Там, дальше, мне не кажется, я точно вижу рыболовов. В центре Киева.
Спускаюсь по ступеням, стою на последней, нижней. Еще тридцатью сантиметрами ниже - поверхность воды, и я вижу сильное течение Днепра.
- Иди сюда, - зову Ио и протягиваю ей руку, чтобы она оперлась на меня.
Ио нервно улыбается, но спускается ко мне.
- И ты иди сюда, не бойся, - обращаюсь уже к Фэриену.
Он фыркает и спрыгивает на последнюю ступеньку, секунду балансирует, но удерживается и в воду не падает.
Опускаюсь на одно колено, и вовсе не потому что собираюсь просить руки Ио, просто мне так удобнее снимать туфельки с ее ножек.
- Что ты делаешь? - раздраженно спрашивает она.
- Ничего, стоящего твоего внимания. Ничего важного... садись сюда, ступеньки чистые и теплые, подбери подол платья, опусти ножки в воду и расслабься... Смотри, видишь на том берегу, далеко, там песок? Желтый, чистый, горячий песок. Там пляж. Видишь, люди купаются? Здесь в Киеве - кусочек лета. Кусочек моря. Согласна?
- Да... - шепчет Ио.
Фэриен снимает свои босоножки, закатывает брюки и тоже опускает ноги в воду.
И я делаю так же... Мы сидим втроем, подняв лица к солнцу, слушаем музыку, доносящуюся с пришвартованной неподалеку "Ласточки Киевской", и ощущаем удивительное умиротворение.
- Не думай ни о чем, - говорю негромко, - не строй никаких планов, ты будешь это делать потом, после... просто чувствуй тепло солнца и прохладу воды... не это ли - счастье?
- Счастье... - снова едва слышно говорит она, повторяет за мной, пробует это слово на вкус, пытается применить его к себе... я не знаю, получается ли у нее.
Зато точно знаю, что получается у меня... может быть, можно никуда не уходить отсюда, сидеть здесь вечно, болтая ногами в воде и следя взглядом за извивами водорослей?
Потом спрашиваю у нее:
- В твоем мире тоже текут реки?
А она кидает на меня косой напряженный взгляд и ничего не отвечает. А я понимаю, что сам разрушил волшебный миг покоя и почти примирения. И поднимаюсь, потому что чувствую тревожную вибрацию. Что-то коснулось меня... задело, как пролетевшая муха задевает краем крыла паутинку, но еще не прилипает. Пришельцы поднимаются следом за мной. И мы идем дальше.
Мы доходим до моста. Кажется, это Мост Влюбленных. Очень своевременно... кто у нас тут самый влюбленный? Я беру их под ручки и мы идем прогулочным шагом по мосту. А тревога не отпускает меня... гнездится где-то внутри, витает вокруг. Да что ж такое? И внезапно я вижу, что. Кто. Это, конечно, она. Мятежный Ангелочек, прямо, как я.
Она срывается откуда-то со смотровых площадок справа, там на холме их несколько. Ее крылья, ранее бывшие моими, хлопают тяжело, до сих пор ей непривычно. Она летит неровно, то почти срываясь вниз, то поднимаясь снова. Ей трудно, я и сам это вижу. А еще вижу, как вьются по ветру ее волосы, переливаются на солнце. Но своей цели она достигает. Зависает высоко над нами и поднимает из Днепра волну.
Вы фильмы-катастрофы любите смотреть? Ну, конечно, любите, там спецэффектов много. Так вот - обычно как показывают цунами, к примеру? Такая большая-пребольшая волна зависает над городом, или деревней, или пляжем с пальмами, неважно, над чем, главное - сама волна. Она обычно прозрачная! Это неправда! Никогда не верьте! Потревоженная вода поднимает вместе с собой и песок, и камешки, и ветки, и бревна, и всякую подобную муть. Она на самом деле всегда грязная. И это необязательно одна волна, нет, это просто много грязной воды.
Вот такая, мутная, грязная, а в Днепре она вообще коричневая, вода поднимается перед нами.
- Убирайтесь! - ревет Энжи, и бросает всю толщу воды на нас.
Хорошо ревет, мельком отмечаю я, и хорошо бросает. И вообще права - если не может взять то, что хочет, так лучше сразу уничтожить. Чтобы меньше поддаваться соблазну и меньше жалеть.
Главное, думаю, чтобы эта дура Ио не вмешалась!
И удерживаю волну над нами, над мостом, над городом невдалеке. Над тем же ресторанчиком, где обедают вполне приличные люди, я заметил всего троих грешников, и то ничего особого, хотя, конечно, с другой стороны - воровство, прелюбодеяние, убийство, наконец!
Думать мне становиться все тяжелее, но я продолжаю удерживать волну, а с нее срываются грязно-пенные брызги. Шепчу Энжи:
- Я... хочу... поговорить.
- Не приближайся ко мне! - она непреклонна и давит на меня сильнее.
У меня даже нет времени, чтобы посмотреть, чем заняты Ио и Фэриен. Эй, Ио, кто там обещал мне помочь?
Она и помогает, как считает нужным, орет во всю силу:
- Убей ее, Люцифер!
Очень ты помогла, как же... хотя Энжи ты разозлила еще больше. Да ты этого и добиваешься!
Волна надо мной непроницаема, она темная, как ночь, но и мое зрение существенно острее обычного. Я вижу, как с другой стороны волны в нее погружается нос баржи. Куда тебя потащит дальше, баржа, вверх на край волны, чтобы ты дополнительным весом обрушила мост в одно мгновение, или ты пройдешь сквозь волну? Нет, ты скорее перевернешься, когда тебя потащит вверх.
Я не знаю, чем бы это закончилось.
Возможно, гибелью десятков тысяч людей и уничтожением одного из древнейших районов города. Я бы не пострадал, чужаки - тоже.
Мне все-таки помогли удержать волну. И помощь пришла неожиданно.
Мне помог князь Владимир. Тот, который принес христианство на Русь. Памятник которому стоит на правой стороне Днепра как раз недалеко от Моста Влюбленных. Он держит в руках древний крест, вот им-то он и осенил мою дьяволицу! А она к этому непривычна, ее вытянуло жуткой болью, по себе знаю, как оно бывает, когда святые лики пригладят от всего сердца. Девчонка вскрикнула и упала в ею же созданную волну.
И мне осталось только додержать ее, дождаться, когда волна сама собой стечет обратно в Днепр. После чего и я рухнул на мост.
И уже лежа смотрел, как Ио и Фэриен досадливо кусают губы. Одинаково, как близнецы!
- Слабак! - дала оценку моим действиям Ио.
- Сама виновата! - огрызаюсь я.
- Она где-то там, в реке! - бросается к парапету Фэриен.
- Ну и плыви за ней сам! - рявкаю и поднимаюсь постепенно, придерживаясь за тот же парапет.
Смотрю на князя. Он мне ласково улыбается. Он что, меня не узнал?
Пока парочка высматривает в воде Анжелу, князь поднимает еще раз свой крест. Ага, значит, узнал, сейчас и мне достанется. Ничего страшного со мной не случится, будет просто больно. Князь Владимир, не спеша, осеняет крестом и меня. И со мной ничего не происходит. Я смотрю на него во все глаза, а ощущаю лишь дружеское похлопывание по плечу. Нет, он меня все-таки не узнал...
Ниже по течению, недалеко, может, всего в километре, прямо из воды вылетает Анжела, выныривает, как дельфин, и расправляет мокрые крылья. И вся она мокрая, и даже водоросли успели запутаться в ее волосах и одежде. Она грозит нам кулаком, и совсем уже тяжело хлопая крыльями, чиркая их краями по воде, улетает.
Ну что, девочка, не так легко оказалось меня проучить?
17.
Инквизиция - это была очень серьезная акция. Дело в том, что люди всегда владели некоторой информацией обо мне. Владели - и использовали ее. Они со мною боролись. Как могли, конечно.
К тому же... я действительно какое-то время думал о помощниках. Исполняя работу, мне порученную, я разрывался на куски, в прямом смысле "горел" на моей работе. И пришла же мне в голову такая шальная мысль - а не завести ли помощников? Ну, я и попробовал сдуру...
Сколько их потом было спалено, услышавших и воспринявших крупицы моего зова - подумать страшно. Гавриил же и постарался, умник белокрылый...
Вот ответная реакция на мои действия и была названа инквизицией. Все об этом наслышаны, о зверствах, творимых именем Господа. Я бы так однозначно не говорил. Если бы у меня появились помощники, действующие с моего согласия, еще неизвестно, что было бы хуже. Это я пытаюсь балансировать, а предугадать поступки слабых человеков, хлебнувших силы, наверно, было бы сложновато. Как и предвидеть последствия. Так что - инквизиция не была моим изобретением, нет, это было орудие борьбы со мной.
Хотя и не уверен, что творилась она именем самого Господа. Все-таки думаю, что это была инициатива Гавриила. И ему еще повезло, что для него это ничем плохим не окончилось. Скажите-ка мне по-быстрому, что вы знаете об инициативе? Правильно! Инициатива - наказуема!
Я отказался от всех планов по привлечению к моему грязному делу наемных работников. Гавриил же отказался от инквизиции... отказался, да не совсем... есть некоторые упертые последователи. Превратившие свои жизни в войну со мной.
Если откровенно - мне их жаль. Я не знаю, на что они надеются, эти люди. Они не могут ни помешать мне, ни уничтожить меня. Они кладут свои судьбы на алтарь войны со мной, хотя никто их об этом не просил.
К тому же - не уверен, что они получат что-либо взамен. Я уже говорил - по моему мнению, нужно не со злом бороться, а добро сеять. Какие-то шаблонные фразы, мне несвойственные, но зато верные.
Я это к тому говорю, что они до сих пор есть - инквизиторы. Фанатики.
Они очень много обо мне знают. Хорошо еще, что их не так много, буквально считанные единицы. Поубивать их без лишних разговоров я не могу... или не хочу. Они же не грешники! Одна из основных их заповедей - никогда не совершать ничего такого, что можно посчитать грехом. Правильно. Они тоже на войне, и таким образом они себя защищают. Я не могу зацепить их, безгрешных.
Что они могли мне сделать? Немногое... Нервы мне потрепать разве что... крестом осенить, например, проклятием приложить, водой святой побрызгать.
Мне было неприятно. Особенно, когда идешь, никого не трогаешь - а тут выскакивает какое-нибудь существо с дикими глазами и начинает тараторить что-то вроде "Изыди, сатана!" Мне вообще это слово не нравится, а услышанное от полубезумного человека - тем более. Наверно, опять перегибаю палку - они не были безумными. Наоборот, ребята среди них попадались крепкие и целеустремленные. И преданные своему правому делу.
Как они меня вычисляли - ума не приложу! Но подозреваю, что без Гавриила не обошлось. Явно это он им что-то там на ушко нашептал.
Но при этом я не замечал, чтобы они осуществляли какие-либо одинаковые действия или жесты, выискивая меня. То есть - не видел никакого алгоритма.
Я постоянно находился на Земле, жил здесь, среди людей, в том или ином облике, и они, фанатики, искали меня тоже с завидным постоянством. Ну, точно была утечка информации со стороны Гавриила! А, может, я невнимательно на них смотрел?
Я решил было, что они меня потеряли за те двенадцать лет, на протяжении которых я вынужденно изображал спящую красавицу. А сейчас мне тем более было не до них. Может, они перевелись? Вымерли? Нет, это я размечтался, за каких-то двенадцать лет такого произойти не могло, вот за двести двенадцать - могло бы.
Но чего-чего, а сидеть на скамейке запасных такое долгое время мне никогда не хотелось. Не в моем это характере.
Бог уже с ними, пусть водой обливают.
Однажды, лет триста назад, я неплохо позабавился с таким фанатиком. Позабавился - и был посрамлен.
Мне удалось забрать себе невесту фанатика. В их клане в то время была "оттепель", им разрешали жениться. Один раз, с обязательным венчанием и постоянным жестким контролем за "своей женщиной" - но разрешали. А этот - не успел. Я до нее раньше дотянулся. И сводил его понемногу с ума, изредка вынуждая бедную его девушку вести себя непредсказуемо. Меня раскусили месяца через два. И он, инквизитор и фанатик, собственноручно казнил свою невесту. Жесточайшим образом. А потом окончательно сошел с ума. Он на самом деле ее сильно любил. Чем не основа для трагического любовного романа?
С тех пор я зарекся играть с ними в какие-либо игры и старался не обращать на них внимание. У меня помимо них было много забот.
И не ожидал появления фанатика в стольном граде Киеве.
А он - появился.
И произошло это неожиданно, как всегда.
Утомленный, я только-только ступил на набережную, сходя с Моста Влюбленных, и плелся, порядочно отстав от чужаков, как ко мне шагнул какой-то человек и плеснул мне в лицо чем-то из маленькой бутылочки.
Я зашипел от боли, осознавая, что только что был окроплен святой водой, а фанатик уже дрожащими руками возносил над собой снятый с шеи крест, а с его губ уже слетали первые слова молитвы, древней и обидной для меня. На сдержанной латыни меня по сути посылали очень далеко и несдержанно.
Дурак ты, фанатик, подумал я. Сброшу сейчас в реку - и плыви, рыбка моя!
А не я - так чужаки сейчас заинтересуются, кто это тут пытается помешать их планам, посягает на их орудия труда, то есть на меня.
Кто ты вообще, наследие инквизиции?
Но он закрыт от меня, как щитом. Праведник потому что.
А я устал. И, хотя он причинил мне боль, не обижаюсь на него. Слишком уж измотан. Поэтому, чтобы развлечься, решаю повалять дурака.
Придаю своему лицу безмерно удивленный вид и по-простому спрашиваю:
- Ты чего?
Он теряется, разливает себе под ноги остатки святой воды и сбивается с ритма. Не знает, начинать ли ему молитву, наверняка просто заученную на слух, с самого начала или продолжать с того места, на котором сбился.
За это время я успеваю его рассмотреть. Мужчина лет сорока, лысоватый, в простом сером костюме, по виду - обычный интеллигент, книжный червь, пишущий вот уже лет десять свою диссертацию. Но я в науке и в интеллигентах ничего не понимаю, и потому могу двадцать раз ошибаться.
Смотрю на него самым невинным образом. Ты что делаешь, говорит весь мой внешний вид, я же обычный парень, щирый украинец, твой соотечественник, я же тебе в сыновья гожусь, а ты тут ведешь себя непонятно.
- Простите... - роняет мужчина, - я, кажется, обознался...
Его поведение меня веселит. Я принимаю еще более человечный вид, напускаю на свою мордашку более глупое выражение:
- А чего это Вы делали?
- Простите, - ему явно неудобно, ну, конечно, он собрался уже погибнуть смертью храбрых, - я Вас принял за другого.
Замечаю, что Ио оборачивается ко мне, и кричу ей, что я догоню, встретимся на корабле, пусть кофе мне закажет. Черный, крепкий и с сахаром. Она бросает настороженный взгляд на мужчину, ничего особенного в нем не видит, пожимает плечами и удаляется.
- А за кого Вы меня приняли? - простодушно интересуюсь, а потом иронично приподнимаю бровь, - за вампира, что ли?
- Нет, извините, молодой человек, я что-то напутал.
Он искренне просит прощения, даже прижимает ладонь к своей груди и чуть ли не кланяется мне.
Это я его сбил с толку. Ведь не стал же чудовищем и не разорвал его на части? Значит, я не дьявол, видимо, решил он.
Я продолжаю ломать комедию:
- Нет, Вы мне скажите, пожалуйста, за кого Вы меня приняли? Мне даже интересно!
Мужчина смущен, но оправдываться более не намерен, он деланно мне улыбается и нахально заявляет:
- Вам показалось, молодой человек!
- Ничего мне не показалось! - возражаю я, - Вы меня облили водой, подняли свой амулет и начали бормотать заклинания! Вы колдун?
- Вы неправильно меня поняли, юноша, это была шутка! - и он пятится от меня. Кто меня знает, а вдруг я обидчивый и сейчас начну морду бить? Смешно, значит, на дьявола он бросился, а обычного парня побоялся.
- Нет, я Вас правильно понял! - хватаю его за плечо, смотрю ему в глаза и вдруг выдаю неожиданно даже для себя самого, - И с чего Вы взяли, что обознались?
Он опять меняется в лице.
В нем опять проступает решимость сражаться со мной до последнего, но как начать нападение после такого позора, он не знает.
Он выдыхает полувопрос - полуутверждение:
- Ты - дьявол!?
Вообще-то он неплохо держится. Да, наверняка ему неоднократно говорили, что дьявол ходит среди людей, топчет Землю, как свою собственную, и ждать встречи с ним нужно в любой момент. Но одно дело - говорить об этом, обсуждать гипотетическую возможность, вроде "где-то там, далеко-далеко, в тридевятом царстве - тридесятом государстве, живет-поживает диавол-искуситель, смущатель сердец и пожиратель душ. Бойтесь диавола, ибо он может придти за вами! Дьявол нечаянно нагрянет, когда его совсем не ждешь, и каждый вечер сразу станет удивительно, хорош, и ты поешь..." что-то я не то пою, то есть, говорю ... не выспался, что ли? Так вот - одно дело - слушать такие бредни вполуха, а совсем другое - столкнуться с мистикой лоб в лоб. Тут далеко не каждый хомо сапиенс поведет себе адекватно. Хм... а я сам понимаю, как именно нужно адекватно себя вести при встрече со мной?
Киваю фанатику:
- Ага, дьявол... и что?
Я знаю, что его сбивает с толку. Мое поведение. А также то, что он на самом деле никак не ожидал встретить антихриста на набережной в Киеве, да еще и такого человечного на вид. Простой ведь парень в джинсах, никакого экстрима, никакого адского антуража. Поди разбери, что со мной не так!
Мужчина берет себя в руки, то бишь крест свой он снова в руки берет.
А я хмыкаю и заявляю:
- Не-а, не получится! И воду ты разлил!
И тогда он хватается за древнюю молитву, как за спасение. Снова начинает нараспев произносить фразы на латыни.
- Некогда мне тебя слушать, - говорю, - ты тут молись, а я, наверно, пошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24