— с чувством воскликнул Перегрин, садясь в такси, чтобы вернуться в Каледонский клуб. — Еще час таких занятий — и моя голова распухнет до размеров замка Бленхейм!
Адам рассеянно улыбнулся в ответ. Голова его была занята другим: он перебирал в уме четыре названия, оставшихся в списке. Все четыре замка располагались на возвышенностях над водой, все четыре уже существовали при жизни Майкла Скотта, однако, если не считать этого, дальше не удалось продвинуться ни на шаг.
— Ну что ж, могло быть и хуже, — со вздохом произнес он. — Но признаюсь, я надеялся, что нам удастся достичь большего.
Перегрин поморщился:
— Понимаю, что вы хотите сказать. Любой из оставшихся в списке замков может оказаться тем, который мы ищем… или ни один из них. Я ведь мог и ошибиться.
— Вы так считаете? — мягко спросил Адам.
— Да нет… Но если только вы не знаете других источников информации, о которых еще не говорили, я не представляю, каким образом сузить список до одного названия.
Адам покачал головой.
— Боюсь, вы правы. Мы добились максимума, который можно было достичь, работая с бумагами. Все, что нам осталось сделать, — это нанести личный визит во все эти места.
Вид у Перегрина вдруг сделался чуть испуганным.
— Вы хотите сказать, мы туда поедем?
— Да.
— Но… ведь это требует времени.
— День или два, — согласился Адам. — Но если мы с чего-то не начнем, мы ведь так ничего и не найдем, верно?
— Пожалуй, да, — вздохнул Перегрин. — Раз так, нам лучше сегодня же вечером вылететь обратно в Шотландию.
Адам сдвинул брови так, что между ними пролегла глубокая морщина, и устало откинулся на обтянутую винилом спинку кресла такси.
— Нет. Мы вполне можем лететь утренним рейсом, — сказал он. — Для одного дня мы поработали достаточно — даже более чем достаточно. Ничто не мешает думать так, как усталость. Я хочу, чтобы мы как следует отдохнули прежде, чем отправляться на север.
В клубе они рано поужинали, пока в обеденном зале было относительно пусто. Покончив с едой, Перегрин совершенно не возражал против того, чтобы удалиться в свою комнату. Шея его затекла от долгих часов, проведенных за аппаратом для просмотра микрофильмов, а глаза болели от чтения при слабом свете. Впрочем, горячий душ снял острую боль, и Перегрин уснул сразу же, как только его голова коснулась подушки.
Сны прилетали и улетали; по большей части ему ничего не запомнилось. Но далеко за полночь он вдруг проснулся от того, что поначалу принял за тревожный зов трубы. Перегрин сел в кровати и прислушался, однако, как ни напрягал слух, не мог уловить ничего, кроме доносившегося с улицы гула ночной столицы.
“Должно быть, померещилось”, подумал он, пожал плечами и снова лег.
Тем не менее эхо этой странной сердитой тревоги продолжало звучать у него в голове. В конце концов он снова уснул, почти решившись поутру рассказать об этом Адаму.
Однако утром все это показалось ему слишком тривиальным, не заслуживающим отдельного упоминания. Вот так еще немного, и ты начнешь приставать ко всем с утверждениями, будто небо вот-вот упадет, недовольно одернул он себя, повязывая галстук и наскоро приглаживая волосы расческой. Адаму и без тебя забот хватает, нечего отвлекать его от дела.
С этим он выбросил свой сон из головы и спустился к завтраку ровно в семь, как и было условлено. Ему показалось, что Адам тоже провел не самую спокойную ночь: за завтраком его наставник был непривычно молчалив и даже немного подавлен. Обычное изучение утренней прессы тоже, казалось, было дотошнее обыкновенного: он словно искал какое-то особенное сообщение. Однако от объяснений он воздержался, а лезть с расспросами Перегрину было как-то неловко.
Все так же строго по графику, без десяти восемь, они вышли из дверей Каледонского клуба с намерением попросить швейцара поймать им такси в аэропорт, но, увидев, насколько плотно забиты улицы в этот утренний час, Адам передумал и потащил Перегрина на Гайд-парк-корнер.
— Ей-богу, с каждым моим приездом в Лондон движение все хуже, — угрюмо заметил он, глянув на часы. — Не припомню, чтобы раньше в это время творилось такое безумие. Что ж, поедем на метро. Боюсь, в этот час всю дорогу придется стоять, но иначе мы рискуем просто опоздать на рейс.
В метро им и впрямь пришлось стоять. Они сели на первый же идущий на восток поезд и следующие сорок пять минут провели, цепляясь за поручни, стискивая ногами свои чемоданы и вдыхая запахи несвежей одежды и дешевых духов. Толпа пассажиров начала редеть только после Эктона, но все равно им пришлось еще простоять несколько остановок.
Они прибыли в Хитроу, когда до рейса в 9.30 оставалось всего двадцать минут. К счастью, Адам забронировал билеты еще накануне, а багажа у них не было, поэтому регистрация заняла сравнительно мало времени. Поставив подпись на квитанции и получив обратно кредитную карту, Адам послал Перегрина купить утреннюю газету из Глазго, а сам отправился звонить в Стратмурн. Свежий выпуск “Скотсмена” должны были давать на борту, и Адам рассчитывал ознакомиться с ним во время полета.
— Я прикинул, что нам предстоит, и передумал насчет “ягуара”, — сказал он Хэмфри. — Мне кажется, вам лучше встретить нас на “рейнджровере”. И будьте добры, захватите для нас по комплекту одежды для прогулки где угодно в какую угодно погоду. Если предчувствия меня не обманывают, время теперь на вес золота и мы можем просто не успеть заехать за одеждой.
— Я понял, сэр, — ответил Хэмфри. — Я прослежу, чтобы все было исполнено.
Из громкоговорителей уже слышалось последнее объявление о посадке на их рейс. Все, что оставалось им с Перегрином, — это пройти в самолет. Они поднялись на борт не последними, но задержки с прохождением контроля безопасности заставили Адама понервничать. Стоило им пристегнуть ремни, как самолет тронулся с места. Только тогда Адам позволил себе слегка перевести дух, но все же беспокойство не покидало его.
Назревало что-то новое, и это “что-то” почти наверняка было новым оборотом того, что они оставили, улетая из Шотландии. Он искал это в той газете из Глазго, которую купил ему Перегрин, и в свежем номере “Скотсмена”, но ничего особенного не нашел.
Были ли препятствия, с которыми они встретились, частью обороны их неприятеля, или все это просто случайность? Он старался убедить себя в том, что в основном это всего лишь досадные совпадения, но в глубине души оставалось опасение, что это часть какого-то зловещего замысла, претворяемого в жизнь врагом, встретиться с которым лицом к лицу ему еще предстоит. До тех пор, пока ему больше ничего не известно, все, что он мог делать, — это полагаться на интуицию и надеяться, что противники скоро проявят себя сами — и, возможно, совершат при этом ошибку.
Полет прошел без приключений, хотя по мере продвижения на север болтанка усиливалась. Небо над южной Шотландией было покрыто свинцово-серыми тучами, и на посадку в Эдинбурге самолет заходил уже под дождем. Машина коснулась мокрой полосы и подрулила к аэровокзалу под сплошным ливнем. Когда гармошка перехода прижалась к выходному люку и пассажирам разрешили покинуть кресла, Адам решил позвонить Ноэлю Маклеоду сразу же из зала прибытия. Со все нарастающим нетерпением он потащил Перегрина за собой к выходу и помахал рукой ожидавшему их у барьера Хэмфри.
Однако его слуга ждал не один. Адам так и застыл, узнав усатого мужчину в плаще, — слишком уж быстро материализовались все его подозрения последних двенадцати часов.
— Что случилось? — удивился Перегрин.
— Вон там, рядом с Хэмфри, — это же Ноэль Маклеод, — ответил Адам. — И если я не ошибаюсь, его присутствие подтверждает какую-то беду, следов которой я не мог найти в утренних газетах. Идемте же!
Бросив Перегрина самого пробираться через толпу, Адам ускорил шаг, обходя встречных с ловкостью, какой позавидовал бы иной центрфорвард. Хэмфри и Маклеод шагнули ему навстречу. Морщинистое лицо инспектора было непривычно хмурым, губы — напряженно сжаты.
— Почему-то мне кажется, что вы собираетесь познакомить меня с новостями, которых я предпочитал бы не слышать, — сказал Адам Маклеоду, одновременно вручая Хэмфри чемодан. — Я собирался звонить вам сразу, как доберусь до телефона. Давайте-ка поближе, Перегрин, чтобы ему не пришлось повторять дважды.
Перегрин встрепенулся и догнал его; вид у него был несколько взъерошенный и сбитый с толку. Маклеод приветствовал художника коротким кивком и знаком пригласил обоих идти рядом с собой. Хэмфри с чемоданами следовал в нескольких ярдах позади, прикрывая их от попутчиков, способных подслушать разговор.
— Все это кажется полной дичью, — начал Маклеод, — и тем не менее начинает проявляться какой-то смысл. Меньше чем два часа назад мне позвонил глава моего клана. Сам он сейчас в Нью-Йорке. Непосредственно перед этим он говорил со своими людьми из замка Данвеган. Похоже, похищено Знамя Фейри.
Никому из его собеседников не нужно было объяснять, о каком знамени идет речь. Знамя Фейри, принадлежавшее клану Маклеодов, относилось к числу наиболее знаменитых артефактов Шотландии, а связанные с ним легенды были известны каждому, кто мало-мальски интересовался шотландским фольклором. Адам, знакомый с предметом более остальных, ощутил в желудке неприятную сосущую пустоту.
— Когда это случилось? — спросил он.
— Вчера ближе к вечеру, между пятью и шестью, насколько удалось установить, — ответил Маклеод — Подробности нам пока неизвестны, но, похоже, похитителем была женщина, выдававшая себя за туристку. У нее был помощник-мужчина, но он был в маске, так что его словесный портрет отсутствует. Оба были вооружены.
— Никто не пострадал? — спросил Адам.
— Слава Богу, нет. По крайней мере ничего серьезного. Вывихнутая нога, несколько ушибов и царапин. В замке находились четверо служителей, и грабители бросили их на ночь в замковую темницу. Ну, знаете — одна из этих так называемых “бутылок”. Падать туда неприятно, но, оказавшись внутри, ты уже в относительной безопасности. Возможно, они сидели бы там до сих пор, если бы не автобус с туристами-пенсионерами. Они приехали еще до открытия, и их встревожило, что на стоянке персонала стоят машины, а в замке никто не откликается. Местная полиция проводит расследование, проверяет все машины в радиусе пятидесяти миль, но вам не хуже меня понятно, что налетчики могут быть уже где угодно. У них была целая ночь на то, чтобы скрыться.
На лице Перегрина отразилось явное недоверие. Наконец он не выдержал:
— Но это же невероятно! Как они смогли попасть внутрь? В конце концов, это ведь замок, а не что-нибудь! Что-то я не помню, чтобы в замки вламывались.
Маклеод удостоил молодого собеседника кислой улыбкой.
— Женщина явно разыграла попавшую в беду добродетельную дамочку: вернулась в замок через несколько минут после его закрытия и заявила, что потеряла где-то внутри ключи от машины. Доверчивый смотритель впустил ее — а она каким-то образом ухитрилась запустить внутрь своего сообщника. Остальное вы можете додумать сами. Служители — люди пожилые. Что они могли поделать с двумя вооруженными налетчиками?
За время рассказа толпа прибывших пассажиров поредела, оставив троих собеседников в стороне от прохода. Хэмфри с чемоданами терпеливо ждал, подчеркнуто не прислушиваясь к их разговору. Прежде чем тронуться с места, Маклеод огляделся по сторонам.
— Как бы то ни было, я уполномочен самим Маклеодом действовать в его интересах, — твердо произнес он. — Он в высшей степени озабочен тем, чтобы похитители были выслежены, а Знамя возвращено на место прежде, чем они успеют использовать его в своих целях или даже уничтожить. Я позвонил в Стратмурн сразу, как он положил трубку, и когда Хэмфри сказал мне, что собирается за вами в аэропорт, мне показалось, я сильно сэкономлю время, если лично расскажу вам о последних событиях. Разумеется, я выступаю как частное лицо; тем не менее я зафрахтовал самолет для перелета в Скай — он вылетает меньше чем через час. В нем хватит места и вам, так что если захотите составить мне компанию, милости просим. Мне все кажется, что эта история имеет прямое отношения к давешним развлечениям в Мелроузе.
— Конечно же, мы летим, — сказал Адам, — хотя жаль, что я не знал этого заранее: я бы попросил Хэмфри захватить кое-какие полезные вещи.
Заслышав свое имя, Хэмфри откашлялся и сделал шаг в их сторону.
— С вашего позволения, сэр Адам, мне кажется, я предусмотрел такую возможность. Поговорив утром с инспектором, я взял на себя смелость захватить с собой кое-что помимо упомянутых вами предметов. Я имею в виду тот саквояж с медицинскими инструментами, который вы берете с собой, выезжая на дом к пациентам.
На лице Адама, до сих пор хранившем хмурое выражение, мелькнула довольная улыбка.
— Знаете, Хэмфри, бывают случаи, когда благодаря вам я кажусь лучше, чем есть на самом деле. — Он повернулся к ожидавшему их Маклеоду: — Ноэль, похоже, мы подготовлены лучше, чем я полагал.
— “Мы” — это вы так, по-королевски, именуете себя, или мистер Ловэт тоже летит с нами? — угрюмо поинтересовался Маклеод.
— Ну разумеется, лечу! — возмутился Перегрин.
— Не так быстро, сынок, — предостерегающе произнес Маклеод. — Это может оказаться опасным — возможно, в черт знает сколько раз опаснее, чем кажется.
— Ради Бога, оставьте! — Перегрин даже покраснел. — Уж не думаете ли вы, что на меня нельзя положиться? Или что я соглашусь пропустить такое событие? Я считаю, что честно заработал право на это, копаясь в книгах и тухлых документах, правда, Адам? Пожалуйста, возьмите меня!
Маклеод вопросительно покосился на Адама.
— Вы сами знаете, как серьезно все может обернуться, если только я не переоцениваю ситуацию. Вы и впрямь считаете, что он готов к этому?
— Ну, мне и в самом деле кажется, что нам может понадобиться его помощь, — к несказанному облегчению Перегрина, ответил Адам.
— Что ж, ладно. Если вы так считаете, я не против. Хэмфри, это весь багаж?
— Да, инспектор.
— Тогда я попрошу вас отнести все это в ангар “Б”, — продолжил Маклеод — Там готовят к вылету наш самолет. Мы еще успеем перехватить по сандвичу и по чашке кофе — одному Богу известно, когда нам снова удастся поесть. А Хэмфри тем временем приготовит вам, во что переодеться. Пилот говорит, что погода, похоже, портится.
Несколько минут спустя, позвонив в службу безопасности аэропорта, чтобы предупредить о приходе Хэмфри, все трое уселись в углу кафе и за черствеющими сандвичами и чуть теплым кофе принялись обсуждать версии ограбления в Данвегане. Адам хмуро жевал, его взгляд блуждал где-то далеко.
— Во всем этом проступает какая-то малопривлекательная схема, — пробормотал он — Похищение шпаги Фрэнсиса Хепберна, осквернение могилы Майкла Скотта — и самого Скотта тоже, — а теперь еще это. Это определенно дело рук одних и тех же людей. Кто бы они ни были, совершенно ясно, что они намерены любой ценой получить то, что им нужно.
— Да, но зачем им при этом Знамя Фейри? — спросил Перегрин, переводя взгляд с Адама на Маклеода и обратно — Это явно не Маклеоды. Ни один Маклеод не пошел бы на то, что совершили они. Так что какой им практический смысл от Знамени Фейри, если.. — Он осекся, и лицо его осветилось догадкой — Ну конечно! В материальном понимании — никакого. Все дело в фейри. Ведь Скотт спрятал золото и книгу в пещере фейри!
— Совершенно верно, — кивнул Адам — И если уж на то пошло, я предположил бы, что наши похитители верят: Знамя способно защитить их от хранителей пещеры, да и шпагу Хепбернов они намерены использовать с этой же целью. — Он покосился на Маклеода — Вы у нас специалист по этой части, Ноэль. Обладают ли они таким правом? Может ли Знамя защитить их от Сидхе?
Маклеод хмуро уставился в кофейную гущу на дне пластикового стаканчика.
— Это зависит от того, как они будут с ним обращаться, — медленно произнес он — Одна из наших старейших легенд утверждает, что любой, кто дотронется до Знамени, — кроме Маклеодов, — будет испепелен на месте. Пока похоже, что воры забрали флаг, не вынимая из витрины, так что шанса проверить правдивость легенды у них еще не было. А вот смогут ли они использовать его в своих целях, не вынимая из-под стекла, — это пока вопрос открытый. Может, они собираются оставить его в нынешнем виде, используя как щит в прямом смысле слова.
— А что, если они уже пытались развернуть его? — задал вопрос Адам.
Маклеод покачал головой.
— Это не заставит фейри отдать победу первому призывающему, если вы это имеете в виду. Только глава Маклеодов имеет право делать это, и только во благо своего клана.
Под удивленным взглядом Перегрина Адам отодвинул свой стаканчик.
— Когда Знамя Фейри впервые попало в руки клана Маклеодов, — объяснил он, — тогдашнему главе было сказано, что Знамя гарантирует победу в сражении тому, кто развернет его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Адам рассеянно улыбнулся в ответ. Голова его была занята другим: он перебирал в уме четыре названия, оставшихся в списке. Все четыре замка располагались на возвышенностях над водой, все четыре уже существовали при жизни Майкла Скотта, однако, если не считать этого, дальше не удалось продвинуться ни на шаг.
— Ну что ж, могло быть и хуже, — со вздохом произнес он. — Но признаюсь, я надеялся, что нам удастся достичь большего.
Перегрин поморщился:
— Понимаю, что вы хотите сказать. Любой из оставшихся в списке замков может оказаться тем, который мы ищем… или ни один из них. Я ведь мог и ошибиться.
— Вы так считаете? — мягко спросил Адам.
— Да нет… Но если только вы не знаете других источников информации, о которых еще не говорили, я не представляю, каким образом сузить список до одного названия.
Адам покачал головой.
— Боюсь, вы правы. Мы добились максимума, который можно было достичь, работая с бумагами. Все, что нам осталось сделать, — это нанести личный визит во все эти места.
Вид у Перегрина вдруг сделался чуть испуганным.
— Вы хотите сказать, мы туда поедем?
— Да.
— Но… ведь это требует времени.
— День или два, — согласился Адам. — Но если мы с чего-то не начнем, мы ведь так ничего и не найдем, верно?
— Пожалуй, да, — вздохнул Перегрин. — Раз так, нам лучше сегодня же вечером вылететь обратно в Шотландию.
Адам сдвинул брови так, что между ними пролегла глубокая морщина, и устало откинулся на обтянутую винилом спинку кресла такси.
— Нет. Мы вполне можем лететь утренним рейсом, — сказал он. — Для одного дня мы поработали достаточно — даже более чем достаточно. Ничто не мешает думать так, как усталость. Я хочу, чтобы мы как следует отдохнули прежде, чем отправляться на север.
В клубе они рано поужинали, пока в обеденном зале было относительно пусто. Покончив с едой, Перегрин совершенно не возражал против того, чтобы удалиться в свою комнату. Шея его затекла от долгих часов, проведенных за аппаратом для просмотра микрофильмов, а глаза болели от чтения при слабом свете. Впрочем, горячий душ снял острую боль, и Перегрин уснул сразу же, как только его голова коснулась подушки.
Сны прилетали и улетали; по большей части ему ничего не запомнилось. Но далеко за полночь он вдруг проснулся от того, что поначалу принял за тревожный зов трубы. Перегрин сел в кровати и прислушался, однако, как ни напрягал слух, не мог уловить ничего, кроме доносившегося с улицы гула ночной столицы.
“Должно быть, померещилось”, подумал он, пожал плечами и снова лег.
Тем не менее эхо этой странной сердитой тревоги продолжало звучать у него в голове. В конце концов он снова уснул, почти решившись поутру рассказать об этом Адаму.
Однако утром все это показалось ему слишком тривиальным, не заслуживающим отдельного упоминания. Вот так еще немного, и ты начнешь приставать ко всем с утверждениями, будто небо вот-вот упадет, недовольно одернул он себя, повязывая галстук и наскоро приглаживая волосы расческой. Адаму и без тебя забот хватает, нечего отвлекать его от дела.
С этим он выбросил свой сон из головы и спустился к завтраку ровно в семь, как и было условлено. Ему показалось, что Адам тоже провел не самую спокойную ночь: за завтраком его наставник был непривычно молчалив и даже немного подавлен. Обычное изучение утренней прессы тоже, казалось, было дотошнее обыкновенного: он словно искал какое-то особенное сообщение. Однако от объяснений он воздержался, а лезть с расспросами Перегрину было как-то неловко.
Все так же строго по графику, без десяти восемь, они вышли из дверей Каледонского клуба с намерением попросить швейцара поймать им такси в аэропорт, но, увидев, насколько плотно забиты улицы в этот утренний час, Адам передумал и потащил Перегрина на Гайд-парк-корнер.
— Ей-богу, с каждым моим приездом в Лондон движение все хуже, — угрюмо заметил он, глянув на часы. — Не припомню, чтобы раньше в это время творилось такое безумие. Что ж, поедем на метро. Боюсь, в этот час всю дорогу придется стоять, но иначе мы рискуем просто опоздать на рейс.
В метро им и впрямь пришлось стоять. Они сели на первый же идущий на восток поезд и следующие сорок пять минут провели, цепляясь за поручни, стискивая ногами свои чемоданы и вдыхая запахи несвежей одежды и дешевых духов. Толпа пассажиров начала редеть только после Эктона, но все равно им пришлось еще простоять несколько остановок.
Они прибыли в Хитроу, когда до рейса в 9.30 оставалось всего двадцать минут. К счастью, Адам забронировал билеты еще накануне, а багажа у них не было, поэтому регистрация заняла сравнительно мало времени. Поставив подпись на квитанции и получив обратно кредитную карту, Адам послал Перегрина купить утреннюю газету из Глазго, а сам отправился звонить в Стратмурн. Свежий выпуск “Скотсмена” должны были давать на борту, и Адам рассчитывал ознакомиться с ним во время полета.
— Я прикинул, что нам предстоит, и передумал насчет “ягуара”, — сказал он Хэмфри. — Мне кажется, вам лучше встретить нас на “рейнджровере”. И будьте добры, захватите для нас по комплекту одежды для прогулки где угодно в какую угодно погоду. Если предчувствия меня не обманывают, время теперь на вес золота и мы можем просто не успеть заехать за одеждой.
— Я понял, сэр, — ответил Хэмфри. — Я прослежу, чтобы все было исполнено.
Из громкоговорителей уже слышалось последнее объявление о посадке на их рейс. Все, что оставалось им с Перегрином, — это пройти в самолет. Они поднялись на борт не последними, но задержки с прохождением контроля безопасности заставили Адама понервничать. Стоило им пристегнуть ремни, как самолет тронулся с места. Только тогда Адам позволил себе слегка перевести дух, но все же беспокойство не покидало его.
Назревало что-то новое, и это “что-то” почти наверняка было новым оборотом того, что они оставили, улетая из Шотландии. Он искал это в той газете из Глазго, которую купил ему Перегрин, и в свежем номере “Скотсмена”, но ничего особенного не нашел.
Были ли препятствия, с которыми они встретились, частью обороны их неприятеля, или все это просто случайность? Он старался убедить себя в том, что в основном это всего лишь досадные совпадения, но в глубине души оставалось опасение, что это часть какого-то зловещего замысла, претворяемого в жизнь врагом, встретиться с которым лицом к лицу ему еще предстоит. До тех пор, пока ему больше ничего не известно, все, что он мог делать, — это полагаться на интуицию и надеяться, что противники скоро проявят себя сами — и, возможно, совершат при этом ошибку.
Полет прошел без приключений, хотя по мере продвижения на север болтанка усиливалась. Небо над южной Шотландией было покрыто свинцово-серыми тучами, и на посадку в Эдинбурге самолет заходил уже под дождем. Машина коснулась мокрой полосы и подрулила к аэровокзалу под сплошным ливнем. Когда гармошка перехода прижалась к выходному люку и пассажирам разрешили покинуть кресла, Адам решил позвонить Ноэлю Маклеоду сразу же из зала прибытия. Со все нарастающим нетерпением он потащил Перегрина за собой к выходу и помахал рукой ожидавшему их у барьера Хэмфри.
Однако его слуга ждал не один. Адам так и застыл, узнав усатого мужчину в плаще, — слишком уж быстро материализовались все его подозрения последних двенадцати часов.
— Что случилось? — удивился Перегрин.
— Вон там, рядом с Хэмфри, — это же Ноэль Маклеод, — ответил Адам. — И если я не ошибаюсь, его присутствие подтверждает какую-то беду, следов которой я не мог найти в утренних газетах. Идемте же!
Бросив Перегрина самого пробираться через толпу, Адам ускорил шаг, обходя встречных с ловкостью, какой позавидовал бы иной центрфорвард. Хэмфри и Маклеод шагнули ему навстречу. Морщинистое лицо инспектора было непривычно хмурым, губы — напряженно сжаты.
— Почему-то мне кажется, что вы собираетесь познакомить меня с новостями, которых я предпочитал бы не слышать, — сказал Адам Маклеоду, одновременно вручая Хэмфри чемодан. — Я собирался звонить вам сразу, как доберусь до телефона. Давайте-ка поближе, Перегрин, чтобы ему не пришлось повторять дважды.
Перегрин встрепенулся и догнал его; вид у него был несколько взъерошенный и сбитый с толку. Маклеод приветствовал художника коротким кивком и знаком пригласил обоих идти рядом с собой. Хэмфри с чемоданами следовал в нескольких ярдах позади, прикрывая их от попутчиков, способных подслушать разговор.
— Все это кажется полной дичью, — начал Маклеод, — и тем не менее начинает проявляться какой-то смысл. Меньше чем два часа назад мне позвонил глава моего клана. Сам он сейчас в Нью-Йорке. Непосредственно перед этим он говорил со своими людьми из замка Данвеган. Похоже, похищено Знамя Фейри.
Никому из его собеседников не нужно было объяснять, о каком знамени идет речь. Знамя Фейри, принадлежавшее клану Маклеодов, относилось к числу наиболее знаменитых артефактов Шотландии, а связанные с ним легенды были известны каждому, кто мало-мальски интересовался шотландским фольклором. Адам, знакомый с предметом более остальных, ощутил в желудке неприятную сосущую пустоту.
— Когда это случилось? — спросил он.
— Вчера ближе к вечеру, между пятью и шестью, насколько удалось установить, — ответил Маклеод — Подробности нам пока неизвестны, но, похоже, похитителем была женщина, выдававшая себя за туристку. У нее был помощник-мужчина, но он был в маске, так что его словесный портрет отсутствует. Оба были вооружены.
— Никто не пострадал? — спросил Адам.
— Слава Богу, нет. По крайней мере ничего серьезного. Вывихнутая нога, несколько ушибов и царапин. В замке находились четверо служителей, и грабители бросили их на ночь в замковую темницу. Ну, знаете — одна из этих так называемых “бутылок”. Падать туда неприятно, но, оказавшись внутри, ты уже в относительной безопасности. Возможно, они сидели бы там до сих пор, если бы не автобус с туристами-пенсионерами. Они приехали еще до открытия, и их встревожило, что на стоянке персонала стоят машины, а в замке никто не откликается. Местная полиция проводит расследование, проверяет все машины в радиусе пятидесяти миль, но вам не хуже меня понятно, что налетчики могут быть уже где угодно. У них была целая ночь на то, чтобы скрыться.
На лице Перегрина отразилось явное недоверие. Наконец он не выдержал:
— Но это же невероятно! Как они смогли попасть внутрь? В конце концов, это ведь замок, а не что-нибудь! Что-то я не помню, чтобы в замки вламывались.
Маклеод удостоил молодого собеседника кислой улыбкой.
— Женщина явно разыграла попавшую в беду добродетельную дамочку: вернулась в замок через несколько минут после его закрытия и заявила, что потеряла где-то внутри ключи от машины. Доверчивый смотритель впустил ее — а она каким-то образом ухитрилась запустить внутрь своего сообщника. Остальное вы можете додумать сами. Служители — люди пожилые. Что они могли поделать с двумя вооруженными налетчиками?
За время рассказа толпа прибывших пассажиров поредела, оставив троих собеседников в стороне от прохода. Хэмфри с чемоданами терпеливо ждал, подчеркнуто не прислушиваясь к их разговору. Прежде чем тронуться с места, Маклеод огляделся по сторонам.
— Как бы то ни было, я уполномочен самим Маклеодом действовать в его интересах, — твердо произнес он. — Он в высшей степени озабочен тем, чтобы похитители были выслежены, а Знамя возвращено на место прежде, чем они успеют использовать его в своих целях или даже уничтожить. Я позвонил в Стратмурн сразу, как он положил трубку, и когда Хэмфри сказал мне, что собирается за вами в аэропорт, мне показалось, я сильно сэкономлю время, если лично расскажу вам о последних событиях. Разумеется, я выступаю как частное лицо; тем не менее я зафрахтовал самолет для перелета в Скай — он вылетает меньше чем через час. В нем хватит места и вам, так что если захотите составить мне компанию, милости просим. Мне все кажется, что эта история имеет прямое отношения к давешним развлечениям в Мелроузе.
— Конечно же, мы летим, — сказал Адам, — хотя жаль, что я не знал этого заранее: я бы попросил Хэмфри захватить кое-какие полезные вещи.
Заслышав свое имя, Хэмфри откашлялся и сделал шаг в их сторону.
— С вашего позволения, сэр Адам, мне кажется, я предусмотрел такую возможность. Поговорив утром с инспектором, я взял на себя смелость захватить с собой кое-что помимо упомянутых вами предметов. Я имею в виду тот саквояж с медицинскими инструментами, который вы берете с собой, выезжая на дом к пациентам.
На лице Адама, до сих пор хранившем хмурое выражение, мелькнула довольная улыбка.
— Знаете, Хэмфри, бывают случаи, когда благодаря вам я кажусь лучше, чем есть на самом деле. — Он повернулся к ожидавшему их Маклеоду: — Ноэль, похоже, мы подготовлены лучше, чем я полагал.
— “Мы” — это вы так, по-королевски, именуете себя, или мистер Ловэт тоже летит с нами? — угрюмо поинтересовался Маклеод.
— Ну разумеется, лечу! — возмутился Перегрин.
— Не так быстро, сынок, — предостерегающе произнес Маклеод. — Это может оказаться опасным — возможно, в черт знает сколько раз опаснее, чем кажется.
— Ради Бога, оставьте! — Перегрин даже покраснел. — Уж не думаете ли вы, что на меня нельзя положиться? Или что я соглашусь пропустить такое событие? Я считаю, что честно заработал право на это, копаясь в книгах и тухлых документах, правда, Адам? Пожалуйста, возьмите меня!
Маклеод вопросительно покосился на Адама.
— Вы сами знаете, как серьезно все может обернуться, если только я не переоцениваю ситуацию. Вы и впрямь считаете, что он готов к этому?
— Ну, мне и в самом деле кажется, что нам может понадобиться его помощь, — к несказанному облегчению Перегрина, ответил Адам.
— Что ж, ладно. Если вы так считаете, я не против. Хэмфри, это весь багаж?
— Да, инспектор.
— Тогда я попрошу вас отнести все это в ангар “Б”, — продолжил Маклеод — Там готовят к вылету наш самолет. Мы еще успеем перехватить по сандвичу и по чашке кофе — одному Богу известно, когда нам снова удастся поесть. А Хэмфри тем временем приготовит вам, во что переодеться. Пилот говорит, что погода, похоже, портится.
Несколько минут спустя, позвонив в службу безопасности аэропорта, чтобы предупредить о приходе Хэмфри, все трое уселись в углу кафе и за черствеющими сандвичами и чуть теплым кофе принялись обсуждать версии ограбления в Данвегане. Адам хмуро жевал, его взгляд блуждал где-то далеко.
— Во всем этом проступает какая-то малопривлекательная схема, — пробормотал он — Похищение шпаги Фрэнсиса Хепберна, осквернение могилы Майкла Скотта — и самого Скотта тоже, — а теперь еще это. Это определенно дело рук одних и тех же людей. Кто бы они ни были, совершенно ясно, что они намерены любой ценой получить то, что им нужно.
— Да, но зачем им при этом Знамя Фейри? — спросил Перегрин, переводя взгляд с Адама на Маклеода и обратно — Это явно не Маклеоды. Ни один Маклеод не пошел бы на то, что совершили они. Так что какой им практический смысл от Знамени Фейри, если.. — Он осекся, и лицо его осветилось догадкой — Ну конечно! В материальном понимании — никакого. Все дело в фейри. Ведь Скотт спрятал золото и книгу в пещере фейри!
— Совершенно верно, — кивнул Адам — И если уж на то пошло, я предположил бы, что наши похитители верят: Знамя способно защитить их от хранителей пещеры, да и шпагу Хепбернов они намерены использовать с этой же целью. — Он покосился на Маклеода — Вы у нас специалист по этой части, Ноэль. Обладают ли они таким правом? Может ли Знамя защитить их от Сидхе?
Маклеод хмуро уставился в кофейную гущу на дне пластикового стаканчика.
— Это зависит от того, как они будут с ним обращаться, — медленно произнес он — Одна из наших старейших легенд утверждает, что любой, кто дотронется до Знамени, — кроме Маклеодов, — будет испепелен на месте. Пока похоже, что воры забрали флаг, не вынимая из витрины, так что шанса проверить правдивость легенды у них еще не было. А вот смогут ли они использовать его в своих целях, не вынимая из-под стекла, — это пока вопрос открытый. Может, они собираются оставить его в нынешнем виде, используя как щит в прямом смысле слова.
— А что, если они уже пытались развернуть его? — задал вопрос Адам.
Маклеод покачал головой.
— Это не заставит фейри отдать победу первому призывающему, если вы это имеете в виду. Только глава Маклеодов имеет право делать это, и только во благо своего клана.
Под удивленным взглядом Перегрина Адам отодвинул свой стаканчик.
— Когда Знамя Фейри впервые попало в руки клана Маклеодов, — объяснил он, — тогдашнему главе было сказано, что Знамя гарантирует победу в сражении тому, кто развернет его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34