Он с удовольствием наблюдал за пальцами Инны Семеновны, теребившими и поглаживавшими ее гениталии, за все более набухавшими от возбуждения валиками срамных губ, которые Инна Семеновна то растягивала в стороны, раскрывая перламутрово блестевшие внутренние стенки половых губ, между которыми виднелся темным отверстием вход во влагалище, за напрягшейся пуговкой клитора, за бесстыдно разведенными бедрами и белеющими внизу под гениталиями шарами ягодиц... Женщина, правой рукой лаская свое лоно, левой принялась пощипывать себя за соски, и скоро Владик увидел, как ее промежность увлажнилась и вслед за этим все тело Инны Семеновны напряглось, выгнулось вверх, словно лук, выпятив русоволосый островок на лобке, и обессиленно снова опустилось. Полностью расслабившись, с разведенными в стороны ногами и с обеими ладонями на гениталиях, женщина несколько минут лежала в сладостной истоме. Владик продолжая во все глаза смотреть на то место, которое прикрыли ее пальцы (указательный палец правой руки был слегка погружен в лоно, остальные, утопая во вьющихся волосках, бессильно лежали рядом с отверстой щелью), вздрогнул (а его мать вздрогнула куда сильнее!) от неожиданности, услышав чей-то голос:
- Привет, Инна!
Рядом с Инной Семеновной стоял высокий широкоплечий красавец - владелец соседней дачи. Владик, слегка напрягшись, вспомнил, что зовут его Сергей Львович. Мужчине можно было по его цветущему виду дать лет тридцать. Стало быть, он немного помоложе матери, мелькнуло в голове Владика. Впрочем, Владик тут же забыл, о чем он только что думал, потому что Инна Семеновна, которая при виде мужчины слегка смутилась и попыталась прикрыть свою наготу лежащей на песке накидкой, на которой она только что загорала. Для этого ей пришлось встать и поднять накидку перед собой. Теперь они оба - она и Сергей - стояли к Владику боком, и ему было видно в профиль лицо матери, ее стройная шея, округлые груди с торчащими красными остриями сосков, плоский живот и небольшая шапочка русых волос под ним (он знал, что скрыто под этой шапочкой притягательная для взора расщелина, обрамленная снаружи розовыми валиками срамных губ и ярко - красная внутри, - и ему было сладко в своем воображении представлять, как эта расщелина выглядит), упругие бедра, напряженные стройные голени. Сергей определенно хотел овладеть Инной, потому что, быстро шагнув к ней, он обнял ее за плечи и, покрывая ее лицо и шею поцелуями, добился того, что женщина после двух секунд слабых попыток сопротивления от его жарких поцелуев, которые постепенно опускались от шеи к грудям, вдруг ослабевшими руками не могла более держать на уровне плеч разом потяжелевшую накидку и, уронив ее на песок, упала в объятия Сергея. Тот сноровисто сбросил с себя одежду - и Инна Семеновна принадлежала ему в самых разных позах: сначала он уложил ее на песок навзничь и лег сверху, потом овладел ею сзади (женщина стала на локти и на колени, приподняв зад и прогнув спину, а Сергей стоял сзади на одном колене), наконец, он вонзил свое орудие в ее задний проход (при этом он стоял в полный рост, а Инну заставил тоже встать на полусогнутые ноги и низко, до песка, наклониться). Владик видел, как Сергей поливал всякий раз тело своей партнерши спермой: джентльмен, он обеспечивал ей безопасный секс. Перед взором Владика прошло все: как Сергей ласкал груди Инны, целуя и вылизывая ее соски, как он затем стал ласкать ее живот, как постепенно от поцелуев пупка перешел к поцелуям густо поросшего женского лобка, как обеими руками широко развел Инне бедра и безраздельно завладел ее гениталиями, лаская их пальцами, языком, покрывая их поцелуями. Сергей, судя по его действиям, был в этом опытен, потому что в те моменты, когда он целовал, покусывая, клитор, женщина вздрагивала всем телом и постанывала. Так же она стонала и тогда, когда его вездесущий язык глубоко погружался ей во влагалище и затем выскальзывал обратно, старательно лаская всю поверхность открытой навстречу сокровенной женской расщелины. Поцелуи Сергея щедро сыпались и на промежность Инны, ее ягодицы, внутренние стороны бедер. Ей, очевидно, эти ласки доставляли большое наслаждение: она порывисто прижимала обеими руками голову Сергея к своему телу, гладила его плечи и руки. Когда Сергей кончил ей в анус, оба любовники обессиленно опустились на песок, и силы вернулись к ним только через несколько минут. Тогда они побежали купаться, после чего Инна еще ласкала натруженный член своего любовника, обсасывая его красную с синим отливом головку и высасывая из нее по каплям остатки спермы.
Владик с трудом оторвался от приятных воспоминаний об увиденном на речном пляже: строгий голос учительницы был обращен к нему. Заметив, что он замечтался, она попросила его не отвлекаться. Сладкий туман грез растаял, но это, впрочем, вовсе не значило, что Владик сосредоточился на уроке. Нет, его мысли через минуту снова было далеко от литературы: он сидел за самым первым столом в классе, наискосок от учительского стола, учительница сидела вполоборота к столу, и взор Владика - о, конечно же, случайно! - упал на ноги учительницы. Эти ноги, ноги тридцатилетней женщины, были обтянуты прозрачной тканью колготок. Колготки были так прозрачны, что создавалось обманчивое впечатление, что их, колготок этих, и нет вовсе. Воображение Владика, рагоряченное эротическими воспоминаниями, быстро дорисовало то, чего не было видно под строгой черной юбкой, которая была предписанной неписаными учительскими правилами длины: прикрывала колени. Владик мысленно уже видел эти круглые колени, за ними (взгляд его скользил дальше) упругие бедра, а там, где юбка была скрыта полами жакета, там... О-о-о, там у Натальи Петровны должен быть заветный треугольничек волос. А в самом деле, подумалось Владику, она ведь такая же женщина, как и все остальные, не бесполая же она! Интересно, какого цвета у нее трусики - белые или голубые? А может быть, их, трусиков этих, и вовсе нет под юбкой? От этой крамольной мысли у Владика стало горячо и мокро в его собственных трусах. А мысли неудержимо несли его дальше, туда, где кроется интимная теплота женских гениталий, туда, где под трусами теснятся завитки тонких волосков. Кстати, а какого цвета там волосики? Владик взглянул на прическу Натальи Петровны: на голове у нее роскошные светлые локоны. Блондинка. Но брови темные, стало быть, она красит волосы, они от природы у нее более темные. Владик отчетливо представил себе непослушные завитки черных волос на лобке своей учительницы и в то же мгновение понял, что сделает все возможное, чтобы прикоснуться к этим волоскам, к этому вожделенному лобку, раздвинуть пальцами лоно, погрузить пальцы во влагалище, ласкать бесстыдно открытые женские гениталии, вогнать, наконец, туда свое мужское орудие и ощутить покорность отдающейся женщины, победно доставая ей головкой вонзенного на всю длину члена до самого зева матки. Живо представилось, как Наталья должна быть упоительна с раскинутыми ногами и задранным подолом вот этой юбки. Владик ранее как-то не задумывался, красива ли Наталья Петровна: ее побаивались все в классе за строгость и готовность ставить "неуды". Сейчас он взглянул на нее и понял: красива. Отвел глаза, встретившись взглядом с недоуменным взглядом Натальи Петровны, которая заметила, что он как-то необычно пристально на нее смотрит. Теперь он уже не мог более думать ни о какой литературе, весь поглощенный обдумыванием своего дерзкого плана. План был прост, как все гениальное: надо было напроситься к Наталье домой, якобы за какой-нибудь консультацией, и каким-нибудь способом подсыпать ей возбуждающих таблеток. А потом - как повезет, может быть, удастся трахнуть ее. Если он овладеет ею, учительской власти Натальи над ним будет положен конец. Пусть другие ее боятся по-прежнему, а он сам будет ее господином... Не терпелось увидеть Наталью голой. Ранее, если не считать его пляжных открытий, он вообще не видел голых женщин. Боже упаси, мать ему внушала, что он должен быть примерным мальчиком и не думать ни о чем этаком, стыдном. Он так и делал: не пытался проскользнуть на фильм "до 16 лет", никогда не рассматривал эротических журналов, не подсматривал за девочками, много чего не делал такого, что делают все нормальные мальчишки. Только волей случая однажды Владик увидел нечто запретное, хотя он и считался с запретами матери.
Ему тогда было четырнадцать, и, конечно, его уже интересовали одноклассницы, - у некоторых из них уже лет с двенадцати под школьной формой угадывались грудки. На перемене надумав покурить (он тогда, в четырнадцать, впервые попробовал это запретное зелье), Владик искал укромное место, где его не смогли бы застать за этим занятием. Зайдя за угол школьного здания, он увидел накрытый решеткой спуск к полуподвальному окну, там, где были раздевалки и душевые школьного спортзала. Подбежав поближе, увидел, что решетка закреплена так, что ее можно повернуть вверх. Поднял решетку, сбросил вниз несколько валявшихся тут же битых кирпичей (возле школы всегда валялся всякий хлам) - он прикинул, что на кирпичи ему потребуется встать, чтобы было легче выбраться обратно - и спрыгнул вниз. Прежде чем зажечь сигарету, стал осматриваться. Здесь царили полумрак и вековая пыль. Полуподвальное окно было наглухо закрыто щитом из досок, но Владик заметил, что в одной из досок есть маленькое отверстие, наверное, в том месте раньше был сучок, который потом выпал. Владику показалось, что в этом отверстии он заметил свет. Что там, в полуподвале? Прильнув глазом к этой дырке, он увидел такое, что сразу забыл о сигаретах: в полуподвале была раздевалка женской душевой, и в раздевалке было совсем не пусто... Видимо, у одного из старших классов только что закончился урок физкультуры, - в раздевалке было полно девчонок лет пятнадцати шестнадцати. При первом же взгляде на них Владик замер: некоторые из девчонок были еще полностью одеты, только начинали снимать трико, другие были уже частично раздеты, а третьи... Третьи были совсем ГОЛЫЕ! Владик с упоением перебегал глазами с одной девичьей фигуры на другую. Некоторых девчонок он знал просто в лицо, других по имени, а третьи были достаточно известны в школе и потому Владик знал их и по имени, и по фамилии. Вот одна красивая девчонка с раскрасневшимся от каких-то физкультурных упражнений лицом только начинает снимать трико. Она сняла черную трикотажную футболку, и под ней у девчонки оказался телесного цвета бюстгальтер, скрывавший небольшие холмики девичьих грудей. Ну ладно, чуть позже можно будет увидеть, что у нее за грудки. Взгляд Владика метнулся чуть в сторону: рядом с первой девчонкой стояла другая. Лена. Ничего себе девочка. На Лене оставались одни лишь белые трусики, но, хотя грудки у нее уже были обнажены, девочка стояла к Владику боком, и он видел лишь одну из них, левую. Конусообразная грудка, едва округлившаяся, с острым выпуклым ярко-красным соском. Ладно, Лена, продолжай раздеваться. Владик перескочил взглядом дальше, ища совершенно голых девчонок. Вот одна из них стоит к нему спиной. Стройная, отметил про себя Владик. И попа ничего себе, широкая. Рядом стоит другая голая девица. О, да это школьная знаменитость, отличница, победительница разных олимпиад и прочая, и прочая, член комитета комсомола школы. Наташа Дубровина. Красавица с пышными темными волосами. А она без одежды даже лучше, чем в одежде, подумалось Владику. Она стояла к нему передом, так что он мог рассмотреть все ее прелести. Было чем полюбоваться. В самом деле: уже округлившиеся груди, довольно большие, были увенчаны большими, с кофейную чашечку, выпяченными светло-коричневыми околососковыми кружками, посреди которых были маленькие красноватые острия сосков, при движениях их хозяйки груди соблазнительно подрагивали и покачивались, иногда от резких движений они даже подпрыгивали (надо сказать, позже, глядя на других находившихся тут же голых девочек, Владик видел, что их груди вели себя так же); ниже взгляду представал великолепный плоский живот с впадиной пупка, а еще ниже был лобок, покрытый прекрасным треугольником негустых еще черных волос. Так вот она какая, Наташа. Владик невольно залюбовался ею. Она была совсем нагая, если не считать оставшихся на ногах кроссовок и носков. Снимая их, девочка подняла правую ногу, коленом прижав ее к груди, и тут Владик внезапно увидел прелестную девичью расщелину, показавшуюся из-под волос ниже лобка. Эта вещица была чудесна: розовые срамные губки, словно капризно выпяченные, дразнили воображение, а спереди они смыкались и увенчивались зернышком клитора, вокруг всего этого сокровища темным леском топорщились волоски,- Владику показалось, что он может рассмотреть отдельные из них, - а далее за ними ниже поднятой ноги была видна правая ягодица. Любоваться этим чудесным зрелищем можно было секунд двадцать, пока Наташа развязывала шнурок на кроссовке, снимала ее, а потом снимала с ноги носок. Разув правую ногу, она опустила ее и стала проделывать то же самое с левой, так что Владику предстало то же зрелище, но в зеркальном варианте. Насладившись обозреванием наготы Наташи, он перевел взор на ту девочку, что стояла рядом с ней. Имени этой девочки он не знал, хотя лицо ее было ему знакомо. Девочка была любительницей поболтать и посмеяться: она что-то рассказывала девочкам, звонко смеясь. Она уже была раздета, и Владик имел удовольствие видеть ее тело со всех сторон, потому что девочка постоянно поворачивалась. Это была стройненькая блондинка, с небольшими острыми грудками, на которых задорно покачивались розовые соски, обрамленные небольшими околососковыми кружками. Хоть грудки были еще не совсем развиты, зато лобок у нее был весь заросший рыжеватыми волосками, сквозь которые явственно проглядывала темная впадинка вагины. Девочка, стоя к нему спиной, наклонилась, и между бедер Владик увидел выпирающий овальный бугорок, весь скрытый рыжей порослью, а над ним была круглая впадина ануса. Владик полюбовался этим зрелищем, пока девочка не выпрямилась, и стал смотреть на других девочек. Они раздевались одна за другой, так что у него просто глаза разбегались от обилия интересных объектов: одновременно четыре или пять девочек, сняв с себя трико и оставшись в трусиках и лифчиках, - снимали лифчики, обнажая юные крепкие груди, - у кого поменьше, у кого побольше, Владик успел только заметить, что у тех девочек, у которых были светлые волосы, соски грудей были розовые или красные, а у тех, у кого волосы на головах (и на гениталиях тоже) были более темными, соски были темно-красные или коричневые. Околососковые кружки были у большинства (за исключением трех девочек) небольшие, как правило, конусообразно выпуклые, отчего и сами груди выглядели конусообразно острыми. У тех девочек, которые обладали грудями с большими околососковыми кружками, сами груди были по-взрослому большими (Владику подумалось, что, наверное, не каждая взрослая женщина может похвастаться такими грудями). Две из этих трех обладательниц больших бюстов были темноволосыми, а одна блондинка. Владик, как-то сразу выделив этих трех девчонок, обратил внимание, что у них и гениталии выглядели по-взрослому развитыми: они у всех трех густо поросли волосами и выглядели больше, чем у других девочек. В то время как некоторые девочки снимали лифчики, другие четыре - пять девочек, на которых уже лифчиков не было (как, впрочем, не было и всего остального, если не считать трусиков, носков и кроссовок), снимали с себя трусики. Владик быстро перебегал глазами от одной девчонки к другой, пытаясь уловить у каждой сладкий миг раздевания, когда из-под снимаемых трусиков показывается вожделенный треугольничек волос на лобке. В раздевалке вдоль стен стояли длинные столы, на которые девочки складывали снимаемую одежду. Раздевшись, девочки одна за другой уходили в душевую, и раздевалка вскоре совсем опустела, - впрочем, ненадолго. Прошло минут десять, и девочки начали выходить, мокрые после купания, они стали вытираться полотенцами, при этом Владик с удовольствием наблюдал, как некоторые девочки играли со своими гениталиями, то растягивая половые губки в стороны, то снова сдвигая их. Пожалуй, это не было мастурбацией, - просто приятные забавы. Некоторые девочки забрались на мягкие вороха одежды на столах, лежали и сидели там, лаская свои гениталии, демонстрируя их друг другу. Пара девочек даже устроились что называется валетом и стали ласкать друг другу интимные места. Другие девочки с любопытством поглядывали на них, на то, как они держат друг друга за бедра, как вылизывают и целуют половые губки и клиторы друг друга... Раздевалка постепенно заполнялась голыми девчонками. Девочки не торопились одеваться: перемена была большая, да и учителя не упрекали учеников, если те немного опаздывали на следующий урок после урока физкультуры.
1 2 3
- Привет, Инна!
Рядом с Инной Семеновной стоял высокий широкоплечий красавец - владелец соседней дачи. Владик, слегка напрягшись, вспомнил, что зовут его Сергей Львович. Мужчине можно было по его цветущему виду дать лет тридцать. Стало быть, он немного помоложе матери, мелькнуло в голове Владика. Впрочем, Владик тут же забыл, о чем он только что думал, потому что Инна Семеновна, которая при виде мужчины слегка смутилась и попыталась прикрыть свою наготу лежащей на песке накидкой, на которой она только что загорала. Для этого ей пришлось встать и поднять накидку перед собой. Теперь они оба - она и Сергей - стояли к Владику боком, и ему было видно в профиль лицо матери, ее стройная шея, округлые груди с торчащими красными остриями сосков, плоский живот и небольшая шапочка русых волос под ним (он знал, что скрыто под этой шапочкой притягательная для взора расщелина, обрамленная снаружи розовыми валиками срамных губ и ярко - красная внутри, - и ему было сладко в своем воображении представлять, как эта расщелина выглядит), упругие бедра, напряженные стройные голени. Сергей определенно хотел овладеть Инной, потому что, быстро шагнув к ней, он обнял ее за плечи и, покрывая ее лицо и шею поцелуями, добился того, что женщина после двух секунд слабых попыток сопротивления от его жарких поцелуев, которые постепенно опускались от шеи к грудям, вдруг ослабевшими руками не могла более держать на уровне плеч разом потяжелевшую накидку и, уронив ее на песок, упала в объятия Сергея. Тот сноровисто сбросил с себя одежду - и Инна Семеновна принадлежала ему в самых разных позах: сначала он уложил ее на песок навзничь и лег сверху, потом овладел ею сзади (женщина стала на локти и на колени, приподняв зад и прогнув спину, а Сергей стоял сзади на одном колене), наконец, он вонзил свое орудие в ее задний проход (при этом он стоял в полный рост, а Инну заставил тоже встать на полусогнутые ноги и низко, до песка, наклониться). Владик видел, как Сергей поливал всякий раз тело своей партнерши спермой: джентльмен, он обеспечивал ей безопасный секс. Перед взором Владика прошло все: как Сергей ласкал груди Инны, целуя и вылизывая ее соски, как он затем стал ласкать ее живот, как постепенно от поцелуев пупка перешел к поцелуям густо поросшего женского лобка, как обеими руками широко развел Инне бедра и безраздельно завладел ее гениталиями, лаская их пальцами, языком, покрывая их поцелуями. Сергей, судя по его действиям, был в этом опытен, потому что в те моменты, когда он целовал, покусывая, клитор, женщина вздрагивала всем телом и постанывала. Так же она стонала и тогда, когда его вездесущий язык глубоко погружался ей во влагалище и затем выскальзывал обратно, старательно лаская всю поверхность открытой навстречу сокровенной женской расщелины. Поцелуи Сергея щедро сыпались и на промежность Инны, ее ягодицы, внутренние стороны бедер. Ей, очевидно, эти ласки доставляли большое наслаждение: она порывисто прижимала обеими руками голову Сергея к своему телу, гладила его плечи и руки. Когда Сергей кончил ей в анус, оба любовники обессиленно опустились на песок, и силы вернулись к ним только через несколько минут. Тогда они побежали купаться, после чего Инна еще ласкала натруженный член своего любовника, обсасывая его красную с синим отливом головку и высасывая из нее по каплям остатки спермы.
Владик с трудом оторвался от приятных воспоминаний об увиденном на речном пляже: строгий голос учительницы был обращен к нему. Заметив, что он замечтался, она попросила его не отвлекаться. Сладкий туман грез растаял, но это, впрочем, вовсе не значило, что Владик сосредоточился на уроке. Нет, его мысли через минуту снова было далеко от литературы: он сидел за самым первым столом в классе, наискосок от учительского стола, учительница сидела вполоборота к столу, и взор Владика - о, конечно же, случайно! - упал на ноги учительницы. Эти ноги, ноги тридцатилетней женщины, были обтянуты прозрачной тканью колготок. Колготки были так прозрачны, что создавалось обманчивое впечатление, что их, колготок этих, и нет вовсе. Воображение Владика, рагоряченное эротическими воспоминаниями, быстро дорисовало то, чего не было видно под строгой черной юбкой, которая была предписанной неписаными учительскими правилами длины: прикрывала колени. Владик мысленно уже видел эти круглые колени, за ними (взгляд его скользил дальше) упругие бедра, а там, где юбка была скрыта полами жакета, там... О-о-о, там у Натальи Петровны должен быть заветный треугольничек волос. А в самом деле, подумалось Владику, она ведь такая же женщина, как и все остальные, не бесполая же она! Интересно, какого цвета у нее трусики - белые или голубые? А может быть, их, трусиков этих, и вовсе нет под юбкой? От этой крамольной мысли у Владика стало горячо и мокро в его собственных трусах. А мысли неудержимо несли его дальше, туда, где кроется интимная теплота женских гениталий, туда, где под трусами теснятся завитки тонких волосков. Кстати, а какого цвета там волосики? Владик взглянул на прическу Натальи Петровны: на голове у нее роскошные светлые локоны. Блондинка. Но брови темные, стало быть, она красит волосы, они от природы у нее более темные. Владик отчетливо представил себе непослушные завитки черных волос на лобке своей учительницы и в то же мгновение понял, что сделает все возможное, чтобы прикоснуться к этим волоскам, к этому вожделенному лобку, раздвинуть пальцами лоно, погрузить пальцы во влагалище, ласкать бесстыдно открытые женские гениталии, вогнать, наконец, туда свое мужское орудие и ощутить покорность отдающейся женщины, победно доставая ей головкой вонзенного на всю длину члена до самого зева матки. Живо представилось, как Наталья должна быть упоительна с раскинутыми ногами и задранным подолом вот этой юбки. Владик ранее как-то не задумывался, красива ли Наталья Петровна: ее побаивались все в классе за строгость и готовность ставить "неуды". Сейчас он взглянул на нее и понял: красива. Отвел глаза, встретившись взглядом с недоуменным взглядом Натальи Петровны, которая заметила, что он как-то необычно пристально на нее смотрит. Теперь он уже не мог более думать ни о какой литературе, весь поглощенный обдумыванием своего дерзкого плана. План был прост, как все гениальное: надо было напроситься к Наталье домой, якобы за какой-нибудь консультацией, и каким-нибудь способом подсыпать ей возбуждающих таблеток. А потом - как повезет, может быть, удастся трахнуть ее. Если он овладеет ею, учительской власти Натальи над ним будет положен конец. Пусть другие ее боятся по-прежнему, а он сам будет ее господином... Не терпелось увидеть Наталью голой. Ранее, если не считать его пляжных открытий, он вообще не видел голых женщин. Боже упаси, мать ему внушала, что он должен быть примерным мальчиком и не думать ни о чем этаком, стыдном. Он так и делал: не пытался проскользнуть на фильм "до 16 лет", никогда не рассматривал эротических журналов, не подсматривал за девочками, много чего не делал такого, что делают все нормальные мальчишки. Только волей случая однажды Владик увидел нечто запретное, хотя он и считался с запретами матери.
Ему тогда было четырнадцать, и, конечно, его уже интересовали одноклассницы, - у некоторых из них уже лет с двенадцати под школьной формой угадывались грудки. На перемене надумав покурить (он тогда, в четырнадцать, впервые попробовал это запретное зелье), Владик искал укромное место, где его не смогли бы застать за этим занятием. Зайдя за угол школьного здания, он увидел накрытый решеткой спуск к полуподвальному окну, там, где были раздевалки и душевые школьного спортзала. Подбежав поближе, увидел, что решетка закреплена так, что ее можно повернуть вверх. Поднял решетку, сбросил вниз несколько валявшихся тут же битых кирпичей (возле школы всегда валялся всякий хлам) - он прикинул, что на кирпичи ему потребуется встать, чтобы было легче выбраться обратно - и спрыгнул вниз. Прежде чем зажечь сигарету, стал осматриваться. Здесь царили полумрак и вековая пыль. Полуподвальное окно было наглухо закрыто щитом из досок, но Владик заметил, что в одной из досок есть маленькое отверстие, наверное, в том месте раньше был сучок, который потом выпал. Владику показалось, что в этом отверстии он заметил свет. Что там, в полуподвале? Прильнув глазом к этой дырке, он увидел такое, что сразу забыл о сигаретах: в полуподвале была раздевалка женской душевой, и в раздевалке было совсем не пусто... Видимо, у одного из старших классов только что закончился урок физкультуры, - в раздевалке было полно девчонок лет пятнадцати шестнадцати. При первом же взгляде на них Владик замер: некоторые из девчонок были еще полностью одеты, только начинали снимать трико, другие были уже частично раздеты, а третьи... Третьи были совсем ГОЛЫЕ! Владик с упоением перебегал глазами с одной девичьей фигуры на другую. Некоторых девчонок он знал просто в лицо, других по имени, а третьи были достаточно известны в школе и потому Владик знал их и по имени, и по фамилии. Вот одна красивая девчонка с раскрасневшимся от каких-то физкультурных упражнений лицом только начинает снимать трико. Она сняла черную трикотажную футболку, и под ней у девчонки оказался телесного цвета бюстгальтер, скрывавший небольшие холмики девичьих грудей. Ну ладно, чуть позже можно будет увидеть, что у нее за грудки. Взгляд Владика метнулся чуть в сторону: рядом с первой девчонкой стояла другая. Лена. Ничего себе девочка. На Лене оставались одни лишь белые трусики, но, хотя грудки у нее уже были обнажены, девочка стояла к Владику боком, и он видел лишь одну из них, левую. Конусообразная грудка, едва округлившаяся, с острым выпуклым ярко-красным соском. Ладно, Лена, продолжай раздеваться. Владик перескочил взглядом дальше, ища совершенно голых девчонок. Вот одна из них стоит к нему спиной. Стройная, отметил про себя Владик. И попа ничего себе, широкая. Рядом стоит другая голая девица. О, да это школьная знаменитость, отличница, победительница разных олимпиад и прочая, и прочая, член комитета комсомола школы. Наташа Дубровина. Красавица с пышными темными волосами. А она без одежды даже лучше, чем в одежде, подумалось Владику. Она стояла к нему передом, так что он мог рассмотреть все ее прелести. Было чем полюбоваться. В самом деле: уже округлившиеся груди, довольно большие, были увенчаны большими, с кофейную чашечку, выпяченными светло-коричневыми околососковыми кружками, посреди которых были маленькие красноватые острия сосков, при движениях их хозяйки груди соблазнительно подрагивали и покачивались, иногда от резких движений они даже подпрыгивали (надо сказать, позже, глядя на других находившихся тут же голых девочек, Владик видел, что их груди вели себя так же); ниже взгляду представал великолепный плоский живот с впадиной пупка, а еще ниже был лобок, покрытый прекрасным треугольником негустых еще черных волос. Так вот она какая, Наташа. Владик невольно залюбовался ею. Она была совсем нагая, если не считать оставшихся на ногах кроссовок и носков. Снимая их, девочка подняла правую ногу, коленом прижав ее к груди, и тут Владик внезапно увидел прелестную девичью расщелину, показавшуюся из-под волос ниже лобка. Эта вещица была чудесна: розовые срамные губки, словно капризно выпяченные, дразнили воображение, а спереди они смыкались и увенчивались зернышком клитора, вокруг всего этого сокровища темным леском топорщились волоски,- Владику показалось, что он может рассмотреть отдельные из них, - а далее за ними ниже поднятой ноги была видна правая ягодица. Любоваться этим чудесным зрелищем можно было секунд двадцать, пока Наташа развязывала шнурок на кроссовке, снимала ее, а потом снимала с ноги носок. Разув правую ногу, она опустила ее и стала проделывать то же самое с левой, так что Владику предстало то же зрелище, но в зеркальном варианте. Насладившись обозреванием наготы Наташи, он перевел взор на ту девочку, что стояла рядом с ней. Имени этой девочки он не знал, хотя лицо ее было ему знакомо. Девочка была любительницей поболтать и посмеяться: она что-то рассказывала девочкам, звонко смеясь. Она уже была раздета, и Владик имел удовольствие видеть ее тело со всех сторон, потому что девочка постоянно поворачивалась. Это была стройненькая блондинка, с небольшими острыми грудками, на которых задорно покачивались розовые соски, обрамленные небольшими околососковыми кружками. Хоть грудки были еще не совсем развиты, зато лобок у нее был весь заросший рыжеватыми волосками, сквозь которые явственно проглядывала темная впадинка вагины. Девочка, стоя к нему спиной, наклонилась, и между бедер Владик увидел выпирающий овальный бугорок, весь скрытый рыжей порослью, а над ним была круглая впадина ануса. Владик полюбовался этим зрелищем, пока девочка не выпрямилась, и стал смотреть на других девочек. Они раздевались одна за другой, так что у него просто глаза разбегались от обилия интересных объектов: одновременно четыре или пять девочек, сняв с себя трико и оставшись в трусиках и лифчиках, - снимали лифчики, обнажая юные крепкие груди, - у кого поменьше, у кого побольше, Владик успел только заметить, что у тех девочек, у которых были светлые волосы, соски грудей были розовые или красные, а у тех, у кого волосы на головах (и на гениталиях тоже) были более темными, соски были темно-красные или коричневые. Околососковые кружки были у большинства (за исключением трех девочек) небольшие, как правило, конусообразно выпуклые, отчего и сами груди выглядели конусообразно острыми. У тех девочек, которые обладали грудями с большими околососковыми кружками, сами груди были по-взрослому большими (Владику подумалось, что, наверное, не каждая взрослая женщина может похвастаться такими грудями). Две из этих трех обладательниц больших бюстов были темноволосыми, а одна блондинка. Владик, как-то сразу выделив этих трех девчонок, обратил внимание, что у них и гениталии выглядели по-взрослому развитыми: они у всех трех густо поросли волосами и выглядели больше, чем у других девочек. В то время как некоторые девочки снимали лифчики, другие четыре - пять девочек, на которых уже лифчиков не было (как, впрочем, не было и всего остального, если не считать трусиков, носков и кроссовок), снимали с себя трусики. Владик быстро перебегал глазами от одной девчонки к другой, пытаясь уловить у каждой сладкий миг раздевания, когда из-под снимаемых трусиков показывается вожделенный треугольничек волос на лобке. В раздевалке вдоль стен стояли длинные столы, на которые девочки складывали снимаемую одежду. Раздевшись, девочки одна за другой уходили в душевую, и раздевалка вскоре совсем опустела, - впрочем, ненадолго. Прошло минут десять, и девочки начали выходить, мокрые после купания, они стали вытираться полотенцами, при этом Владик с удовольствием наблюдал, как некоторые девочки играли со своими гениталиями, то растягивая половые губки в стороны, то снова сдвигая их. Пожалуй, это не было мастурбацией, - просто приятные забавы. Некоторые девочки забрались на мягкие вороха одежды на столах, лежали и сидели там, лаская свои гениталии, демонстрируя их друг другу. Пара девочек даже устроились что называется валетом и стали ласкать друг другу интимные места. Другие девочки с любопытством поглядывали на них, на то, как они держат друг друга за бедра, как вылизывают и целуют половые губки и клиторы друг друга... Раздевалка постепенно заполнялась голыми девчонками. Девочки не торопились одеваться: перемена была большая, да и учителя не упрекали учеников, если те немного опаздывали на следующий урок после урока физкультуры.
1 2 3