..
***
Долго шли они в темноте, натыкаясь на холодные стены. Подземные коридоры то опускались вниз, то поднимались вверх, то вдруг разветвлялись и поворачивали в разные стороны. Иногда желудята проходили под трубой, которая шла прямо вверх. Они подолгу стояли и смотрели со дна глубокого колодца туда, вверх, где были голубое небо и солнце, где росли травы и цвели цветы. Вздыхали и искоса поглядывали на Желустрёнка. Лучше бы он был не страусёнком, а хоть самой маленькой птичкой, лишь бы умел летать. Вылетел бы на волю, разыскал Женю и дедушку. А уж они-то быстро выручили бы желудят из страшного подземелья.
— Ну, хватит вздыхать, — говорил Желудино. — Всему когда-то бывает конец, — и мужественно шагал в темноту.
И опять, выбиваясь из сил, кружили они по подземному лабиринту. Никто не знал, сколько прошло времени. Час? День? Год?..
Теперь Желустрёнка с обеих сторон поддерживали под крылышки Желурёнок и Желугавчик. Потому что у гордой птицы от страха дрожал хвост, а ноги подкашивались и отказывались идти.
На одном крутом повороте Желудино потерял шапочку, а потом, спустя много времени, шапочка опять попалась ему под ноги…
Что же это значит? Желудино стал рассуждать вслух:
— Эта шапочка моя. Потому что ни у кого нет такого красивого помпона и стрелки, похожей на пёрышко… У шапочки нет ног. А у меня есть ноги. Значит, она ходить не умеет, а я — умею. Значит, не она меня нашла, а я её нашёл. — Он долго чесал себе затылок, похлопывал по темени, чтобы голова быстрее соображала. — Тогда что же это выходит?.. Мы всё время шли вперёд, а пришли… назад?.. Нет. Я не хочу так: идти вперёд, чтобы приходить назад!
— Правильно! — закричали остальные. — Нам не надо назад! Нам нужно вперёд, к солнышку!
— Братцы, — решил Желудино. — Мы сейчас пойдём назад, чтобы прийти вперёд. А шапочка пусть полежит здесь. Мне и так жарко. Весь лоб вспотел от мыслей.
Они отдохнули немного и повернули назад. Шли, шли и опять пришли… к шапочке.
— Что такое?! — закричал Желудино. — Теперь мы шли назад и пришли опять назад! Ничего не понимаю… Давайте лучше ляжем спать.
Все согласились, потому что еле держались на ногах.
***
Проснулись они от яростного лая Желугавчика. — Что случилось?! — вскочил Желудино.
— Кто-то лезет и сопит, — объяснил Желугавчик.
— Приготовиться к бою! — скомандовал Желудино и грозно крикнул в темноту: — Эй! Кто ты? Что тут делаешь?!
Сопение прекратилось, и они услышали ворчливый голос:
— Это очень невежливо… с вашей стороны, незнакомец. Только очень молодой и невоспитанный э-э-э… может так грубо задавать вопросы… хозяину. Гм… гм… Ну что ж, от вас врагом не пахнет. Отрекомендуюсь первым. Я Крот. А это мои владения. Правда, теперь я живу в другой квартире. Но сюда наведываюсь по старой памяти… А кто вы, незнакомец?
— Извините, пожалуйста. Я не хотел вас обидеть. Мы это… только родились и сразу провалились это… то есть в эту дыру. Я Желудино. А это мои братцы.
— О! Тогда совсем другое дело! — подобревшим голосом ответил Крот и протянул лапу: — Будем знакомы.
Желудино обеими руками пожал широкую мозолистую лапу Крота и попросил:
— Уважаемый Крот, покажите, пожалуйста, нам дорогу наверх.
— Зачем? — удивился Крот. — Тут ведь так уютно. А наверху вас ждут тысячи опасностей. Погостите. Я сейчас принесу вам что-нибудь на ужин.
— Спасибо. Но мы очень спешим. Наверху нас ждут друзья.
— Жаль… Я бы познакомил вас со своей женой и с младшим сыном… Нет?.. Ну что ж, — вздохнул Крот. — Тогда, чтобы вам далеко не ходить, я пророю выход прямо здесь.
Крот сильными, широкими, как лопаты, передними лапами стал так ловко копать землю, что вскоре показались корни, потом зелёная трава, и в нору хлынул яркий дневной свет.
Бледные, смертельно уставшие желудята выбрались наверх.
Крот помахал им лапой и сказал:
— Запомните этот выход у Старого Мухомора. Я только прикрою его листьями. Может, он вам ещё пригодится. До свидания…
ЧТО БЫВАЕТ, ЕСЛИ ПЕС ТЕРЯЕТ ВЕРУ В СВОЙ НОС
Едва Крот скрылся в норе, Желудино скомандовал:
— Вперёд, друзья! Айда к Большому Дубу!
— Бяфф! Я готов! — сказал Желугавчик и поднял хвост саблей.
— И-го-го! И я готов! — отозвался Желурёнок, топнув копытцем.
— А где же наш младший братец? — спросил Желудино, поглядев вокруг. — Опять пропал?
Кинулись искать страусёнка. Смотрят, а он лежит в траве и сладко носом посапывает. Его тормошили за перышки, щекотали под мышками. Он брыкался и пищал жалобно:
— Я спать хочу! Не мешайте мне спать. Спа-а-а-ать…
Кое-как поставили его на ноги. Покачиваясь из стороны в сторону, Желустрёнок с минуту сохранял равновесие, а потом снова упал боком на траву, так и не открыв глаза.
— Давайте я понесу его, — предложил Желугавчик.
Желудино взгромоздил страусёнка ему на спину, и они тронулись. Но длинные лапы птенца волочились по земле, путались в траве. Пёс старался изо всех сил. Бархатные ушки его от усталости повисли, как тряпочки.
— Стоп! — сказал Желудино. — Ты, Желугавчик, сделал всё, что мог. Иди сюда, Желурёнок. Ведь ты всё-таки лошадь. Подставляй спину!
Теперь дело пошло лучше. Желурёнок вёз на себе страусёнка. Желудино шёл впереди и показывал дорогу. А проворный Желугавчик забегал то справа, то слева и выпутывал из травы то растопыренные лапы Желустрёнка, то его длинную шею.
Когда они добрались до полянки у Большого Дуба, Желудино по обрывкам коры вскарабкался на пенёк и с высоты оглядел лес. Нигде никого не было.
Желугавчик обнюхал вокруг каждую травинку и гордо заявил:
— Клянусь собачьим чутьём! Не больше двух часов назад Женя была здесь! Следы совсем свежие!
— Прекрасно! — воскликнул Желудино. — Выходит, мы потерялись всего два часа назад! Женя нас ищет!
— Да… да… — смущённо ответил Желугавчик. Но я вынюхал не только сегодняшние следы Жени… — А какие же ещё? — удивился Желудино.
— Тут есть ещё вчерашние, позавчерашние и… позапозавчерашние следы.
— Ер-рун-да! — сказал Желудино. — Ты же знаешь, что Женя никогда раньше не была на полянке у Большого Дуба!
— Правда. Не была, — согласился Желугавчик. — Женя не была… а следы вот есть. Это говорит мой нос… И вчерашние и поза…
— Ер-рун-да! — отрезал Желудино. — Твой нос тебя обманывает. Как же ты будешь жить, если нос у тебя такой обманщик?
— Не знаю, братец, — жалобно заскулил Желугавчик. — Если пса обманывает нос, то какой же это пёс?.. И зачем мне нужен нос-обманщик… Лучше бы у меня его совсем не было… Лучше бы его съели дикие звери…
— Ну-ну, Желугавчик! Не плачь. Давай отдохнём. А потом что-нибудь придумаем.
На краю полянки, под большим лопухом с двумя рыжими пятнышками, похожими на круглые глазки, Желудино отыскал чудесное место для ночлега.
— Это будет наша хижина! — объявил он.
Желугавчик и Желурёнок помогли старшему брату расчистить площадку от камней и колючек, устелить её пахучими листиками мяты.
Едва перенесли под навес Желустрёнка, как все сразу захотели спать. Изо рта Желурёнка вывалился пучок недожёванной травы — он так и заснул стоя. Желудино заснул в тот же миг, как щека его коснулась мятной подушки. А Желугавчик долго ворочался. В наказание он уткнул свой провинившийся нос не в мягкие листики мяты, а в колючий прошлогодний репей. Нос не жаловался, не просил прощения, но всё время ворочался, вздрагивал, чихал и не давал Желугавчику покоя. Потом нос изловчился, засунул репей под мягкие листики, засопел довольно, и Желугавчик уснул.
***
Женя была в отчаянии. Три дня подряд она ходила в рощу Красная Весна искать желудят. Спрашивала у Карры и Щеглика. Спрашивала Кукушку, что живёт в часах. Но и они ничего не знали.
— Не горюй, доченька, — утешал её папа. — Завтра я еду в командировку и привезу тебе хоть сто желудей! Хочешь?
— Нет, папа… таких желудей нет нигде на свете. Они же волшебные! И желудята настоящие, живые. Они сами убежали от меня. Наверно, я их обидела нечаянно…
Пошла Женя в рощу и на четвёртый день. Печальная ходила по полянке у Большого Дуба. Присела на пенёк, где в тот день играла с желудятами. Стала звать их:
— Желу-ди-и-но-о!.. Желугав-чи-ик!.. Где вы-ы?! Но ей откликалось только лесное эхо:
«О-о-о!.. И-и-и!.. Ы-ы-ы!..»
Постояла Женя на краю поляны у большого лопуха с двумя ржавыми пятнышками, похожими на круглые глазки, и заплакала. Две слезинки скатились по щекам и ударили в широкий лопушиный лист, как в барабан: бум! бум! Даже под листом что-то зашелестело. И тут на кусте жёлтой акации закричал воробей:
— Чик!.. Чик!.. Чик!..
— Понимаю, — вздохнула Женя. — Тебя зовут Чик. А вот где мой Желудино?
— Жив! — весело ответил воробей Чик.
— Правда?! — обрадовалась Женя.
— Жив! Жив! — повторил он и склонил головку набок.
— И Желугавчик жив?
— Жив!
— А Желурёнок? Желустрёнок? — допытывалась Женя.
— Жив! Жив! — подтвердил воробей, напомнил ещё раз, что его зовут Чик, и вспорхнул с ветки.
— Спасибо, Чик! — крикнула ему вслед Женя. Сняла туфельки и, пританцовывая от радости, побежала босиком по мягкой траве. Ногам так хорошо. Приятно.
«Вот дедушка обрадуется, когда узнает!» — думала она.
И вдруг — ой! Будто огнём обожгло. Женя схватилась за ногу, а кровь так и потекла. Осколок разбитой кем-то бутылки, как ножом, рассек пятку. Больно!
Женя крепко-крепко перевязала ногу носовым платком. Поплакала немножко и кое-как похромала домой.
Дедушка ещё издали увидал её с балкона, встревоженный, сбежал вниз. Узнав, что случилось, тотчас подхватил её на руки и отнёс в поликлинику. Там строгий доктор-хирург остановил кровь, стянул рану металлическими скобками и велел целую неделю не наступать на ногу…
***
Желугавчику снился хороший сон. Про Женю. Но сон перебили. Сначала стал вертеться и принюхиваться нос.
— Вставай! Женя близко. Вставай! — шептал нос.
Но Желугавчик даже во сне не верил своему носу. Он так глубоко вдавил его в траву, что до носа уже не долетали никакие запахи.
Потом зашевелились, встали торчком уши:
— Проснись! Мы слышим Женин голос… Проснись!
— У-у-у, — заскулил Желугавчик, — и вы, ушки, сговорились с этим обманщиком носом!.. Как же я теперь буду жить, если у меня и уши обманщики?! — И он так плотно прижал уши лапами, что в них слышался только звон.
И тут задёргалось веко. Приоткрылся левый глаз. Желугавчика будто кольнуло в самое сердце:
— Вставай! Вставай! Прямо перед собой я вижу Женины ножки в красных туфельках! Скорей! Они ухо…
— О-о-о! Горе мне, — пуще прежнего заскулил Желугавчик. — Все от меня отказались! Все меня обманывают! Какой же я пёс?! Я умру от позора!..
Он так плотно зажмурил глаза, что в них замелькали красные, зелёные и жёлтые круги…
Но сколько же можно лежать так, с уткнутым в землю носом, закрытыми ушами и плотно зажмуренными глазами?! Какой это пёс выдержит?.. И всё равно хороший сон про Женю уже не возвращался. Желугавчик приподнял голову и только хотел потянуться и зевнуть, как трёхголосый крик, будто пружиной, подбросил его вверх и поставил на ноги.
— Женя!.. Женя!.. Женя была здесь! — разом кричали и глаза, и нос, и уши. — Смотри! Слушай! Нюхай! Мы говорим правду!
— Это нечестно! — рассердился Желугавчик. — Трое на одного. Кричите, пожалуйста, по очереди.
Но пока он это говорил, ноги сами уже вынесли его из-под лопуха. На полянке, среди старых следов, он сразу увидел новые. Вот полукруглые ямки — ведь это следы от каблуков Жениных туфелек! Они пахнут Женей!..
У Желугавчика вмиг пересохло горло. Пить!.. На листе лопуха он увидел две большие капли. Лизнул одну да так и сел на хвост от удивления. Капля была солёная!.. Значит, это не росинка?!
Он затеребил спящего Желудино за безрукавку:
— Вставай, братец! Вставай!
Желудино спросонья ничего не мог понять. Но когда Желугавчик в третий раз рассказал ему про всё, Желудино вскочил с постели. Он тоже лизнул каплю и наморщил лоб:
— Солёная?!.. Но солёная роса не бывает — это раз. Солёные бывают только суп и слёзы — это два. Но это не суп! Потому что в нём нет картошки и лука… Значит, это слёзы? Женины слёзы?! — Он похлопал себя по темени и закричал: — Ой! Ой! Постой! Постой! Что же это получается?.. Женя никогда до этого не была у Большого Дуба. А Женины слёзы есть! И Женины следы есть! И вчерашние — есть, и позавчерашние, и даже позапозавчерашние — тоже есть.
При каждом «поза…» Желудино загибал по одному пальцу. Загнул три. Внимательно посмотрел на них со всех сторон и вдруг обрадовался:
— Желугавчик! Значит, твой нос не обманщик! А обманщик знаешь кто?.. Кротовый лабиринт. Мы пробыли в нём целых три «поза». То есть я хотел сказать: три дня. А думали, что — один. Потому что под землёй солнышка нет! Женя четвёртый день нас ищет. И никуда мы с этой полянки не уйдём!
О ТОМ, КАК ЖЕЛУСТРЁНОК УЧИТСЯ ХОДИТЬ, А ЖЕЛУГАВЧИК УЗНАЁТ, ЧТО ЛАЯТЬ НА ВСЕХ НЕОБЯЗАТЕЛЬНО
Проспав день и ночь подряд, Желустрёнок разбудил всех ранним утром:
— Вставайте, сони! Уже солнышко встало. И я встал. А вы ещё спите.
Все рассмеялись. А Желустрёнок обиделся:
— Я не люблю, когда надо мной смеются!
Ему рассказали, как он заснул у выхода из подземелья, как его везли. Но он ничему не верил:
— Неправда! Мы, страусы, выносливые птицы! Я докажу. Я вот сейчас как побегу…
— Стой! — строго сказал Желудино. — Никуда ты не побежишь, хвастунишка. Сейчас ты умоешься росой, а потом будешь учиться ходить. Тебя, Желугавчик, назначаю инструктором. И чтоб к приходу Жени он хоть стоять умел как следует. Понял?
На ровной лужайке, между кустами жёлтой акации, Желустрёнок под присмотром Желугавчика учился ходить. Пока Желустрёнок стоял, его неуклюжие длинные ноги вели себя прилично. Но стоило только сдвинуться с места, как они тотчас показывали свой вздорный нрав. То правая нога не хотела пропускать вперёд себя левую, и Желустрёнок падал носом в траву. То левая, в отместку, наступала на правую, и страусёнок вновь оказывался на земле.
Желугавчик охрип, подавая советы. Маленькие беспомощные крылышки Желустрёнка растопырились. Длинные чёрные перья хвоста дрожали. Гордая голова на длинной шее опустилась к земле, чтобы не так далеко было падать. Он уже не кричал больше, что будет обгонять поезда.
Только к полудню, пристально наблюдая за ногами, Желустрёнок сумел пройти всю лужайку от конца до конца.
— Молодец! — похвалил Желугавчик. — Теперь учись ходить, не глядя на ноги. Глаза тебе для другого нужны.
Страусёнок старался изо всех сил. Но как только он переставал следить за ногами, они запутывались в узел и Желустрёнок снова падал.
Окончив занятия, охрипший Желугавчик поплёлся к стройному растению ласковцу, которое казалось ему высоченным деревом. На макушке ласковца качались желтоватые зонтики цветов, а на прямой, как шпага, стебель были нанизаны округлые листья, похожие на сизо-зелёные чашечки.
Нижний листик-чашечку Желудино назвал кувшинчиком, потому что за ночь он чуть не до краёв наполнялся чудесной росой.
Став на задние лапы, Желугавчик дотянулся до кувшинчика и напился всласть. Потом, чуть отдохнув под лопухом, стал носиться по полянке и облаивать всех, кто попадался ему на глаза. Букашки, жучки, кузнечики удирали от него во все лопатки. Испуганные мотыльки и бабочки шарахались в стороны, теряя пыльцу с крыльев. И вдруг из рощи вышел большущий чёрный Жук-Носорог, грозно повёл усами и сказал сердито:
— Ты чего шум поднял?!
— А кто ты такой?.. Я и тебя облаю!
— Лаять на врагов нужно! А ты всех распугал. Стыдно, брат!
— Разве они не враги? — удивился Желугавчик. — Я же их не знаю, потому и лаю!
— Эх ты… Даже врагов от друзей отличить не можешь. Совсем глупый, — презрительно проворчал Жук и ушёл в чащу.
А Желугавчик от удивления и обиды смолк. На кого нужно лаять и на кого не нужно, он не знал. И теперь терялся в догадках.
Но раздумывать долго он не любил. «Нужно узнавать врагов по запаху!» — решил Желугавчик и принялся обнюхивать всё подряд: цветы, жуков, кусты и травы… Любопытный нос с разгону ткнулся в красивые ярко-зелёные листья крапивы. И тотчас будто сотни горячих иголок вонзились в него.
Желугавчик заскулил, заплакал, катался по земле от нестерпимой боли и тёр лапами нос, пытаясь выдрать эти горячие иголки.
Братья окружили его, жалели, но не знали, чем помочь.
Желугавчик случайно ткнулся в прохладный сочный лист подорожника и… замолк — боль понемногу утихала.
— Хор-р-роший подор-рожник… Хор-роший, — тихонько скулил он, — а кр-рапива плох-хая… горрячая…
И тут откуда ни возьмись — Муха-Жигалка.
«Какая красивенькая, — подумал Желугавчик. — Сама рябенькая, а глазки красные… Наверно, она услышала, как я плачу, и хочет меня пожалеть…»
И только он успел так подумать, Муха-Жигалка спикировала на нос да как укусит!
У Желугавчика аж в глазах потемнело. Он вскочил, залаял, прыгнул, щёлкнув зубами. Но муха не унималась, кружила над ним и всё норовила жигануть в больной нос.
Желугавчик испугался, поджал хвост, хотел уже бежать, спрятаться в траве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
***
Долго шли они в темноте, натыкаясь на холодные стены. Подземные коридоры то опускались вниз, то поднимались вверх, то вдруг разветвлялись и поворачивали в разные стороны. Иногда желудята проходили под трубой, которая шла прямо вверх. Они подолгу стояли и смотрели со дна глубокого колодца туда, вверх, где были голубое небо и солнце, где росли травы и цвели цветы. Вздыхали и искоса поглядывали на Желустрёнка. Лучше бы он был не страусёнком, а хоть самой маленькой птичкой, лишь бы умел летать. Вылетел бы на волю, разыскал Женю и дедушку. А уж они-то быстро выручили бы желудят из страшного подземелья.
— Ну, хватит вздыхать, — говорил Желудино. — Всему когда-то бывает конец, — и мужественно шагал в темноту.
И опять, выбиваясь из сил, кружили они по подземному лабиринту. Никто не знал, сколько прошло времени. Час? День? Год?..
Теперь Желустрёнка с обеих сторон поддерживали под крылышки Желурёнок и Желугавчик. Потому что у гордой птицы от страха дрожал хвост, а ноги подкашивались и отказывались идти.
На одном крутом повороте Желудино потерял шапочку, а потом, спустя много времени, шапочка опять попалась ему под ноги…
Что же это значит? Желудино стал рассуждать вслух:
— Эта шапочка моя. Потому что ни у кого нет такого красивого помпона и стрелки, похожей на пёрышко… У шапочки нет ног. А у меня есть ноги. Значит, она ходить не умеет, а я — умею. Значит, не она меня нашла, а я её нашёл. — Он долго чесал себе затылок, похлопывал по темени, чтобы голова быстрее соображала. — Тогда что же это выходит?.. Мы всё время шли вперёд, а пришли… назад?.. Нет. Я не хочу так: идти вперёд, чтобы приходить назад!
— Правильно! — закричали остальные. — Нам не надо назад! Нам нужно вперёд, к солнышку!
— Братцы, — решил Желудино. — Мы сейчас пойдём назад, чтобы прийти вперёд. А шапочка пусть полежит здесь. Мне и так жарко. Весь лоб вспотел от мыслей.
Они отдохнули немного и повернули назад. Шли, шли и опять пришли… к шапочке.
— Что такое?! — закричал Желудино. — Теперь мы шли назад и пришли опять назад! Ничего не понимаю… Давайте лучше ляжем спать.
Все согласились, потому что еле держались на ногах.
***
Проснулись они от яростного лая Желугавчика. — Что случилось?! — вскочил Желудино.
— Кто-то лезет и сопит, — объяснил Желугавчик.
— Приготовиться к бою! — скомандовал Желудино и грозно крикнул в темноту: — Эй! Кто ты? Что тут делаешь?!
Сопение прекратилось, и они услышали ворчливый голос:
— Это очень невежливо… с вашей стороны, незнакомец. Только очень молодой и невоспитанный э-э-э… может так грубо задавать вопросы… хозяину. Гм… гм… Ну что ж, от вас врагом не пахнет. Отрекомендуюсь первым. Я Крот. А это мои владения. Правда, теперь я живу в другой квартире. Но сюда наведываюсь по старой памяти… А кто вы, незнакомец?
— Извините, пожалуйста. Я не хотел вас обидеть. Мы это… только родились и сразу провалились это… то есть в эту дыру. Я Желудино. А это мои братцы.
— О! Тогда совсем другое дело! — подобревшим голосом ответил Крот и протянул лапу: — Будем знакомы.
Желудино обеими руками пожал широкую мозолистую лапу Крота и попросил:
— Уважаемый Крот, покажите, пожалуйста, нам дорогу наверх.
— Зачем? — удивился Крот. — Тут ведь так уютно. А наверху вас ждут тысячи опасностей. Погостите. Я сейчас принесу вам что-нибудь на ужин.
— Спасибо. Но мы очень спешим. Наверху нас ждут друзья.
— Жаль… Я бы познакомил вас со своей женой и с младшим сыном… Нет?.. Ну что ж, — вздохнул Крот. — Тогда, чтобы вам далеко не ходить, я пророю выход прямо здесь.
Крот сильными, широкими, как лопаты, передними лапами стал так ловко копать землю, что вскоре показались корни, потом зелёная трава, и в нору хлынул яркий дневной свет.
Бледные, смертельно уставшие желудята выбрались наверх.
Крот помахал им лапой и сказал:
— Запомните этот выход у Старого Мухомора. Я только прикрою его листьями. Может, он вам ещё пригодится. До свидания…
ЧТО БЫВАЕТ, ЕСЛИ ПЕС ТЕРЯЕТ ВЕРУ В СВОЙ НОС
Едва Крот скрылся в норе, Желудино скомандовал:
— Вперёд, друзья! Айда к Большому Дубу!
— Бяфф! Я готов! — сказал Желугавчик и поднял хвост саблей.
— И-го-го! И я готов! — отозвался Желурёнок, топнув копытцем.
— А где же наш младший братец? — спросил Желудино, поглядев вокруг. — Опять пропал?
Кинулись искать страусёнка. Смотрят, а он лежит в траве и сладко носом посапывает. Его тормошили за перышки, щекотали под мышками. Он брыкался и пищал жалобно:
— Я спать хочу! Не мешайте мне спать. Спа-а-а-ать…
Кое-как поставили его на ноги. Покачиваясь из стороны в сторону, Желустрёнок с минуту сохранял равновесие, а потом снова упал боком на траву, так и не открыв глаза.
— Давайте я понесу его, — предложил Желугавчик.
Желудино взгромоздил страусёнка ему на спину, и они тронулись. Но длинные лапы птенца волочились по земле, путались в траве. Пёс старался изо всех сил. Бархатные ушки его от усталости повисли, как тряпочки.
— Стоп! — сказал Желудино. — Ты, Желугавчик, сделал всё, что мог. Иди сюда, Желурёнок. Ведь ты всё-таки лошадь. Подставляй спину!
Теперь дело пошло лучше. Желурёнок вёз на себе страусёнка. Желудино шёл впереди и показывал дорогу. А проворный Желугавчик забегал то справа, то слева и выпутывал из травы то растопыренные лапы Желустрёнка, то его длинную шею.
Когда они добрались до полянки у Большого Дуба, Желудино по обрывкам коры вскарабкался на пенёк и с высоты оглядел лес. Нигде никого не было.
Желугавчик обнюхал вокруг каждую травинку и гордо заявил:
— Клянусь собачьим чутьём! Не больше двух часов назад Женя была здесь! Следы совсем свежие!
— Прекрасно! — воскликнул Желудино. — Выходит, мы потерялись всего два часа назад! Женя нас ищет!
— Да… да… — смущённо ответил Желугавчик. Но я вынюхал не только сегодняшние следы Жени… — А какие же ещё? — удивился Желудино.
— Тут есть ещё вчерашние, позавчерашние и… позапозавчерашние следы.
— Ер-рун-да! — сказал Желудино. — Ты же знаешь, что Женя никогда раньше не была на полянке у Большого Дуба!
— Правда. Не была, — согласился Желугавчик. — Женя не была… а следы вот есть. Это говорит мой нос… И вчерашние и поза…
— Ер-рун-да! — отрезал Желудино. — Твой нос тебя обманывает. Как же ты будешь жить, если нос у тебя такой обманщик?
— Не знаю, братец, — жалобно заскулил Желугавчик. — Если пса обманывает нос, то какой же это пёс?.. И зачем мне нужен нос-обманщик… Лучше бы у меня его совсем не было… Лучше бы его съели дикие звери…
— Ну-ну, Желугавчик! Не плачь. Давай отдохнём. А потом что-нибудь придумаем.
На краю полянки, под большим лопухом с двумя рыжими пятнышками, похожими на круглые глазки, Желудино отыскал чудесное место для ночлега.
— Это будет наша хижина! — объявил он.
Желугавчик и Желурёнок помогли старшему брату расчистить площадку от камней и колючек, устелить её пахучими листиками мяты.
Едва перенесли под навес Желустрёнка, как все сразу захотели спать. Изо рта Желурёнка вывалился пучок недожёванной травы — он так и заснул стоя. Желудино заснул в тот же миг, как щека его коснулась мятной подушки. А Желугавчик долго ворочался. В наказание он уткнул свой провинившийся нос не в мягкие листики мяты, а в колючий прошлогодний репей. Нос не жаловался, не просил прощения, но всё время ворочался, вздрагивал, чихал и не давал Желугавчику покоя. Потом нос изловчился, засунул репей под мягкие листики, засопел довольно, и Желугавчик уснул.
***
Женя была в отчаянии. Три дня подряд она ходила в рощу Красная Весна искать желудят. Спрашивала у Карры и Щеглика. Спрашивала Кукушку, что живёт в часах. Но и они ничего не знали.
— Не горюй, доченька, — утешал её папа. — Завтра я еду в командировку и привезу тебе хоть сто желудей! Хочешь?
— Нет, папа… таких желудей нет нигде на свете. Они же волшебные! И желудята настоящие, живые. Они сами убежали от меня. Наверно, я их обидела нечаянно…
Пошла Женя в рощу и на четвёртый день. Печальная ходила по полянке у Большого Дуба. Присела на пенёк, где в тот день играла с желудятами. Стала звать их:
— Желу-ди-и-но-о!.. Желугав-чи-ик!.. Где вы-ы?! Но ей откликалось только лесное эхо:
«О-о-о!.. И-и-и!.. Ы-ы-ы!..»
Постояла Женя на краю поляны у большого лопуха с двумя ржавыми пятнышками, похожими на круглые глазки, и заплакала. Две слезинки скатились по щекам и ударили в широкий лопушиный лист, как в барабан: бум! бум! Даже под листом что-то зашелестело. И тут на кусте жёлтой акации закричал воробей:
— Чик!.. Чик!.. Чик!..
— Понимаю, — вздохнула Женя. — Тебя зовут Чик. А вот где мой Желудино?
— Жив! — весело ответил воробей Чик.
— Правда?! — обрадовалась Женя.
— Жив! Жив! — повторил он и склонил головку набок.
— И Желугавчик жив?
— Жив!
— А Желурёнок? Желустрёнок? — допытывалась Женя.
— Жив! Жив! — подтвердил воробей, напомнил ещё раз, что его зовут Чик, и вспорхнул с ветки.
— Спасибо, Чик! — крикнула ему вслед Женя. Сняла туфельки и, пританцовывая от радости, побежала босиком по мягкой траве. Ногам так хорошо. Приятно.
«Вот дедушка обрадуется, когда узнает!» — думала она.
И вдруг — ой! Будто огнём обожгло. Женя схватилась за ногу, а кровь так и потекла. Осколок разбитой кем-то бутылки, как ножом, рассек пятку. Больно!
Женя крепко-крепко перевязала ногу носовым платком. Поплакала немножко и кое-как похромала домой.
Дедушка ещё издали увидал её с балкона, встревоженный, сбежал вниз. Узнав, что случилось, тотчас подхватил её на руки и отнёс в поликлинику. Там строгий доктор-хирург остановил кровь, стянул рану металлическими скобками и велел целую неделю не наступать на ногу…
***
Желугавчику снился хороший сон. Про Женю. Но сон перебили. Сначала стал вертеться и принюхиваться нос.
— Вставай! Женя близко. Вставай! — шептал нос.
Но Желугавчик даже во сне не верил своему носу. Он так глубоко вдавил его в траву, что до носа уже не долетали никакие запахи.
Потом зашевелились, встали торчком уши:
— Проснись! Мы слышим Женин голос… Проснись!
— У-у-у, — заскулил Желугавчик, — и вы, ушки, сговорились с этим обманщиком носом!.. Как же я теперь буду жить, если у меня и уши обманщики?! — И он так плотно прижал уши лапами, что в них слышался только звон.
И тут задёргалось веко. Приоткрылся левый глаз. Желугавчика будто кольнуло в самое сердце:
— Вставай! Вставай! Прямо перед собой я вижу Женины ножки в красных туфельках! Скорей! Они ухо…
— О-о-о! Горе мне, — пуще прежнего заскулил Желугавчик. — Все от меня отказались! Все меня обманывают! Какой же я пёс?! Я умру от позора!..
Он так плотно зажмурил глаза, что в них замелькали красные, зелёные и жёлтые круги…
Но сколько же можно лежать так, с уткнутым в землю носом, закрытыми ушами и плотно зажмуренными глазами?! Какой это пёс выдержит?.. И всё равно хороший сон про Женю уже не возвращался. Желугавчик приподнял голову и только хотел потянуться и зевнуть, как трёхголосый крик, будто пружиной, подбросил его вверх и поставил на ноги.
— Женя!.. Женя!.. Женя была здесь! — разом кричали и глаза, и нос, и уши. — Смотри! Слушай! Нюхай! Мы говорим правду!
— Это нечестно! — рассердился Желугавчик. — Трое на одного. Кричите, пожалуйста, по очереди.
Но пока он это говорил, ноги сами уже вынесли его из-под лопуха. На полянке, среди старых следов, он сразу увидел новые. Вот полукруглые ямки — ведь это следы от каблуков Жениных туфелек! Они пахнут Женей!..
У Желугавчика вмиг пересохло горло. Пить!.. На листе лопуха он увидел две большие капли. Лизнул одну да так и сел на хвост от удивления. Капля была солёная!.. Значит, это не росинка?!
Он затеребил спящего Желудино за безрукавку:
— Вставай, братец! Вставай!
Желудино спросонья ничего не мог понять. Но когда Желугавчик в третий раз рассказал ему про всё, Желудино вскочил с постели. Он тоже лизнул каплю и наморщил лоб:
— Солёная?!.. Но солёная роса не бывает — это раз. Солёные бывают только суп и слёзы — это два. Но это не суп! Потому что в нём нет картошки и лука… Значит, это слёзы? Женины слёзы?! — Он похлопал себя по темени и закричал: — Ой! Ой! Постой! Постой! Что же это получается?.. Женя никогда до этого не была у Большого Дуба. А Женины слёзы есть! И Женины следы есть! И вчерашние — есть, и позавчерашние, и даже позапозавчерашние — тоже есть.
При каждом «поза…» Желудино загибал по одному пальцу. Загнул три. Внимательно посмотрел на них со всех сторон и вдруг обрадовался:
— Желугавчик! Значит, твой нос не обманщик! А обманщик знаешь кто?.. Кротовый лабиринт. Мы пробыли в нём целых три «поза». То есть я хотел сказать: три дня. А думали, что — один. Потому что под землёй солнышка нет! Женя четвёртый день нас ищет. И никуда мы с этой полянки не уйдём!
О ТОМ, КАК ЖЕЛУСТРЁНОК УЧИТСЯ ХОДИТЬ, А ЖЕЛУГАВЧИК УЗНАЁТ, ЧТО ЛАЯТЬ НА ВСЕХ НЕОБЯЗАТЕЛЬНО
Проспав день и ночь подряд, Желустрёнок разбудил всех ранним утром:
— Вставайте, сони! Уже солнышко встало. И я встал. А вы ещё спите.
Все рассмеялись. А Желустрёнок обиделся:
— Я не люблю, когда надо мной смеются!
Ему рассказали, как он заснул у выхода из подземелья, как его везли. Но он ничему не верил:
— Неправда! Мы, страусы, выносливые птицы! Я докажу. Я вот сейчас как побегу…
— Стой! — строго сказал Желудино. — Никуда ты не побежишь, хвастунишка. Сейчас ты умоешься росой, а потом будешь учиться ходить. Тебя, Желугавчик, назначаю инструктором. И чтоб к приходу Жени он хоть стоять умел как следует. Понял?
На ровной лужайке, между кустами жёлтой акации, Желустрёнок под присмотром Желугавчика учился ходить. Пока Желустрёнок стоял, его неуклюжие длинные ноги вели себя прилично. Но стоило только сдвинуться с места, как они тотчас показывали свой вздорный нрав. То правая нога не хотела пропускать вперёд себя левую, и Желустрёнок падал носом в траву. То левая, в отместку, наступала на правую, и страусёнок вновь оказывался на земле.
Желугавчик охрип, подавая советы. Маленькие беспомощные крылышки Желустрёнка растопырились. Длинные чёрные перья хвоста дрожали. Гордая голова на длинной шее опустилась к земле, чтобы не так далеко было падать. Он уже не кричал больше, что будет обгонять поезда.
Только к полудню, пристально наблюдая за ногами, Желустрёнок сумел пройти всю лужайку от конца до конца.
— Молодец! — похвалил Желугавчик. — Теперь учись ходить, не глядя на ноги. Глаза тебе для другого нужны.
Страусёнок старался изо всех сил. Но как только он переставал следить за ногами, они запутывались в узел и Желустрёнок снова падал.
Окончив занятия, охрипший Желугавчик поплёлся к стройному растению ласковцу, которое казалось ему высоченным деревом. На макушке ласковца качались желтоватые зонтики цветов, а на прямой, как шпага, стебель были нанизаны округлые листья, похожие на сизо-зелёные чашечки.
Нижний листик-чашечку Желудино назвал кувшинчиком, потому что за ночь он чуть не до краёв наполнялся чудесной росой.
Став на задние лапы, Желугавчик дотянулся до кувшинчика и напился всласть. Потом, чуть отдохнув под лопухом, стал носиться по полянке и облаивать всех, кто попадался ему на глаза. Букашки, жучки, кузнечики удирали от него во все лопатки. Испуганные мотыльки и бабочки шарахались в стороны, теряя пыльцу с крыльев. И вдруг из рощи вышел большущий чёрный Жук-Носорог, грозно повёл усами и сказал сердито:
— Ты чего шум поднял?!
— А кто ты такой?.. Я и тебя облаю!
— Лаять на врагов нужно! А ты всех распугал. Стыдно, брат!
— Разве они не враги? — удивился Желугавчик. — Я же их не знаю, потому и лаю!
— Эх ты… Даже врагов от друзей отличить не можешь. Совсем глупый, — презрительно проворчал Жук и ушёл в чащу.
А Желугавчик от удивления и обиды смолк. На кого нужно лаять и на кого не нужно, он не знал. И теперь терялся в догадках.
Но раздумывать долго он не любил. «Нужно узнавать врагов по запаху!» — решил Желугавчик и принялся обнюхивать всё подряд: цветы, жуков, кусты и травы… Любопытный нос с разгону ткнулся в красивые ярко-зелёные листья крапивы. И тотчас будто сотни горячих иголок вонзились в него.
Желугавчик заскулил, заплакал, катался по земле от нестерпимой боли и тёр лапами нос, пытаясь выдрать эти горячие иголки.
Братья окружили его, жалели, но не знали, чем помочь.
Желугавчик случайно ткнулся в прохладный сочный лист подорожника и… замолк — боль понемногу утихала.
— Хор-р-роший подор-рожник… Хор-роший, — тихонько скулил он, — а кр-рапива плох-хая… горрячая…
И тут откуда ни возьмись — Муха-Жигалка.
«Какая красивенькая, — подумал Желугавчик. — Сама рябенькая, а глазки красные… Наверно, она услышала, как я плачу, и хочет меня пожалеть…»
И только он успел так подумать, Муха-Жигалка спикировала на нос да как укусит!
У Желугавчика аж в глазах потемнело. Он вскочил, залаял, прыгнул, щёлкнув зубами. Но муха не унималась, кружила над ним и всё норовила жигануть в больной нос.
Желугавчик испугался, поджал хвост, хотел уже бежать, спрятаться в траве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13