Аронова Раиса Ермолаевна
Ночные ведьмы
Аронова Раиса Ермолаевна
Ночные ведьмы
Hoaxer: Воспоминания гвардии лейтенанта Ароновой, которая в 1942-45 гг. храбро воевала в составе 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного Таманского Краснознаменного полка 325-я ночной бомбардировочной авиационной дивизии, 4-я воздушная армия, 2-й Белорусский фронт. Лётчиц этого полка немцы называли "ночными ведьмами", а было бы вернее им звать их валькириями, потому что много они утащили на тот свет отпрысков германских рас.
Содержание
Об авторе
На полотняных крыльях
Повторение пройденного (Дневник)
Об авторе
Раиса Ермолаевна Аронова, гвардии лейтенант, старший летчик 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного Таманского Краснознаменного полка (325-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия, 4-я воздушная армия, 2-й Белорусский фронт). Родилась 10 февраля 1920 году в Саратове в семье рабочего-железнодорожника. Русская, член КПСС с 1942 года. Окончила среднюю школу, аэроклуб, два курса Саратовского института механизации сельского хозяйства имени М.И. Калинина. В 1940 году перевелась в Московский авиационный институт. В октябре 1941 года пошла в Красную Армию. В 1942 году окончила Энгельсскую военную авиационную школу пилотов.
С мая 1942 года до победы над Германией в Великой Отечественной войне сражалась в составе 4-й воздушной армии на Северо-Кавказском, 4-м Украинском и 2-м Белорусоком фронтах. Принимала участие в обороне Кавказа, освобождении Крыма, Белоруссии, Польши, разгроме врага на территории Германии. Ранена 23 марта 1943 года. За боевые отличия награждена двумя орденами Красного Знамени (1943, 1945), орденами Отечественный воины 1-й степени (1944), Красной Звезды (1942), медалями "3а оборону Кавказа" и "За победу над Германией в Великой Отечественной воине 1941-1945 гг.".
Звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" Раисе Ермолаевне Ароновой присвоено 15 мая. 1946 года за 941 боевой вылет, нанесение большого урона противнику и проявленные при этом доблесть и мужество.
В послевоенные годы Р.Е. Аронова закончила Институт иностранных языков (1952). С 1961 майор Аронова - в запасе, жила и работала в Москве. Умерла 20 декабря 1982 года. Похоронена в Москве, на Кунцевском кладбище.
Источник: Неизвестные герои ( _id=11)
На полотняных крыльях
С шумом распахнув дверь в комнату общежития, я чуть ли не от порога бросила портфель на свою койку и вихрем закружилась по комнате. Ура! Свалила последний экзамен! Да не какой-нибудь, а сопромат. "Сопромат сдал - можно жениться", - гласила студенческая мудрость. Выходить замуж я не собиралась, но это ничуть не умаляло моей буйной радости. Жаль только, что не были дома девчат: сегодня суббота, они уже разъехались кто куда.
Я сбегала в магазин, купила пять порций мороженого (по одной на каждый сданный в эту сессию экзамен) и бутылку лимонада. Студенческий пир, хоть и в одиночку, получился отличный.
А вечером достала из тумбочки письмо, которое больше месяца лежало бел ответа. Ждало сегодняшнего дня. С конвертом о руках села на койку и задумалась.
Когда человеку двадцать лег, он редко заглядывает и свое прошлое. Но письмо заставляло оглянуться назад. Отдельные моменты из жизни последних лет разноцветными кусочками мозаики вставали перед глазами, образуя хоть и цельную, но довольно пеструю картину. Большую часть в ней занимал голубой цвет - небо. Правда, оно не везде было чистым - кое-где облака, а кое-где и темные тучи.
...Началось это еще в школе, в десятом классе. Рассказы об авиации, о прославленных летчиках как-то внезапно захватили воображение, я читала их не переводя дыхания. Но о том, чтобы самой стать летчиком, даже и не помышляла. Мне казалось, что эти люди - чудо-богатыри, наделенные природой каким-то особым качеством, которого у меня нет. Мечтала быть то актрисой, то геологом, то астрономом. Однако по мере приближения выпускных экзаменов все чаще и чаще с завистью поглядывала на пролетавшие в небе самолеты. "А почему бы и мне?.." Сначала мысль показалась дерзкой. Но чем чаще я к ней возвращалась, тем менее фантастичной она выглядела. И вот в один прекрасный день поняла: не расстанусь со своей мечтой. Но как ее осуществить? Услышала, что самый верный путь в авиацию - через военное летное училище. Посчитала, что мне этот путь не заказан. Отправила письмо. "Не мыслю себе жизни без авиации", - откровенно говорилось в нем. С нетерпением ждала ответа. И он пришел: "Женщины в данное время в военные летные училища не принимаются". Надежды рухнули, мечта гибла...
После этого для меня, как для пушкинской Татьяны, "все были жребии равны" и, окончив десятилетку, отнесла документы в Саратовский институт механизации сельского хозяйства. Почему туда? Да просто потому, что нужно было где-то учиться, а в этот институт поступало несколько моих одноклассников, пошла и я за компанию.
Но с первых же дней учебы в СИМСХ все мои огорчения и даже, кажется, разочарование в жизни как-то сами собой отошли на последний план. Кипучая, многогранная жизнь института просто не позволяла стоять от нее в стороне. Там было все ново, интересно. К тому же меня избрали комсоргом группы, появилась масса неотложных дел. Появились и новые друзья.
Однажды у входа в институт я увидела объявление, которое всколыхнуло в душе сокровенные думы: "Саратовский аэроклуб производит набор"... На другой день мое заявление лежало на столе начальника учебной части аэроклуба. А еще через два дня...
- Сделайте пятнадцать приседаний, - сказал врач. В быстром темпе выполнила упражнение.
- Ну-с, дайте-ка руку, проверим пульс.
Я чувствовала, как бешено бьется сердце. Это результат физической нагрузки, умноженной на опасение: вон уже забраковали нескольких парней, которые выглядели куда крепче и сильнее меня, худенькой бледнолицей девушки.
Врач приподнял очки на лоб, сердито глянул и сказал:
- Нет, дорогая, с таким пульсом не только летать, а даже думать об авиации не стоит. Как у воробья - сто сорок!
Он сделал красноречивый жест, означающий, что разговор окончен. Закусив губу, я вышла из кабинета.
Не раз получалось вот так у меня - не удавалось с первой попытки взять высоту". Например, год назад, в школе, мне захотелось научиться метко стрелять. Но первый в жизни выстрел чуть не оказался и последним - пуля ударилась в пол (стрельба проходила в длинном коридоре школы), рикошетом отлетела к потолку, посыпалась штукатурка.
- Да... - протянул военрук, - неважно получилось.
Обидно и стыдно было до слез. "Все равно научусь стрелять", - упрямо сказала тогда себе.
Как-то вскоре объявили набор на курсы инструкторов стрелкового спорта при районном совете Осоавиахима. Я записалась. Мальчишки подшучивали: "Ну какой из тебя стрелок!" Подруги пожимали плечами: "Чудачка". А через три месяца на моей груди красовался значок "Ворошиловский стрелок". На районных стрелковых соревнованиях заняла первое место. В школе на уроках военного дела бой винтовки проверяли по моей стрельбе. Этим успехом я целиком была обязана своему инструктору Сергею Сергеевичу Баулину. Он сумел найти нужную "жилку", правильно нацелить мой глаз. В атом, очевидно, ч заключается искусство учителя - помочь человеку найти себя.
..."Буду, милый доктор, думать об авиации, - мысленно возражала я врачу, возвращаясь с медкомиссии по тихим вечерним улицам Саратова. - И летать буду. Ну а пульс..."
Последующие две недели усиленно занималась гимнастикой, обливалась по утрам холодной водой, в институт и обратно ходила только пешком. И вот снова медкомиссия. Стою перед терапевтом. Спокойствие олимпийское. Вижу пишет: "Годна". От радости сердце опять заколотилось, "как у воробья". Но теперь не нужно было укрощать его. Бейся!
Учеба в институте, занятия в аэроклубе, в стрелковой секции, в хоровом кружке, гимнастика и, конечно же, институтские вечера, кино... Удивительно, как на все хватало времени? Молодость, говорят, вообще удивительная пора в жизни человека.
Наступила весна. И пришел долгожданный, волнующий момент - первый взлет... Яркое солнце, голубое небо, зеленая трава. Зеленый У-2 и десять курсантов в синих комбинезонах. Подходит инструктор Волков - молодой, среднего роста парень. Изучающе посмотрел на застывших по стойке "смирно" курсантов.
- Начнем?
Оп прошелся вдоль строя и неожиданно для всех сказал:
- Я думаю, что мы будем настоящими мужчинами и уступим первый полет единственной в нашей группе девушке.
Уже отработанными движениями забираюсь в кабину. А в душе все поет: сейчас поднимусь в небо! Короткий разбег и самолет в воздухе. Я огляделась вокруг... Тихое ясное утро. Лучи солнца, казалось, пронизывали псе вокруг. отчего становилось легко и весело. Лечу впервые в жизни! Впереди широкой серебряной лентой блестела Волга, а справа раскинулся родной город. Мне на мгновение показалось, что парю свободно, как птица, и стоит только взмахнуть крылом, как полечу вон туда, к заволжским степям... Но самолет круто развернулся и пошел на посадку. Управление было не в моих руках.
Я мало что поняла во время первого полета. Осталось только ощущение чего-то необычайного, свежего, радостного.
- Поздравляю с первым вылетом! - сказал инструктор, когда зарулили на линейку.
А пока мы летали, парни нашей группы нарвали где-то на краю аэродрома полевых цветов, и когда я вылезла из кабины, они преподнесли мне букет. От полноты чувств у меня затуманились глаза. Ребята дружным хором исполнили туш.
Подошел командир звена Ломакин.
- Ну, какое первое впечатление?
- Восхитительно! Теперь пи за что не расстанусь с небом!
После было много волнующих полетов - и первый самостоятельный, и захватывающие своей остротой "кувыркания" во время высшего пилотажа. Но тот, первый, все таки ярче всех врезался в память.
...Потом в мою жизнь вошло новое знаменательное событие. Было это уже глубокой осенью 1939 года.
Актовый зал института переполнен. Студенты и преподаватели собрались сюда. чтобы выдвинуть кандидата в областной Совет депутатов трудящихся. Я сидела где-то в задних рядах со своими однокурсниками. На трибуну поднялся Василий Максимович Кузьмин, студент нашей группы. Он пришел на учебу не со школьной скамьи, а после большой работы в советских и партийных органах. Мы всегда внимательно прислушивались к его словам, нередко обращались за советами и разъяснениями по разным общественным и житейским вопросам.
- Предлагаю выдвинуть кандидатом в депутаты студентку Аронову, - сказал Максимыч.
Я не поверила своим ушам. "Хоть бы предупредил"... - первое, что пришло на ум. "Почему? За какие заслуги? Ведь я ничего не успела еще сделать в жизни, самая обыкновенная девчонка"...
- Расскажите свою биографию, - попросили меня.
Взошла на трибуну и растерялась, обнаружив, что биографии-то почти и нет. Она оказалась до обидного короткой.
Родилась в 1920 году, здесь же, 6 Саратове. В 1938 году окончила школу. В комсомоле с 1930 года. После окончания средней школы поступила в институт и в аэроклуб. Вот и все... пока.
Родители? Этот вопрос смутил меня. Что сказать об отце? У меня к нему были сложные, противоречивые чувства. Еще во время первой мировой войны он, безусый юнец, был разведчиком. Прославился своей отчаянной храбростью, получил несколько ранений и три Георгиевских креста. Я любила отца за его боевое прошлое. После он много лет работал на железнодорожном транспорте, считался отличным специалистом. Был бы и сейчас всеми уважаемым человеком, если бы не увлечение вином в последнее время.
В 1936 году неожиданно уехал неизвестно куда. В душе у меня жила и любовь и обида на него. Ведь детям всегда хочется гордиться своими родителями, особенно отцами. И я могла бы гордиться отцом, не случись вот такое... А мама? Она хорошая, как и все, наверно, мамы. У нее ласковые, добрые руки, хоть и в мозолях - много лет работала прачкой, потом на .заводе. Немало горя хлебнула в своей жизни. Иногда, в минуты задушевной беседы, она говорила, поглаживая по моим жестким волосам: Учись, дочка", для тебя сейчас это самое главное в жизни. Я вот осталась малограмотной. Трудно мне..." Она пошла на тяжелую, неженскую работу только для того, чтобы я могла учиться в институте.
Но разве обо всем этом нужно говорить на собрании? Вероятно, не следует. Поэтому коротко ответила:
- Отца у меня нет. Мама работает на вагоноремонтном заводе маляром.
...Прошла предвыборная кампания, прошли и выборы, начались мои депутатские будни. А мне все не давал покоя вопрос: почему именно меня институт выдвинул в депутаты? Так и не ответив на него сама, решила обратиться к Василию Максимовичу, "духовному отцу", как называла его про себя.
- Видишь ли, Рая, - немного подумав, сказал Максимыч, - в институте есть много хороших людей. Есть, наверно, и не менее достойные, как ты сама говоришь. Но это в основном люди уже зрелые, с определенным жизненным опытом. Я не хочу сказать, что такие не подходят в депутаты. Наоборот, от них, может быть, было бы больше полезной отдачи. Но нам нужно растить молодежь, учить ее не только в институтах, но и на работе в государственных органах. - Он пытливо взглянул на меня. - Но ты ведь не подкачаешь, а? - И, одобрительно подмигнув мне, улыбнулся.
- Откровенно говоря, Максимыч, не знаю. Безусловно, буду стараться, но ведь этого мало! Нужны знания, опыт.
- Старшие товарищи помогут.
Действительно, помогали. Сам Василий Максимович, секретарь комитета комсомола Саша Суслин, секретарь парткома Вадивасов. И все-таки времени не хватало.
С сожалением рассталась со стрелковым спортом, с некоторыми кружками. Но аэроклуб не оставляла. К тому времени я уже сдала госэкзамены, получила звание пилота. Но не могла же на этом остановиться и отойти от авиации! Она властно захватила меня в свои воздушные объятия, завладела всеми думами и мечтами о будущем. При аэроклубе организовывалось звено летчиков-спортсменов, и я с большой радостью согласилась войти в него. Опять начались теоретические занятия, опять зашагала по знакомой дорожке в аэроклуб, забегая теперь в облисполком но своим депутатским делам...
- Рая, а не думаешь ли ты вступать в партию? - спросил как-то Василий Максимович. Меня этот вопрос удивил.
- Максимыч, я, наверно, не имею никакого права...
- А мне кажется, что ты уже готова к вступлению. Я согласен дать рекомендацию.
- Но мне только девятнадцать лет!
- Разве молодость - препятствие для вступления в ряды коммунистов?
- Какую огромную ответственность возьму тогда на себя... '
- Ты боишься ответственности?
- Нет, но... Максимыч, дай мне срок обдумать. Думала долго к много. Для верности решила обратиться за советом к самому близкому мне человеку - маме. Она внимательно выслушала, потом, задумчиво глядя на меня, сказала:
- А ведь ты уже совсем взрослая, дочка. Я и не заметила, как ты выросла. Уже летаешь на самолете, избрали депутатом. Завидная у тебя юность! Моя была совсем иной... Совет же мой тебе такой: раз предлагают умные люди, значит, так и надо. Василий Максимович плохому не научит.
- Мне казалось, мама, что для того, чтобы стать членом партии, нужно совершить что-нибудь значительное, делом доказать...
- Придет время, докажешь.
Примерно через месяц меня приняли кандидатом в члены партии. Я мчалась домой, как на крыльях.
- Мама, поздравь, меня приняли в партию! - выпалила я одним духом.
- Ну, поздравляю, поздравляю, - она обняла меня и поцеловала.
Пришла весна, а вместе с ней и непреодолимая тяга в небо. Пришли мучительные раздумья. Стоит ли дальше учиться в СПМСХ, если я не собираюсь стать механизатором сельского хозяйства? Без особого энтузиазма сдавала летнюю сессию в институте. Полеты в спортивном звене все не начинались. Наконец после нелегких размышлений я решилась. С трудом добилась перевода в Москву, в авиационный институт.
В августе зашла в комитет комсомола к секретарю Саше Суслину.
- Я с прощальным визитом, Саша.
- Знаю. Покидаешь, значит, пас, да?
- Очень жаль расставаться с институтом, с друзьями, с Саратовом, но...
- Но мечта победила, так?
- Так, Саша.
Ну что ж, желаю тебе успехов. Больших успехов. А н вот характеристику на всякий случай тебе заготовил.
- Спасибо. Расхвалил, наверно?
- Наоборот, кажется, слишком скупо рассказал о твоих достоинствах.
- Шутить... А мне что-то грустно.
- Расставание всегда немного грустно. Но ты пиши, когда будет уж очень туго. Знаю, - улыбнулся он, - если все пойдет хорошо, то и не вспомнить о своих провинциальных друзьях.
- Обязательно напишу!
... И вот я в Москве. Мне хотелось в первый же день осмотреть все ее достопримечательности. Но разве это возможно! Не меньше недели бегала я но музеям, выставкам, паркам и площадям Москвы, а поздним вечером, еле дотащилась до общежития, в изнеможении валилась на постель Утром просыпалась вместе с радио. Сквозь дрему слушала, как сладкий голос пел о том, что где-то далеко, за синим морем, стоит золотая скала, в скале есть дверца, а за ней - чудесная большая страна.
1 2 3 4 5