И что же дальше?Сидзуко. Я… расплакалась. Хиродзи тяжело вздыхает. Она добавила: «Была бы ты моей дочерью, ты бы у меня не посмела так своевольничать!»Нисидзима. Простите, но нельзя ли узнать имя этого человека?Сидзуко. Айкава.Нисидзима. Сабуро Айкава?…Сидзуко. Вы его знаете?Нисидзима. Да, знаю, но…Хиродзи. Что он за человек?Нисидзима. Лет на шесть меня младше. Его исключили из нашего колледжа за какой-то неблаговидный поступок.Сидзуко. Я тоже об этом слышала. Дядя частенько его бранил. Говорил, что у господина Айкавы из-за сына одни неприятности.Хиродзи. И тетя хочет выдать тебя за него замуж?Сидзуко. Господин Айкава никогда не посватал бы для своего сына такую бедную девушку, как я, не будь его сын таким непутевым!Хиродзи. Ясно. Об этом и речи быть не может.Сидзуко. А вдруг дядя из-за меня лишится службы?Хиродзи. Давай кончим этот разговор! (Нисидзиме.) Извините, что вам пришлось все это выслушать…Нисидзима. Ну что вы, я понимаю…Сидзуко. Так вы напечатаете повесть?Нисидзима. Напечатаем.Сидзуко. Простите меня, я наговорила тут много лишнего… Я читала все ваши сочинения, и оттого у меня было такое чувство, будто мы хорошо знакомы. Я совсем забыла, что я-то вас знаю, а вы меня нет…Нисидзима. Я тоже вас знаю… Ваш портрет, написанный Номурой-сан, висит в моей комнате.Сидзуко. Как? Картина моего брата?Нисидзима. Да. Мне подарила его жена Такаминэ.Сидзуко. Аяко-сан бывает у вас?Нисидзима. Часто. Она дружит с моей женой.Сидзуко. Передайте ей, пожалуйста, привет!Хиродзи. И от меня кланяйтесь Такаминэ. Скажите ему, что мне хотелось бы с ним повидаться, вот только приду в себя немного. А то мне пока еще тяжело говорить о живописи.Нисидзима. Непременно передам. Позвольте на этом откланяться. И потом… уж вы меня извините, но… если вам что-нибудь понадобится, прошу без стеснения…Хиродзи. Спасибо. Приходите к нам еще, пожалуйста!Нисидзима. С удовольствием. И к нам прошу. У меня есть неплохие граммофонные пластинки.Хиродзи. Спасибо.Сидзуко. Брат был очень рад вашему визиту. Заходите, когда сможете, без церемоний.Нисидзима. Благодарю.Хиродзи. Сидзуко, проводи.Сидзуко. Конечно.Нисидзима. До свидания.Хиродзи. До свидания. Нисидзима и Сидзуко выходят. Вскоре Сидзуко возвращается. Ушел?Сидзуко. Ушел. Знаешь, когда я услышала, что ему понравилась твоя повесть, у меня стало так легко на душе.Хиродзи. А мне как раз немного не по себе: он согласился лишь потому, что ты его попросила. Не будь ты такая хорошенькая, пожалуй, отказал бы…Сидзуко. Тебе вечно приходят в голову нелепые мысли!Хиродзи. Ну да ладно… Ты мне вот что скажи: эти разговоры о замужестве – правда?Сидзуко. Конечно, правда.Хиродзи. И когда надо дать ответ?Сидзуко. Как можно скорее. Кажется, у Айкавы уверены, что я соглашусь.Хиродзи. Какая чушь!Сидзуко. Но, говорят, этот Айкава очень настойчив. Он сказал дяде: она, мол, твоя нахлебница, зачем у нее спрашивать? Или, может быть, ты против моего Сабуро?…Хиродзи. Что же дядя?Сидзуко. Уклонился от ответа. Айкава тогда ему и выложил: «Разве ты не понимаешь, какие могут быть последствия, если эта девушка не выйдет за моего сына? Или ты считаешь, что работаешь в моей фирме потому, что очень талантлив? Подумай-ка хорошенько!»Хиродзи. Как же ты думаешь поступить?Сидзуко. Ума не приложу.Хиродзи. Значит, ты все-таки собираешься идти за него?Сидзуко. А твое мнение?Хиродзи. Я категорически против! Хотя у меня и нет никаких прав возражать…Сидзуко. Но у меня их тоже нет!Хиродзи. Интересно, если б не было меня, ты бы сразу же согласилась?Сидзуко. Может быть…Хиродзи. Но я-то существую. Если ты уйдешь, я потеряю последнюю надежду в жизни. Мне же совсем немного осталось. Если бы ты очень хотела этого брака, я, может быть, смирился… Но ведь ты не хочешь! Просто жертвуешь собой ради дяди и его семьи.Сидзуко. Ты прав…Хиродзи. Так уж лучше… Пойми, я работаю только для тебя. Мечтаю увидеть тебя счастливой! Сколько ты пережила за эти годы! Я хотел вознаградить тебя за все! И вот наконец появилась надежда, пусть пока смутная, но все-таки… Подойди сюда! Твои страдания когда-нибудь кончатся. Я все-таки мужчина. (Прикасается к глазам Сидзуко.) Ты плачешь?!Сидзуко. Это ужасно, если дядя потеряет работу. Он такой хороший…Хиродзи. Ах вот что! Ты все же собираешься согласиться.Сидзуко. Хиродзи! Зачем ты так! (Плачет.) Хиродзи. Тогда и плакать не о чем. Глупо приносить себя в жертву ради беспомощного, слабохарактерного и к тому же несправедливого человека, как я…Сидзуко. Но как же мы будем жить, если дядя лишится места?Хиродзи. Проживем как-нибудь… Если Нисидзима действительно поможет, должно что-то получиться… Но почему этот Айкава так хочет заполучить именно тебя? Он что, когда-нибудь тебя видел?Сидзуко. Да. Дней десять назад, в трамвае. Я ехала с тетей, а Сабуро – с приятелем.Хиродзи. Та-ак! Дальше!Сидзуко. Только не сердись! Тетя вежливо с ним поздоровалась, представила меня: вот, мол, моя племянница, прошу любить и жаловать…Хиродзи. И ты вежливо поклонилась! Покраснела… (Пауза.) Это ему и понравилось.Сидзуко. После было еще хуже.Хиродзи. Что еще?Сидзуко. Позавчера мы с дядей были дома у Айкавы.Хиродзи. Зачем ты туда пошла?!Сидзуко. Я даже не догадывалась. Просто собралась в город вместе с дядей. Мне, правда, показалось немного странным, что тетя заставляла меня одеться получше и вообще навести красоту. Обычно она не обращает внимания на это, когда мы с ней выходим… По дороге дядя сказал: «Давай на минутку зайдем к Айкавам». Я ничего не подозревала. У них очень богатый дом! Нельзя сказать, чтоб там чувствовался хороший вкус, но, уж во всяком случае, такая обстановка стоит немалых денег.Хиродзи. И ты познакомилась с его отцом и матерью, вежливо всем поклонилась…Сидзуко. Да.Хиродзи. Дурочка!Сидзуко. Это еще не все. Мне предложили помыться в их ванне.Хиродзи. Не может быть!Сидзуко. И дядя уговаривал, чтобы я непременно искупалась.Уверял, что у них очень хорошая ванна.Хиродзи. И ты пошла?Сидзуко. Да.Хиродзи. Одна? Сидзуко плачет. Перестань плакать.Сидзуко. Потом вошла госпожа Айкава.Хиродзи. Ах, глупая! Глупая! Как же тебе не стыдно!Сидзуко. А когда я выходила из воды, там оказался еще и Сабуро… Я вскрикнула, он тут же убежал.Хиродзи. Потом ты, конечно, мило всех поблагодарила и отправилась домой…Сидзуко. Да.Хиродзи. Ах, не будь я слепым, так бы этого не оставил! Ну, не надо, не плачь! Все это было подстроено. Они сговорились! Нет, ты уж лучше сперва убей меня, а потом выходи за этого негодяя! Какая мерзость! Мерзость!Сидзуко. Многим женщинам приходится еще хуже…Хиродзи. А я к этому бесстыдству привыкать не желаю! Понятно?… Может быть, даже лучше, что дело дошло до этого! Нет, я не потерплю. В конце концов, я мужчина. Меня называли когда-то талантливым художником. Землю буду грызть, а не сдамся. Идем! Идем!Сидзуко. Куда?Хиродзи. К Нисидзиме!Сидзуко. Зачем?Хиродзи. Ты же не спрашивала дядю, когда шла с ним! Не спрашивай и меня!Сидзуко. Хорошо.Обо выходят. Занавес Действие второе Комната Нисидзимы на втором этаже. Книжный шкаф, граммофон. На стене висит картина. Входит Нисидзима, бросает шляпу на циновку; за ним – Есико. Есико. С возвращением. Ну, как там?Нисидзима. Правильно сделал, что побывал у них.Есико. Он действительно совершенно слепой?Нисидзима. Абсолютно.Есико. Совсем беспомощный?Нисидзима. Слепой человек – это вообще ужасно. А тем более художник…Есико. Рисовать он, конечно, уже больше не может?Нисидзима. Да где уж.Есико. Обрадовался, наверное, когда ты пришел?Нисидзима. Конечно. Правда, ненадолго…Есико. А что случилось?Нисидзима. Сестру его собираются выдать замуж.Есико. Как же он будет без нее?Нисидзима. Даже вообразить трудно.Есико. Она похожа на свой портрет?Нисидзима. Пожалуй. Повзрослела немного, а так очень похожа.Есико. Такая же красавица?Нисидзима. Да! Довольно красивая!Есико. Тогда ты не зря сходил…Нисидзима. Глупости!Есико. Она что же, не хочет выходить замуж?Нисидзима. Дело не в этом. Помнишь, мы возвращались домой из театра и в трамвае перед нами дремал подвыпивший тип?Есико. А, такой заправский кутила?Нисидзима. Да. Я сказал тебе, что это Сабуро Айкава.Есико. И что же?Нисидзима. Так вот, ее сватают за него.Есико. Неужели?Нисидзима. Дядя Номуры работает в фирме, принадлежащей отцу этого типа, и, кажется, особыми способностями не блещет. Если не угодит Айкаве, может потерять место. Потому-то они с женой и стремятся во что бы то ни стало выдать сестру Номуры за Сабуро.Есико. И Номура согласен?Нисидзима. Разумеется, нет. Пусть он слепой, но все-таки мужчина… Хотя, боюсь, ему волей-неволей придется согласиться. Ведь они с сестрой живут в доме дяди почти что нахлебниками.Есико. А родители Номуры?Нисидзима. Умерли.Есико. Тогда им очень несладко придется.Нисидзима. А ты пошла бы за Айкаву на месте Сидзуко?Есико. Ни за что! С первого взгляда видно, что он из себя представляет. И такая отталкивающая наружность!Нисидзима. Ну а если бы тебя заставляли?Есико. Сбежала бы!Нисидзима. Знаешь, по дороге домой мне пришло в голову, что лучше уж стать проституткой, чем женой такого человека. Все же больше свободы…Есико. Конечно.Нисидзима. Да. Сидзуко имела несчастье понравиться отвратительному субъекту!Есико. Бедняжка! Неужели ничего нельзя сделать?Нисидзима. Будь Номура зрячим, он, может быть, что-нибудь и придумал. Но если его сестре все-таки придется выйти за Айкаву, то, пожалуй, лучше, что он – слепой…Есико. Как ее жалко!Нисидзима. Мы живем в мире денег… Будь они беднее, было бы даже лучше. Но в данной ситуации положение у них весьма затруднительное. Если дядю выгонят со службы, Сидзуко с братом придется покинуть его дом. А без денег в нашем мире не проживешь.Есико. Значит, она вынуждена согласиться на этот брак?Нисидзима. Пока, наверное, им лучше всего потянуть время. Может быть, Номуре удастся приобрести некоторую известность. Правда, надежды на это мало. Он только и говорит о своей слепоте. Все время твердит: «Если бы у меня были глаза… ах, если бы у меня были глаза…» Знаешь, мне даже стало как-то не по себе, что я зрячий. Да и вообще – неловко себя чувствуешь, видя, как они нуждаются. Хочется как-то помочь…Есико. Мне тоже!Нисидзима. Сам себе кажешься каким-то неприлично везучим: вырос в благополучной среде, никто не мешал. А у Номуры все наоборот. Только улыбнулась удача – его забирают в армию и он теряет зрение. Вступает на литературный путь, появляется чуть заметный луч надежды – отнимают сестру… Судьба словно наказывает его за то, что он был слишком хорошим художником, и за то, что у него слишком хорошая сестра.Есико. Ты принес рукопись обратно?Нисидзима. Да. Отдам в журнал. Сидзуко умоляла опубликовать.Есико. Сделай это.Нисидзима. Напечатать-то можно. Однако боюсь, повесть не привлечет внимания. Но дело не только в этом. Трудно даже представить, когда еще Номура сможет жить литературным трудом. Ему придется очень несладко.Есико. Как это все грустно!Нисидзима. Он, конечно, полон решимости, но, глядя со стороны, за него тревожно.Есико. Кто-то идет…Нисидзима. Наверное, Такаминэ с женой.Есико (выглядывая из окна). Они.Нисидзима. Я так и думал. (В окно.) Эй! Оба выходят. Через некоторое время возвращаются Нисидзима и Такаминэ. Нисидзима. Я тебя ждал…Такаминэ. Как съездил?Нисидзима. Ничего особенного. Зато сегодня встречался с одним интересным человеком.Такаминэ. С кем это?Нисидзима. С Номурой.Такаминэ. С Номурой? Слепым? А зачем?Нисидзима. Вчера я вернулся поздно и сегодня с утра сел просматривать почту, которая пришла в мое отсутствие. Вижу письмо. Почерк женский, а подписано «Хиродзи Номура». Я сначала удивился, потом понял, что это его сестра писала. Он просил прочитать его повесть и, если возможно, поместить в нашем журнале. Я сразу же прочитал. Даже прослезился.Такаминэ. Так здорово написано?Нисидзима. Не все гладко, но замысел Номуры хорошо понимаешь. Он пишет, как его забрали в армию, как он вернулся, потеряв зрение, как в припадке отчаяния уничтожил все свои картины, как в бешенстве бросался на сестру. Пишет, что даже смерти себе желал. О тебе там тоже немного есть.Такаминэ. Что именно?Нисидзима. Ему было очень тяжело узнать о твоих успехах.Такаминэ. А об Аяко он пишет?Нисидзима. Нет. Но я видел у него ее портрет.Такаминэ. Портрет?!Нисидзима. Да. Схематичный набросок, ведь он же слеп. Номура показывал мне также автопортрет и портрет сестры. В целом довольно похоже, только глаза немного не на месте.Такаминэ. Сидзуко, наверное, стала совсем красавицей?Нисидзима. Да, изумительно хороша. Хотя одета не ахти как.Такаминэ. Таких не часто встретишь!Нисидзима (указывая на портрет). Здесь она очень похожа. В ней есть какая-то девичья чистота.Такаминэ. А где они живут?Нисидзима. Где и раньше – в нескольких кварталах отсюда. Он просил передать тебе привет. Сказал, что хотел бы увидеться, но в то же время боится встречи – боится разговоров о живописи.Такаминэ. Я его понимаю. Даже представить себе страшно, что значит стать слепым. Ужасно не видеть ни красок, ни света…Нисидзима. Творения Микеланджело или Рембрандта. Кажется, сестра читает ему мои статьи. Наверное, она тоже страдает, когда хвалят чужие произведения.Такаминэ. А ведь у него были какие-то особенные глаза. Жена часто вспоминает о нем с душевной болью. Бывают же несчастливые люди!Нисидзима. Однако недаром же он – Номура!.. Пытается вновь встать на ноги.Такаминэ. Ты прав. Он и в самом деле человек сильной воли, таких самолюбивых людей, как он, немного. Помню, когда бы я к нему ни пришел, он всегда работал. И всегда говорил: «Я художник. Мне важно только писать, остальное мне безразлично». Он многого достиг бы сейчас. Страшная вещь – война!Нисидзима. Но его несчастье не. только в этом. Сейчас на них с сестрой свалилось еще одно.Такаминэ. Что такое?Нисидзима. Сестру Номуры хотят выдать за Сабуро Айкаву. Знаешь, кто это такой?Такаминэ. Нет.Нисидзима. Это чистейшей воды бездельник и лоботряс. В свое время его даже выгнали из колледжа за воровство. На днях встретил его в трамвае. Честно скажу, даже противно стало. Совершенно тупая физиономия.Такаминэ. И подобный тип хочет жениться на Сидзуко?!Нисидзима. Вот именно! Это просто чудовищно!Такаминэ. В нашей жизни такое часто бывает…Нисидзима. Да, конечно… Нов данном случае, когда я знаю и тех и других, становится особенно страшно. А Номура? Как он будет без нее… Сидзуко для него единственная опора в жизни.Такаминэ. А что говорит он сам?Нисидзима. Сидзуко сообщила ему эту новость при мне. Номура был потрясен, хотя и сказал сестре, чтобы она решала так, как считает нужным. Потом, правда, узнав, что этот Айкава – человек крайне непорядочный, категорически запретил. Но когда Сидзуко напомнила, что дядя может потерять службу, он промолчал – только слезы на глаза навернулись.Такаминэ. Да, плохо дело! Поистине, в нашем мире только деньги имеют власть.Нисидзима. Что правда, то правда. Я по-настоящему только сейчас понял, какая это страшная сила… Я вот что надумал: надо непременно принять участие в судьбе Номуры. Допустить, чтобы девушку отдали за Айкаву, – это слишком. Как-никак мне уже тридцать три, и сейчас я не в таком стесненном положении, как несколько лет назад.Такаминэ. Да, конечно. Если есть возможность, надо помочь.Нисидзима. И тем не менее… Я живу на пятьдесят иен, которые каждый месяц присылает мне старший брат. Иногда и у меня случается заработок, но от силы иен сорок в месяц… Все эти деньги быстро исчезают. Я никогда не мог дать взаймы больше пяти иен, и в конце месяца всегда не хватало именно этих пяти иен… Прямо не знаю, что делать… Вот уже лет пять, как мое имя стало более или менее известным в литературном мире. Я никогда не ленился, и все же деньги как-то не особенно идут ко мне. Потому взять на содержание еще двоих я никак не могу. Так что, скорее всего, его сестре придется выйти за Айкаву. Подумать только, что этот тип добьется своего! Одна мысль об этом приводит меня в бешенство. И главное, с кем это все происходит – с Номурой, таким талантливым человеком, и с такой красивой, чистой девушкой, как его сестра!Такаминэ. Но как бы все-таки им помочь? Входит Есико. Есико. Можно завести граммофон?Нисидзима. Пожалуйста!Есико. А можно здесь, чтобы не тащить его вниз?Нисидзима (к Такаминэ). Ты не против?Такаминэ. Охотно послушаю.Нисидзима. Тогда можно.Есико. Хорошо. (Уходит.) Нисидзима. И все-таки до чего мерзко, что деньги решают все даже в таком сугубо интимном деле. Появляются Есико и жена Такаминэ – Аяко.Аяко. Вы были у Номуры?Нисидзима. Был.Аяко. Как мне его жаль!Нисидзима. Мне тоже.Аяко. А Сидзуко как жаль!Нисидзима. Да.Аяко. Счастливчики – всегда счастливчики, а невезучие так и остаются невезучими.Нисидзима. Верно. Если бы Номура не ослеп, он, пожалуй, был бы вполне счастливым человеком.Такаминэ. Но он и теперь, несомненно, сможет найти себя.Аяко. Он написал повесть?Нисидзима. Да. Я собираюсь пристроить ее в журнал. (Протягивает рукопись Аяко.
1 2 3 4 5 6