Сегодня кто-то совершил подвиг, а назавтра он уже известен всему фронту.
И на сей раз писатели хотели попасть обязательно на передний край. Но необходимости в этом не было никакой, зато риск был большим. Вот я и решил, что незачем их вести туда. Что они там увидят? Барханы? А барханы всюду одинаковы. Поэтому мне не хотелось рисковать жизнью товарищей, в то время известных писателей и журналистов. Сказал, что идем на передний край, а привел их во второй эшелон полка. Перед выходом предупредил, конечно, что надо быть осторожными, соблюдать маскировку. Хотя мы пойдем по траншеям и окопам, все равно не надо поднимать голову. Останавливаться и смотреть в сторону врага только по моему знаку. Тут я уже не шутил. Японцы со своих наблюдательных пунктов действительно просматривали некоторые участки нашего второго эшелона. До беды недалеко. Надел на писателей стальные шлемы, форму менять не потребовалось: были они все в защитной красноармейской. Сам стальной шлем не надел. Не мог этого сделать, потому что на голове у меня образовались нарывы результат укусов москитов.
Следует сказать, что в период боев у реки Халхин-Гол врагом номер два, в особенности ночью и в безветренную погоду, для нас были москиты. Японцы, которые, готовясь к операции, учли эту мелочь, имели специальные сетки, которые надевали на голову. У нас сеток не было, и москиты доставляли нам много неприятностей, вызывая своими укусами страшный зуд. Ночами мы не могли отдохнуть как следует. Меня москиты прямо-таки изуродовали. Голову пришлось забинтовать, только пилотку и можно было надеть.
А писатели вначале заупрямились: почему это, мол, они должны идти в стальных шлемах, а я - нет. Узнав, в чем дело, согласились со мной. Итак, корреспондентский поход по рубежу тыловой обороны начался. Мои спутники точно выполняли указания, которые им были даны, не поднимали голову, кроме мест, где я останавливался и предлагал им посмотреть на японскую сторону. Они все старательно записывали, только иногда удивлялись, почему же японцы так плохо маскируются? Видно, как они ходят по окопам.
- Это недостаток врага, и мы им пользуемся, - сказал я. - Они, видимо, были удовлетворены ответом.
Когда вернулись обратно на командный пункт, я чистосердечно рассказал, где мы побывали.
- Друзья мои, не обижайтесь, не хотел подвергать вас риску, да и нужды в этом не было никакой. Потому провел я вас по окопам своего второго эшелона. Но показал вам самое главное и интересное. К тому же вы поговорили с бойцами и командирами.
Сначала они обиделись, потом долго смеялись, острили, но под конец попросили, чтобы я им все же показал японские позиции, иначе у них не будет полного впечатления. Провел их на одну из высот, где находилась пулеметная рота, которой командовал старшина Г. Доля. Отсюда они увидели вражескую оборону и остались очень довольны. Наш корреспондентский поход по окопам в тылу и на переднем крае окончился благополучно.
Раз уж я упомянул старшину Григория Долю, хочу рассказать о нем поподробнее. В одном из боев погиб командир пулеметной роты. Доля взял командование на себя. Он умело расположил пулеметы, четко поставил задачи. Враг несколько раз атаковал наши позиции, но не продвинулся ни на шаг. Поскольку старшина блестяще справился с обязанностями командира роты, по моему представлению его назначили на эту должность. Он горячо взялся за дело. Рота по-прежнему геройски дралась с японцами.
Однажды встречаю Долю и не узнаю его: он или не он? Вроде бы он, но с бородой.
- У вас что, Доля, бритвы нет, чтобы побриться? - удивленно спрашиваю его. - Вы же теперь командир роты, пример всем бойцам и командирам должны показывать. А вы так заросли. Нехорошо.
- В том-то и дело, товарищ полковник, что я стал командиром роты, а солидности не хватает для этого. Отпустил бороду, - ответил он. - А то бойцы слушаться не будут, скажут, мальчишка какой-то. А сейчас уважают.
- Значит, говорите, для солидности отрастили? - усмехнулся я.
- Только для этого.
- Ну, раз так, тогда носите.
Уважали Григория Долю не за бороду, конечно, а за мастерство, храбрость и большую человечность. По моему ходатайству ему было присвоено звание младший лейтенант. Он продолжал командовать ротой. Я всегда был спокоен: там, где стоят пулеметы Доли, враг не пройдет.
Впоследствии Григорий Доля вспоминал так о боях на Халхин-Голе:
Третьего июля 1939 года на горе Баин-Цаган мы вступили в бой с японцами. Это был день нашего боевого крещения.
Трудно в жаркую погоду двигаться с пулеметами. К тому же нам мешал сильный артиллерийский огонь противника. Меня и некоторых товарищей несколько раз засыпало землей. Но мы продолжали упорно идти вперед. Артиллерийский огонь все усиливался. Вскоре я научился определять по жужжанию и свисту снарядов их направление. Говорил товарищам: это перелет, это недолет, а теперь ложись, пока не поздно.
Взвод уже достиг передней линии. Японцы нас заметили и открыли сильный пулеметный огонь. Тогда скрытыми подступами, используя самые мелкие складки местности, я выдвинул вперед на удобную позицию два пулемета. Мы начали стрельбу. Но тут один пулемет замолчал. Наводчик Якушев докладывает, что заклинило. Какая досада! Я находился метрах в трех от этого пулемета. Осторожно подполз, устранил задержку и тут же сам открыл огонь. Через короткое время мы заставили противника замолчать.
...На поле боя было тихо, шла лишь незначительная перестрелка. Вдруг послышалось воющее жужжание японских истребителей. Они летели прямо над нашими головами и обстреливали нас из пулеметов. Но мы так укрылись, что ни одна вражеская пуля не причинила нам вреда.
Потом из щели вылез командир роты. Он приказал наступать на гору Баин-Цаган, на японцев, зарывшихся в песок.
Местность была ровная. Солнце стояло еще высоко, и огонь противника мешал нашему продвижению. Больше километра пришлось проползти на коленях и на животе. Но вот солнце стало уходить за сопки. Скоро на западе осталась только широкая красная полоса. Потом она постепенно слилась с потемневшим небом. Наступила ночь, темная монгольская ночь. Теперь японский огонь стал прицельным. Мы продвинулись еще вперед и оказались на передней линии. Стало еще темнее. Только посылаемые пулеметами трассирующие пули - красные со стороны противника и светлые с нашей стороны - со свистом летели в черноту ночи. Противник несколько раз бросался в контратаки, но все они оказались безрезультатными. Примерно около двух часов ночи мы подобрались к японцам метров на двадцать.
Я находился справа от командира батальона старшего лейтенанта Кожухова бесстрашного командира, впоследствии героически погибшего. На долгие годы мы сохраним память об этом храбром человеке. Большой и сильный, он поднялся во весь свой рост и крикнул: За Родину!
У пулеметов остались одни лишь наводчики. Все остальные с криком ура бросились в атаку за своим командиром. Вокруг нас взрывались гранаты.
Наши пулеметы прекратили огонь. Мы пробежали двадцать метров в одно мгновение. Но вот кончились патроны. И тут, как назло, налетел офицер, размахивая длинным клинком. Защищаться мне нечем. Мгновенно в голову пришла мысль: ведь лопатой тоже можно бить врага. Быстро вытащил лопату и подставил под клинок. Не успел офицер нанести мне удар, как сбоку один из наших бойцов вонзил в него штык. Офицер с криком упал на землю. Я схватил его винтовку, и вместе с этим красноармейцем мы закололи еще двух японцев. Я до сих пор жалею, что в темноте и горячке боя так и не узнал фамилии товарища, спасшего мне жизнь.
Вокруг слышались стоны раненых японцев. Атака кончилась.
Небо на востоке побелело. Начинался новый день. Когда стало совсем светло, мы увидели результат своей ночной работы. Гора Баин-Цаган была завалена трупами японцев. Вдоль реки стояли брошенные японцами машины. Так кончилось сражение, названное Баин-Цаганским побоищем.
Я довольно подробно останавливаюсь на рассказе Григория Доли потому, что он дополняет общую картину боев тех дней, о которых я пишу.
В годы Великой Отечественной войны мне довелось встретиться с Григорием Долей. Он был уже майором, командовал батальоном, и, как мне рассказали, командовал хорошо...
Во второй половине июля все явственнее становилось, что урок, преподанный японцами на горе Баин-Цаган, не пошел им впрок, хотя и обошелся дорого. Враг готовился к новому, более крупному наступлению.
Войска группы, и в частности наш 24-й мотострелковый полк, тоже готовились как следует встретить врага и проучить его более основательно. Теперь и сил у нас было побольше, и опыта прибавилось.
Со дня на день мы ждали удара противника. Ждали и деятельно готовились к его встрече. И как всегда, большую работу вела армейская печать. Она пропагандировала опыт бывалых воинов и лучших подразделений, учила солдат и
командиров тактике оборонительного и наступательного боя, умению владеть штыком и гранатой, искусно окапываться и маскироваться. Словом, армейская печать явилась хорошим боевым помощником командиров и политработников в мобилизации личного состава на отличное выполнение боевых задач.
23 июля 1939 года армейская газета Героическая красноармейская опубликовала обращение командиров, политработников и бойцов 24-го мотострелкового полка ко всем воинам. Привожу его текст полностью, поскольку, на мой взгляд, он представляет интерес для читателей, показывает высокий моральный настрой бойцов и командиров полка, их преданность Родине и ненависть к врагам.
Клятва Федюнинцев
Ко всем красноармейцам, командирам и политработникам района боевых действий
Обращение командиров, политработников и бойцов части тов. Федюнинского
Дорогие товарищи!
Советское правительство, большевистская партия доверили нам большую, ответственную и вместе с тем почетнейшую задачу - охранять границы дружественной нам Монгольской Народной Республики, разгромить и уничтожить банды японских провокаторов войны.
Никогда не удастся японским империалистическим хищникам захватить Монголию и превратить ее в плацдарм для нападения на советское Забайкалье, Сибирь и Дальний Восток! Защищая границы Монгольской Народной Республики, мы защищаем границы нашей любимой цветущей социалистической Родины. Победно борясь с японскими авантюристами в районе реки Халхин-Гол, мы боремся за сохранение мира во всем мире.
Товарищи!
С начала боевых действий советско-монгольские войска нанесли немало ударов японским захватчикам. Японцы потеряли более 200 самолетов, не одну тысячу убитыми и ранеными. Советско-монгольские войска били, бьют и будут бить японскую гадину в любых условиях и положениях.
Но враг неистово зол и коварен. Он не сложил оружия и не сложит его до тех пор, пока ему не будет нанесен полный разгром. Так было в 1922 году, когда Красная Армия изгнала интервентов с территории Дальнего Востока. Так было в 1938 году у озера Хасан.
Нет сомнения, что и сейчас, несмотря на огромные потери, японские империалисты сделают новые провокационные вылазки, сделают не одну попытку прощупать мощь, силу и стойкость наших войск. Об этом говорят неоднократные, но безуспешные попытки пьяных японских банд атаковать наши позиции. Об этом говорят факты подтягивания к фронту новых японских частей. Нужно зорко следить за всеми махинациями противника, ибо махинации врага могут быть самыми неожиданными.
Вот почему мы бросаем боевой клич всем бойцам: еще сильнее громить врага, уничтожать его до конца.
Мы в течение вот уже более 20 дней непрерывно находимся на передовой линии, мужественно и непоколебимо защищая свои рубежи. Мы десятки раз находились в боях. Бывают дни и ночи, когда ходим по 3 - 4 раза в атаку. В этих боях выросли, закалились герои-богатыри Красной Армии, которые являются гордостью, золотым боевым фондом наших рядов. Опыт тт. Люкшина, Завьялова, Кожухова, Ромашова, Третьяка, Егорова, Мыльникова, Красноштанова, Макарова, Кабанькова и многих других стал достоянием всех красноармейцев, командиров и политработников. С такими командирами и политработниками, как наши боевые старшие товарищи, мы в любой миг сотрем в порошок заклятого и коварного врага.
В ваших сердцах горит неугасимая ненависть к подлым японским захватчикам. Разгромить до конца врага - вот наша боевая задача, наш большевистский долг перед Родиной. Для успешного выполнения этой задачи партии и правительства мы должны:
- В любую минуту и в любых условиях иметь наготове весь личный состав, все виды оружия для нанесения смертельного удара японской гадине.
- Совершенствовать все приемы ближнего боя, особенно в ночных атаках. Ночью брать японца на штык. Удесятерить бдительность днем и ночью. С величайшей зоркостью нести службу в ночных дозорах и полевом карауле.
- Еще более совершенствовать взаимодействие системы огня всех видов оружия. Ежеминутно быть готовыми совершить боевой, уничтожающий японца маневр.
- Всегда иметь постоянно действующую боевую разведку, являющуюся нашими глазами и ушами в бою.
- Всегда иметь подготовленные днем данные для стрельбы из артиллерии и пулеметов в условиях ночных действий.
- Всегда иметь хорошо организованную боевую охрану своих флангов.
- Крепить железную воинскую дисциплину.
Выступая на страницах нашей газеты Героическая красноармейская с призывом ко всем бойцам района боевых действий от имени и по поручению всех бойцов, командиров и политработников, мы говорим: еще раз клянемся перед советским народом, нашим Правительством, нашей Большевистской партией, что огненные слова принятой нами военной присяги мы выполняем и будем выполнять с честью и достоинством советских граждан до полной победы над врагом. Интересы нашей Родины для нас дороже всего.
За Родину! С этим лозунгом мы идем в бой и побеждаем японских империалистов. С этим лозунгом мы нанесем смертельный удар японской гадине.
По поручению бойцов, командиров и политработников
подписали Богатов Н. Т., Антипин В. Ф.,
Кондаков В. К., Дощечников П. П.,
Васильев И. С. и другие (всего 43 подписи).
Обращение, несомненно, сыграло воспитательную роль, подняло боевой дух воинов частей и подразделений. И когда враг перешел в наступление, они достойно встретили его. А перешел он в наступление в тот же день...
Утром 23 июля японцы начали сильную артиллерийскую подготовку. На передний край нашей обороны и район артиллерийских позиций обрушился шквал огня. Это продолжалось довольно долго. Наши артиллеристы пока молчали, чтобы не выдать свои огневые позиции. Личный состав полка надежно укрылся в траншеях, щелях и блиндажах. И в это время не один боец, наверное, добрым словом вспоминал своих командиров, которые требовали поглубже зарываться в землю, покрепче делать укрытия.
В 9 часов на южном участке противник перешел в атаку, стремясь прорваться через наши боевые порядки к переправе на Халхин-Голе. На северном участке артиллерийская подготовка еще продолжалась. Атаку японцы начали здесь в 10 часов 30 минут. Неодновременность атаки была нам на руку. Это давало возможность нашей артиллерии маневрировать огнем и наносить удары по противнику сначала на южном участке, а затем и на северном. Советские артиллеристы метко били по обнаруженным артиллерийским позициям врага, уничтожали огневые точки и пехоту, перешедшую в атаку. От непрерывных выстрелов и разрывов дрожала земля. От неистового шума звенело в ушах. Не слышно было голоса стоящего рядом человека.
Как только японцы перешли в атаку, наши бойцы выскочили из своих укрытий в траншеи и открыли по атакующим цепям плотный ружейно-пулеметный огонь. Ряды противника сразу стали редеть. Вот упал ничком один, за ним - второй, третий... двадцатый...
Японцы замедлили темп движения, но продолжали упорно лезть вперед. Большая группа под прикрытием двух пулеметов атаковала 1-й взвод 3-й стрелковой роты. Командир минометного расчета отделенный командир К. Д. Емельянов обнаружил огневые точки врага. Он быстро определил до них расстояние и подал команду на открытие огня. Первая мина разорвалась впереди пулеметов противника. Недолет. Емельянов ввел поправку в прицел. Вторая мина упала чуть правее. Вновь поправка - и японский пулемет разбит вдребезги.
Всего две мины потребовалось расчету, чтобы уничтожить второй вражеский пулемет.
Так же умело разил противника пулеметчик И. М. Гомзяков. В течение длительного времени он сдерживал натиск большой группы японцев, давая возможность взводу отойти на более выгодную позицию. Воин получил ранение, но не оставил поля боя.
В воздухе появились вражеские бомбардировщики. Наши зенитчики встретили их плотным огнем. Задымился и пошел вниз один самолет, однако остальные начали заходить на цель, готовясь сбросить на наши позиции смертоносный груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
И на сей раз писатели хотели попасть обязательно на передний край. Но необходимости в этом не было никакой, зато риск был большим. Вот я и решил, что незачем их вести туда. Что они там увидят? Барханы? А барханы всюду одинаковы. Поэтому мне не хотелось рисковать жизнью товарищей, в то время известных писателей и журналистов. Сказал, что идем на передний край, а привел их во второй эшелон полка. Перед выходом предупредил, конечно, что надо быть осторожными, соблюдать маскировку. Хотя мы пойдем по траншеям и окопам, все равно не надо поднимать голову. Останавливаться и смотреть в сторону врага только по моему знаку. Тут я уже не шутил. Японцы со своих наблюдательных пунктов действительно просматривали некоторые участки нашего второго эшелона. До беды недалеко. Надел на писателей стальные шлемы, форму менять не потребовалось: были они все в защитной красноармейской. Сам стальной шлем не надел. Не мог этого сделать, потому что на голове у меня образовались нарывы результат укусов москитов.
Следует сказать, что в период боев у реки Халхин-Гол врагом номер два, в особенности ночью и в безветренную погоду, для нас были москиты. Японцы, которые, готовясь к операции, учли эту мелочь, имели специальные сетки, которые надевали на голову. У нас сеток не было, и москиты доставляли нам много неприятностей, вызывая своими укусами страшный зуд. Ночами мы не могли отдохнуть как следует. Меня москиты прямо-таки изуродовали. Голову пришлось забинтовать, только пилотку и можно было надеть.
А писатели вначале заупрямились: почему это, мол, они должны идти в стальных шлемах, а я - нет. Узнав, в чем дело, согласились со мной. Итак, корреспондентский поход по рубежу тыловой обороны начался. Мои спутники точно выполняли указания, которые им были даны, не поднимали голову, кроме мест, где я останавливался и предлагал им посмотреть на японскую сторону. Они все старательно записывали, только иногда удивлялись, почему же японцы так плохо маскируются? Видно, как они ходят по окопам.
- Это недостаток врага, и мы им пользуемся, - сказал я. - Они, видимо, были удовлетворены ответом.
Когда вернулись обратно на командный пункт, я чистосердечно рассказал, где мы побывали.
- Друзья мои, не обижайтесь, не хотел подвергать вас риску, да и нужды в этом не было никакой. Потому провел я вас по окопам своего второго эшелона. Но показал вам самое главное и интересное. К тому же вы поговорили с бойцами и командирами.
Сначала они обиделись, потом долго смеялись, острили, но под конец попросили, чтобы я им все же показал японские позиции, иначе у них не будет полного впечатления. Провел их на одну из высот, где находилась пулеметная рота, которой командовал старшина Г. Доля. Отсюда они увидели вражескую оборону и остались очень довольны. Наш корреспондентский поход по окопам в тылу и на переднем крае окончился благополучно.
Раз уж я упомянул старшину Григория Долю, хочу рассказать о нем поподробнее. В одном из боев погиб командир пулеметной роты. Доля взял командование на себя. Он умело расположил пулеметы, четко поставил задачи. Враг несколько раз атаковал наши позиции, но не продвинулся ни на шаг. Поскольку старшина блестяще справился с обязанностями командира роты, по моему представлению его назначили на эту должность. Он горячо взялся за дело. Рота по-прежнему геройски дралась с японцами.
Однажды встречаю Долю и не узнаю его: он или не он? Вроде бы он, но с бородой.
- У вас что, Доля, бритвы нет, чтобы побриться? - удивленно спрашиваю его. - Вы же теперь командир роты, пример всем бойцам и командирам должны показывать. А вы так заросли. Нехорошо.
- В том-то и дело, товарищ полковник, что я стал командиром роты, а солидности не хватает для этого. Отпустил бороду, - ответил он. - А то бойцы слушаться не будут, скажут, мальчишка какой-то. А сейчас уважают.
- Значит, говорите, для солидности отрастили? - усмехнулся я.
- Только для этого.
- Ну, раз так, тогда носите.
Уважали Григория Долю не за бороду, конечно, а за мастерство, храбрость и большую человечность. По моему ходатайству ему было присвоено звание младший лейтенант. Он продолжал командовать ротой. Я всегда был спокоен: там, где стоят пулеметы Доли, враг не пройдет.
Впоследствии Григорий Доля вспоминал так о боях на Халхин-Голе:
Третьего июля 1939 года на горе Баин-Цаган мы вступили в бой с японцами. Это был день нашего боевого крещения.
Трудно в жаркую погоду двигаться с пулеметами. К тому же нам мешал сильный артиллерийский огонь противника. Меня и некоторых товарищей несколько раз засыпало землей. Но мы продолжали упорно идти вперед. Артиллерийский огонь все усиливался. Вскоре я научился определять по жужжанию и свисту снарядов их направление. Говорил товарищам: это перелет, это недолет, а теперь ложись, пока не поздно.
Взвод уже достиг передней линии. Японцы нас заметили и открыли сильный пулеметный огонь. Тогда скрытыми подступами, используя самые мелкие складки местности, я выдвинул вперед на удобную позицию два пулемета. Мы начали стрельбу. Но тут один пулемет замолчал. Наводчик Якушев докладывает, что заклинило. Какая досада! Я находился метрах в трех от этого пулемета. Осторожно подполз, устранил задержку и тут же сам открыл огонь. Через короткое время мы заставили противника замолчать.
...На поле боя было тихо, шла лишь незначительная перестрелка. Вдруг послышалось воющее жужжание японских истребителей. Они летели прямо над нашими головами и обстреливали нас из пулеметов. Но мы так укрылись, что ни одна вражеская пуля не причинила нам вреда.
Потом из щели вылез командир роты. Он приказал наступать на гору Баин-Цаган, на японцев, зарывшихся в песок.
Местность была ровная. Солнце стояло еще высоко, и огонь противника мешал нашему продвижению. Больше километра пришлось проползти на коленях и на животе. Но вот солнце стало уходить за сопки. Скоро на западе осталась только широкая красная полоса. Потом она постепенно слилась с потемневшим небом. Наступила ночь, темная монгольская ночь. Теперь японский огонь стал прицельным. Мы продвинулись еще вперед и оказались на передней линии. Стало еще темнее. Только посылаемые пулеметами трассирующие пули - красные со стороны противника и светлые с нашей стороны - со свистом летели в черноту ночи. Противник несколько раз бросался в контратаки, но все они оказались безрезультатными. Примерно около двух часов ночи мы подобрались к японцам метров на двадцать.
Я находился справа от командира батальона старшего лейтенанта Кожухова бесстрашного командира, впоследствии героически погибшего. На долгие годы мы сохраним память об этом храбром человеке. Большой и сильный, он поднялся во весь свой рост и крикнул: За Родину!
У пулеметов остались одни лишь наводчики. Все остальные с криком ура бросились в атаку за своим командиром. Вокруг нас взрывались гранаты.
Наши пулеметы прекратили огонь. Мы пробежали двадцать метров в одно мгновение. Но вот кончились патроны. И тут, как назло, налетел офицер, размахивая длинным клинком. Защищаться мне нечем. Мгновенно в голову пришла мысль: ведь лопатой тоже можно бить врага. Быстро вытащил лопату и подставил под клинок. Не успел офицер нанести мне удар, как сбоку один из наших бойцов вонзил в него штык. Офицер с криком упал на землю. Я схватил его винтовку, и вместе с этим красноармейцем мы закололи еще двух японцев. Я до сих пор жалею, что в темноте и горячке боя так и не узнал фамилии товарища, спасшего мне жизнь.
Вокруг слышались стоны раненых японцев. Атака кончилась.
Небо на востоке побелело. Начинался новый день. Когда стало совсем светло, мы увидели результат своей ночной работы. Гора Баин-Цаган была завалена трупами японцев. Вдоль реки стояли брошенные японцами машины. Так кончилось сражение, названное Баин-Цаганским побоищем.
Я довольно подробно останавливаюсь на рассказе Григория Доли потому, что он дополняет общую картину боев тех дней, о которых я пишу.
В годы Великой Отечественной войны мне довелось встретиться с Григорием Долей. Он был уже майором, командовал батальоном, и, как мне рассказали, командовал хорошо...
Во второй половине июля все явственнее становилось, что урок, преподанный японцами на горе Баин-Цаган, не пошел им впрок, хотя и обошелся дорого. Враг готовился к новому, более крупному наступлению.
Войска группы, и в частности наш 24-й мотострелковый полк, тоже готовились как следует встретить врага и проучить его более основательно. Теперь и сил у нас было побольше, и опыта прибавилось.
Со дня на день мы ждали удара противника. Ждали и деятельно готовились к его встрече. И как всегда, большую работу вела армейская печать. Она пропагандировала опыт бывалых воинов и лучших подразделений, учила солдат и
командиров тактике оборонительного и наступательного боя, умению владеть штыком и гранатой, искусно окапываться и маскироваться. Словом, армейская печать явилась хорошим боевым помощником командиров и политработников в мобилизации личного состава на отличное выполнение боевых задач.
23 июля 1939 года армейская газета Героическая красноармейская опубликовала обращение командиров, политработников и бойцов 24-го мотострелкового полка ко всем воинам. Привожу его текст полностью, поскольку, на мой взгляд, он представляет интерес для читателей, показывает высокий моральный настрой бойцов и командиров полка, их преданность Родине и ненависть к врагам.
Клятва Федюнинцев
Ко всем красноармейцам, командирам и политработникам района боевых действий
Обращение командиров, политработников и бойцов части тов. Федюнинского
Дорогие товарищи!
Советское правительство, большевистская партия доверили нам большую, ответственную и вместе с тем почетнейшую задачу - охранять границы дружественной нам Монгольской Народной Республики, разгромить и уничтожить банды японских провокаторов войны.
Никогда не удастся японским империалистическим хищникам захватить Монголию и превратить ее в плацдарм для нападения на советское Забайкалье, Сибирь и Дальний Восток! Защищая границы Монгольской Народной Республики, мы защищаем границы нашей любимой цветущей социалистической Родины. Победно борясь с японскими авантюристами в районе реки Халхин-Гол, мы боремся за сохранение мира во всем мире.
Товарищи!
С начала боевых действий советско-монгольские войска нанесли немало ударов японским захватчикам. Японцы потеряли более 200 самолетов, не одну тысячу убитыми и ранеными. Советско-монгольские войска били, бьют и будут бить японскую гадину в любых условиях и положениях.
Но враг неистово зол и коварен. Он не сложил оружия и не сложит его до тех пор, пока ему не будет нанесен полный разгром. Так было в 1922 году, когда Красная Армия изгнала интервентов с территории Дальнего Востока. Так было в 1938 году у озера Хасан.
Нет сомнения, что и сейчас, несмотря на огромные потери, японские империалисты сделают новые провокационные вылазки, сделают не одну попытку прощупать мощь, силу и стойкость наших войск. Об этом говорят неоднократные, но безуспешные попытки пьяных японских банд атаковать наши позиции. Об этом говорят факты подтягивания к фронту новых японских частей. Нужно зорко следить за всеми махинациями противника, ибо махинации врага могут быть самыми неожиданными.
Вот почему мы бросаем боевой клич всем бойцам: еще сильнее громить врага, уничтожать его до конца.
Мы в течение вот уже более 20 дней непрерывно находимся на передовой линии, мужественно и непоколебимо защищая свои рубежи. Мы десятки раз находились в боях. Бывают дни и ночи, когда ходим по 3 - 4 раза в атаку. В этих боях выросли, закалились герои-богатыри Красной Армии, которые являются гордостью, золотым боевым фондом наших рядов. Опыт тт. Люкшина, Завьялова, Кожухова, Ромашова, Третьяка, Егорова, Мыльникова, Красноштанова, Макарова, Кабанькова и многих других стал достоянием всех красноармейцев, командиров и политработников. С такими командирами и политработниками, как наши боевые старшие товарищи, мы в любой миг сотрем в порошок заклятого и коварного врага.
В ваших сердцах горит неугасимая ненависть к подлым японским захватчикам. Разгромить до конца врага - вот наша боевая задача, наш большевистский долг перед Родиной. Для успешного выполнения этой задачи партии и правительства мы должны:
- В любую минуту и в любых условиях иметь наготове весь личный состав, все виды оружия для нанесения смертельного удара японской гадине.
- Совершенствовать все приемы ближнего боя, особенно в ночных атаках. Ночью брать японца на штык. Удесятерить бдительность днем и ночью. С величайшей зоркостью нести службу в ночных дозорах и полевом карауле.
- Еще более совершенствовать взаимодействие системы огня всех видов оружия. Ежеминутно быть готовыми совершить боевой, уничтожающий японца маневр.
- Всегда иметь постоянно действующую боевую разведку, являющуюся нашими глазами и ушами в бою.
- Всегда иметь подготовленные днем данные для стрельбы из артиллерии и пулеметов в условиях ночных действий.
- Всегда иметь хорошо организованную боевую охрану своих флангов.
- Крепить железную воинскую дисциплину.
Выступая на страницах нашей газеты Героическая красноармейская с призывом ко всем бойцам района боевых действий от имени и по поручению всех бойцов, командиров и политработников, мы говорим: еще раз клянемся перед советским народом, нашим Правительством, нашей Большевистской партией, что огненные слова принятой нами военной присяги мы выполняем и будем выполнять с честью и достоинством советских граждан до полной победы над врагом. Интересы нашей Родины для нас дороже всего.
За Родину! С этим лозунгом мы идем в бой и побеждаем японских империалистов. С этим лозунгом мы нанесем смертельный удар японской гадине.
По поручению бойцов, командиров и политработников
подписали Богатов Н. Т., Антипин В. Ф.,
Кондаков В. К., Дощечников П. П.,
Васильев И. С. и другие (всего 43 подписи).
Обращение, несомненно, сыграло воспитательную роль, подняло боевой дух воинов частей и подразделений. И когда враг перешел в наступление, они достойно встретили его. А перешел он в наступление в тот же день...
Утром 23 июля японцы начали сильную артиллерийскую подготовку. На передний край нашей обороны и район артиллерийских позиций обрушился шквал огня. Это продолжалось довольно долго. Наши артиллеристы пока молчали, чтобы не выдать свои огневые позиции. Личный состав полка надежно укрылся в траншеях, щелях и блиндажах. И в это время не один боец, наверное, добрым словом вспоминал своих командиров, которые требовали поглубже зарываться в землю, покрепче делать укрытия.
В 9 часов на южном участке противник перешел в атаку, стремясь прорваться через наши боевые порядки к переправе на Халхин-Голе. На северном участке артиллерийская подготовка еще продолжалась. Атаку японцы начали здесь в 10 часов 30 минут. Неодновременность атаки была нам на руку. Это давало возможность нашей артиллерии маневрировать огнем и наносить удары по противнику сначала на южном участке, а затем и на северном. Советские артиллеристы метко били по обнаруженным артиллерийским позициям врага, уничтожали огневые точки и пехоту, перешедшую в атаку. От непрерывных выстрелов и разрывов дрожала земля. От неистового шума звенело в ушах. Не слышно было голоса стоящего рядом человека.
Как только японцы перешли в атаку, наши бойцы выскочили из своих укрытий в траншеи и открыли по атакующим цепям плотный ружейно-пулеметный огонь. Ряды противника сразу стали редеть. Вот упал ничком один, за ним - второй, третий... двадцатый...
Японцы замедлили темп движения, но продолжали упорно лезть вперед. Большая группа под прикрытием двух пулеметов атаковала 1-й взвод 3-й стрелковой роты. Командир минометного расчета отделенный командир К. Д. Емельянов обнаружил огневые точки врага. Он быстро определил до них расстояние и подал команду на открытие огня. Первая мина разорвалась впереди пулеметов противника. Недолет. Емельянов ввел поправку в прицел. Вторая мина упала чуть правее. Вновь поправка - и японский пулемет разбит вдребезги.
Всего две мины потребовалось расчету, чтобы уничтожить второй вражеский пулемет.
Так же умело разил противника пулеметчик И. М. Гомзяков. В течение длительного времени он сдерживал натиск большой группы японцев, давая возможность взводу отойти на более выгодную позицию. Воин получил ранение, но не оставил поля боя.
В воздухе появились вражеские бомбардировщики. Наши зенитчики встретили их плотным огнем. Задымился и пошел вниз один самолет, однако остальные начали заходить на цель, готовясь сбросить на наши позиции смертоносный груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30