Почему бы вам не написать
оперу для меня про малышей, милых маленьких голубоглазых вихрастиков?
Содержание? Ну, скажем, юноша встречает девушку, и они заводят потомство,
что-нибудь в этом роде. Дважды проклятая дьявольская мерзость! Вы
когда-нибудь задумывались, что была бы за жизнь, если бы не было Двери,
через которую можно выйти и обрести свободу, насладиться приключениями,
испытать свою смелость и страстность? Усесться взаперти до конца своих
дней, мечтая о маленьком детском космосике? - кстати, в компании с
настоящей бомбой. Пещера, чрево, маленькое серенькое гнездышко - вот об
этом вы мечтаете? Ах, оно вырастет? Да, конечно, как город поглощает
окрестные дикие леса, эта раковая опухоль Kinder, Kirche, Kuche - и я в
этом должен жить! Женщины! - как мне отвратительны их сверкающие глаза,
когда они глядят на меня от камина, зябко закутав плечи, убаюкивая,
глубоко счастливые тем, что они стареют, и говорят себе: "Он становится
слабее, он сдает, скоро я смогу уложить его в постельку и ухаживать за
ним". Каби, твоя дрянная Тройная Богиня, родительница, совокупительница и
погребальщица мужчин! Женщина - это слабость, это путы на ногах, это
искалеченная жизнь! Женщина! - и маленькие рачки в кудряшках, которых она
обожает!
Он подался к нам, тыча пальцем в Лили.
- Я не встречал еще ни одной, которая не мечтала бы обкарнать
мужчину, если ей представится шанс. Обкарнать его, спеленать его, обстричь
ему крылья, перемолоть его в фарш и слепить другого мужчину, в ее вкусе,
мужчину-куколку. Ты украла Хранитель, ты, квочка, - чтоб свить гнездышко
себе и своему Брюсси!
Он умолк - перехватило дыхание - и я ожидала, что кто-нибудь его
сейчас двинет по сопатке, и он, по-моему, тоже этого ждал. Я повернулась к
Брюсу - тот смотрел. Это выражение трудно описать: то ли с сожалением, то
ли виновато, то ли взволнованно, сердито, потрясенно, вдохновенно... -
словом, всего понемногу. А мне бы хотелось, чтобы у людей иногда были
простые естественные реакции, как в журнальных историях...
А потом Эрих сделал ошибку, если только это была ошибка, повернувшись
к Брюсу и медленно, неуклюже, надвигаясь на него, разводя руки, как будто
собирался заключить его в объятия.
- Не поддавайся им, Брюс. Не давай им связать себя. Не позволяй им
обкарнать себя - ни твои слова, ни твои дела. Ты же Солдат. Даже когда ты
говорил о мирном послании, ты был готов к поединку. Неважно, что ты думал
или чувствовал, Брюс, неважно, в чем ты лжешь или что скрываешь, ведь ты
же на самом деле не на их стороне!
И этого было достаточно.

Это произошло не так быстро или, скорее, не таким образом, чтобы
удовлетворить меня, но я бы сказала, что Брюс не осквернил себя имитацией
или смягчением удара. Он сделал шаг вперед, плечи его напряглись, удар был
сильным и точным.
Нанеся этот удар, он вымолвил лишь одно слово: "Локи!" и клянусь,
меня тут же перенесло к костру в Индейских Дюнах, где мама рассказывала
мне истории из Старшей Эдды об этом злобном, ехидном, коварном
скандинавском божке, и как, когда остальные боги пришли, чтобы изловить
его в укрытии возле реки, он сидел и плел загадочную сеть, достаточную,
как я могла себе представить, чтобы пленить всю вселенную; и если бы они
пришли хоть на минуту позже, он бы успел это сделать.
Эрих, распластавшись на полу, приподнял голову, потрогал свою челюсть
и поглядел на Брюса. Марк, который стоял рядом со мной, пошевелился; я
подумала, что он собирается что-то предпринять, например, двинуть Брюсу
как следует, - мол, не тронь моего дружка; но тот только покачал головой и
вымолвил: "Omnia vincit amor". Я толкнула его локтем: "То есть?" Он
перевел: "Любовь побеждает все".
Никак не ожидала услышать такое от римлянина, но по крайней мере
отчасти он был прав. Лили одержала свою победу; Брюс женится на ней, после
того как свалил с ног своего дружка-женоненавистника, который наверняка
стал бы вызывать его на разговоры по ночам. В этот момент я подумала, что
Брюсу больше нужна была Лили, чем реформа Меняющегося Мира. Да, нам,
женщинам, удается иногда одерживать свои маленькие победы - пока не придут
легионы или ефрейтор с усиками не развернет свою артиллерию, или не
заревут танки по дорогам.
Эрих с трудом поднялся на ноги и, едва удерживая равновесие,
продолжал поглаживать свою челюсть и глядел поверх руки на Брюса, но не
пытался продолжать борьбу. Глядя на его лицо, я сказала себе, что если бы
у него был пистолет, он бы тут же и застрелился - уж я-то его знаю.
Брюс начал было что-то говорить, а потом замолчал, как, наверное,
замолчала бы и я на его месте, и именно в этот момент на Дока снизошло это
его непредсказуемое вдохновение, и он, пошатываясь, направился к Эриху,
протягивая свою скульптуру и заводя с ним свой обычный разговор
глухонемых. Эрих глянул на него так, как будто готов был его убить, затем
выхватил у него скульптуру, занес ее над головой и шмякнул изо всех сил об
пол; и, как ни странно, она не разбилась. Прокатившись по полу, она
остановилась в нескольких дюймах от моих ног.
То, что эта штука не раскололась, видимо, оказалось последней каплей
для Эриха. Я могла бы поклясться, что видела, как красный туман застилает
его глаза и уплывает в мозги. Он развернулся в сторону Складов и в
несколько прыжков преодолел расстояние, отделявшее его от сундука с
бомбой.
Все для меня стало как в замедленном кино, хотя я сама и не сделала
ни единого движения. Почти все мужчины рванулись вслед за Эрихом. Впрочем,
Брюс остался на месте и Сидди вернулся назад после первого рывка; Илли
собрался в клубок для прыжка и в промежутке между волосатыми ляжками
Севенси и мелькающими белыми панталонами Бура я четко, как в микроскопе,
увидела этот кружок оскаленных черепов и палец Эриха, который нажимал на
них в продиктованном Каби порядке: один, три, пять, шесть, два, четыре,
семь. Я даже успела семь раз помолиться, чтобы он сделал ошибку.
Он выпрямился. Илли приземлился у ящика, как громадный серебряный
паук, и его щупальца бесполезно скользнули по бронзовой поверхности. Все
прочие сгрудились взбудораженной толпой вокруг них.
Грудь Эриха высоко вздымалась, но голос был холоден и четок, когда он
сказал:
- Вы, мисс Фостер, изволили упомянуть о том, что у нас есть будущее.
Теперь вы могли бы это высказывание уточнить. Если мы не вернемся в космос
и не обезвредим этот ящик, либо не найдем специалиста-атомщика Пауков, или
не сможем вызвать штаб-квартиру, чтобы нам оказали помощь в обезвреживании
бомбы, будущего у нас остается ровно тридцать минут.

13. ТИГР НА ВОЛЕ
Ни кто он был таков, ни из какого чрева появился,
Звериного, а может и иного, об этом не читал я;
Но знаю точно, что был вскормлен он волчицей и тигрицей.
Спенсер
Мне кажется, что когда действительно нажимают на спуск, или щелкают
выключателем, или срабатывает ловушка, или фокусируют луч - или что там
еще можно придумать, - руки не отнимаются, человек не сходит с ума или еще
что-нибудь в этом роде. Со мной, по крайней мере, ничего такого не
случилось. Все и всё вокруг, каждое движение, которое было сделано, каждое
слово, которое было сказано, были болезненно реальными для меня, как будто
чья-то рука разворачивала передо мной все окружающее, а потом намертво
впрессовывала это внутрь меня, и я видела каждую деталь ярко освещенной и
увеличенной, как будто у меня было семь черепов.
Эрих стоял за ящиком с бомбой; губы его слегка кривились в улыбке.
Никогда не видела, чтобы он был так напряжен. Илли стоял рядом с ним, но
не на его стороне - вам, надеюсь, понятно, в каком смысле? Марк, Севенси и
Бур тоже были возле сундука. Бур опустился на одно колено и тщательно
исследовал сундук, сдерживаемый страх заставил его чуть ниже приблизить
глаза, чем было необходимо, чтобы все увидеть; но руки он сцепил за
спиной, наверное, чтобы сдержать порыв нажать все и вся, что только могло
бы блокировать взрыватель.
Док распростерся ничком на ближайшей кушетке, видимо, упившись до
остекленения.
Мы, четыре девушки, все еще оставались у контрольного дивана. Меня
удивило, что с нами была и Каби, и выглядела она не перепуганной и не
оцепеневшей, а почти такой же лихорадочно оживленной, как Эрих.
Сид, как я уже говорила, вернулся назад, и протянул руку к Малому
Хранителю, но даже не прикоснулся к нему; и выражение на его заросшем
бородой лице было такое, что мне сразу стало ясно - он призывает все громы
небесные на голову всех свихнувшихся пьянчужек, которые когда-либо
отправлялись из Кингс Линна в Кембридж или Лондон. Причина мне была
понятна - если бы он вспомнил о Малом Хранителе секундой раньше, он
спокойно пригвоздил бы Эриха к полу усиленной гравитацией, и тому было бы
не дотянуться до кнопки.
Брюс положил одну руку на спинку контрольного дивана и смотрел на
группу, столпившуюся вокруг сундука с бомбой, на Эриха, смотрел так, как
будто Эрих преподнес ему чудесный подарок, хотя я не могу себе
представить, чтобы я была в восторге, если бы меня пригласили на вечеринку
с моим самоубийством в качестве сюрприза для публики. Брюс, да проклянет
его Брахма, выглядел слишком задумчивым для человека, которого должна
пронзать сейчас та же мысль, что и всех остальных: не пройдет и двадцати
девяти минут, как Станция превратится в карманное солнышко.

Эрих решил ковать железо, пока горячо, в чем можно было и не
сомневаться. Он опередил нас на один прыжок и не намерен был терять
преимущество.
- Ну, так когда же вы позволите Лили рассказать нам, где она спрятала
Хранитель? Это наверняка она - слишком уж она была уверена во время этих
разговоров, что он исчез навсегда. И Брюс должен был видеть, стоя на баре,
кто взял Хранитель, а кого бы еще он стал покрывать, если не свою
девчонку?
Тут он, конечно, занялся плагиатом, но я, кажется, с удовольствием
отдала бы ему все свои идеи, только бы он нашел подходящее ведерко с водой
для тлеющего фитиля.
Он бросил взгляд на свое запястье.
- Если верить моему вызывнику, у вас есть двадцать девять с половиной
минут, включая то время, которое понадобится, чтобы задействовать Дверь
или наладить контакт со штаб-квартирой. Когда вы собираетесь заняться
девчонкой?
Раздался короткий смешок Брюса - я бы сказала, заискивающий, - и он
обратился к Эриху.
- Послушай, старик. Не нужно беспокоить Лили, или затевать суматоху
со штаб-квартирой, даже если бы у нас была такая возможность. На самом
деле такой возможности у нас нет. Не говоря уже о том, что твои обвинения
совершенно не обоснованы, приятель, и я несколько удивлен, что ты их
выдвигаешь. Но все это не беда, потому что, так уж случилось, я - атомный
техник, и более того, я работал как раз над этой самой бомбой. Чтобы ее
обезвредить, нужно только немножко повозиться с теми вон крестиками, что с
петельками наверху. Вот, дай-ка я...
Клянусь аллахом, похоже, это потрясло всех так же, как и меня;
поверить в это было невозможно, чересчур уж бесстыдный британский блеф.
Эрих не сказал ни слова; Марк и Севенси, едва Брюс направился к бронзовому
сундуку, сгребли его под руки, каждый со своей стороны, и сделали это не
слишком деликатно. Затем Эрих нарушил молчание.
- О нет, Брюс. Очень благородно с твоей стороны, что ты пытаешься
выгородить свою подружку, но мы не собираемся разнестись на атомы через
двадцать восемь минут, пока ты будешь развлекаться с кнопочками - это то
самое, о чем нас предупреждал Бенсон-Картер, - а перед тем молиться, чтоб
тебе чудом повезло. Это же шито белыми нитками - ты появляешься из 1917
года, не провел в Большом Времени еще и сотни снов, и всего несколько
часов назад интересовался, нет ли среди нас атомщика. Так что совсем
неубедительно. Брюс, кое-что должно произойти, и, я боюсь, тебе это не
понравится, но тебе уж придется с этим смириться. Но это только если мисс
Фостер откажется сотрудничать с нами.
- Друзья, пожалуйста, отпустите меня, - потребовал Брюс, пробуя
освободиться. - Я знаю, что в чем-то противоречу сам себе, и у вас
создалось ложное представление, когда я спрашивал, нет ли атомщика, но
я-то просто хотел тогда привлечь ваше внимание; я не хотел заниматься сам
этой бомбой. Ну в самом деле, Эрих, разве они приказали бы Бенсон-Картеру
впутать нас в это дело, если бы один из нас не был атомщиком? Наверняка
они включили бы специалиста в эту чертову операцию.
- При том, что они используют тактику латания дыр? - ехидно напомнил
Эрих собственные слова Брюса.
Каби, стоявшая подле меня, произнесла:
- Бенсон-Картер был чародеем перевоплощения и он собирался
отправиться на операцию в облике старухи. Среди прочего снаряжения мы
обнаружили соответствующую одежду и капюшон.
Я была поражена, каким образом эта сушеная вобла, офицер в юбке,
могла быть той же самой девушкой, что обменивалась с Марком пылкими
взорами не далее как десять минут назад.
- Ну? - рыкнул Эрих, скосив глаза на вызывник и пронзая затем всех
нас по очереди взглядом, как будто где-то поблизости уже громыхала сталь
вермахта. И оказалось, что все мы смотрим на Лили; а она смотрела так
вызывающе, казалось - она загнана в тупик и готова на отчаянный прыжок. Я
думаю, не только мне не нужно было больше никаких доказательств, что
теория Эриха о похищении Хранителя имела под собой основание.
Брюс, похоже, понял, в каком направлении начали работать наши мозги,
потому что он начал вырываться всерьез и в то же время продолжал уговоры:
"Ради Бога, не трогайте Лили! Отпустите меня, идиоты! Все, что я вам
говорил - правда; я могу спасти вас от этой бомбы. Севенси, вы же перешли
на мою сторону против Пауков - вам нечего терять. Сид, вы же англичанин.
Бур, вы джентльмен и вы тоже ее любите - ради Бога, остановите их!
Бур через плечо бросил взгляд на Брюса и прочих, слегка приподнимаясь
с колен; на лице его я снова увидела знакомое выражение азартного игрока.
Сид, насколько я могла судить, вновь преодолевал муки необходимости
принять решение. Бур принял свое решение первым и я бы сказала, что
действовал он быстро и разумно. Прямо из низкой стойки, не успев даже до
конца повернуть голову, он прыгнул на Эриха. Но в космосе есть существа
помимо человека, которые способны быстро принимать решения и мгновенно
действовать. Илли приземлился на Буре, когда тот еще не успел завершить
свой прыжок, крепко обхватил его щупальцами и они завихлялись из стороны в
сторону, как пьяный серебристо-белый помазок парикмахера. Каждую руку Бура
крепко стискивало щупальце; лицо его начало багроветь; я содрогнулась при
мысли, _ч_т_о_ они могут друг с другом вытворить.
Похоже, копыта Севенси так же увязли в сомнениях, как ноги Сида,
потому что Брюс стряхнул с себя сатира и попытался свалить Марка, но
римлянин выкрутил ему руку и не дал нанести удар.
Эрих не сделал ни единого движения, которое свидетельствовало бы о
его желании вмешаться в какую-либо из этих скоротечных схваток - в этом
весь мой маленький комендант. Демонстрировать свою силу на ком-либо, кроме
меня - это ниже его достоинства.

А потом и Сид сделал свой выбор, только я не могу сказать, чью
сторону он решил принять, потому что, как только он коснулся Малого
Хранителя, Каби тут же вышибла его из рук Сида и так сильно пнула беднягу
коленом в брюхо, что мне стало его совсем жалко; а потом она отпихнула
его, опустившегося на колени, в кучу дерущихся. Обернувшись, Каби легонько
дала затрещину Лили, которая тоже попыталась вмешаться в схватку;
затрещину, от которой та свалилась на диван.
Лицо Эриха осветилось, как будто внутри зажгли фонарь, и он уставился
на Каби.
Она слегка изогнулась, перенеся вес на одну ногу и крепко обхватив
Малый Хранитель левой рукой, как баскетбольный капитан перед началом
атаки. Затем свободной рукой она повелительно махнула направо. Я не
осознала, чего она хочет, но и Эрих и Марк все поняли, потому что Эрих
отскочил в сектор Восстановителя, а Марк, отбросив Брюса, последовал за
ним, увернувшись от Севенси, который снова пытался вмешаться в схватку,
только непонятно мне, на чьей стороне. Илли отцепился от Бура и одним
большим прыжком оказался возле Эриха и Марка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15