– Она берет ложку и пробует салат. – Надо добавить еще немного карри.
Это письмо является первым важным событием после рождения Хлои. Все последнее время важными событиями были улыбки моей дочери, а не дела, связанные с моей карьерой или разводом. Мне даже не верится, что я так привязалась к ней.
Джуди нарезает лимон для приготовления нашего послеобеденного чая со льдом, а я купаю Хлою в кухонной раковине. Она смешно помахивает своими ручонками. Первое время она с подозрением относилась к таким купаниям, но теперь полюбила их. Я заворачиваю ее в полотенце с капюшоном и отношу на второй этаж.
Мы не стали приобретать кучу специальных детских вещей, купили только детскую кроватку и складной стульчик, чтобы я могла присесть с ней в любом месте. Однако я начинаю понимать преимущества одежного стола. Интересно, делают ли еще такие комплекты столов с ванночками? Мама долго хранила его на чердаке; поверхность столика была обтянута материей, и в середине пришиты завязки для фиксации положения ребенка. На обратной стороне этого холста были карманы для всякой всячины, и в них можно было воткнуть булавки. Может, он все еще на чердаке. Надо будет спросить Джанис, когда я увижу ее на следующей неделе.
Пока я одеваю ребенка, Джуди отвечает на очередной телефонный звонок. Она кричит мне наверх:
– Это опять Кэрол. Возьми трубку, а я закончу с ребенком.
Она перехватывает у меня застегивающийся подгузник. Мы не пользуемся бумажными, но трудно найти место, где продаются матерчатые подгузники.
– Мне прислали отзывы, – сообщает Кэрол. Она крайне взволнована. – Точно такие же, какие выкрала Тина. Судебный курьер сказал, что они консультировались с адвокатом, прежде чем выдать их, поэтому я уверена, что больше у них ничего нет.
– А как выглядят мои остальные документы? – интересуюсь я.
– Я перешлю тебе копии, но в них столько твоих заслуг, что тебе следовало бы повысить жалованье, а не грозить увольнением, – говорит она. – Просмотри их внимательно. Теперь об этих трех отрицательных отзывах, с ними нам нужно разобраться.
– Каким образом? – спрашиваю я.
– У тебя случайно нет каких-нибудь старых работ, написанных рукой Мэри? Я хочу отдать их на сличение графологам.
Я думаю.
– Не знаю, вполне вероятно, что я все выбросила.
– А что, если просто позвонить и спросить ее? – предлагает Кэрол. – Она ведь должна уже вернуться домой, правда?
Мы рассказали ей о проблемах Мэри и о том, как мы помогли ей. Сведения, сообщаемые адвокату клиентом, считаются секретными, поэтому я не чувствовала себя виноватой, раскрыв тайну личной жизни Мэри. Хотя мне очень хотелось дать ей по шее, но победило хорошее воспитание.
– Я слишком зла на нее, – говорю я.
– Ладно, я подумаю, как лучше разобраться с этим. Буду держать тебя в курсе, – говорит Кэрол.
Джуди спустилась вниз с ребенком на руках и сидит, слушая наш разговор. Когда я кладу трубку, она говорит:
– Чем больше я думаю об этом, тем более бессмысленным мне все это кажется. Мэри обожает тебя. Это какая-то подделка.
Во время нашего разговора я наливаю в рожок молочную смесь и передаю его Джуди, чтобы она покормила малышку. Хлоя засыпает с бутылочкой во рту. Иногда она рефлекторно делает пару посасываний. Молочная смесь слегка пузырится по краю соски.
Вдруг я вспоминаю о благодарственном письме, которое Мэри написала мне на первом курсе. Я иду к коробкам с моими рабочими материалами, которые еще так и не удосужилась распаковать. Примерно на середине коробки в пачке бумаг я нахожу это письмо.
– Ты сможешь приглядеть за малышкой, пока я отвезу Кэрол письмо?
Джуди соглашается.
Кэрол отзванивается через три дня.
– Плохие новости, графологи говорят, что почерки несомненно идентичны.
– Вот черт, – говорю я.
– Есть еще кое-что. Я позвонила ей и попросила ее прийти на заседание, но она категорически отказалась. Бросила трубку. Мы можем заставить ее дать показания в суде, поскольку она свидетель противной стороны, но не можем заставить явиться на заседание Совета.
– Ее показания могут испортить все дело, – говорю я, думая: почему, почему, почему?
– Вот именно. Даже при наличии двух отрицательных отзывов и одной подделки они могут отговориться тем, что, мол, это была шутка студенток, а они просто не проверили ее.
– Мне надо время, чтобы переварить новые сведения. У меня Джуди, она передает тебе привет.
Джуди забегает почти каждый день. Якобы пообедать. Но, по-моему, чтобы повозиться с Хлоей. Мы устраиваемся на кухне, новом центре моей вселенной.
– Что-то тут нечисто. Ведь Мэри понимает, что ты много сделала, чтобы спасти ее, но почему же, ради всего святого, ей понадобилось строчить на тебя кляузу? – спрашивает Джуди.
Я ставлю воду для чая. Обида угнетающе действует на мои умственные способности.
– Да в чем, собственно, проблема-то? Может, наша борьба не стоит свеч. Может, мне лучше подыскать другую работу.
– И позволить этим негодяям беспрепятственно увольнять людей? – Джуди, как капитан болельщиков, стремится укрепить мое мужество. Дай мне «Л»! Дай мне «И»! Дай мне «3»! Что получится? Перепуганная крошка – Лиз!
Мне необходимо самостоятельно осмыслить последние несколько месяцев в отношении моей работы. У меня нет проблем в моей личной жизни. Она вполне устроена. Теперь надо привести в порядок карьерную часть.
Спрыгнув со стула, Джуди набирает номер Тины.
– Ничего, поднимай свою задницу и приезжай к Лиз… Меня не волнует, что это твой единственный выходной.
Тина подрабатывала на Копли-сквер в фирме «Au Bon Pain». Она выдохлась, отработав восемь часов на ногах сразу после двухчасовой уборки.
Тина приступит к преподавательской работе на следующей неделе, в качестве ассистента в Симмонсовском колледже. Она очень удачно выпуталась из этой сложной ситуации. Я потрясена ее способностями. Большинство наших уволенных сотрудников до сих пор ищут работу.
Тина копается около получаса. Она появляется у нас в обрезанных джинсах.
– Мне захотелось проехаться на велосипеде. – Она щиплет кожу на своих бедрах, проверяя, намного ли уменьшился ее целлюлит после короткой зарядки. – В чем дело? – Она плюхается на диван.
Джуди рассказывает ей ситуацию. О ребенке Мэри Джуди, разумеется, не упоминает.
– Вот маленькая сучка. Да я ей морду набью. Я ведь была уверена, что эта кляуза какая-то подделка.
– Не спеши с выводами, – говорит Джуди.
– Я предпочитаю расставить все по местам. И я пришла к выводу, что хочу задушить ее. – Тина вскакивает. – Я пойду побеседую с ней. Сейчас же!
– Погоди. У нас есть план. Лиз, посмотри-ка справочник, – говорит Джуди.
Я не успеваю ничего сделать, потому что Тина первая хватает Бостонскую телефонную книгу и начинает листать ее.
– По-моему, она живет на Миссион-хилл, – говорю я.
Мэри как-то раз рассказывала мне, что ее отец приобрел трехэтажный деревянный домишко и занимает со своим выводком два этажа, а третий – сдает. Я ничего не сказала об их большой семье, потому что Джуди могла разразиться тирадой по поводу перенаселенности земного шара.
– Есть один О'Брайен на Калумете, а второй на Делле, – говорю я.
– Делле – вот что нам надо, – сказала Тина. – Я слышала, как она говорила Аманде, когда они собирались что-то делать вместе. Я забыла.
Тина набирает номер, но Джуди отнимает у нее аппарат.
– Не надо приглашать ей.
– Я и не буду. – Тина отвоевывает телефон. Она набирает номер и говорит: – Привет, как дела? Очень занята. Век бы не видеть этих французских батонов… Можем мы поболтать за обедом… минут десять… очень странно, не в «Au Bon Pain»… может, встретимся у горохового киоска… пока.
Устремляясь к двери, она кричит через плечо:
– Никуда не уходите, умницы.
Хлоя посапывает в своем кресле. Если уж она заснула, то ее пушками не разбудишь. Я роюсь в холодильнике, прикидывая, что можно приготовить к обеду.
Босси радостно приветствует возвращение Тины. Она вытаскивает печенье. Собака исчезает с ним.
– Уф, у меня сенсационная новость. – Она садится, упирается локтями в колени и подается в нашу сторону. Понизив голос на тот случай, если шпионы Фенвея прячутся под моим диваном, она говорит: – Директор Бейкер запугал Мэри. Он сказал, что если она не согласится помочь ему, то он не только лишит ее стипендии, но и сообщит ее отцу о ребенке. Что же, вы, дорогуши, не сказали мне ничего об этом ребенке?
– Черт! – восклицаю я. Хлоя тоже издает неодобрительные звуки.
– Директор обязан держать конфиденциальные сведения в тайне, – говорит Джуди.
– А кляуза Аниты – подделка, – добавляет Тина. – Она ушла из училища, и он решил, что может воспользоваться этим. Хотя эта соплячка не любила тебя, Лиз, может, она еще и объявится на заседании. – Она вытаскивает клочок бумаги из заднего кармана. – Хочет кто-нибудь узнать ее номер? – Тина берет пальчик Хлои. – Ты моя прелесть… но как же от тебя воняет, крошка. Она целует нас с Джуди в щечки и убегает, махнув на прощание рукой через плечо.
Пока я готовлю одежки, чтобы переодеть мою дочь, Джуди говорит:
– Завтра мы с тобой вместе поговорим с Мэри. С утра пораньше.
– Почему не сейчас?
– Мне нужно сначала навести кое-какие справки.
Питер в итоге приходит домой, а рано или поздно – это как сказать. Я смотрю на часы, когда он ложится в постель. Они показывают 3.28 утра. Мухаммед все еще на Среднем Востоке, но последняя помощница работает хорошо. Я подкатываюсь к нему.
– Давай спать, – говорит он.
Сон слетает с меня, и я рассказываю ему, что мы выяснили. Он старательно борется со сном, выслушивая меня.
– У тебя все получится, – бормочет он, прижимаясь ко мне.
Будильник мне не нужен. У меня есть младенец, который начинает верещать в семь утра. Взяв ее из кроватки, чтобы она не разбудила своего папочку, я спускаюсь с ней вниз и как можно быстрее затыкаю ей рот бутылочкой. Утихомирив дочь, я выпускаю во двор собаку.
Хлоя еще с аппетитом почмокивает, когда приезжают Джуди и Сейбл. Взяв у меня ребенка и бутылочку, Сейбл садится на диван.
– Мама говорила, что она прелесть, и на сей раз оказалась права, – говорит она.
Когда Джуди округляет глаза, Сейбл заявляет:
– Так вращают глазами только подростки. Не впадай в детство.
Джуди игнорирует шуточки дочери.
– Я подумала, что Питеру надо отоспаться, поэтому привела мою соплячку посидеть немного с твоей соплячкой. Не убьют же ее за опоздание в школу по уважительной причине.
Она наливает две чашки кофе, одну – для себя, вторую – для Сейбл. Одеваясь, я слышу, как Сейбл продолжает поддразнивать свою мать, говоря, что ей вредно есть так много сахара.
Глава 17
По пустынным улицам мы доехали бы до дома Мэри минут за пять, но мы едем в час пик. Это добавило бы нам минут десять от силы, но из-за строительства детской больницы – которое, похоже, продлится дольше, чем сооружение египетских пирамид, – ремонта развязки и возведения нового здания на Тремонте возникла настоящая пробка.
Перед нами медленно тащится грузовая платформа с подъемным краном, и ее габариты исключают возможность обгона.
Пешеходы шарахаются в разные стороны, когда «кадиллак» пытается проехать по тротуару. Судя по выражению лица водителя, он, по-моему, пришел к выводу, что его машина нуждается в очередной покраске, и направился к автомагазину.
Миссион-хилл – один из немногочисленных кварталов в этом районе, избежавший новых веяний, отчасти потому, что еще не до конца обветшал. Деревянные трехэтажные домики не прельщали воображение состоятельных молодых людей. Такими домами обычно владели представители рабочего класса, которые хорошо заботились о них.
Проволочный забор окружает двор и садик – величиной с почтовую марку – перед серым домом О'Брайенов. Несмотря на размеры, сад полон бархатцев и петуний. Нас встречает объявление: «Осторожно, окрашено». Банка с красной краской, которой, видимо, покрашены ставни первых двух этажей, стоит на газете на переднем крыльце. К дому приставлена лестница для завершения третьего этапа малярных работ.
Из дома выходят две девочки – лет десяти, не больше – в одинаковых клетчатых юбочках и гольфах. У них темно-синие форменные блейзеры с эмблемой школы Святой Сесилии, и они тащат зеленые матерчатые рюкзачки с учебниками.
– О боже, две Мэри в миниатюре, – говорит Джуди.
На пороге появляется женщина. Застежка ее длинного домашнего халата проходит сбоку, а не посередине. Ее рыжие с проседью волосы собраны в пучок на макушке. Несколько прядей болтается на шее. Вид у нее озабоченный, но она привлекательна – в своеобразном стиле осеннего увядания.
– Кейти-Луиза, ты забыла свой завтрак. – Она машет бумажным пакетом. Одна из девочек поворачивается и взбегает по ступенькам. – Франни, закрой калитку, – напоминает женщина, перед тем как захлопнуть дверь. Та, которая не забыла свой завтрак, закрывает калитку. Как она их различает – выше моего разумения.
Мы звоним в дверь, и открывает нам та же женщина.
– Что ты на сей раз забыла… О простите. – Ее руки поднимаются к шее. – Я думала, вернулась одна из моих девочек.
Когда Джуди представляет нас, миссис О'Брайен говорит:
– Мэри-Алиса много рассказывала мне о вас. Она еще спит. Сегодня у нее занятия начинаются позже.
Нам это известно, поскольку Джуди выяснила учебное расписание Мэри.
– Надеюсь, у моей дочери нет никаких неприятностей? Мой муж предупредил всех наших детей, что если у них в школах возникнут неприятности, то дома он добавит им неприятностей вдвойне.
Джуди заверила миссис О'Брайен, что у Мэри нет абсолютно никаких неприятностей. Она сообщила также, что регулярно проводит диспансерное обследование студенток, чтобы убедиться в хорошем состоянии их здоровья.
– К сожалению, последнее время мне никак не удается повидаться с Мэри. А сегодня мы случайно оказались в вашем районе и решили попробовать застать ее без предварительного звонка. Мы надеемся, что вы не будете возражать.
Миссис О'Брайен провела нас в небольшую гостиную. В доме царит чистота. Каминную полку украшают восемнадцать спортивных трофеев. Она видит, что мы смотрим на них.
– Мои сыновья и муж заядлые спортсмены. Сыновья приняты в детскую бейсбольную лигу, играют в футбол у Попа Уорнера да гоняют шары в кегельбане.
На пианино стоит множество фотографий, запечатлевших разные семейные праздники: крестины, дни рождения, свадьбы, Рождество. Вся детвора является некой вариацией Мэри, которая в свою очередь является подобием своей матери.
– Могу я предложить вам чаю? – спрашивает она.
Я начинаю отказываться, но Джуди говорит:
– Это было бы так любезно с вашей стороны.
Миссис О'Брайен удаляется на кухню. Со своего места я вижу накрытый к завтраку обширный кухонный стол с нарезанным хлебом, банкой джема и тостером.
Она возвращается с подносом. На кружевной салфетке стоят четыре чашки, сахарница и кувшинчик со сливками.
– Я позову Мэри-Алису, – говорит она. – Она быстро спустится. – И добавляет, понизив голос до шепота: – Вот уж она, наверно, удивится, увидев вас здесь.
Мы еще не выпили и по полчашки, когда входит Мэри, успевшая нацепить джинсы, футболку с эмблемой Фенвея и хмурое выражение на лицо. Она вежливо здоровается с нами. Дрожащими руками она берет чашку, переданную ей матерью.
– Может, мне оставить вас одних? – спрашивает миссис О'Брайен.
Она сидит очень прямо на своем стуле, так же как и Мэри. Я невольно осознаю, что тоже постаралась выпрямить спину.
– Пожалуйста, останьтесь. Мне хотелось бы познакомиться поближе с семьями моих подопечных, – говорит Джуди, поглядывая, как Мэри мучает свой большой палец с обкусанным ногтем.
Джуди рассказывает о медицинской программе обучения, о важности хороших оценок и о том, что миссис О'Брайен вполне может гордиться своей дочерью. Она говорит, что Мэри такая способная и старательная, что ей с удовольствием предоставят стипендию в любом учебном заведении.
– Вы не думали о переводе ее в другой колледж?
Миссис О'Брайен отвечает, что не думала.
– Вообще Мэри-Алиса – единственная из моих детей, проявившая интерес к учебе. Ее отец сомневался, что это хорошая идея.
Она пускается в рассуждения о разнообразных интересах ее отпрысков. Два сына пошли по стопам отца, по плотницкому делу, третий поступил в морской флот. Замужняя дочь уже подарила ей двух внуков. Она показывает снимки, которыми мы восхищаемся. Я не упоминаю, естественно, о ее третьем неизвестном внуке.
– Мэри сказала, что у вас родилась малышка?
Я сообщаю миссис О'Брайен пару подробностей о моей дочери. Она дает мне множество советов. Мэри ерзает.
– Послушай, Мэри, – говорит Джуди, – мы сейчас едем в колледж. Хочешь проехаться с нами?
– Как это мило с вашей стороны, – говорит миссис О'Брайен. – Дорогая, беги, собери свои книжки и тетради.
На лице Мэри написано, что она вовсе не считает это милым.
Как только Мэри усаживается на заднее сиденье «жука», Джуди оборачивается к ней, заглядывая через спинки двух передних сидений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Это письмо является первым важным событием после рождения Хлои. Все последнее время важными событиями были улыбки моей дочери, а не дела, связанные с моей карьерой или разводом. Мне даже не верится, что я так привязалась к ней.
Джуди нарезает лимон для приготовления нашего послеобеденного чая со льдом, а я купаю Хлою в кухонной раковине. Она смешно помахивает своими ручонками. Первое время она с подозрением относилась к таким купаниям, но теперь полюбила их. Я заворачиваю ее в полотенце с капюшоном и отношу на второй этаж.
Мы не стали приобретать кучу специальных детских вещей, купили только детскую кроватку и складной стульчик, чтобы я могла присесть с ней в любом месте. Однако я начинаю понимать преимущества одежного стола. Интересно, делают ли еще такие комплекты столов с ванночками? Мама долго хранила его на чердаке; поверхность столика была обтянута материей, и в середине пришиты завязки для фиксации положения ребенка. На обратной стороне этого холста были карманы для всякой всячины, и в них можно было воткнуть булавки. Может, он все еще на чердаке. Надо будет спросить Джанис, когда я увижу ее на следующей неделе.
Пока я одеваю ребенка, Джуди отвечает на очередной телефонный звонок. Она кричит мне наверх:
– Это опять Кэрол. Возьми трубку, а я закончу с ребенком.
Она перехватывает у меня застегивающийся подгузник. Мы не пользуемся бумажными, но трудно найти место, где продаются матерчатые подгузники.
– Мне прислали отзывы, – сообщает Кэрол. Она крайне взволнована. – Точно такие же, какие выкрала Тина. Судебный курьер сказал, что они консультировались с адвокатом, прежде чем выдать их, поэтому я уверена, что больше у них ничего нет.
– А как выглядят мои остальные документы? – интересуюсь я.
– Я перешлю тебе копии, но в них столько твоих заслуг, что тебе следовало бы повысить жалованье, а не грозить увольнением, – говорит она. – Просмотри их внимательно. Теперь об этих трех отрицательных отзывах, с ними нам нужно разобраться.
– Каким образом? – спрашиваю я.
– У тебя случайно нет каких-нибудь старых работ, написанных рукой Мэри? Я хочу отдать их на сличение графологам.
Я думаю.
– Не знаю, вполне вероятно, что я все выбросила.
– А что, если просто позвонить и спросить ее? – предлагает Кэрол. – Она ведь должна уже вернуться домой, правда?
Мы рассказали ей о проблемах Мэри и о том, как мы помогли ей. Сведения, сообщаемые адвокату клиентом, считаются секретными, поэтому я не чувствовала себя виноватой, раскрыв тайну личной жизни Мэри. Хотя мне очень хотелось дать ей по шее, но победило хорошее воспитание.
– Я слишком зла на нее, – говорю я.
– Ладно, я подумаю, как лучше разобраться с этим. Буду держать тебя в курсе, – говорит Кэрол.
Джуди спустилась вниз с ребенком на руках и сидит, слушая наш разговор. Когда я кладу трубку, она говорит:
– Чем больше я думаю об этом, тем более бессмысленным мне все это кажется. Мэри обожает тебя. Это какая-то подделка.
Во время нашего разговора я наливаю в рожок молочную смесь и передаю его Джуди, чтобы она покормила малышку. Хлоя засыпает с бутылочкой во рту. Иногда она рефлекторно делает пару посасываний. Молочная смесь слегка пузырится по краю соски.
Вдруг я вспоминаю о благодарственном письме, которое Мэри написала мне на первом курсе. Я иду к коробкам с моими рабочими материалами, которые еще так и не удосужилась распаковать. Примерно на середине коробки в пачке бумаг я нахожу это письмо.
– Ты сможешь приглядеть за малышкой, пока я отвезу Кэрол письмо?
Джуди соглашается.
Кэрол отзванивается через три дня.
– Плохие новости, графологи говорят, что почерки несомненно идентичны.
– Вот черт, – говорю я.
– Есть еще кое-что. Я позвонила ей и попросила ее прийти на заседание, но она категорически отказалась. Бросила трубку. Мы можем заставить ее дать показания в суде, поскольку она свидетель противной стороны, но не можем заставить явиться на заседание Совета.
– Ее показания могут испортить все дело, – говорю я, думая: почему, почему, почему?
– Вот именно. Даже при наличии двух отрицательных отзывов и одной подделки они могут отговориться тем, что, мол, это была шутка студенток, а они просто не проверили ее.
– Мне надо время, чтобы переварить новые сведения. У меня Джуди, она передает тебе привет.
Джуди забегает почти каждый день. Якобы пообедать. Но, по-моему, чтобы повозиться с Хлоей. Мы устраиваемся на кухне, новом центре моей вселенной.
– Что-то тут нечисто. Ведь Мэри понимает, что ты много сделала, чтобы спасти ее, но почему же, ради всего святого, ей понадобилось строчить на тебя кляузу? – спрашивает Джуди.
Я ставлю воду для чая. Обида угнетающе действует на мои умственные способности.
– Да в чем, собственно, проблема-то? Может, наша борьба не стоит свеч. Может, мне лучше подыскать другую работу.
– И позволить этим негодяям беспрепятственно увольнять людей? – Джуди, как капитан болельщиков, стремится укрепить мое мужество. Дай мне «Л»! Дай мне «И»! Дай мне «3»! Что получится? Перепуганная крошка – Лиз!
Мне необходимо самостоятельно осмыслить последние несколько месяцев в отношении моей работы. У меня нет проблем в моей личной жизни. Она вполне устроена. Теперь надо привести в порядок карьерную часть.
Спрыгнув со стула, Джуди набирает номер Тины.
– Ничего, поднимай свою задницу и приезжай к Лиз… Меня не волнует, что это твой единственный выходной.
Тина подрабатывала на Копли-сквер в фирме «Au Bon Pain». Она выдохлась, отработав восемь часов на ногах сразу после двухчасовой уборки.
Тина приступит к преподавательской работе на следующей неделе, в качестве ассистента в Симмонсовском колледже. Она очень удачно выпуталась из этой сложной ситуации. Я потрясена ее способностями. Большинство наших уволенных сотрудников до сих пор ищут работу.
Тина копается около получаса. Она появляется у нас в обрезанных джинсах.
– Мне захотелось проехаться на велосипеде. – Она щиплет кожу на своих бедрах, проверяя, намного ли уменьшился ее целлюлит после короткой зарядки. – В чем дело? – Она плюхается на диван.
Джуди рассказывает ей ситуацию. О ребенке Мэри Джуди, разумеется, не упоминает.
– Вот маленькая сучка. Да я ей морду набью. Я ведь была уверена, что эта кляуза какая-то подделка.
– Не спеши с выводами, – говорит Джуди.
– Я предпочитаю расставить все по местам. И я пришла к выводу, что хочу задушить ее. – Тина вскакивает. – Я пойду побеседую с ней. Сейчас же!
– Погоди. У нас есть план. Лиз, посмотри-ка справочник, – говорит Джуди.
Я не успеваю ничего сделать, потому что Тина первая хватает Бостонскую телефонную книгу и начинает листать ее.
– По-моему, она живет на Миссион-хилл, – говорю я.
Мэри как-то раз рассказывала мне, что ее отец приобрел трехэтажный деревянный домишко и занимает со своим выводком два этажа, а третий – сдает. Я ничего не сказала об их большой семье, потому что Джуди могла разразиться тирадой по поводу перенаселенности земного шара.
– Есть один О'Брайен на Калумете, а второй на Делле, – говорю я.
– Делле – вот что нам надо, – сказала Тина. – Я слышала, как она говорила Аманде, когда они собирались что-то делать вместе. Я забыла.
Тина набирает номер, но Джуди отнимает у нее аппарат.
– Не надо приглашать ей.
– Я и не буду. – Тина отвоевывает телефон. Она набирает номер и говорит: – Привет, как дела? Очень занята. Век бы не видеть этих французских батонов… Можем мы поболтать за обедом… минут десять… очень странно, не в «Au Bon Pain»… может, встретимся у горохового киоска… пока.
Устремляясь к двери, она кричит через плечо:
– Никуда не уходите, умницы.
Хлоя посапывает в своем кресле. Если уж она заснула, то ее пушками не разбудишь. Я роюсь в холодильнике, прикидывая, что можно приготовить к обеду.
Босси радостно приветствует возвращение Тины. Она вытаскивает печенье. Собака исчезает с ним.
– Уф, у меня сенсационная новость. – Она садится, упирается локтями в колени и подается в нашу сторону. Понизив голос на тот случай, если шпионы Фенвея прячутся под моим диваном, она говорит: – Директор Бейкер запугал Мэри. Он сказал, что если она не согласится помочь ему, то он не только лишит ее стипендии, но и сообщит ее отцу о ребенке. Что же, вы, дорогуши, не сказали мне ничего об этом ребенке?
– Черт! – восклицаю я. Хлоя тоже издает неодобрительные звуки.
– Директор обязан держать конфиденциальные сведения в тайне, – говорит Джуди.
– А кляуза Аниты – подделка, – добавляет Тина. – Она ушла из училища, и он решил, что может воспользоваться этим. Хотя эта соплячка не любила тебя, Лиз, может, она еще и объявится на заседании. – Она вытаскивает клочок бумаги из заднего кармана. – Хочет кто-нибудь узнать ее номер? – Тина берет пальчик Хлои. – Ты моя прелесть… но как же от тебя воняет, крошка. Она целует нас с Джуди в щечки и убегает, махнув на прощание рукой через плечо.
Пока я готовлю одежки, чтобы переодеть мою дочь, Джуди говорит:
– Завтра мы с тобой вместе поговорим с Мэри. С утра пораньше.
– Почему не сейчас?
– Мне нужно сначала навести кое-какие справки.
Питер в итоге приходит домой, а рано или поздно – это как сказать. Я смотрю на часы, когда он ложится в постель. Они показывают 3.28 утра. Мухаммед все еще на Среднем Востоке, но последняя помощница работает хорошо. Я подкатываюсь к нему.
– Давай спать, – говорит он.
Сон слетает с меня, и я рассказываю ему, что мы выяснили. Он старательно борется со сном, выслушивая меня.
– У тебя все получится, – бормочет он, прижимаясь ко мне.
Будильник мне не нужен. У меня есть младенец, который начинает верещать в семь утра. Взяв ее из кроватки, чтобы она не разбудила своего папочку, я спускаюсь с ней вниз и как можно быстрее затыкаю ей рот бутылочкой. Утихомирив дочь, я выпускаю во двор собаку.
Хлоя еще с аппетитом почмокивает, когда приезжают Джуди и Сейбл. Взяв у меня ребенка и бутылочку, Сейбл садится на диван.
– Мама говорила, что она прелесть, и на сей раз оказалась права, – говорит она.
Когда Джуди округляет глаза, Сейбл заявляет:
– Так вращают глазами только подростки. Не впадай в детство.
Джуди игнорирует шуточки дочери.
– Я подумала, что Питеру надо отоспаться, поэтому привела мою соплячку посидеть немного с твоей соплячкой. Не убьют же ее за опоздание в школу по уважительной причине.
Она наливает две чашки кофе, одну – для себя, вторую – для Сейбл. Одеваясь, я слышу, как Сейбл продолжает поддразнивать свою мать, говоря, что ей вредно есть так много сахара.
Глава 17
По пустынным улицам мы доехали бы до дома Мэри минут за пять, но мы едем в час пик. Это добавило бы нам минут десять от силы, но из-за строительства детской больницы – которое, похоже, продлится дольше, чем сооружение египетских пирамид, – ремонта развязки и возведения нового здания на Тремонте возникла настоящая пробка.
Перед нами медленно тащится грузовая платформа с подъемным краном, и ее габариты исключают возможность обгона.
Пешеходы шарахаются в разные стороны, когда «кадиллак» пытается проехать по тротуару. Судя по выражению лица водителя, он, по-моему, пришел к выводу, что его машина нуждается в очередной покраске, и направился к автомагазину.
Миссион-хилл – один из немногочисленных кварталов в этом районе, избежавший новых веяний, отчасти потому, что еще не до конца обветшал. Деревянные трехэтажные домики не прельщали воображение состоятельных молодых людей. Такими домами обычно владели представители рабочего класса, которые хорошо заботились о них.
Проволочный забор окружает двор и садик – величиной с почтовую марку – перед серым домом О'Брайенов. Несмотря на размеры, сад полон бархатцев и петуний. Нас встречает объявление: «Осторожно, окрашено». Банка с красной краской, которой, видимо, покрашены ставни первых двух этажей, стоит на газете на переднем крыльце. К дому приставлена лестница для завершения третьего этапа малярных работ.
Из дома выходят две девочки – лет десяти, не больше – в одинаковых клетчатых юбочках и гольфах. У них темно-синие форменные блейзеры с эмблемой школы Святой Сесилии, и они тащат зеленые матерчатые рюкзачки с учебниками.
– О боже, две Мэри в миниатюре, – говорит Джуди.
На пороге появляется женщина. Застежка ее длинного домашнего халата проходит сбоку, а не посередине. Ее рыжие с проседью волосы собраны в пучок на макушке. Несколько прядей болтается на шее. Вид у нее озабоченный, но она привлекательна – в своеобразном стиле осеннего увядания.
– Кейти-Луиза, ты забыла свой завтрак. – Она машет бумажным пакетом. Одна из девочек поворачивается и взбегает по ступенькам. – Франни, закрой калитку, – напоминает женщина, перед тем как захлопнуть дверь. Та, которая не забыла свой завтрак, закрывает калитку. Как она их различает – выше моего разумения.
Мы звоним в дверь, и открывает нам та же женщина.
– Что ты на сей раз забыла… О простите. – Ее руки поднимаются к шее. – Я думала, вернулась одна из моих девочек.
Когда Джуди представляет нас, миссис О'Брайен говорит:
– Мэри-Алиса много рассказывала мне о вас. Она еще спит. Сегодня у нее занятия начинаются позже.
Нам это известно, поскольку Джуди выяснила учебное расписание Мэри.
– Надеюсь, у моей дочери нет никаких неприятностей? Мой муж предупредил всех наших детей, что если у них в школах возникнут неприятности, то дома он добавит им неприятностей вдвойне.
Джуди заверила миссис О'Брайен, что у Мэри нет абсолютно никаких неприятностей. Она сообщила также, что регулярно проводит диспансерное обследование студенток, чтобы убедиться в хорошем состоянии их здоровья.
– К сожалению, последнее время мне никак не удается повидаться с Мэри. А сегодня мы случайно оказались в вашем районе и решили попробовать застать ее без предварительного звонка. Мы надеемся, что вы не будете возражать.
Миссис О'Брайен провела нас в небольшую гостиную. В доме царит чистота. Каминную полку украшают восемнадцать спортивных трофеев. Она видит, что мы смотрим на них.
– Мои сыновья и муж заядлые спортсмены. Сыновья приняты в детскую бейсбольную лигу, играют в футбол у Попа Уорнера да гоняют шары в кегельбане.
На пианино стоит множество фотографий, запечатлевших разные семейные праздники: крестины, дни рождения, свадьбы, Рождество. Вся детвора является некой вариацией Мэри, которая в свою очередь является подобием своей матери.
– Могу я предложить вам чаю? – спрашивает она.
Я начинаю отказываться, но Джуди говорит:
– Это было бы так любезно с вашей стороны.
Миссис О'Брайен удаляется на кухню. Со своего места я вижу накрытый к завтраку обширный кухонный стол с нарезанным хлебом, банкой джема и тостером.
Она возвращается с подносом. На кружевной салфетке стоят четыре чашки, сахарница и кувшинчик со сливками.
– Я позову Мэри-Алису, – говорит она. – Она быстро спустится. – И добавляет, понизив голос до шепота: – Вот уж она, наверно, удивится, увидев вас здесь.
Мы еще не выпили и по полчашки, когда входит Мэри, успевшая нацепить джинсы, футболку с эмблемой Фенвея и хмурое выражение на лицо. Она вежливо здоровается с нами. Дрожащими руками она берет чашку, переданную ей матерью.
– Может, мне оставить вас одних? – спрашивает миссис О'Брайен.
Она сидит очень прямо на своем стуле, так же как и Мэри. Я невольно осознаю, что тоже постаралась выпрямить спину.
– Пожалуйста, останьтесь. Мне хотелось бы познакомиться поближе с семьями моих подопечных, – говорит Джуди, поглядывая, как Мэри мучает свой большой палец с обкусанным ногтем.
Джуди рассказывает о медицинской программе обучения, о важности хороших оценок и о том, что миссис О'Брайен вполне может гордиться своей дочерью. Она говорит, что Мэри такая способная и старательная, что ей с удовольствием предоставят стипендию в любом учебном заведении.
– Вы не думали о переводе ее в другой колледж?
Миссис О'Брайен отвечает, что не думала.
– Вообще Мэри-Алиса – единственная из моих детей, проявившая интерес к учебе. Ее отец сомневался, что это хорошая идея.
Она пускается в рассуждения о разнообразных интересах ее отпрысков. Два сына пошли по стопам отца, по плотницкому делу, третий поступил в морской флот. Замужняя дочь уже подарила ей двух внуков. Она показывает снимки, которыми мы восхищаемся. Я не упоминаю, естественно, о ее третьем неизвестном внуке.
– Мэри сказала, что у вас родилась малышка?
Я сообщаю миссис О'Брайен пару подробностей о моей дочери. Она дает мне множество советов. Мэри ерзает.
– Послушай, Мэри, – говорит Джуди, – мы сейчас едем в колледж. Хочешь проехаться с нами?
– Как это мило с вашей стороны, – говорит миссис О'Брайен. – Дорогая, беги, собери свои книжки и тетради.
На лице Мэри написано, что она вовсе не считает это милым.
Как только Мэри усаживается на заднее сиденье «жука», Джуди оборачивается к ней, заглядывая через спинки двух передних сидений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28