Кубы там составлены так, чтобы образовать колонны храма с телом Орина, лежащим вдоль них, словно средняя колонна, Человек между силами Добра и Зла.
ОБЩЕЕ ЗАКЛЯТИЕ
Ключом к непосредственному использованию кубов для наложения заклятия является хорошая концентрация – причина, по которой Тирсель заставлял Конала практиковаться всю зиму. Называние кубов в определенной последовательности приводит оператора к особому ментальному состоянию, служа для концентрации сил и создавая определенное равновесие, при достижении которого названный компонент светится. Сначала четыре белых куба складывают в квадрат, вводя их в соприкосновение, черные располагают по четырем диагональным углам. Затем кубы называют по именам или номенам, каждого куба касаются после того, как оператор произносит номен именно этого куба. (Номены берут свое начало от восьми защитных выпадов с мечом – еще одна из символических связей, высоко чтимая михайлинцами.) Мы можем отнести иомены к мнемоническим пусковым механизмам, которые необходимы для инициации ментального состояния при манипулировании и уравновешивании потоков энергии, которые образуют матрицу заклятия.
Белые кубы называются первыми, удерживая в фокусе позитивные потоки энергии, в следующем порядке.
Каждый начинает светиться белым изнутри, как только его активизируют.
Затем называют черные кубы, смещая баланс к отрицательным полюсам – отрицательным не просто в общем, неопределенном смысле этого слова, а отрицательным по отношению к белым, уже названным кубам.
Теперь названные кубы должны быть уравновешены, каждая пара приводится в соответствие не только непосредственно друг с другом, но и по отношению к остальным трем парам. Удерживая на этом свое внимание, оператор теперь противопоставляет белому кубу черные в следующем порядке и дает каждой паре свой патроним. Эти патронимы являются сбалансированными мнемоническими приемами, приводящими в действие психические процессы, происходящие в разуме оператора.
Слияние противоположностей дает четыре серебристо-серых “ректоида”, или двойных куба, которые Тирсель относит к компонентам заклятия.
Некоторые магические системы соотносят компоненты заклятия с Повелителями Стихий и их Сторожевыми Башнями или Архангелами Четырех Сторон Света. Некоторые предпочитают символику колонн. И это – все еще действующие обычаи. (В поисках святого Камбера.)
То, что следует затем, является по-настоящему магической частью процедуры. Так как теперь, после установки четырех активированных “башен” вокруг заклинаемого человека или места, оператор должен запустить последний процесс, который соединит эти башни во времени и пространстве. Непосредственные очертания охраняемого башнями поля будут определены их расположением – обычно они располагаются в четырех точках окружности или эллипса, причем первой выставляется восточная. Поле обычно ограничивается горизонталью пола, что означает, что в теории опасность может подкрасться снизу, однако протяженность поля может быть увеличена и включать в себя и то, что лежит вне этой горизонтали. Обратитесь к заклятию Грегори, которым он заговаривает круг в киилле перед введением Кверона в состав Камберианского совета, когда для Кверона становится ясно, что купол круга возведен как над ним, так и под ним. (Скорбь Гвинедда.)
Активация заклятий, таким образом, является заключительной частью акта балансировки, хотя физическая сторона этой процедуры достаточно проста. Оператор просто указывает на каждую из башен по очереди, называя их по патронимам – “Primus, Secundus, Tertius et Quartus” – и завершает все приказом: “Fiat lux!” Да будет свет! Если все было сделано правильно, то моментально возгорается свет. После чего, если оператор желает изменить площадь наложения заклятия, он должен лишь переместить башни либо внутрь, либо за круг. Или направить потоки энергии либо внутрь либо вовне фокусом ладоней своих рук. Активация может быть произведена как изнутри, так и снаружи заговоренной зоны. Хотя обычно лишь оператор, который накладывает заклятия, способен контролировать или снять их.
Здесь нужно сделать важное замечание относительно того, что порядок счета кубов (или ректоридов) не повторяет непосредственное обращение часовой стрелки, начиная отсчет с восточной точки, чего следовало бы ожидать, но скорее имеет Z-образный характер или “форму молнии”, конфигурацию, аналогичную направлению роста “Дерева Жизни” или направлению движения солнца с востока на запад. Она также соотносится с порядком наименований геральдических четвертей счета.
Таким образом перемещение от Primus до Quartus происходит так, что Primus представляет восток, Secundus – юг, как и ожидалось, Quartus соответствует западу, Tertius – северу. Для заключительного закрепления они именуются по патронимам в должном порядке: Primus, Secundus, Tertius и Quartus, Fiat lux – в порядке, не соотносящемся с более обычными заклинаниями сторон света.
Демонтировать или “снять” общее заклинание намного проще, чем наложить его – данная процедура фактически не представляет никакого интереса и описывается впервые лишь в “Королевском правосудии”, где Морган снимает заклятие, которое он использовал, чтобы защитить себя и Келсона, по ходу создавая коммуникационную нить, связующую его с Дунканом.
Качая головой, чтобы избежать дальнейшей дискуссии до тех пор, покуда он не будет готов, Морган задул свечу, помещенную на походный стол между ними, и надел кольцо-печатку, которым только что воспользовался как точкой для концентрации. Вещи вокруг них были едва различимы в красноватом свете фонаря, свисавшего с верхушки палатки. Купол заклятия, который он воздвиг, чтобы укрыть себя и Келсона, светился холодным, чуть серебристым светом. На некоторое время он засветился ярче, когда он поднял обе руки на высоту плеч с раскрытыми ладонями вверх, делая медленный, уводящий в себя вдох.
– Ex tenebris te vocavi, Domine, – прошептал Морган, медленно поворачивая ладони книзу. – Те vocavi, et lucem dedisti. Из тьмы я воззвал к Тебе, о Господи. Я воззвал к Тебе и Ты даровал свет. Nunc dimitis servum tuum secundum verbum tuum in pace. Fiat voluntas tua. Amen. Позволь теперь слуге Твоему уйти с миром согласно воле Твоей. Да будет исполнена воля Твоя…
Как только он опустил руки, свет, окружавший их, стал понемногу слабеть и вскоре угас, оставив после себя лишь четыре пары кубов размером с игральные кости, поставленные друг на друга, белые на черные, напоминая башни, в четырех точках, соответствующих сторонам света, позади стульев, на которых они сидели. Как только Келсон нагнулся, чтобы убрать их, две из четырех башен опрокинулись, слишком случайно расположившись на соломе, покрывающей пол внутри палатки, чтобы стоять устойчиво на ребре, не покачиваясь, как это обычно случается во время сеанса магии. Морган сел в свое кресло и вздохнул, устало потирая переносицу большим и указательным пальцами, пока Келсон складывал магические кубы в футляр из красной кожи. (Королевское правосудие.)
Хотя мы не знали об этом ко времени, когда впервые упоминали о магических кубах в “Возвышении дерини”, стало известно о существовании в нашем мире эквивалента общему заклятию, в котором используются синие и белые свечи вместо черных и белых кубов. Выражаясь кратко, защитные барьеры поднимаются, как только свечи будут освящены, связаны красной шелковой нитью по две, зажжены и расставлены по краям заклинаемого места. Защитные барьеры существуют до тех пор, пока горят свечи.
В весьма доверительной манере несколько читателей, которые увлекаются “картами Таро”, рассказали мне, что, расставив магические кубы на столе, где должно произойти гадание, можно уменьшить помехи, вызываемые внешними энергетическими потоками, что помогает усилить спокойное сосредоточенное ментальное состояние, благоприятно сказывающееся на результатах.
АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ МАТРИЦЫ
Как мы знаем из исследований магии времен Камбера, общее заклятие не единственный способ, в котором могут быть использованы кубы. Когда Камбер впервые демонстрирует одну из разновидностей их применения Йораму (Святой Камбер.), подчеркивая возможную связь, которую он проводит между маленькими магическими кубами и огромным в форме куба алтарем в подземелье Грекоты, ясно из контекста, что он уже давно готов к тому, чтобы испытать действие хотя бы нескольких других пермутаций – эта идея повергает в ужас консервативного Йорама. Эта необычная демонстрация начинается со стандартной начальной расстановки кубов – четыре белых в центре и четыре черных по углам, но затем Камбер переставляет Prime с Quinte и Quarte с Octave.
Впоследствии Камбер складывает кубы один на другой, передвигая их скорее извне внутрь, чем изнутри наружу (как это делают, когда складывают обычное общее заклятие), в следующем порядке и с определенным конечным результатом:
Йорам находит, что вначале трудно обнаружить связь, но Камбер настаивает на продолжении до тех пор, пока его сын не приходит к требуемому заключению.
– Я понимаю – куб состоит из восьми чередующихся черных и белых кубов, – наконец прошептал Йорам. – И алтарь тоже сделан из восьми черных и белых кубов. – Он старался встретить взгляд отца. – Ты говоришь, что кубы, составляющие алтарь, – часть гигантской матрицы общего заклинания?
Камбер вздохнул и сгреб ладонью кубики в черный бархатный мешочек. Он не поднял глаз и не заговорил, пока не завязал мешочек и не спрятал его в тунике.
– Этого я не знаю. Я не думаю, что это имеет отношение к общему заклинанию. Но я начинаю догадываться, что это действительно какая-то матрица. По крайней мере, я думаю, что алтарь может быть символом тех кубов, которые мы использовали. По сути, то, что мы прибегаем к кубам общего заклятия, отклонение от нормы. Я уже отыскал наброски целой дюжины других, и наверняка существуют еще варианты. К сожалению, я еще не понял, как они действуют.
– Дюжину разных матриц? – присвистнул Йорам. – Ты попробовал уже какие-нибудь из них? Камбер покачал головой.
– Я побаиваюсь. Я не имею понятия, что может произойти. С этим в особенности. – Он вновь положил на алтарь свою руку. – Если алтарь – символ какого-то определенного заклинания, вводимого в силу этим вариантом, что, я думаю, весьма вероятно, то тогда эффект от его использования должен быть по-настоящему грандиозным и затрагивать, по-видимому, самую суть наших способностей дерини. Очевидно, что этот алтарь обладает могучей силой, если мы все еще способны различить ее следы по прошествии сотен лет. Кто знает, что мы выпустим на волю, если будем экспериментировать без соответствующих приготовлений? Нам не следует торопиться. (Святой Камбер.)
14. МАГИЧЕСКИЕ КУБЫ: УСЛОЖНЕННЫЕ ПЕРМУТАЦИИ
В следующее десятилетие Камбер и его родня, очевидно, набрались достаточной смелости, чтобы испытать по крайней мере некоторые пермутации, о которых уже упоминал Камбер, так как они на самом деле обнаруживают физические постройки, начатые таинственным братством Эйрсид, так и не завершенные, которые впоследствии превратили в место собраний Камберианского совета. (Каким образом они узнали о теоретическом существовании Портала внутри легендарного комплекса и набрались мужества, чтобы осмелиться на слепой прыжок к Порталу, неизвестному никому из них, история отдельная, которая когда-нибудь будет рассказана.)
В любом случае, вновь обретенные знания продолжали накапливаться в течение следующих десяти-двенадцати лет, так что ко смерти Дэвина в конце сентября 917 года, по крайней мере одна дополнительная пермутация кубов стала обычной и ничем не примечательной частью процедуры, имевшей место в Камберианском совете, проводимой для того, чтобы воздвигнуть и вновь убрать черный с белым кубический алтарь (очень похожий на тот, что находился в подземельях Грекоты), установленный в центре киилля, ритуальной комнаты Совета. Как только весть о смерти Дэвина разнеслась в округе, члены Совета собрались вместе. Камбер использовал процесс возведения алтаря в качестве средства, позволяющего ему взять под контроль свое горе.
Камбер сделал глубокий вдох и заставил свое сознание стереть слова архиепископа, положив палец на грань верхнего левого белого куба, прежде чем мысленно произнести номен. Prime!
Он не произнес ни слова вслух, но мгновенно куб засветился изнутри, сияя холодным белым светом.
Seconde!
Правый верхний куб тоже замерцал.
Tierce!
То же произошло и с кубом, лежащим под первым.
Quarte!
Активация последнего превратила их в единый неярко сияющий квадрат белого света, белее, чем плита, на которой они лежали. Мгновение Камбер помедлил, чтобы переместить свое восприятие к другой стороне баланса, с белой на черную, и потом прикоснуться к черному кубу рядом с Prime. Голос Джёффрэя казался не имеющим смысла гулом. Камбер произнес имя первого черного куба:
Quinte!
В ощутившем прикосновение кубе зажглась искра жизни, иссиня-черное мерцание темнейшего огня опала, как только Камбер перешел к следующему.
Sixte!
Пламя, казалось, мгновенно перепрыгнуло от первого черного куба к пальцу Камбера, к другому и следующему, как только он быстро, друг за другом касался оставшихся кубов.
Septime! Octave!
Как только огонь внутри последнего куба успокоился, Камбер сделал глубокий вдох и разрешил своему сознанию возвратиться к словам Джёффрэя, едва вздрогнув, словно то, на чьем пути он воздвиг преграду, ворвалось внутрь со всей силой, заполняя брешь его короткого психического отсутствия… Встряхнув головой, Камбер вновь поднял защитные поля и преградил путь словам Джёффрэя, на мгновение остановившись, чтобы уравновесить белое и черное, когда он положил два первых пальца на Prime и Quinte и мысленно произнес фразу.
Prime et Quinte inversus! Он поменял положение этих кубов и ощутил, как слегка деформировались потоки энергии.
Quarte et Octave inversus!
Вновь перестановка, переплетение, скручивание потока. Он положил кончики своих пальцев на Septime и поменял его местами с Prime.
Prime et Septime inversus! Sixte et Quarte inversus!
Последняя фраза – прямое соответствие между действием и словом.
Теперь кубы лежали в форме Андреевского креста, одна диагональ пылала насыщенным иссиня-черным, другая мерцала белым на белой мраморной плите. Эту работу и их перестановку он сделал, непрерывно привлекая все больше и больше энергии, прокладывая новые нити, при помощи которых он осуществит задуманное. Он возвратился к остальным, их слова, произнесенные за прошедшие несколько секунд, потоком устремились в его сознание, заставляя его вздрогнуть от силы, сопровождающей их эмоции… Постепенно он завладел взглядом каждого.
– Это будет нечто новое для некоторых из вас, – сказал он твердым голосом, в то время как порядок занимал место потока простых эмоций. – Энсель, Джесс, сейчас вы увидите одну из немногих двухуровневых конфигураций, которые у нас хватило духу испробовать, и одну из еще более немногих, которые мы заставили работать. До сегодняшнего дня казалось, что применение ее ограничено, но мы все еще исследуем ее. И поблагодарить за это мы должны Эвайн.
Эвайн чуть улыбнулась. Камбер осторожно поднял куб, называемый Septime, и поместил его на Quinte, черный на черный.
Quintus! – проговорил он про себя и почувствовал всего на мгновение, прежде чем он перешел к Quarte, взгромоздив его на Seconde, белый на белый, как поток энергии омывает его пальцы.
Sixtus!
– Еще немного энергии, соединяя с первыми, – пробормотал он, жестом давая понять, чтобы они сами почувствовали это.
Он ощутил их поддержку и всевозрастающее любопытство Энселя и Джесса, когда он поставил Prime на Tierce, а Sixte на Octave.
Septimus! Octavius!
Камбер не знал, важны ли слова сами по себе – он подозревал, что нет, – но потоки ментальной энергии за ними были, и он мог чувствовать, как они струятся вокруг его пальцев, когда он держал руку над кубом, имя которого он только что произнес. “Колонны Храма” – так Порам назвал эту конфигурацию, когда впервые увидел ее. Она напоминала им разбитый алтарь в подземелье Грекоты.
Осторожно вставая, Камбер уверенно положил руку на его верхнюю грань… Потом он привел в движение потоки энергии.
Он чувствовал, как они щекочут его руку и поверхность ладони, и даже его мозг, словно рука и кубы слились в вибрирующее целое. Как только он объял своим разумом потоки энергии и сплел их в решетку, он мог ощутить растущий потенциал, и когда он начал медленно поднимать руку, куб и мраморная плита двинулись за ней, почти беззвучно, лишь со слабым шорохом двигающегося полированного камня.
Плита продолжала подниматься без труда, будто это было перышко, а не мрамор, подпираемый четырьмя большими кубами чередующегося черного и белого. Камбер стоял, все еще склонившись над меньшим кубом, чью силу он использовал. Затем стал появляться второй уровень белых и черных кубов, расположенных в противовес с первыми, под конец открыв черное основание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
ОБЩЕЕ ЗАКЛЯТИЕ
Ключом к непосредственному использованию кубов для наложения заклятия является хорошая концентрация – причина, по которой Тирсель заставлял Конала практиковаться всю зиму. Называние кубов в определенной последовательности приводит оператора к особому ментальному состоянию, служа для концентрации сил и создавая определенное равновесие, при достижении которого названный компонент светится. Сначала четыре белых куба складывают в квадрат, вводя их в соприкосновение, черные располагают по четырем диагональным углам. Затем кубы называют по именам или номенам, каждого куба касаются после того, как оператор произносит номен именно этого куба. (Номены берут свое начало от восьми защитных выпадов с мечом – еще одна из символических связей, высоко чтимая михайлинцами.) Мы можем отнести иомены к мнемоническим пусковым механизмам, которые необходимы для инициации ментального состояния при манипулировании и уравновешивании потоков энергии, которые образуют матрицу заклятия.
Белые кубы называются первыми, удерживая в фокусе позитивные потоки энергии, в следующем порядке.
Каждый начинает светиться белым изнутри, как только его активизируют.
Затем называют черные кубы, смещая баланс к отрицательным полюсам – отрицательным не просто в общем, неопределенном смысле этого слова, а отрицательным по отношению к белым, уже названным кубам.
Теперь названные кубы должны быть уравновешены, каждая пара приводится в соответствие не только непосредственно друг с другом, но и по отношению к остальным трем парам. Удерживая на этом свое внимание, оператор теперь противопоставляет белому кубу черные в следующем порядке и дает каждой паре свой патроним. Эти патронимы являются сбалансированными мнемоническими приемами, приводящими в действие психические процессы, происходящие в разуме оператора.
Слияние противоположностей дает четыре серебристо-серых “ректоида”, или двойных куба, которые Тирсель относит к компонентам заклятия.
Некоторые магические системы соотносят компоненты заклятия с Повелителями Стихий и их Сторожевыми Башнями или Архангелами Четырех Сторон Света. Некоторые предпочитают символику колонн. И это – все еще действующие обычаи. (В поисках святого Камбера.)
То, что следует затем, является по-настоящему магической частью процедуры. Так как теперь, после установки четырех активированных “башен” вокруг заклинаемого человека или места, оператор должен запустить последний процесс, который соединит эти башни во времени и пространстве. Непосредственные очертания охраняемого башнями поля будут определены их расположением – обычно они располагаются в четырех точках окружности или эллипса, причем первой выставляется восточная. Поле обычно ограничивается горизонталью пола, что означает, что в теории опасность может подкрасться снизу, однако протяженность поля может быть увеличена и включать в себя и то, что лежит вне этой горизонтали. Обратитесь к заклятию Грегори, которым он заговаривает круг в киилле перед введением Кверона в состав Камберианского совета, когда для Кверона становится ясно, что купол круга возведен как над ним, так и под ним. (Скорбь Гвинедда.)
Активация заклятий, таким образом, является заключительной частью акта балансировки, хотя физическая сторона этой процедуры достаточно проста. Оператор просто указывает на каждую из башен по очереди, называя их по патронимам – “Primus, Secundus, Tertius et Quartus” – и завершает все приказом: “Fiat lux!” Да будет свет! Если все было сделано правильно, то моментально возгорается свет. После чего, если оператор желает изменить площадь наложения заклятия, он должен лишь переместить башни либо внутрь, либо за круг. Или направить потоки энергии либо внутрь либо вовне фокусом ладоней своих рук. Активация может быть произведена как изнутри, так и снаружи заговоренной зоны. Хотя обычно лишь оператор, который накладывает заклятия, способен контролировать или снять их.
Здесь нужно сделать важное замечание относительно того, что порядок счета кубов (или ректоридов) не повторяет непосредственное обращение часовой стрелки, начиная отсчет с восточной точки, чего следовало бы ожидать, но скорее имеет Z-образный характер или “форму молнии”, конфигурацию, аналогичную направлению роста “Дерева Жизни” или направлению движения солнца с востока на запад. Она также соотносится с порядком наименований геральдических четвертей счета.
Таким образом перемещение от Primus до Quartus происходит так, что Primus представляет восток, Secundus – юг, как и ожидалось, Quartus соответствует западу, Tertius – северу. Для заключительного закрепления они именуются по патронимам в должном порядке: Primus, Secundus, Tertius и Quartus, Fiat lux – в порядке, не соотносящемся с более обычными заклинаниями сторон света.
Демонтировать или “снять” общее заклинание намного проще, чем наложить его – данная процедура фактически не представляет никакого интереса и описывается впервые лишь в “Королевском правосудии”, где Морган снимает заклятие, которое он использовал, чтобы защитить себя и Келсона, по ходу создавая коммуникационную нить, связующую его с Дунканом.
Качая головой, чтобы избежать дальнейшей дискуссии до тех пор, покуда он не будет готов, Морган задул свечу, помещенную на походный стол между ними, и надел кольцо-печатку, которым только что воспользовался как точкой для концентрации. Вещи вокруг них были едва различимы в красноватом свете фонаря, свисавшего с верхушки палатки. Купол заклятия, который он воздвиг, чтобы укрыть себя и Келсона, светился холодным, чуть серебристым светом. На некоторое время он засветился ярче, когда он поднял обе руки на высоту плеч с раскрытыми ладонями вверх, делая медленный, уводящий в себя вдох.
– Ex tenebris te vocavi, Domine, – прошептал Морган, медленно поворачивая ладони книзу. – Те vocavi, et lucem dedisti. Из тьмы я воззвал к Тебе, о Господи. Я воззвал к Тебе и Ты даровал свет. Nunc dimitis servum tuum secundum verbum tuum in pace. Fiat voluntas tua. Amen. Позволь теперь слуге Твоему уйти с миром согласно воле Твоей. Да будет исполнена воля Твоя…
Как только он опустил руки, свет, окружавший их, стал понемногу слабеть и вскоре угас, оставив после себя лишь четыре пары кубов размером с игральные кости, поставленные друг на друга, белые на черные, напоминая башни, в четырех точках, соответствующих сторонам света, позади стульев, на которых они сидели. Как только Келсон нагнулся, чтобы убрать их, две из четырех башен опрокинулись, слишком случайно расположившись на соломе, покрывающей пол внутри палатки, чтобы стоять устойчиво на ребре, не покачиваясь, как это обычно случается во время сеанса магии. Морган сел в свое кресло и вздохнул, устало потирая переносицу большим и указательным пальцами, пока Келсон складывал магические кубы в футляр из красной кожи. (Королевское правосудие.)
Хотя мы не знали об этом ко времени, когда впервые упоминали о магических кубах в “Возвышении дерини”, стало известно о существовании в нашем мире эквивалента общему заклятию, в котором используются синие и белые свечи вместо черных и белых кубов. Выражаясь кратко, защитные барьеры поднимаются, как только свечи будут освящены, связаны красной шелковой нитью по две, зажжены и расставлены по краям заклинаемого места. Защитные барьеры существуют до тех пор, пока горят свечи.
В весьма доверительной манере несколько читателей, которые увлекаются “картами Таро”, рассказали мне, что, расставив магические кубы на столе, где должно произойти гадание, можно уменьшить помехи, вызываемые внешними энергетическими потоками, что помогает усилить спокойное сосредоточенное ментальное состояние, благоприятно сказывающееся на результатах.
АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ МАТРИЦЫ
Как мы знаем из исследований магии времен Камбера, общее заклятие не единственный способ, в котором могут быть использованы кубы. Когда Камбер впервые демонстрирует одну из разновидностей их применения Йораму (Святой Камбер.), подчеркивая возможную связь, которую он проводит между маленькими магическими кубами и огромным в форме куба алтарем в подземелье Грекоты, ясно из контекста, что он уже давно готов к тому, чтобы испытать действие хотя бы нескольких других пермутаций – эта идея повергает в ужас консервативного Йорама. Эта необычная демонстрация начинается со стандартной начальной расстановки кубов – четыре белых в центре и четыре черных по углам, но затем Камбер переставляет Prime с Quinte и Quarte с Octave.
Впоследствии Камбер складывает кубы один на другой, передвигая их скорее извне внутрь, чем изнутри наружу (как это делают, когда складывают обычное общее заклятие), в следующем порядке и с определенным конечным результатом:
Йорам находит, что вначале трудно обнаружить связь, но Камбер настаивает на продолжении до тех пор, пока его сын не приходит к требуемому заключению.
– Я понимаю – куб состоит из восьми чередующихся черных и белых кубов, – наконец прошептал Йорам. – И алтарь тоже сделан из восьми черных и белых кубов. – Он старался встретить взгляд отца. – Ты говоришь, что кубы, составляющие алтарь, – часть гигантской матрицы общего заклинания?
Камбер вздохнул и сгреб ладонью кубики в черный бархатный мешочек. Он не поднял глаз и не заговорил, пока не завязал мешочек и не спрятал его в тунике.
– Этого я не знаю. Я не думаю, что это имеет отношение к общему заклинанию. Но я начинаю догадываться, что это действительно какая-то матрица. По крайней мере, я думаю, что алтарь может быть символом тех кубов, которые мы использовали. По сути, то, что мы прибегаем к кубам общего заклятия, отклонение от нормы. Я уже отыскал наброски целой дюжины других, и наверняка существуют еще варианты. К сожалению, я еще не понял, как они действуют.
– Дюжину разных матриц? – присвистнул Йорам. – Ты попробовал уже какие-нибудь из них? Камбер покачал головой.
– Я побаиваюсь. Я не имею понятия, что может произойти. С этим в особенности. – Он вновь положил на алтарь свою руку. – Если алтарь – символ какого-то определенного заклинания, вводимого в силу этим вариантом, что, я думаю, весьма вероятно, то тогда эффект от его использования должен быть по-настоящему грандиозным и затрагивать, по-видимому, самую суть наших способностей дерини. Очевидно, что этот алтарь обладает могучей силой, если мы все еще способны различить ее следы по прошествии сотен лет. Кто знает, что мы выпустим на волю, если будем экспериментировать без соответствующих приготовлений? Нам не следует торопиться. (Святой Камбер.)
14. МАГИЧЕСКИЕ КУБЫ: УСЛОЖНЕННЫЕ ПЕРМУТАЦИИ
В следующее десятилетие Камбер и его родня, очевидно, набрались достаточной смелости, чтобы испытать по крайней мере некоторые пермутации, о которых уже упоминал Камбер, так как они на самом деле обнаруживают физические постройки, начатые таинственным братством Эйрсид, так и не завершенные, которые впоследствии превратили в место собраний Камберианского совета. (Каким образом они узнали о теоретическом существовании Портала внутри легендарного комплекса и набрались мужества, чтобы осмелиться на слепой прыжок к Порталу, неизвестному никому из них, история отдельная, которая когда-нибудь будет рассказана.)
В любом случае, вновь обретенные знания продолжали накапливаться в течение следующих десяти-двенадцати лет, так что ко смерти Дэвина в конце сентября 917 года, по крайней мере одна дополнительная пермутация кубов стала обычной и ничем не примечательной частью процедуры, имевшей место в Камберианском совете, проводимой для того, чтобы воздвигнуть и вновь убрать черный с белым кубический алтарь (очень похожий на тот, что находился в подземельях Грекоты), установленный в центре киилля, ритуальной комнаты Совета. Как только весть о смерти Дэвина разнеслась в округе, члены Совета собрались вместе. Камбер использовал процесс возведения алтаря в качестве средства, позволяющего ему взять под контроль свое горе.
Камбер сделал глубокий вдох и заставил свое сознание стереть слова архиепископа, положив палец на грань верхнего левого белого куба, прежде чем мысленно произнести номен. Prime!
Он не произнес ни слова вслух, но мгновенно куб засветился изнутри, сияя холодным белым светом.
Seconde!
Правый верхний куб тоже замерцал.
Tierce!
То же произошло и с кубом, лежащим под первым.
Quarte!
Активация последнего превратила их в единый неярко сияющий квадрат белого света, белее, чем плита, на которой они лежали. Мгновение Камбер помедлил, чтобы переместить свое восприятие к другой стороне баланса, с белой на черную, и потом прикоснуться к черному кубу рядом с Prime. Голос Джёффрэя казался не имеющим смысла гулом. Камбер произнес имя первого черного куба:
Quinte!
В ощутившем прикосновение кубе зажглась искра жизни, иссиня-черное мерцание темнейшего огня опала, как только Камбер перешел к следующему.
Sixte!
Пламя, казалось, мгновенно перепрыгнуло от первого черного куба к пальцу Камбера, к другому и следующему, как только он быстро, друг за другом касался оставшихся кубов.
Septime! Octave!
Как только огонь внутри последнего куба успокоился, Камбер сделал глубокий вдох и разрешил своему сознанию возвратиться к словам Джёффрэя, едва вздрогнув, словно то, на чьем пути он воздвиг преграду, ворвалось внутрь со всей силой, заполняя брешь его короткого психического отсутствия… Встряхнув головой, Камбер вновь поднял защитные поля и преградил путь словам Джёффрэя, на мгновение остановившись, чтобы уравновесить белое и черное, когда он положил два первых пальца на Prime и Quinte и мысленно произнес фразу.
Prime et Quinte inversus! Он поменял положение этих кубов и ощутил, как слегка деформировались потоки энергии.
Quarte et Octave inversus!
Вновь перестановка, переплетение, скручивание потока. Он положил кончики своих пальцев на Septime и поменял его местами с Prime.
Prime et Septime inversus! Sixte et Quarte inversus!
Последняя фраза – прямое соответствие между действием и словом.
Теперь кубы лежали в форме Андреевского креста, одна диагональ пылала насыщенным иссиня-черным, другая мерцала белым на белой мраморной плите. Эту работу и их перестановку он сделал, непрерывно привлекая все больше и больше энергии, прокладывая новые нити, при помощи которых он осуществит задуманное. Он возвратился к остальным, их слова, произнесенные за прошедшие несколько секунд, потоком устремились в его сознание, заставляя его вздрогнуть от силы, сопровождающей их эмоции… Постепенно он завладел взглядом каждого.
– Это будет нечто новое для некоторых из вас, – сказал он твердым голосом, в то время как порядок занимал место потока простых эмоций. – Энсель, Джесс, сейчас вы увидите одну из немногих двухуровневых конфигураций, которые у нас хватило духу испробовать, и одну из еще более немногих, которые мы заставили работать. До сегодняшнего дня казалось, что применение ее ограничено, но мы все еще исследуем ее. И поблагодарить за это мы должны Эвайн.
Эвайн чуть улыбнулась. Камбер осторожно поднял куб, называемый Septime, и поместил его на Quinte, черный на черный.
Quintus! – проговорил он про себя и почувствовал всего на мгновение, прежде чем он перешел к Quarte, взгромоздив его на Seconde, белый на белый, как поток энергии омывает его пальцы.
Sixtus!
– Еще немного энергии, соединяя с первыми, – пробормотал он, жестом давая понять, чтобы они сами почувствовали это.
Он ощутил их поддержку и всевозрастающее любопытство Энселя и Джесса, когда он поставил Prime на Tierce, а Sixte на Octave.
Septimus! Octavius!
Камбер не знал, важны ли слова сами по себе – он подозревал, что нет, – но потоки ментальной энергии за ними были, и он мог чувствовать, как они струятся вокруг его пальцев, когда он держал руку над кубом, имя которого он только что произнес. “Колонны Храма” – так Порам назвал эту конфигурацию, когда впервые увидел ее. Она напоминала им разбитый алтарь в подземелье Грекоты.
Осторожно вставая, Камбер уверенно положил руку на его верхнюю грань… Потом он привел в движение потоки энергии.
Он чувствовал, как они щекочут его руку и поверхность ладони, и даже его мозг, словно рука и кубы слились в вибрирующее целое. Как только он объял своим разумом потоки энергии и сплел их в решетку, он мог ощутить растущий потенциал, и когда он начал медленно поднимать руку, куб и мраморная плита двинулись за ней, почти беззвучно, лишь со слабым шорохом двигающегося полированного камня.
Плита продолжала подниматься без труда, будто это было перышко, а не мрамор, подпираемый четырьмя большими кубами чередующегося черного и белого. Камбер стоял, все еще склонившись над меньшим кубом, чью силу он использовал. Затем стал появляться второй уровень белых и черных кубов, расположенных в противовес с первыми, под конец открыв черное основание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36