Он слонялся по квартире в поисках достойного занятия. Такового не находилось, и морда бультерьера начинала приобретать скучающее выражение. А глаз косился по сторонам в поисках идеи. Ничего достойного внимания не попадалось или не приходило ему на ум. Не найдя себе занятия на кухне, он отправился в комнаты и исчез из поля зрения. Зато из комнат тут же донесся шум, если не сказать грохот. Я вопросительно взглянула на Нэллу. Верно истолковав мой взгляд, она, не задумываясь, ответила:
– Вчера он под диван загнал кость, а сейчас ее оттуда выуживает!
Я едва успела в уме поставить пятерку Нэлле за ее наблюдательность и умение анализировать поведение пса, как он собственной персоной вновь появился на кухне со старой обглоданной костью в зубах. Он тащил огрызок кости так целеустремленно, что мы с Нэллой одновременно произнесли: «Сейчас что-то будет!» – и насторожились…
Проходя мимо кота, Микки с грохотом обрушил кость на пол и замер в ожидании произведенного эффекта. Полученный результат пса явно не устроил. Потому как кот не пошевелился, а только осторожно приоткрыл один глаз. На бультерьерской морде так явственно отразилось разочарование, что мы с Нэллой тихонько захихикали. Но надо же знать булей! Да на Красной площади скорее медведь сдохнет, чем бультерьер оставит задуманное на полпути.
Продолжение не заставило себя долго ждать. Шкура на лбу Миксера собралась в морщинки от усердной умственной работы, а мне прямо так и виделось, как извилины внутри складываются то так, то эдак, прорабатывая варианты решений и выбирая лучший. Кость опять очутилась в пасти пса, и с той же скоростью на его морде возникло выражение эдакого любопытного экспериментатора: «А если вот так?» И кость опять с грохотом шлепнулась на пол и тут же движением футболиста, лапой была отпасована прямо под нос коту. Тому ничего не оставалось делать, как открыть оба глаза и потянуться носом к кости.
И вот на этом движении спокойный сон Матвея и закончился! Буль с притворной злобой (кто посмел тронуть его добычу?) сгреб несчастного кота за шиворот и куда-то потащил. Вот ведь честная собака! Мог же схватить кошака, не изобретая причин, – ан нет! Без повода – нельзя!
Мотька покорно повис тряпкой у клыкастого приятеля в пасти, по опыту зная, что всякое сопротивление бесполезно и лучше подчиниться – так хотя бы шкура цела будет! Но это мы с Нэллой так думали, а кот, похоже, был совершенно уверен, что его шкуре ничего не грозит! Расслабленно болтаясь у собаки в пасти, он явно тоже что-то соображал: глаза Матвея озорно блестели, и испуга в них не было.
Вся сцена была разыграна в таком хорошем темпе и так талантливо, что мы с Нэллой уже с самого ее начала давились хохотом, не в силах произнести не единого звука. Текли слезы, судорогой сводило челюсти… Нэлла жестами показывала, что спектакль еще не закончен.
И правда: из комнат доносились разные звуки, что-то шлепалось, двигались и падали стулья, слышалось притворное рычание пса и шипение Матвея.
Прошло минут пять, и на кухне появился кот – обмусоленный, всклокоченный, обслюнявленный. Куда только подевался его вальяжный барский вид! Брезгливо дергая по очереди каждой лапой, он целеустремленно продвигался к холодильнику, а по коридору уже в погоне топали собачьи лапы. Но Мотька успел! Одним прыжком он взлетел на спасительную высоту холодильника, обосновался там и, тяжко вздохнув, стал приводить в порядок основательно помятую шкурку. При этом он еще успевал кинуть презрительный взгляд победителя на азартно подскакивающего рыжего приятеля: «Мрр! Поищи себе другую забаву!»
Пес, похоже, параллельно с возмущением по поводу нагло удравшего от него кота прикидывал в уме, так ли он – кот – недосягаем? По всему получалось, что кота не достать и надо достойно покинуть сцену, сохранив при этом чувство собственного достоинства.
Простоте его решения позавидовал бы философ: он степенно повернулся и отправился на подстилку. Повертевшись там в поисках удобной позы, глубоко, со стоном вздохнул и шлепнулся на бок. Ровно через минуту сон его был крепок и сладок, как у новорожденного младенца.
– Вот это называется – крепкие нервы! – в восхищении произнесла я.
Нэлла только молча кивнула, в знак согласия. На нее увиденное не произвело впечатления, слишком частые повторы, увы, становятся привычкой. Мы занялись чаем, и спустя какое-то время я заторопилась по делам.
Уж и не знаю, как это мы не заметили? Хитрюга кот умудрился перебраться на собачью подстилку и сладко посапывал в обнимку с Миксером, пристроив голову на живот собаки. Картина была мирная, с неким сентиментальным флером – рождественская открытка, ни дать ни взять! Мы тихонечко проскользнули мимо сладкой парочки к выходу, где и распростились.
На улице недавно закончился дождь. Посвежело. Блестел и слегка дымился асфальт. Перепрыгивая и обходя лужи, я думала. Думала еще об одном происшествии, участниками которого тоже были собака и кошка. Бультерьерша умудрилась отогнать кошку-мать от недельных котят и несколько часов пестовала приемышей, в то время как настоящая мамаша в панике бегала вокруг. Дело происходило в подъезде жилого дома. Разумеется, был приличный переполох, потому что собака отгоняла от котят не только маму-кошку, но и людей, пытавшихся просто пройти мимо нее по лестнице. Хозяева тем временем искали свою собаку на улице, и к моменту их появления на лестнице уже собралась небольшая толпа страждущих попасть домой, но с любопытством взирающих на бесплатный цирк жителей подъезда.
Так что тема моих размышлений была почти философская: вот говорят, «живут как кошка с собакой». Кто бы мне объяснил, а что, на самом деле, это значит?

Поле чудес в стране…

Несколько месяцев все стояло на месте, а потом как-то сразу покатилось как снежный ком, с каждым днем набирая обороты. Возникающие проблемы решались с сумасшедшей скоростью. Давненько в нашей с мужем жизни не было такой карусели. Событие называлось коротко, короче некуда – переезд на новую квартиру.
Квартира, собственно, новой не была и требовала ремонта. Но главное было не в этом, главное – мы теперь жили на окраине небольшого подмосковного городка, и до леса было рукой подать, что-то около ста метров. А из окон квартиры открывалась неописуемая панорама весеннего леса, бархатно-зеленая бесконечность вплывала в комнату и не отпускала взгляд.
Был май, уже вовсю зеленела листва, орали птицы в звенящем концерте, и дятел дробью подбивал каждый куплет. А когда к ночи включились соловьи, которых в городе я не слышала лет эдак двадцать, я поняла, что наконец-то мы получили то, что хотели: и комфорт, правда требующий ремонта, и природу – сразу вместе и одновременно. А мы – это небольшое уже семейство из двух человек и двух собак. Дети и внуки теперь жили отдельно.
После бессонной ночи соловьиных арий и наших с мужем споров, с чего начинать ремонт, рассвет начался как-то очень быстро, но спать не хотелось. Да и собакам на новом месте не спалось. Вот и пришлось утро начинать гораздо раньше, чем оно обычно у нас наступает.
Наскоро отхлебнув чайку, я скакала по квартире в поисках «собачьей» одежды. Вообще-то это моя одежда, в которой я обычно ухожу на длительные прогулки, о чем прекрасно знают собаки. Они охотно скакали по квартире вместе со мной и тоже занимались поисками, причем успешнее, чем я. «Несобачников» это, вероятно, удивило бы, но не меня и других, мне подобных. Еще бы, нос у наших четвероногих приятелей в триста раз лучше, чем мой собственный, разумеется, в функциональном отношении. Правда, вот болячки в носу одинаковые, а о форме и цвете нечего спорить. Все равно вкусы у всех разные!
Одну из собак – бультерьера Еву – пришлось огорчить: я взяла только Норкин поводок. (Нора – наша вторая собака, двухлетний белый американский бульдог.) Сработала привычка просчитывать ситуацию на пару шагов вперед, ведь место-то незнакомое. Мало ли что может случиться! А две собаки – это уже армия, и разборки покруче будут. Получилось – как в воду глядела!
На улице было полно собак, владельцев было гораздо меньше. Глянув на это безобразие, я внутренне подобралась и машинально проверила Норкин ошейник и поводок, все ли нормально застегнуто, и скомандовала:
– Рядом!
На что тут же получила изумленный взгляд Норы, в котором промелькнуло диагностическое любопытство: не съехала ли крыша у хозяйки? Видимо, что-то для себя решив, она с интересом окинула взглядом окрестности в поисках причины неожиданной армейской муштры и, оценив увиденное, навострила уши. Потом искоса глянула на меня и перевела хвост в готовность номер один. При известной наблюдательности просчитать поведение собаки не представляет труда, а уж собственной – тем более. Так что хвост, изогнутый серпом и поднятый в линию спины, слегка пружинящие движения и настороженные уши означали в переводе, что она разделяет мои опасения, но ее они не очень волнуют – пусть волнуются другие. Другие же на близкий контакт не пошли, опять же понятно почему. Нора – очень крупная собака, и более мелким собратьям сам Бог велел проявлять известную осторожность даже на своей территории. Поэтому местная братия ограничилась возмущенным тявканьем издалека, которое, впрочем, тут же замолкало, стоило только моей подружке повернуть голову и чуть более внимательно посмотреть на особо голосистых.
Внешне весь этот мгновенный обмен информацией о намерениях выглядел вполне благопристойно, а для окружающих и вовсе не был заметен. Мы чинно двигались к лесу. Я, было, поспорила сама с собой о поведении собак, оставшихся во дворе. Они должны были, не приближаясь к нам, обнюхать наши следы и оставить около свои метки для «утверждения права собственности на землю». Оглянувшись, увидела, что так оно и есть. Да! Скучновато все-таки много знать – мало новостей получается!
Лес прервал нахальное и самоуверенное течение моих мыслей. Как же было хорошо! Свежий, еще нежаркий воздух будоражил легкие, заставляя дышать полной грудью. Похожие чувства испытывала и Нора – ее ноздри трепетали, стремясь вобрать и оценить все запахи сразу. Она нетерпеливо оглянулась на меня – отпусти же поводок наконец! Получив вожделенную свободу, бульдожка тут же исчезла среди деревьев, а я продолжала неторопливое движение по какой-то еле заметной тропке. Это уже давняя привычка – выбирать малохоженые дорожки: меньше вероятность кого-нибудь неожиданно встретить и испугать. Не все же люди, в конце концов, обожают собак и не пугаются при их внезапном появлении.
Тропинка вывела нас на большую поляну. На ней, пожалуй, свободно уместились бы два футбольных поля. На противоположном конце ее, чуть правее, за наполовину поваленной жердевой изгородью чернела вскопанная земля, вперемешку с живуче зеленевшими сорняками. За огородом виднелась развалюха, побуревшая от древности и погодных невзгод, в окружении еще более древних сараев и автомобильного хлама. С десяток проржавевших до дыр кузовных останков живописно дополняли картину запустения или хозяйской лени. А может, и развалившегося бизнеса?
Зато на поляне паслись несколько черно-пестрых коров и еще штук шесть лошадей. Вот на них душа задержалась, как-никак лошади – моя вторая, после собак, страсть в жизни!
Совсем беспородной была только светло-серая кобыла с молоденьким гнедым жеребенком, длинноногим и любопытным. В остальных просматривались вкрапления донской и буденновской кровей. Еще одна кобылица, караковая, удивительно напоминала ахалтекинку. Интересно, откуда здесь, на заброшенном подворье, древняя азиатская кровь? Чудны дела твои, Господи…
Приглядевшись, я увидела, что какие-то признаки жизни там все-таки просматриваются. Еле заметный дымок скромно струился из косой трубы, а около крыльца клевали что-то съедобное куры под присмотром ободранного петуха. Правда, людей было не видать.
Подошла Нора, набегавшись и решив проверить, что там делает хозяйка и все ли у нее в порядке. Ее появление прервало плавное течение моих «лошадиных» мыслей.
С коровами Нора уже встречалась в своей двухлетней жизни, а вот лошадей видела впервые. И надо было бы взять собаку на поводок, но я не поторопилась это сделать, и Норка, как выпущенная из лука стрела, стелющимся азартным галопом понеслась на исследование новых «объектов». С небольшим опозданием я поняла, что вернуть ее командой какое-то время не удастся – слишком велико любопытство, судя по стремительности рывка. Ситуация не сулила неприятностей, потому что все лошади, кроме жеребенка, были привязаны длинными веревками к вбитым в землю металлическим кольям, да и коровы вроде бы тоже. Оставалось с любопытством наблюдать за моментом знакомства. Это всегда очень интересное зрелище, особенно когда впервые встречаются животные разного вида.
Перед ближайшей лошадью метров за десять моя осмотрительная американка затормозила, взрыв лапами землю и замерла в настороженной позе. Потом осторожными крадущимися шажками прошла еще метров пять и встала как вкопанная. Настал черед ответных действий со стороны темно-рыжего жеребца. Картинно выгнув шею и тоже насторожив уши, он сделал навстречу собаке пару кокетливых шагов, звучно зафыркал и вдруг внезапно поднялся на дыбы. Постояв так с минуту и видя, что собака его совсем не испугалась, он опустил передние копыта на землю и озорно притопнул. Бесстрашие собаки его, судя по всему, приятно удивило и настроило на продолжение знакомства.
Норка справедливо сделала вывод, что ее приглашают поиграть, и, припав на передние лапы, завиляла хвостом и коротко тявкнула в знак согласия.
Я во все глаза, боясь упустить малейшее движение, смотрела на эту картину, потому что, пусть простят меня за банальность, она была прекрасна. Мне совершенно не хотелось подходить ближе и совсем уж не потому, что я чего-то боялась. Они отлично разберутся без моих диктаторских указок! Там я явно лишняя!
Другие лошади тем временем подтянулись ближе к означенной парочке, насколько позволяла длина веревок. Коровы не проявили интереса и вполне равнодушно и лениво перекатывали жвачку по рту. Ну, ни дать ни взять как это делают двуногие с жевательной резинкой на малоинтересном театральном спектакле.
И вдруг… то, что произошло дальше, заставило меня вытянуться в струнку и, едва дыша, вспоминать всех чертей и святых по очереди.
Жеребец рванулся в сторону, сделав пару могучих прыжков, без труда выдрал кол, за который был привязан, и, победно задрав хвост, широким галопом поскакал по поляне. Нора, ни секунды не задумываясь, понеслась за ним. Звонкое ржание нарушило сонную тишину утра.
Остальные лошади, кроме белой мамаши с жеребенком, воочию увидев способ получения свободы, не замедлили им воспользоваться. Всего лишь пару минут назад поляна была олицетворением сонной безмятежности и покоя. Зато теперь она превратилась в стипль-чезную трассу. Другого сравнения мне в голову не пришло. Неслись, звеня кольями, сломя голову все, кроме коров, меня и жеребенка. Даже его белая мамаша, взбрыкнув, вспомнила молодость.
Жеребенок, коровы и я мудро переместились под прикрытие деревьев. Хоть мы все и разные, но на тот момент нами одинаково завладела мысль о собственной безопасности. Прикиньте сами: в среднем каждая лошадь весит полтонны, опять же волочащиеся за ними на приличной скорости колья очень могут поломать ноги любому из участников и, наконец, в азарте забывшая команды Нора. Помню, мне на ум почему-то быстренько пришел закон физики из школьной программы: сила – это произведение массы на ускорение. Получалось, что я по этому закону явно проигрывала, коровы – в какой-то степени тоже, а жеребенок, видимо на всякий случай, просто решил не рисковать!
Деревья давали гарантию относительной безопасности нашей небольшой, но живописной группе, так что мой взгляд опять приковало поле. Там все продолжало вертеться, но кое-что, если приглядеться, изменилось. Установился некий порядок. Скачку возглавил жеребец. В уровень его плеча, на безопасном расстоянии от копыт, летела белоснежная собака. Чуть приотстав, скакали остальные лошади, явно стараясь не наступить на волочащиеся колья. Показалось мне или нет, но стремительное движение доставляло удовольствие всем участникам! Увы! Но не всем зрителям!
Однако вытащить свою собаку из скачки я все еще не могла. Есть такое правило: если сомневаешься в выполнении команды, то и не командуй. Иначе собака привыкнет, что можно филонить… Я сомневалась, поэтому и молчала. Еще немного времени, и усталость сделает Нору более послушной.
Следующие пять минут ожидания были потрачены на то, что я на все лады проклинала себя, свою самоуверенность и недальновидность. Ну что стоило перед тем, как выйти на поле, взять собаку на поводок? Заодно досталось и хозяину лошадей, так хило вбившему колья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29