следующую секунду, едва не заставила броситься на него с кулаками. - Ты… Подлец… Что ты вообще творишь?! Уходи из моей квартиры вон!
Я стояла, сжимая и разжимая кулаки, чувствуя, как мои щеки все сильнее пылают от гнева.
Рен выбросил две половинки недействительного больше билета на пол и шагнул в мою сторону. Не успела я заметить, как оказалась прижатой к стене.
– Я уйду… - Тихо прошептал он на ухо, крепко держа меня за руки. - Как только ты скажешь, что не любишь меня…
Моя попытка ударить его коленом оборвалась на середине. Поднятая нога так и осталась висеть в воздухе.
– Уходи, Рен! - Яростно прошептала я, чувствуя, что боль затапливает сердце с новой силой, а от непролитых слез саднит горло. - Что тебе нужно от меня?
– Скажи это… Произнеси вслух… - Его губы скользили по шее, жесткая щетина царапала кожу.
– Уходи… - Продолжая выворачиваться, просила я.
– Если ты скажешь, что не любишь меня…
Я с самого начала знала, что не смогу произнести таких слов. Это был единственный капкан, откуда у меня не было шансов выбраться, и он, казалось, знал об этом.
– Иди к черту! - Он ставил меня в тупик, заставляя мучиться от неспособности солгать.
Вместо ответа, Рен сжал мое лицо и наклонился. Спустя мгновенье наши губы встретились. Он целовал неторопливо, но за обманчивой нежностью чувствовалась слепящая взрывоопасная ярость. Едва не потеряв способность мыслить, я попыталась оттолкнуть его, но это бессмысленное действие лишь заставило Рена сменить тактику. Не потеряв прежней страсти, поцелуй стал более нежным, мучительно ласковым, оглушающе-сладким…
Я почувствовала, что теряю себя.
– Я так давно не целовал тебя… - Обжигая кожу, прошептал Рен. - Я слишком долго этого не делал…
Говоря это, он почти касался моих губ своими, заставляя страстно желать нового поцелуя, новых волн наслаждения, которые накрывали меня, стоило подумать о том, как близко он находится. Прижатая к стене, я могла чувствовать ощущать его разгоряченное тело, каждый налитый свинцом мускул, каждый удар бешено стучащего сердца.
– Что ты делаешь… - Слова получались вялыми, мысли не желали пробираться сквозь липкое желе, которым наполнилась голова. - Что ты со мной делаешь?..
– Я хочу обладать тобой… Целиком… Каждой мыслью, каждой эмоцией… Понимаешь? - Он смотрел мне в глаза, а я, не отрываясь, следила за его губами.
– Ты такой… сладкий… - Я уже не понимала, что говорю. Мне вдруг захотелось отбросить все доводы «за» и «против» и просто отдаться на волю его обжигающих ласк.
– Я хочу сделать тебя своей… - Его губы мягко прошлись по щеке, вызывая новый, скручивающий узлом спазм. Мне показалось, что ткань джинсов, отделяющая нас друг от друга должна исчезнуть. Во что бы то ни стало… Понимая, что соскальзываю в пропасть, я едва слышно прошептала:
– Делай.
Он не заставил себя ждать. Жарко, почти яростно набросившись на губы, Рен с силой вжал меня в стену, подминая, раздавливая собственным весом, заставляя задыхаться в сладкой истоме и жаждать нового глотка убивающего наркотического наслаждения, которым являлся сам.
Он целовал и гладил, заставлял плакать и стонать, возносил и низвергал…
Я не заметила, когда это произошло, лишь на мгновенье почувствовав, как сильные руки приподняли меня, чтобы секундой позже плавно, но неотвратимо опустить вниз, где мое жаждущее любви тело, наконец, заполнилось раскаленным желанием.
Я кусала и терзала его плечи, в то время как он продолжал двигаться в демоническом танце, растерзывая, разрывая и наполняя одновременно. Я хрипела и выгибалась, чувствуя, как его сильные руки крепко держат, одновременно позволяя бесконечно падать в далекие неведомые глубины, как его губы нежно просят и жестко приказывают отдать что-то ведомое лишь ему одному. Яркие и чувственные всполохи сплелись в бесконечную слепящую полосу, что неукротимо несла к бескрайнему океану страсти, каждое движение все сильнее подталкивало к неизбежному, но так мучительно желаемому и притягательному финалу. Будучи неспособной остановиться, я позволила себе отдаться ему до конца, рассыпаться миллионами звезд среди сияющей пустоты, раствориться в сладком забвении среди огней, которые мерцая и переливаясь, уносили меня в теплую негу небытия.
Какое-то время спустя, я почувствовала, как сильные руки опустили меня на что-то мягкое, и укутанная заботой и лаской, чувствуя его теплое дыхание рядом с собой, я спокойно уснула.
Боже! Если существовал предел человеческой глупости, то я его нарушила. Я поставила новый рекорд. Лежа в собственной постели, я чувствовала, что, уткнувшись в грудь Рена, боюсь открыть глаза. Теперь мне не хватит смелости посмотреть в его лицо, не хватит духу улыбаясь проводить до двери, не хватит сил, чтобы жить после этого дальше.
Слушая его дыхание, я боялась пошевелиться. Я снова отдала все. Все что имела, все что скопила, все, что когда-нибудь появиться. Мне не было жаль отдавать, вот только я не могла представить, где взять новые силы, чтобы и дальше идти по этой сложной дороге в одиночку, если он и на этот раз захочет уйти. Захочет уйти… Я жмурилась и вздрагивала всякий раз, когда эта фраза повторялась в голове.
– О чем ты думаешь? - Раздался тихий голос Рена прямо над ухом.
– О тебе.
Его пальцы нежно гладили меня по плечу.
– Я хочу, чтобы ты всегда думала обо мне.
– Я буду. - Стараясь не выказать грусти, ответила я.
– Посмотри на меня, малыш… - Рен осторожно притянул меня к себе и прежде, чем продолжить, долго смотрел в глаза. - Ты боишься, я знаю… Я сделал тебе очень больно и сейчас прошу прощения.
Он помолчал.
– Мне очень важно, чтобы ты простила… - Почти шепотом добавил он.
Глядя в серо-голубые глаза, такие близкие, такие родные, я никак не могла справиться с нахлынувшими эмоциями: нежность, боль, радость, отчаяние, страх поверить в чудо - все это смешалось в один клубок, мешая мыслить и дышать. Я прикоснулась пальцами к его губам, все еще не веря, что они произнесли эти слова…
– Почему?.. - Я догадывалась, я почти знала ответ, но не могла не спросить.
– Потому что я люблю тебя.
Он произнес это спокойно и тихо, уверенно и легко, будто знал это всегда и был счастлив от этого знания.
Я почти задохнулась от счастья. Я очень долго ждала, мечтала, молилась услышать эти слова, и теперь заворожено, не в силах пошевелиться смотрела в его лицо. Я тонула в полных нежности глазах и в оглушающем стуке собственного сердца, которое, вдруг разом, в момент избавилось от накопленной боли. Мой подбородок дрожал, пальцы медленно дотрагивались до колючих щек, губы пытались что-то прошептать, но голос не слушался.
– Скажи… - Наконец удалось прошептать мне. - Скажи это еще раз…
Прежде чем ответить, Рен ласково дотронулся губами сначала до лба, затем до щеки, и когда его губы оказались возле самого уха, он прошептал:
– Я люблю тебя… И буду повторять это так часто, как бы захочешь.
Я слушала его, словно музыку, словно песню невидимых ангелов, обещающих мне вечную жизнь на прекрасной земле. Я чувствовала, что каждая клеточка моего тела верит ему - верит полностью, до конца, без оглядки. Счастье накрыло меня теплой волной ласковых рук, горячих губ, желанных слов. Мужчина, о котором я отчаянно мечтала, теперь был рядом, ближе, чем когда-либо. Прижавшись к груди, я слушала, как бьется его сердце - четко, размеренно, спокойно. Еще никогда мне не было так хорошо и надежно, как в эту минуту.
– Ты простишь меня? Элли, скажи мне это… - Прошептал Рен.
Я подняла лицо и потерлась о его щеку. На дне его глаз притаилась боль, и мне во что бы то ни стало, захотелось стереть ее оттуда.
– Ну что ты… Все хорошо, я простила… Давно простила… - Мои руки безостановочно гладили его волосы, я никак не могла остановиться, не могла насытиться прикосновениями.
Рен перевернул меня на спину и прижал к кровати, будто я все еще могла сбежать. Его глаза полыхали:
– Я хочу, чтобы ты была со мной навсегда. Понимаешь?.. - Я попыталась ответить, но он приложил к моим губам палец. - Элли… Насовсем. Я хочу, чтобы ты осознала это, прежде чем ответить. Если ты скажешь да, я окружу тебя любовью и заботой, я не выпущу тебя из рук ни на секунду, я убью любого, кто тебя обидит… Ты понимаешь это?
Я чувствовала, что еще секунда, и я расплачусь.
– Ты правда убьешь любого? - Улыбаясь сквозь слезы, спросила я.
– Да.
В этом единственном слове сквозила такая серьезность, такая сила и мощь, что я на какое-то время перестала дышать.
Осознавая, что ответ навсегда изменит мою судьбу, я не колебалась ни секунды.
– Я хочу стать твоей. До конца, насовсем…
Из горла Рена вырвался облегченный наполовину рык, наполовину хрип:
– Ну все, женщина… Ты подписалась.
Я сидела в одном из мягких кресел в кабинете Рена и вот уже целый час любовалась кольцом, надетым на правую руку. Тонкое, изящное, усыпанное мелкими сверкающими камнями, в центре которого мягко поблескивали витиеватые буквы «RD», оно стало для меня не только символом принадлежности мужчине, но и знаком его бесконечно любви. Таким кольцом могла бы гордиться любая женщина. Защита, которую оно автоматически присваивало, была надежной, как скала, а буквы четко указывали на «Хозяина».
– Оно тебе нравится? - Рен мягко опустился передо мной на корточки и посмотрел на кольцо.
Я смущенно спрятала пальцы и улыбнулась.
– Очень…
Он ласково погладил мою ладонь.
– Я бы хотел подарить тебе еще кое-что.
– Что?
– Помнится, ты когда-то мечтала о красивой, обтекаемой, невероятно быстрой машине…
– Мустанге? - Едва слышно произнесла я.
– Да.
– Я попросил один из салонов доставить его. И он уже там… Ждет тебя. - Рен улыбнулся и нежно провел пальцами щеке. - Хочешь на него посмотреть?
– Очень… - Моему восторгу не было предела. - Неужели, правда?..
Рен рассмеялся.
– Если тебе не хватит одного, мы купим весь салон.
Не найдя, что ответить, я изумленно открывала и закрывала рот.
– Боже…
Рен приподнялся и, нежно поцеловав меня в висок, прошептал:
– Выходим сейчас, потому что Антонио снова готовит что-то грандиозное на ужин и хочет, чтобы мы успели.
– Вот это да! - Взвизгнула я и сорвалась с кресла. - Только заберу сумочку из гостиной.
– Жду тебя внизу. - Улыбаясь, ответил Рен и вышел из комнаты.
Наполненная предвкушением обладания автомобилем, о котором давно мечтала, я почти подпрыгивала на ходу. Мы почти дошли до ворот, когда державший меня за руку Рен, вдруг замедлил шаг и сжал ладонь. Удивленно посмотрев на него, я повернула голову, чтобы проследить за его взглядом и, увидев их, споткнулась.
Сердце пропустило удар, затем, будто сорвавшись с цепи, начало громко и неприятно колотиться внутри. Я неосознанно попятилась назад.
Трое мужчин, все в одинаковой серебристой форме, подходили к воротам. Позади стояли две легкоузнаваемые машины Комиссии.
Не замечая, что продолжаю пятиться, я остановилась только тогда, когда моя рука натянулась до предела, сдерживаемая сильными пальцами Рена.
– Нет… Я не хочу, Рен…
– Успокойся. - Спокойно сказал он, глядя на приближающихся гостей.
Один из них шел чуть впереди и был шире и выше коллег. Я узнала его сразу - именно этот тип забрал меня тогда из спальни, а после отправил в Корпус. Едва не воя от страха, я с трудом удерживалась на ногах, чувствуя, что еще секунда, и я сорвусь с места.
– Тихо, малыш… Все будет хорошо. - Рен одобряюще сжал мою ладонь.
– Ты обещаешь? - Тихим, бесцветным от страха голосом, спросила я.
– Я обещаю.
Пытаясь успокоиться, я, словно барашек на привязи, обреченно смотрела, как высокий человек подходит все ближе. Наконец он остановился в шаге от нас и его прищуренный взгляд, скользнув по Рену, остановился на моем лице.
– Эллион Бланкет. - Ровно произнес он. Глаза, как и его голос ничего не выражали, они были словно пустынная равнина, тишину которой не решается нарушить даже слабый сквозняк. Мне отчего-то захотелось со всей силы пнуть его в коленку, но осуществление такого сумасшедшего желания никому так просто не сошло бы с рук.
– Мы бы хотели, чтобы вы проехали с нами.
Никто не имел права отказывать Комиссии. Ни один человек не мог начать говорить без разрешения, будь то крик возмущения или слова в собственную защиту. Этим истуканам, одетым в серебро, было все едино. Стоило только открыть рот, как незамедлительно применялись очень жестокие меры воздействия.
Вцепившись пальцами в Рена, я почти перестала дышать. Ни одного шага в их сторону, ни одного движения! Я никогда больше не пойду с ними по собственной воле, пусть лучше стреляют на поражение.
– Дрейк, посмотри сюда… - Будто сквозь сон, долетел до меня спокойный голос Рена. Я почувствовала, как он поднимает вверх мою руку.
Стоящий напротив мужчина некоторое время изучал кольцо. Затем в его глазах промелькнула усмешка, и он коротко бросил:
– Тогда ты тоже едешь с нами.
Ощущение дежа-вю кружило надо мной, как ожившая картинка из ночного кошмара.
Я сидела на том же стуле в комнате с бежевыми стенами перед длинным вытянутым столом, за которым, как и когда-то сидели люди в одинаковой униформе. Единственным отличием, не позволяющим моему наполненному паникой мозгу соскользнуть в темноту, был стоящий возле стены Рен. Он лениво, словно скучая, обводил взглядом неуютное помещение, периодически бросая внимательные взгляды на сидящих за столом людей.
Тот, кого он назвал Дрейком, стоял чуть поодаль и молчал, будто к чему-то прислушиваясь. Наконец, он поднял голову, подошел к столу и сел на центральный стул, между безмолвными коллегами.
– Итак. - Начал он. - Эллион…
Я затравленно посмотрела в его равнодушные глаза, силясь выяснить, чем обернется для меня, первый за долго время, счастливо начавшийся день.
– Мы попросили вас приехать сюда по причине того, что ситуация с вашим обвинением изменилась…
«Сейчас он скажет, что я сбежала и должна вернуться…» - Мелькнула в голове ужасающая мысль. -…Как было выяснено позже, вы оказались незаслуженно наказанной, и ваша ссылка в Корпус была ошибкой. Комиссия признает этот факт и…
Я едва не перестала дышать. Не может быть! Не может быть, чтобы эти слова звучали наяву! -… и согласна за нанесенный моральный ущерб предложить вам денежную компенсацию в размере…
Я все-таки не удержалась и зажмурила глаза. Я зажмурила их с такой силой, что веки едва не свело судорогой, но мне было все равно. Как долго… Как сильно я хотела, чтобы это закончилось именно так, словами признания собственной ошибки, извинениями. Чтобы эти бездушные ублюдки наконец признались, что были не правы, чтобы они не просто выдали мне какую-то денежную компенсацию, а валялись и скулили у меня в ногах.
Но, понимая, что такое вряд ли осуществимо, я все же облегченно вздохнула. Хорошо, пусть не валяются, главное, что я свободна. От них, от Корпуса, от прошлого… Вот только…
Мне вдруг вспомнилась, сидящая на кровати Нисса, ее бледное лицо и спутанные черные волосы, а следом всплыл в памяти и образ Эда…
Я открыла глаза и медленно подняла затуманенный взор на Дрейка. Он что-то продолжал говорить, но было все равно. Я чувствовала, что если не сейчас, то уже никогда…
– Мне… - Мой голос прозвучал хрипло, как после простуды. -…Не нужны деньги.
Речь Дрейка резко оборвалась. В наступившей тишине, казалось, было слышно, как в головах сидящих напротив людей, скользят бесшумные мысли. Я спиной почувствовала, как напрягся Рен.
– Вы действительно признаете, что ошиблись?
Я смотрела прямо на Дрейка, в его вечно равнодушные глаза, которые теперь, прищурившись, буравили меня.
– Да, мы признаем, что ошиблись.
– Тогда я хочу другой компенсации за проведенное в Корпусе время.
Взгляд Дрейка переместился чуть выше, за мою голову - на Рена. Серые глаза, будто снова усмехались.
Когда его внимание переключилось на меня, повисло напряженное молчание.
– Хорошо. Какую компенсацию вы бы хотели получить?
Я собралась с силами и твердо произнесла.
– Я бы хотела, чтобы из-под стражи были освобождены два человека: Нисса Бартон и мужчина по имени Эдвард.
Брови Дрейка приподнялись. Он медленно произнес:
– Эдвард Макгрегор.
– Да. Он.
Теперь Дрейк, не отрываясь, смотрел на Рена. В глазах его читался немой вопрос, однако его смысл для меня ускользал.
Секунды потекли одна за другой. С одной стороны я была невероятно горда собственной храбростью, с другой стороны это был очень рискованный шаг, и теперь я сгорала от волнения и тревоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29