"А если бы?" Спрашиваю собеседников:
- На какой день с начала операции нам запланировали прорыв второго оборонительного рубежа японцев по реке Мулинхэ?
- На восьмой день,- ответили они.
- А прорвали?
- На второй. На шесть дней раньше срока.
- А насчет третьего рубежа?
И это они, конечно, знают. Ответили без запинки, что прорыв армии к реке Муданьцзян был запланирован штабом фронта на 18-й день, а прорвали мы этот рубеж и овладели городом Муданьцзяном на 10 дней раньше срока. Да и вообще мой с ними разговор не о том, кто и что знает. Оба они изучили операцию по дням и часам и помнят такие детали, которые я давно запамятовал. Дело в другом. Надо им помочь научиться в этих вопросах умело сочетать теорию и практику. Ведь передо мной сидят военные историки, научные работники. От них во многом зависит, как наша армейская молодежь, будущие командиры полков и дивизий, воспримет и возьмет на вооружение боевой опыт старшего поколения. Поэтому пришлось рассказать им о всем комплексе проблем, вставших перед штабом 1-й Краснознаменной армии в период планирования операции.
Если взглянуть на географическую карту Дальнего Востока, то на юге Приморского края, к западу от озера Ханка, можно увидеть выступ, обращенный в сторону Северо-Восточного Китая (Маньчжурии). Этот выступ как раз и занимала 1-я Краснознаменная армия летом 1945 года, в канун Маньчжурской наступательной операция. Особенности местности, на которой войскам предстояло наступать, нам, старым дальневосточникам, были в общем известны, поскольку тайга по обе стороны границы одинакова. Горные хребты как бы барьерами отделяли советское Приморье от Центральной Маньчжурской равнины. Горы покрывал сплошной девственный лес. Могучий дубняк, кедровник, сосны, липы, березы, увитые лианами и диким виноградом, перемежались с колючим кустарником и полукустарником. Кусты заполняли все промежутки между деревьями, свешивались с ветвей, коврами стелились по земле, выставив вверх шипы длиной с палец, твердые и острые, как швейная игла. Человека неопытного эти созданные природой колючие заграждения могли в буквальном смысле раздеть за несколько минут, изрубцевав при этом тело, проткнув насквозь толстые подошвы обуви. Поэтому труден был здесь путь даже для вездесущей опытной пехоты. А внизу, у подножия, на многие километры тянулись узкие, тоже заросшие лесом долины, которые называют падями или распадками. По ним текли речки и ручьи, настолько сильно заболоченные, что в них увязал такой маневренный и вместе с тем мощный танк, как Т-34. Болота встречались не только в низких местах, но и на взгорьях. Взберешься, бывало, на вершину сопки и увязнешь по колено в слабом, хлюпающем грунте. Таковы особенности здешней горной тайги.
Прибавьте сюда бездорожье и отсутствие крупных населенных пунктов. Да что там говорить о крупных! Карты, которыми мы пользовались, свидетельствовали, что на первых 18-20 километрах маньчжурской территории нет никаких населенных пунктов, если не считать японских пограничных застав да отдельных китайских фанз (глинобитных домиков). Их соединяли горные тропы, где и два-то человека разминутся с трудом. А нам предстояло провести здесь шесть стрелковых дивизий, зенитно-артил-лерийскую дивизию, более 400 танков и самоходных орудий, бригады тяжелой артиллерии, две инженерно-саперные бригады, тысячи автомашин с грузами.
По самым жестким оценкам, полоса, отведенная нам для наступления, считалась непроходимой для войсковых соединений с их тяжелой техникой. Закономерен вопрос: почему командование 1-го Дальневосточного фронта поставило 1-ю Краснознаменную армию на это направление? Прежде всего потому, что надеялось на нее. Она уже несколько десятилетий несла свою боевую службу в тайге. Все учения и длительные марши, практически вся жизнь войск проходила в чрезвычайно трудных условиях горных лесов и болот, где ступала лишь нога охотника да солдата. Некоторые соединения армии (например, 39-я стрелковая дивизия) в 1929 году и позже приобрели опыт боевых действий именно здесь, в Приморье. Большинство бойцов, командиров, политработников были природными сибиряками и дальневосточниками. Они с малых лет привыкли к таежной глухомани и чувствовали себя в ней как дома.
Учитывалось также и то обстоятельство, что противник тоже считал эту местность непроходимой и из такого расчета и строил свою оборону. По флангам нашей полосы располагались мощные укрепленные районы японцев- Мишаньский и Пограничненский, а между ними - лишь отдельные опорные пункты, да и те в глубине вражеского расположения. Разведка установила, что враг готов встретить наступающие советские войска где угодно, но только не между укрепрайонами. Значит, прорыв 1-й Краснознаменной армии через горную тайгу поставит японское командование в тяжелое положение, смешает его планы, заставит спешно перебрасывать войска в полосу наступления наших соединений, что значительно облегчит действия соседей - 35-й армии генерала Н. Д. Захватаева и 5-й армии генерала П. И. Крылова.
Таков был в самых общих чертах замысел командования 1-го Дальневосточною фронта в части, касавшейся нашей армии. В дальнейшем, когда перейду к выработке армейского плана операции, я детализирую некоторые пункты этого замысла, а пока что вернусь к описанию местности и особенностей обороны противника.
Приграничный выступ, в котором располагались войска 1-й Краснознаменной армии, имел форму тупого угла. Его северо-западная сторона начиналась от озера Ханка и, пройдя километров 30 по Приханкайской низменности, тянулась далее через горы еще километров на 70 до группы господствующих высот (сопки Круглая, Каплун, Командная, Японская пирамида, 3-я Наблюдательная). Здесь была вершина угла, от которой его вторая сторона круто поворачивала на юг, к сопке Тигровой, тоже по горной тайге. Таким образом, из всего 140-километрового участка фронта17, занимаемого армией, только небольшая его часть на правом фланге представляла собой равнину, пригодную для широкого танкового маневра. А в глубине Маньчжурии углообразную форму приграничного выступа как бы повторяли и река Мулинхэ и дороги, проходившие по обоим ее берегам от пограничного китайского города Мишань к Мулину (ближняя к нам дорога) и к Муданьцзяну (дальняя дорога). Подобные дороги, идущие параллельно линии фронта, на военном языке именуются рокадными. Овладеть рокадами - эту цель всегда ставит перед собой наступающая сторона, ибо они обеспечивают маневр подвижным войскам. Для нашей же армии рокады Мишань - Пиняньчжень - Мулин и Мишань - Линькоу Муданьнзян были особенно важны потому, что, выйдя на них, мы не только получали свободу маневра, но и сковывали маневр крупной группировки японских войск, опиравшихся на Мишаньский укрепленный район. Ведь горы есть горы, и преимущество, которым располагает обороняющийся, имея в тылу одну-две дороги, оборачивается для него ловушкой, если наступающий их оседлает.
Мы еще не получили от штаба фронта конкретной боевой задачи, однако ясно представляли возможные трудности ее выполнения. И первая из них: как преодолеть 20-километровую полосу горной тайги и выйти в районы, где имеются хоть и немногочисленные, но все же дороги? Ответ на этот вопрос подсказал опыт прежней службы на Дальнем Востоке, дополненный недавними учениями: придется прокладывать через тайгу колонные пути. Выделим специальные группы в составе трех - пяти танков, взвода саперов, одной-двух рот автоматчиков. Танки будут тараном валить лее, саперы - растаскивать его, автоматчики - охранять работающих. Предполагалось, что первая группа как бы вчерне наметит просеку. Следующая за ней должна выкорчевывать особо толстые пни, настилать гати через заболоченные участки; третья - выложить, где надо, бревенчатый настил, и так далее. Короче говоря, войсковые колонны по мере углубления в тайгу будут улучшать эту лесную дорогу, с тем чтобы по ней могли пройти и артиллерия, и тыловые части - автотранспорт с боеприпасами, горючим, продовольствием.
Наметив пути решения этой задачи, мы встали перед новой. По колонному пути прежде всего придется пропустить передовые отряды корпусов - танковые бригады с десантом автоматчиков. Но что оставят от импровизированной дороги 40-50 танков, пущенных по одному маршруту? Они превратят в труху все гати и настилы и пророют в слабом здешнем грунте глубокие колеи. Да и стрелковая дивизия с ее артиллерией и автотранспортом, вытянувшись в многокилометровую колонну, в конце концов тоже, образно говоря, "размочалит" дорогу. Следовательно, для того чтобы поддерживать колонные пути в относительном порядке, надо прокладывать их по два-три на дивизию, по три-четыре на корпус.
Эти соображения и вынудили нас отказаться от глубокого эшелонирования боевых порядков. Решили пробиваться через тайгу на максимально широком фронте. Рискованно? Разумеется! Но давайте взвесим, в чем мы можем проиграть и в чем выиграть. Продвижение стрелковых корпусов через глухую тайгу по семи-восьми маршрутам одновременно, в линейных боевых порядках, резко снижает возможности нарастить силу удара из глубины, что крайне опасно в случае сильного сопротивления противника. К тому же совершенно невозможно сквозь таежные дебри быстро перебросить войска вдоль линии фронта. Это наши минусы. Но есть и плюсы. Наступая по многим маршрутам компактными колоннами, армия быстрее преодолеет труднопроходимую местность, а выигрыш во времени - один из решающих факторов на войне. Кроме того, мы сразу введем в бой большие силы, а их прорыв в глубину вражеской обороны на широком фронте может решить судьбу операции. В самом деле, поставим себя на место японского командующего. Представим, что разведка, в том числе авиационная, докладывает ему, что русские наступают через тайгу в полосе шириной 20-25 километров. Что ему делать, если он, считавший эту местность непроходимой, главные свои силы сосредоточил далеко за ее пределами, в том же Мишаньском укрепленном районе? Перебрасывать эти силы к участку прорыва? Но для переброски войск необходимо время, несколько дней, а русские - вот они, уже выходят из тайги на дороги. Выдвинуть свои резервы? Но и они не восстановят взломанный на большом протяжении фронт. Ситуация тяжелая, скорее всего безвыходная.
Примерно так рассуждали мы в штабе, взвешивая все "за" и "против", которые даст нам прорыв на широком фронте, с неглубокими построениями боевых порядков. Одно было совершенно очевидно: прорыв армии на узком фронте чреват неудачей. Стрелковые корпуса и танковые части, продвигаясь в затылок друг другу по горно-лесистой, заболоченной местности, вытянут свои колонны на десятки километров. Поэтому вести бой смогут лишь авангарды, а главные силы будут практически бездействовать. Подобное наступление противнику остановить или задержать значительно легче.
Повторяю: расчеты эти носили предварительный характер. Хотя конкретная боевая задача не была еще известна штабу 1-й Краснознаменной армии, мы понимали, что армию поставили в приграничном выступе не для решения пассивных задач. Нас нацелят либо на запад, через горную тайгу, на город Мулин (Бамяньтун), либо на северо-запад, на Мишаньский укрепленный район (УР). Это второе из возможных направлений мы тоже внимательно изучили.
Мишаньский УР был построен японцами вдоль северной стороны Приханкайского пограничного выступа, его укрепления располагались по горной гряде, тянувшейся от озера Ханка в глубину Маньчжурии и отделявшей нашу границу от реки Мулинхэ. Общая протяженность укрепрайона - 75 км. Состоял он из пяти узлов сопротивления, каждый из которых имел несколько опорных пунктов. Это была очень сильная, насыщенная различными инженерными сооружениями оборона. Вот, к примеру, что представлял собой Наньшаньский узел сопротивления. Он расположился на склонах самой высокой здесь горы Нань-Шань и, простираясь на соседние горы, достигал до 10 км по фронту и до 6 км в глубину. Он насчитывал большое количество дотов и дзотов, причем подавляющее большинство этих огневых точек - долговременные, то есть бетонные или железобетонные. В среднем это составляло по два сооружения на каждый квадратный километр. Столь высокая насыщенность дотами и дзотами позволяла перекрывать многослойным фланкирующим, кинжальным, косоприцельным и прямым огнем и дальние и ближние подступы к узлу сопротивления и его внутреннюю площадь.
Кроме опорных пунктов, входивших в огневую систему, Наньшаньский узел имел и отдельные опорные пункты. Один из них - Янмугоу - был выдвинут далеко вперед, к советской границе, другой находился в тылу основных сооружений, севернее города Баньдзыхэ. Они прикрывали рокадные военные дороги.
Фланги соседних с Наньшаньским узлом сопротивления - Цзомутайского и Сыпайского - располагались от него в 1,5-2 км, что обеспечивало огневое взаимодействие. В целом в Мишаньском укрепрайоне насчитывалось только дотов около 42018.
Рассматривая разведывательную схему вражеской обороны, начальник отдела инженерных войск армии полковник М. Н. Сафронов обратил мое внимание на два факта. Передний край некоторых узлов сопротивления (Дадинцзыского и Цзомутайского) был придвинут почти вплотную к границе. Это крупный недостаток в построении такого рода обороны. Доты и прочие долговременные сооружения противника в случае нашего наступления сразу же попадали под огонь не только тяжелой артиллерии, но и орудий, поставленных на прямую наводку. И второй недостаток Мишаньского УРа: он эшелонирован в глубину лишь на 8-10 км.
Думаю, не ошибусь, если предположительно назову причины этих недостатков, хотя, к сожалению, и не располагаю исчерпывающими документальными данными. Дело в том, что японская Квантунская армия, захватив в начале тридцатых годов Маньчжурию, тотчас же начала готовиться к войне с Советским Союзом. Война мыслилась только как наступательная, как вариант блицкрига на Дальнем Востоке. Соответственно готовился и район, который противник наметил для первоначального удара,- приханкайское направление. Были построены стратегические дороги из глубины Маньчжурии к пограничному городу Мишань, откуда по долине реки Мулинхэ открывался путь к железной дороге Хабаровск-Владивосток. Равнинная эта местность весьма благоприятна для широкого маневра. Не зря еще в 1929 году китайские милитаристы, готовясь к войне с Советским Союзом, тоже избрали Мишань районом сосредоточения своих войск. Потому-то и в планах японского командования Мишаньский УР должен был исполнять роль лишь флангового прикрытия ударной группировки с юга. План агрессии оставался неизменным до тех пор, пока у японской военщины не рухнули надежды на победу фашистской Германии в войне против СССР. Квантунская армия стала спешно перестраиваться на оборонительный лад, но было уже поздно. Ведь четыре сотни дотов не передвинешь в глубину, не создашь для них необходимое предполье по мановению волшебной палочки. Эта работа на многие годы. Да и не в одних дотах дело. Они лишь прикрывают огромный район, где проложены сотни километров железных и шоссейных дорог, построены фундаментальные военные городки, аэродромы, склады, базы. Все это связано в единую систему, и если нарушишь такую ее существенную част", как укрепрайон, рухнет и все прочее. Поэтому наш противник начиная с 1944 года принялся усовершенствовать уже имевшиеся сооружения Мишаньского УРа, развивал его в глубину, строил новые доты и дзоты, противотанковые рвы, ставил проволочные заграждения и так далее.
Недостатки недостатками, но овладеть таким мощным укрепрайоном все равно очень трудно. Его остальные узлы сопротивления находились за барьером лесистых гор. Значит, надо опять-таки пробиваться по колонным путям через тайгу, тянуть за собой тяжелую артиллерию, сокрушать ее огнем доты, штурмовать их. Словом, штурм связан и с потерей времени, и, главное, с людскими потерями. А противник именно на это и рассчитывает. Связать нас боем, сковать подвижность, обескровить. И уже потом нанести контрудар.
Вот почему, рассматривая это направление как возможный вариант наступательных действий, командование 1-й Краснознаменной армии пришло к единому мнению: надо постараться избежать прямой атаки на Мишаньский УР, для чего цеелесообразно нанести главный удар в западном направлении, на Мулин, оставив на правом фланге, против японского укрепрайона, лишь необходимое прикрытие.
8 июля 1945 года штаб 1-й Краснознаменной армии получил директиву командования Приморской группы войск19. Поставленная в ней боевая задача в основном совпадала с нашими предварительными наметками. Армия, развернув главные силы на фронте от хребта Чертов до сопки Тигровая, должна была нанести удар в западном направлении, на город Мулин, форсировать реку Мулинхэ и, продолжая наступление, выйти к реке Му-даньцзян севернее одноименного города, с тем чтобы во взаимодействии с левым соседом - 5-й армией генерала Н.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
- На какой день с начала операции нам запланировали прорыв второго оборонительного рубежа японцев по реке Мулинхэ?
- На восьмой день,- ответили они.
- А прорвали?
- На второй. На шесть дней раньше срока.
- А насчет третьего рубежа?
И это они, конечно, знают. Ответили без запинки, что прорыв армии к реке Муданьцзян был запланирован штабом фронта на 18-й день, а прорвали мы этот рубеж и овладели городом Муданьцзяном на 10 дней раньше срока. Да и вообще мой с ними разговор не о том, кто и что знает. Оба они изучили операцию по дням и часам и помнят такие детали, которые я давно запамятовал. Дело в другом. Надо им помочь научиться в этих вопросах умело сочетать теорию и практику. Ведь передо мной сидят военные историки, научные работники. От них во многом зависит, как наша армейская молодежь, будущие командиры полков и дивизий, воспримет и возьмет на вооружение боевой опыт старшего поколения. Поэтому пришлось рассказать им о всем комплексе проблем, вставших перед штабом 1-й Краснознаменной армии в период планирования операции.
Если взглянуть на географическую карту Дальнего Востока, то на юге Приморского края, к западу от озера Ханка, можно увидеть выступ, обращенный в сторону Северо-Восточного Китая (Маньчжурии). Этот выступ как раз и занимала 1-я Краснознаменная армия летом 1945 года, в канун Маньчжурской наступательной операция. Особенности местности, на которой войскам предстояло наступать, нам, старым дальневосточникам, были в общем известны, поскольку тайга по обе стороны границы одинакова. Горные хребты как бы барьерами отделяли советское Приморье от Центральной Маньчжурской равнины. Горы покрывал сплошной девственный лес. Могучий дубняк, кедровник, сосны, липы, березы, увитые лианами и диким виноградом, перемежались с колючим кустарником и полукустарником. Кусты заполняли все промежутки между деревьями, свешивались с ветвей, коврами стелились по земле, выставив вверх шипы длиной с палец, твердые и острые, как швейная игла. Человека неопытного эти созданные природой колючие заграждения могли в буквальном смысле раздеть за несколько минут, изрубцевав при этом тело, проткнув насквозь толстые подошвы обуви. Поэтому труден был здесь путь даже для вездесущей опытной пехоты. А внизу, у подножия, на многие километры тянулись узкие, тоже заросшие лесом долины, которые называют падями или распадками. По ним текли речки и ручьи, настолько сильно заболоченные, что в них увязал такой маневренный и вместе с тем мощный танк, как Т-34. Болота встречались не только в низких местах, но и на взгорьях. Взберешься, бывало, на вершину сопки и увязнешь по колено в слабом, хлюпающем грунте. Таковы особенности здешней горной тайги.
Прибавьте сюда бездорожье и отсутствие крупных населенных пунктов. Да что там говорить о крупных! Карты, которыми мы пользовались, свидетельствовали, что на первых 18-20 километрах маньчжурской территории нет никаких населенных пунктов, если не считать японских пограничных застав да отдельных китайских фанз (глинобитных домиков). Их соединяли горные тропы, где и два-то человека разминутся с трудом. А нам предстояло провести здесь шесть стрелковых дивизий, зенитно-артил-лерийскую дивизию, более 400 танков и самоходных орудий, бригады тяжелой артиллерии, две инженерно-саперные бригады, тысячи автомашин с грузами.
По самым жестким оценкам, полоса, отведенная нам для наступления, считалась непроходимой для войсковых соединений с их тяжелой техникой. Закономерен вопрос: почему командование 1-го Дальневосточного фронта поставило 1-ю Краснознаменную армию на это направление? Прежде всего потому, что надеялось на нее. Она уже несколько десятилетий несла свою боевую службу в тайге. Все учения и длительные марши, практически вся жизнь войск проходила в чрезвычайно трудных условиях горных лесов и болот, где ступала лишь нога охотника да солдата. Некоторые соединения армии (например, 39-я стрелковая дивизия) в 1929 году и позже приобрели опыт боевых действий именно здесь, в Приморье. Большинство бойцов, командиров, политработников были природными сибиряками и дальневосточниками. Они с малых лет привыкли к таежной глухомани и чувствовали себя в ней как дома.
Учитывалось также и то обстоятельство, что противник тоже считал эту местность непроходимой и из такого расчета и строил свою оборону. По флангам нашей полосы располагались мощные укрепленные районы японцев- Мишаньский и Пограничненский, а между ними - лишь отдельные опорные пункты, да и те в глубине вражеского расположения. Разведка установила, что враг готов встретить наступающие советские войска где угодно, но только не между укрепрайонами. Значит, прорыв 1-й Краснознаменной армии через горную тайгу поставит японское командование в тяжелое положение, смешает его планы, заставит спешно перебрасывать войска в полосу наступления наших соединений, что значительно облегчит действия соседей - 35-й армии генерала Н. Д. Захватаева и 5-й армии генерала П. И. Крылова.
Таков был в самых общих чертах замысел командования 1-го Дальневосточною фронта в части, касавшейся нашей армии. В дальнейшем, когда перейду к выработке армейского плана операции, я детализирую некоторые пункты этого замысла, а пока что вернусь к описанию местности и особенностей обороны противника.
Приграничный выступ, в котором располагались войска 1-й Краснознаменной армии, имел форму тупого угла. Его северо-западная сторона начиналась от озера Ханка и, пройдя километров 30 по Приханкайской низменности, тянулась далее через горы еще километров на 70 до группы господствующих высот (сопки Круглая, Каплун, Командная, Японская пирамида, 3-я Наблюдательная). Здесь была вершина угла, от которой его вторая сторона круто поворачивала на юг, к сопке Тигровой, тоже по горной тайге. Таким образом, из всего 140-километрового участка фронта17, занимаемого армией, только небольшая его часть на правом фланге представляла собой равнину, пригодную для широкого танкового маневра. А в глубине Маньчжурии углообразную форму приграничного выступа как бы повторяли и река Мулинхэ и дороги, проходившие по обоим ее берегам от пограничного китайского города Мишань к Мулину (ближняя к нам дорога) и к Муданьцзяну (дальняя дорога). Подобные дороги, идущие параллельно линии фронта, на военном языке именуются рокадными. Овладеть рокадами - эту цель всегда ставит перед собой наступающая сторона, ибо они обеспечивают маневр подвижным войскам. Для нашей же армии рокады Мишань - Пиняньчжень - Мулин и Мишань - Линькоу Муданьнзян были особенно важны потому, что, выйдя на них, мы не только получали свободу маневра, но и сковывали маневр крупной группировки японских войск, опиравшихся на Мишаньский укрепленный район. Ведь горы есть горы, и преимущество, которым располагает обороняющийся, имея в тылу одну-две дороги, оборачивается для него ловушкой, если наступающий их оседлает.
Мы еще не получили от штаба фронта конкретной боевой задачи, однако ясно представляли возможные трудности ее выполнения. И первая из них: как преодолеть 20-километровую полосу горной тайги и выйти в районы, где имеются хоть и немногочисленные, но все же дороги? Ответ на этот вопрос подсказал опыт прежней службы на Дальнем Востоке, дополненный недавними учениями: придется прокладывать через тайгу колонные пути. Выделим специальные группы в составе трех - пяти танков, взвода саперов, одной-двух рот автоматчиков. Танки будут тараном валить лее, саперы - растаскивать его, автоматчики - охранять работающих. Предполагалось, что первая группа как бы вчерне наметит просеку. Следующая за ней должна выкорчевывать особо толстые пни, настилать гати через заболоченные участки; третья - выложить, где надо, бревенчатый настил, и так далее. Короче говоря, войсковые колонны по мере углубления в тайгу будут улучшать эту лесную дорогу, с тем чтобы по ней могли пройти и артиллерия, и тыловые части - автотранспорт с боеприпасами, горючим, продовольствием.
Наметив пути решения этой задачи, мы встали перед новой. По колонному пути прежде всего придется пропустить передовые отряды корпусов - танковые бригады с десантом автоматчиков. Но что оставят от импровизированной дороги 40-50 танков, пущенных по одному маршруту? Они превратят в труху все гати и настилы и пророют в слабом здешнем грунте глубокие колеи. Да и стрелковая дивизия с ее артиллерией и автотранспортом, вытянувшись в многокилометровую колонну, в конце концов тоже, образно говоря, "размочалит" дорогу. Следовательно, для того чтобы поддерживать колонные пути в относительном порядке, надо прокладывать их по два-три на дивизию, по три-четыре на корпус.
Эти соображения и вынудили нас отказаться от глубокого эшелонирования боевых порядков. Решили пробиваться через тайгу на максимально широком фронте. Рискованно? Разумеется! Но давайте взвесим, в чем мы можем проиграть и в чем выиграть. Продвижение стрелковых корпусов через глухую тайгу по семи-восьми маршрутам одновременно, в линейных боевых порядках, резко снижает возможности нарастить силу удара из глубины, что крайне опасно в случае сильного сопротивления противника. К тому же совершенно невозможно сквозь таежные дебри быстро перебросить войска вдоль линии фронта. Это наши минусы. Но есть и плюсы. Наступая по многим маршрутам компактными колоннами, армия быстрее преодолеет труднопроходимую местность, а выигрыш во времени - один из решающих факторов на войне. Кроме того, мы сразу введем в бой большие силы, а их прорыв в глубину вражеской обороны на широком фронте может решить судьбу операции. В самом деле, поставим себя на место японского командующего. Представим, что разведка, в том числе авиационная, докладывает ему, что русские наступают через тайгу в полосе шириной 20-25 километров. Что ему делать, если он, считавший эту местность непроходимой, главные свои силы сосредоточил далеко за ее пределами, в том же Мишаньском укрепленном районе? Перебрасывать эти силы к участку прорыва? Но для переброски войск необходимо время, несколько дней, а русские - вот они, уже выходят из тайги на дороги. Выдвинуть свои резервы? Но и они не восстановят взломанный на большом протяжении фронт. Ситуация тяжелая, скорее всего безвыходная.
Примерно так рассуждали мы в штабе, взвешивая все "за" и "против", которые даст нам прорыв на широком фронте, с неглубокими построениями боевых порядков. Одно было совершенно очевидно: прорыв армии на узком фронте чреват неудачей. Стрелковые корпуса и танковые части, продвигаясь в затылок друг другу по горно-лесистой, заболоченной местности, вытянут свои колонны на десятки километров. Поэтому вести бой смогут лишь авангарды, а главные силы будут практически бездействовать. Подобное наступление противнику остановить или задержать значительно легче.
Повторяю: расчеты эти носили предварительный характер. Хотя конкретная боевая задача не была еще известна штабу 1-й Краснознаменной армии, мы понимали, что армию поставили в приграничном выступе не для решения пассивных задач. Нас нацелят либо на запад, через горную тайгу, на город Мулин (Бамяньтун), либо на северо-запад, на Мишаньский укрепленный район (УР). Это второе из возможных направлений мы тоже внимательно изучили.
Мишаньский УР был построен японцами вдоль северной стороны Приханкайского пограничного выступа, его укрепления располагались по горной гряде, тянувшейся от озера Ханка в глубину Маньчжурии и отделявшей нашу границу от реки Мулинхэ. Общая протяженность укрепрайона - 75 км. Состоял он из пяти узлов сопротивления, каждый из которых имел несколько опорных пунктов. Это была очень сильная, насыщенная различными инженерными сооружениями оборона. Вот, к примеру, что представлял собой Наньшаньский узел сопротивления. Он расположился на склонах самой высокой здесь горы Нань-Шань и, простираясь на соседние горы, достигал до 10 км по фронту и до 6 км в глубину. Он насчитывал большое количество дотов и дзотов, причем подавляющее большинство этих огневых точек - долговременные, то есть бетонные или железобетонные. В среднем это составляло по два сооружения на каждый квадратный километр. Столь высокая насыщенность дотами и дзотами позволяла перекрывать многослойным фланкирующим, кинжальным, косоприцельным и прямым огнем и дальние и ближние подступы к узлу сопротивления и его внутреннюю площадь.
Кроме опорных пунктов, входивших в огневую систему, Наньшаньский узел имел и отдельные опорные пункты. Один из них - Янмугоу - был выдвинут далеко вперед, к советской границе, другой находился в тылу основных сооружений, севернее города Баньдзыхэ. Они прикрывали рокадные военные дороги.
Фланги соседних с Наньшаньским узлом сопротивления - Цзомутайского и Сыпайского - располагались от него в 1,5-2 км, что обеспечивало огневое взаимодействие. В целом в Мишаньском укрепрайоне насчитывалось только дотов около 42018.
Рассматривая разведывательную схему вражеской обороны, начальник отдела инженерных войск армии полковник М. Н. Сафронов обратил мое внимание на два факта. Передний край некоторых узлов сопротивления (Дадинцзыского и Цзомутайского) был придвинут почти вплотную к границе. Это крупный недостаток в построении такого рода обороны. Доты и прочие долговременные сооружения противника в случае нашего наступления сразу же попадали под огонь не только тяжелой артиллерии, но и орудий, поставленных на прямую наводку. И второй недостаток Мишаньского УРа: он эшелонирован в глубину лишь на 8-10 км.
Думаю, не ошибусь, если предположительно назову причины этих недостатков, хотя, к сожалению, и не располагаю исчерпывающими документальными данными. Дело в том, что японская Квантунская армия, захватив в начале тридцатых годов Маньчжурию, тотчас же начала готовиться к войне с Советским Союзом. Война мыслилась только как наступательная, как вариант блицкрига на Дальнем Востоке. Соответственно готовился и район, который противник наметил для первоначального удара,- приханкайское направление. Были построены стратегические дороги из глубины Маньчжурии к пограничному городу Мишань, откуда по долине реки Мулинхэ открывался путь к железной дороге Хабаровск-Владивосток. Равнинная эта местность весьма благоприятна для широкого маневра. Не зря еще в 1929 году китайские милитаристы, готовясь к войне с Советским Союзом, тоже избрали Мишань районом сосредоточения своих войск. Потому-то и в планах японского командования Мишаньский УР должен был исполнять роль лишь флангового прикрытия ударной группировки с юга. План агрессии оставался неизменным до тех пор, пока у японской военщины не рухнули надежды на победу фашистской Германии в войне против СССР. Квантунская армия стала спешно перестраиваться на оборонительный лад, но было уже поздно. Ведь четыре сотни дотов не передвинешь в глубину, не создашь для них необходимое предполье по мановению волшебной палочки. Эта работа на многие годы. Да и не в одних дотах дело. Они лишь прикрывают огромный район, где проложены сотни километров железных и шоссейных дорог, построены фундаментальные военные городки, аэродромы, склады, базы. Все это связано в единую систему, и если нарушишь такую ее существенную част", как укрепрайон, рухнет и все прочее. Поэтому наш противник начиная с 1944 года принялся усовершенствовать уже имевшиеся сооружения Мишаньского УРа, развивал его в глубину, строил новые доты и дзоты, противотанковые рвы, ставил проволочные заграждения и так далее.
Недостатки недостатками, но овладеть таким мощным укрепрайоном все равно очень трудно. Его остальные узлы сопротивления находились за барьером лесистых гор. Значит, надо опять-таки пробиваться по колонным путям через тайгу, тянуть за собой тяжелую артиллерию, сокрушать ее огнем доты, штурмовать их. Словом, штурм связан и с потерей времени, и, главное, с людскими потерями. А противник именно на это и рассчитывает. Связать нас боем, сковать подвижность, обескровить. И уже потом нанести контрудар.
Вот почему, рассматривая это направление как возможный вариант наступательных действий, командование 1-й Краснознаменной армии пришло к единому мнению: надо постараться избежать прямой атаки на Мишаньский УР, для чего цеелесообразно нанести главный удар в западном направлении, на Мулин, оставив на правом фланге, против японского укрепрайона, лишь необходимое прикрытие.
8 июля 1945 года штаб 1-й Краснознаменной армии получил директиву командования Приморской группы войск19. Поставленная в ней боевая задача в основном совпадала с нашими предварительными наметками. Армия, развернув главные силы на фронте от хребта Чертов до сопки Тигровая, должна была нанести удар в западном направлении, на город Мулин, форсировать реку Мулинхэ и, продолжая наступление, выйти к реке Му-даньцзян севернее одноименного города, с тем чтобы во взаимодействии с левым соседом - 5-й армией генерала Н.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26