ему не нравятся низкие звуки и резкие прикосновения;
две его ноги - это не щупальца и действуют они по-другому, он их
использует, когда надо долго идти, а с помощью щупалец прыгает; щупальца
нужны также для ближнего зрения и, конечно, для манипуляций; если они
расслаблены, значит, он спокоен; если напряжены, то он настороже либо
нервничает; сильно сокращены - недоволен; приветствие выражается..."
В это самое мгновенье одно из этих щупалец скользнуло по моему лицу,
как будто пуховка, благоухающая нежными духами, и я сказала:
- Илли, дружок, сколько лет, сколько зим... - и провела пальцами по
его морде. Приходилось все же контролировать себя, чтобы не надавить
слишком сильно, и я бережно прикоснулась к сломанному щупальцу. Однако он
тут же отвел его в сторону и маленький громкоговоритель, прицепленный у
него на боку, заскрипел:
- Глупышка. Папа сам сумеет справиться со своими делами. Греточка, ты
хоть земных-то осьминогов когда-нибудь перевязывала?
Вообще-то я перевязывала одного. Он был разумным, из эпохи в четверть
миллиона лет после Рождества. Но Илли я не стала об этом сообщать. Я
стояла, а он "разговаривал" со мной, водя своим щупальцем по моей ладони.
Я не очень разбираю этот щекотный язык, но все равно приятно, хотя меня
всегда занимало - кто же обучал его английскому. Беседуя таким образом со
мной, он одновременно двумя другими щупальцами достал из своей сумки нечто
вроде перевязочного пакета и сам обработал рану.
Тем временем сатир опустился на колени перед бронзовым сундуком,
который был украшен маленькими изображениями черепов, крестиками с петлями
наверху и свастиками - выглядящими куда древнее, чем нацистская. Обращаясь
к Сиду, он сказал:
- Быстар сабражашь, шеф, кагда видил, что Дверь явилась высокий, так
сразу слабить гравитация. А сечас мне не помочь, а?
Сид протянул руку к Малому Хранителю и всем нам сразу стало очень
легко, а мой желудок со всем содержимым взмыл вверх. Сатир свалил на
сундук одежду и оружие, которые тащил Илли, прогарцевал со всем этим
скарбом к концу бара и бережно там опустил. Вот бы посмотреть на того
инструктора, который обучал сатира английскому. Интересная личность,
должно быть. Познакомиться бы с ним (или с ней?).
Сид поинтересовался у Илли, не предпочитает ли тот, чтобы в одном
секторе была лунная сила тяжести, но мой мальчик любит смену впечатлений
и, раз он такой легкий, земная сила тяжести его не беспокоит. Однажды он
сказал мне: "Греточка, разве жуку не все равно, какое притяжение на
Юпитере?

Я попросила Илли рассказать о сатире, и он проскрипел, что того зовут
Севенси, и до этой операции Илли его никогда не встречал. Я знала, что
сатиры - из эпохи, удаленной в будущее на миллион лет, так же как луняне
жили миллион лет назад, и я подумала - О Крест ос! - что операция, похоже,
чрезвычайно важная, раз для этого дела Пауки вытащили этих двоих,
разделенных двумя миллионами лет - разница во времени, которая вызывает на
мгновение чувство священного трепета.
Я начала было расспрашивать Илли, но тут как раз примчался Бур с
большим красно-черным керамическим кубком вина - мы стараемся держать в
запасе различные сосуды для питья, чтобы ребята чувствовали себя как дома.
Каби тут же выхватила кубок у него из рук и осушила одним глотком, а потом
грохнула его об пол. Она частенько так поступает, хоть Сид и пытался
обучить ее манерам. А потом она настолько погрузилась в свои размышления,
что глаза ее закатились, рот приоткрылся, зубы оскалились и в ее облике
осталось меньше человеческого, чем у внеземлян. Она была подобна фурии,
как их изображают. Лишь путешествующие во времени знают, насколько эти
древние бывают похожи на свои фрески и наскальные рисунки.
У меня зазвенело в ушах и волосы встали дыбом, когда она воскликнула,
изо всей силы стукнув кулаком по дивану:
- О богиня! Неужели мне суждено видеть Крит разрушенным,
воскрешенным, а теперь снова поверженным? Это чересчур много для твоей
рабыни!
Если кого-то будет интересовать мое мнение, то я скажу, что Каби
могла бы вынести и не такое.
Когда она сказала про Крит, обрушился шквал вопросов - один из них
был мой, потому что новость действительно напугала меня - но она,
повелительно взмахнув рукой, восстановила тишину, глубоко вздохнула и
начала.
- Исход битвы повис на волоске. Воя, как черные гекатонхейры, дорийцы
на своих скорлупках набросились на наши бесчисленные корабли. На правом
берегу, спрятавшись меж камней, мы с Севенси стояли у игольчатой пушки,
готовые нанести черным лодчонкам незаметные пробоины. Позади был Илилихис,
выряженный в морское чудище. Но затем... затем...
И тут я увидела, что Каби перестала быть каменным истуканом, голос ее
прервался, она начала дрожать и судорожно всхлипывать, хотя лицо
продолжало оставаться маской ярости, а потом ее вырвало вином. Сид шагнул
вперед и вынудил ее замолчать - я чувствовала, ему давно хотелось это
сделать.

5. СИД НАСТАИВАЕТ НА ДЕВУШКАХ-ПРИЗРАКАХ
Когда я беру газету и начинаю ее читать,
то мне мерещатся призраки, крадущиеся между
строчек. Призраками, должно быть, полон весь
мир. Мне кажется, они столь же бесчисленны,
как песчинки на берегу.
Ибсен
Мой дружок из времен королевы Елизаветы упер руки в боки и стал учить
нас правилам хорошего тона, как компанию буйных детей, которые слишком уж
расшумелись.
- Так вот, милостивые господа, вы находитесь на Станции
Восстановления и тут пока что я хозяин. Чума на все ваши операции! Мне
плевать, если рухнет все мироздание и больше не будет Меняющегося Мира, но
ты, воинственная дева, должна передохнуть и выпить еще немного вина и лишь
затем продолжить свое повествование. Мы же тем временем позаботимся о
твоих спутниках. И пусть никто не задает никаких вопросов. Бур,
любезнейший, сыграй-ка нам что-нибудь веселое.
Каби немного успокоилась, даже позволила Сиду по-дружески обнять себя
и только проворчала: "Ну ладно, Толстобрюх".
Затем, под звуки мелодии "Прогулки выхухоли", которой я научила Бура,
девушки подошли к внеземлянам и все мы разбились на пары.
Тут я хотела бы отметить, что очень многое из того, что рассказывают
в Меняющемся Мире о Станциях Восстановления, попросту не соответствует
действительности, а девять десятых из того, что есть на самом деле, никто
не знает. Солдаты, которые входят в нашу Дверь, жаждут приятно провести
время - это само собой; но на самом деле они тяжко изранены - изранены их
души и сердца. Конечно, бросается это в глаза не сразу.
Можете мне поверить, операции во времени - это не шуточки, и найдется
едва ли один из сотни, кто может выдержать, когда его вырывают из его
собственной жизни и делают настоящим Двойником, осознавшим свою сущность -
то есть Демоном - не говоря уже о Солдатах. В чем нуждается это
искореженное и взбудораженное создание, только что вырвавшееся из боя? В
личности, которая будет за ним ухаживать, сочувствовать ему и латать на
нем дырки; и оказывается очень хорошо, если эта личность -
противоположного пола, - это даже важнее, чем принадлежность к одному
биологическому виду.
На этом держится наша Станция и таким распутным образом мы делаем
наше дело, да и другие Станции Восстановления и Пункты Развлечения тоже.
Слово "Развлекатель" может сбить с толку, но мне оно нравится.
Развлекатель - будь он парень или девушка - должен быть не только
партнером в танце - хотя и это обязательно. Нужно быть сиделкой и
психологом, актрисой, и мамочкой родной, этнологом и еще множеством
специалистов с очень замысловатыми названиями - а еще надежным другом.
Никто из нас не умеет всего этого в совершенстве. Но мы стараемся изо
всех сил. И когда звучит вызов, Развлекателю приходится позабыть все свое
недовольство и печаль, зависть и ревность - не забудьте, мы ведь живые
люди, да еще с обостренными эмоциями, - потому что сейчас все отметается в
сторону, кроме одного: ПОМОГИ И НЕ СПРАШИВАЙ, КОМУ ТЫ ПОМОГАЕШЬ!
И на самом деле хороший Развлекатель никогда не задумывается, кому
предстоит помочь. Тому, кому сейчас нужнее. Вот и сейчас у меня не было
сомнений в том, что я должна подойти к Илли, потому что лунянин был
заброшен чересчур далеко во времени от своего дома, хотя мне было не очень
легко бросить Эриха, но Эрих, в конце концов, был среди антропоидов.
Илилихису был нужен кто-нибудь, кто бы ему посочувствовал.
Мне нравится Илли, и не только потому, что он похож на помесь
паукообразной обезьянки и персидской кошки - хотя, если подумать, это
красивое сочетание. Он мне сам по себе нравится. Так что, когда он явился,
весь дергающийся и истерзанный после этой чертовой операции, ясно было,
что именно мне следует его опекать. Могу себе представить, что моя бедная
речь и невежество в делах Мира Перемен вызывает массу сальных шуточек. Но
скажите мне, может ли моя связь с Илли быть какой-нибудь, кроме как
платонической?
У нас, должно быть, завалялось на складе несколько октопоидных
девушек, да и нимф - Сид сказал, что не помнит и надо бы посмотреть, - но
Илилихис и Севенси высказались в пользу настоящих людей, и я знала, что
Сид смотрит на это дело аналогично. Мод пожала руку Марку и направилась к
Севенси ("А у тебя крепкие копыта, парень" - она подхватывает мои
выражения, как, впрочем, и все остальное), хотя Бур, сидевший за роялем,
метнул через плечо неодобрительный взгляд в сторону Лили. Он имел в виду,
что это ей бы следовало заняться внеземлянином, потому что Марк серьезно
пострадал и нуждался в попечении живого человека. Но всем, кроме Бура,
было яснее ясного, что у Брюса и Лили дело завернулось круто и их
беспокоить следовало в последнюю очередь.
Эрих демонстрировал, как он тяжко оскорблен тем, что я его бросила,
но я-то знала, что это напускное. Он гордится тем, как управляется с
девушками-призраками и любит пускать пыль в глаза; а у него это
действительно получается очень ловко, если вас не коробит это слово. (Да и
кому временами не хочется поскакать козленком?)
Так что Сид извлек графиню со склада - изумительный экземпляр
блондинки в узкой юбке из белого атласа, с белым султаном, ниспадающим с
миниатюрной шляпки, по внешним данным сто очков форы и Мод, и Лили и мне -
хотя и прозрачная, как сигаретный дым. Эрих щелкнул перед нею каблуками и
предложил руку, а затем гордо проводил до кушетки - он в черном, она в
белом - и начал своей немецкой трепотней вдувать в нее жизнь; встряхивать
головкой, сверкать своими зубками и блистать остроумными речами. Наконец,
она стала отзываться на его флирт, а туманная дрема в ее глазах сменилась
хищным огоньком, и глаза эти сфокусировались на Эрихе. Тут мне стало ясно,
что Эрих счастлив и рейхсвер может им гордиться. Мне больше не надо было
беспокоиться о моем маленьком коменданте.
Марку досталась греческая гетера по имени Фрина; полагаю, что это не
та самая, что, должно быть, все еще выступает в своем знаменитом стриптизе
в Афинах. Марк пытался оживить ее, предложив отхлебнуть своего
шотландского с содовой, хотя по тем взглядам, которые он время от времени
бросал, у меня сложилось впечатление, что он предпочел бы начать осаду
Каби. Сид задабривал воинственную деву высококалорийным хлебом и оливками
вместе с вином, а еще я с изумлением обнаружила, что Док ведет оживленную
и содержательную беседу с Севенси и Мод, быть может, сравнивая надписи на
Северо-Венерианских отмелях. Бур перешел к "Пантере", а Брюс и Лили,
облокотившись о рояль, улыбались друг другу очень нежно, но словами они
обменивались в час по чайной ложке.
Илли перестал их разглядывать, отвернулся и проскрипел мне:
- Животные в одежде - это так впечатляет, дорогая. Как будто вы все
ходите со знаменами!
Может, в этом сравнении что-то и было, хотя мои знамена спокойно
можно было носить в Великий пост - серые, цвета древесного угля, юбка и
свитер. Он посмотрел своим щупальцем на мое лицо, чтобы увидеть, как я
улыбаюсь, и ласково проскрипел:
- Не кажусь ли я тебе, Греточка, скучным и неинтересным из-за того,
что у меня нет знамен? Еще один Зомби из прошлого, удаленного на миллион
лет, такой же серый и безжизненный, как сегодняшняя Луна. Не то что когда
она была настоящей задумчивой сестрой-планетой, изобилующей воздухом и
водой и перистыми лесами. А может, ты испытываешь ко мне тот же странный
интерес, как я к тебе, девушке из моего будущего, удаленного на миллион
лет?
- Илли, ты просто прелесть, - я слегка шлепнула его. Заметив, что его
мех еще нервно подрагивал, я решила послать подальше Сида со всеми его
приказами. Надо бы прокачать Илли, чем они там занимались с Каби и
сатиром. Не годится вытащить его за миллион лет от дома и заткнуть рот. Ну
а кроме того, я любопытна.

6. КРИТ, ОКОЛО 1300 Г. ДО Н.Э.
Дева, Нимфа и Мать считаются на острове
вечной царствующей Троицей, и Богиня, которой
поклоняются в каждой из трех этих ипостасей,
как Молодой Луне, Полной Луне и Старой Луне,
является главенствующим божеством.
Грейвс
Каби отпихнула к Сиду блюдо с хлебом и оливками и, когда он
вопросительно поднял свои кустистые брови, коротко кивнула ему,
подтверждая, что именно это она и хотела сделать. Она поднялась и как бы
встала в позу. Все разговоры быстро утихли, даже беседа Брюса и Лили. Лицо
и голос Каби более не были напряжены, как прежде, но и спокойствия в них
не было.
- О, критяне! Горе! Горе! Весть печальную несу я. Критским женам
подражая, Ты снеси ее достойно! Развернув свое орудье, Уловила я тотчас же
шорох камышей прибрежных. Мы втроем к стене метнулись И беспомощно
следили, Как орудье наше тает в тепловом луче змеином! Осознав, что в
западне мы, Вас я вызвала тотчас же.
Не понимаю, как у нее это получается, но факт остается фактом - Каби
умудряется говорить стихами и по-английски, когда ей представляется, что
она должна сообщить нечто важное. При этом ей почти не нужно времени для
подготовки.
Бур утверждает, что все древние облекали свои мысли в рифмованные
строфы так же непринужденно, как мы произносим отдельное слово, но я не
вполне уверена в уровне Виксбургской филологии. Хотя с чего бы мне
удивляться таким вещам, если вот сейчас прямо передо мной Каби вовсю
вещает в стихах.
- Я надеялась, однако, погубить суда дорийцев, Захватив у Змей
оружье. Мы с друзьями в тыл зашли к ним, - Пусть сатир и лунный житель по
рождению мужчины - Силы духа им хватило, чтобы следовать за мной. Вскоре
мы нашли засаду. Это Змеи; но обличье И доспехи у критян они украли!
Тут поднялся негодующий ропот, потому что у наших головорезов,
бьющихся в Войне Перемен, есть свой кодекс чести, как мне говорили
Солдаты. Правда, я развлекательница, и мне не стоит говорить, что я об
этом думаю.
- Тут же нас они узрели, - текла речь Каби. - Смертоносный залп
раздался. Словно воющее пламя, Их лучи средь нас метались, И лунянин
потерял свое щупальце, сражаясь За тебя, Богиня Крита. Попытались мы
укрыться За холмом крутым песчаным, Уводя погоню к морю. Что открылось
нашим взорам! Корабли критян тонули иль еще горели в море Погребальными
кострами. Вновь дорийцы нас повергли! Змеи в том им помогали, Скрывшись
под чужой личиной.
- Вкруг тех остовов горящих Черные суда сновали, Как навозные жуки
над своей гниющей тризной, Но на сей раз их добычей Стали критские герои.
Взморье тихое залИто было солнцем в час заката, Но тревожно дуновенье было
Бури Перемен! Глубоко внутри меня Измененья нарастали. Раздвоение сознанья
с ужасом я ощутила; Вкруг меня тугой петлею жизни линия свивалась; на
руке, что меч сжимала, родинка вдруг появилась... О, Трехликая Богиня!..
Голос Каби задрожал и Сид протянул к ней руку, пытаясь успокоить, но
она вновь собралась с духом.
- О Богиня, дай мне силы Рассказать все, что свершилось. Мы
спустились в волны моря, Чтоб на дне спастись от смерти. Но едва нырнуть
успели, Как лучи тепла мелькнули, Превратив прохладный сумрак В белый и
ревущий Тартар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15