Что она о нем знает? И все-таки защищает его просто потому, что он не любит рассказывать о себе.
– Обожаю Одетту. Такая целеустремленная девочка, – расцвела Джуди. – Что она там затевает?
Рассказывая маме о будущем ресторане с клубом, Джуно опять поймала взгляд Джея. Желтый, пристальный, вызывающий.
– Она собирается взять в аренду старую пожарную станцию в Ислингтоне…
Господи! На ее ногу снова кто-то нажимает. Это невероятно. Джей сосредоточенно поглощает четвертую порцию пудинга, словно голодный щенок рыжего сеттера: челка свесилась на глаза, челюсти жуют с неимоверной быстротой, чтобы скорее положить в рот следующий кусок. Но воздействие на ее ногу тем не менее продолжается: и это не похлопывание и не ощупывание, но именно нажатие с постоянной силой давления.
В результате Джуно совершенно запуталась в своем рассказе, забыла, что на каком этаже будет находиться в ресторане Одетты, и, не в силах сдвинуться с этого пункта, мямлила что-то, пока Джуди ее не прервала:
– Звучит просто сказочно, котенок! – она подмигнула. – А теперь, пожалуйста, проводи Джея в гостиную, пока мы с Трионой приготовим кофе, а Говард поищет какой-нибудь напиток, способствующий пищеварению!
Джуно зажгла в гостиной свет и опустилась на диван.
– Прости, мои родители склонны к пафосу, – она посмотрела на Джея.
Он в задумчивости покусывал нижнюю губу.
– Знаешь, все прошло гораздо лучше, чем я предполагал. Я вроде бы даже немного привязался к ним. Нет, к черту ложь. На самом деле они мне ужасно поправились. Они у тебя такие… – он поискал слово. – Любящие. И вообще классные. Я думал, например, что они закидают меня дурацкими вопросами – о семье, обо мне и прочее. А они ни о чем не спросили.
– Просто они слишком поглощены собой, – пожала плечами Джуно. – По крайней мере, теперь ты знаешь, в кого я такая уродилась.
Он взглянул на нее и улыбнулся:
– Не сказал бы. Ты всегда задаешь кучу вопросов.
Она тоже смотрела на него, надеясь на продолжение: может быть, он добавит что-то еще, какую-то фразу, по которой она сможет судить о его отношении к ней, но он повернулся к ней спиной, подошел к другому дивану и сел напротив.
– Я рад, что приехал сюда, – он раскинул руки вдоль спинки дивана. – В моей голове все стало приходить в порядок. Ты была права, в этих местах есть что-то магическое.
– Ну вот и хорошо, – Джуно решила не задавать вопросов. Из кухни до них доносились смех и болтовня, тявканье Рага и бас Говарда, что-то напевавшего под аккомпанемент деревянных ложек.
Положив подушку на колени, Джуно все смотрела на Джея, пытаясь понять, что творится у него в душе. Чем дольше они были знакомы, тем более загадочным и противоречивым он казался. И никогда никого на свете она не хотела так сильно, как его. Еще точнее: никого на свете она не хотела узнать так сильно, как его.
– Спасибо тебе, – он приподнял подбородок и улыбнулся ей: неуверенной, мерцающей улыбкой, которая постепенно становилась все более открытой и теплой. Это была та самая улыбка, которая озаряла его лицо, как солнце, восходящее над долиной, и о которой она мечтала все это время.
– За что? – она поморщилась от досады на себя: черт, все-таки не удержалась и задала вопрос.
– За то, что не посмеялась надо мной, когда на меня напала дурь там, на холме. За то, что поддерживала меня весь вечер. Я понимаю, что приношу тебе одни неприятности. Ты совсем не обязана возиться со мной. Я тебе очень благодарен.
– По-моему, это я приношу тебе одни неприятности, – Джуно теребила подушку.
– Нет, я так не считаю, – он покачал головой, его голос был тихим и серьезным. – Ты особенная, Джуно.
– Правда? – она чуть не проглотила язык: опять вопрос. Джуно удержала готовую сорваться с губ фразу: «Это после всех-то безобразий, которые я учинила на прошлой неделе?» Она продолжала пристально на него смотреть. Слово «особенная» согревало ее, внушало какую-то надежду.
– Да, особенная, – он серьезно кивнул, впился взглядом в ее глаза. – Ты любишь спорить, с тобой нелегко, ты умеешь вывести из себя, ты непременно хочешь настоять на своем, ты противоречишь сама себе…
– О! – Разочарование проткнуло тонкую скорлупку ее сердца и высосало содержимое, как лиса высасывает яйцо. Вот, значит, почему она «особенная». Ничего хорошего не скрывалось за этим словом. Опс – и слезы уже на подходе. Тихо, тихо. Джуно никогда не плачет на публике. Джуно собирается сделать великодушный примирительный жест. Ради этого Джуно готова солгать.
Она с силой ударила по подушке. Ее отец запел «Все, что тебе нужно, это любовь», ему аккомпанировали мама на губной гармошке и Триона на крышках от кастрюль.
– Я хочу только одного, Джей, – чтобы мы стали друзьями.
Он закусил губу и снова улыбнулся, потом отвел глаза в сторону.
– Именно этих слов я и боялся больше всего. Джуно растерялась. Что это значит? Что ты имеешь в виду? Что происходит? – хотелось ей спросить, но тут застучали каблучки Трионы, и возникла она сама с подносом в руках.
– Посмотрите-ка, что у нас тут есть! И даже коньяк семидесятого года! Что вы, ребятки, предпочитаете? Выбирайте! Джуди с Говардом варят кофе и воркуют, как голубки. Просто загляденье! – жизнерадостно говорила она, лучась улыбкой. Она села на диван рядом с Джеем, а поднос поставила на пол.
– Так мы едем? – Джей встал с дивана.
– Что? Вообще-то я еще не… – Триона уперлась взглядом ему в спину: он уже был под аркой. – Ну хорошо, давай… Если ты так торопишься…
– Тороплюсь, – он нащупал в кармане ключи от «птенчика» и бросил их Джуно. – Держи. Она остается в твоем распоряжении.
Джуно поймала ключи и крепко сжала.
– Уезжаете?
– Уже первый час, – пожал плечами Джей. – У меня завтра куча дел. Пойду только попрощаюсь с твоими предками и поедем.
– Но… – начала было Джуно и замолчала: он уже вышел из гостиной.
Триона беспомощно развела руками, с сочувствием посмотрела на нее и последовала за Джеем.
Джуно вошла на кухню как раз в тот момент, когда Джей выкарабкивался из объятий Джуди.
– Я так рада, что наконец-то ты приехал! – Джуди сжала ему щеки с такой силой, что его губы раскрылись наподобие орхидеи.
– Я в Англии всего лишь несколько дней. Я тоже очень рад был познакомиться, мэм, – с трудом проговорил Джей вытянутыми в трубочку губами, высвободился и пожал руку Говарду.
– Я уверен, ты найдешь то, что ищешь, – загадочно сказал Говард, потом обнял жену и уткнулся носом ей в ухо: Рождество всегда настраивало их с Джуди на сентиментально-сексуальный лад.
– Спасибо, – сказал Джей. Он заметил Джуно, стоявшую в дверях с раскрытым от удивления ртом.
Пока Джуди с Говардом целовали и обнимали Триону, Джей пошел к выходу, не говоря ни слова.
Он уже почти прошел мимо Джуно, и ее сердце чуть не разорвалось на куски, но вдруг взял ее за руку и потащил за собой на крытую террасу, затем по лужайке до могилы бедняги Уолтера, и там резко затормозил. Прерывисто дыша, Джуно напряженно ждала, что будет дальше. Боже, надоумь его поцеловать меня. Я понимаю, что в твои замыслы это не входит, тем более что я атеистка, но умоляю, пусть он поцелует меня. Быстро, без выкрутасов, без всяких там языков и прочего. По-христиански. Просто – чтобы его голова склонилась к моей, его глаза приблизились к моим. Больше ничего, Господи.
– Итак, попугая нужно кормить раз в день, Джуно? – спросил он.
Джуно молча кивнула.
– Если возникнут проблемы, звонить тебе?
– Кнопка один на сокращенном наборе, – она все кивала и кивала, как лунатик, который сам себя укачивает, успокаивая.
– О'кей. Всего хорошего, – и Джей пошел к «саабу».
Еще несколько минут – и огни «сааба» исчезли за поворотом.
– О боже, он такой сексапильный, это что-то немыслимое, котенок, – Джуди взяла дочь под руку и повела ее к дому. – Влюблен в тебя без ума, сразу видно. Хотя ужасно застенчив. Послушай, мы с Говардом на ногах не держимся, пойдем завалимся спать. Покойной ночи, котенок.
А Джуно просидела в гостиной до утра, глядя на луну и гадая, что Джей имел в виду. Является она тем особенным существом, с которым он не хочет даже дружить, или тем, с которым он хочет не только дружить?
ГЛАВА 28
Кухня напоминала поле битвы после сражения, когда в полдень Джуно пришла туда, чтобы найти кукурузные хлопья на завтрак. Проведя ночь в размышлениях о Джее, в пять утра она сморилась и заснула, проспав до двенадцати. Вместо кукурузных хлопьев она нашла по одной записке от каждого из родителей: они желали ей хорошо провести время и извинялись, что не успели убраться и выгулять собак. Собаки встретили ее с подозрительно виноватым выражением на мордах и с подозрительно раздутыми животами: они подчистую подмели со столов все, что смогли достать: и гуся, и мясной рулет, и пудинг из зеленого горошка, и рождественский пудинг. Они так отяжелели, что во время прогулки Джуно пришлось едва ли не таскать их на себе по полю.
О, блаженство остаться одной дома! Она плюнула на гору грязной посуды и, перепачкав пальцы в пыли, разыскала в книжном шкафу у себя в спальне фолианты, которыми зачитывалась в пятнадцать лет: «Нумерология любви», «Астрология и психологическая совместимость», «Как с помощью игральных карт узнать, любимы ли вы», «Любовное гадание по рунам».
Вооружившись ручкой и блокнотом, Джуно погрузилась в тщательный всесторонний анализ своих отношений с Джеем. Результаты обнадеживали. Она и Джей просто созданы друг для друга. Передергивать ей почти не пришлось – так, сущие пустяки: то тут, то там заменить нечетную карту, подвинуть руну-другую, иначе написать имя Джея. Ясно, что в целом тенденция положительная.
В прекрасном настроении она походила по саду в поисках подходящего места, где можно было бы позагорать. Она хотела поваляться на солнышке и написать несколько новых скетчей, сочинить новую песню для исполнения под аккордеон и составить заявление об увольнении – такое вожделенное! Но жара оказалась невыносимой, а мухи чересчур надоедливыми, и она вернулась в дом.
По телевизору предстоял славный вечер: «Лондонцы», затем документальный фильм о восьмидесятых годах, затем фильм братьев Коэн. Обидно тратить такой вечер на писанину. В конце концов, это ведь только первый день ее отпуска. Успеется. Она покормила собак, достала из холодильника упаковку салата и большой пакет чипсов и расположилась на диване перед телевизором. Загорать, худеть и писать она начнет завтра.
По прошествии трех дней Джуно знала наизусть телевизионную программу. Собаки привыкали к тому, что прогулки становятся все короче, а трапезы все длиннее. У Джуно развилась странная склонность к зеленому горошку, который она ела прямо из банки чайной ложкой. Ее плечи и лицо оставались все такими же незагорелыми, корни волос незакрашенными, скетчи ненаписанными. Посуда после рождественского обеда, залитая водой, лежала в раковине, а сверху громоздились тарелки и чашки, скопившиеся за последние три дня.
Снедаемая тоской и одиночеством, она не расставалась с телефонной трубкой. И ланч для ближайших друзей грозил превратиться в грандиозный прием, для которого потребуется занимать стаканы.
Она хотела пригласить Джея. Больше всего на свете она хотела пригласить Джея. Но, собираясь с духом, она наприглашала множество других людей. Естественно, будут все «свои». Лидия приедет с Бруно (они все еще вместе, слава богу). Эльза с Айраном заедут за Элли и Дунканом. Джез заберет Лулу и Одетту, и у него останется еще одно свободное место, как раз для Трионы, которая пришла в восторг от перспективы опять приехать в Церковный дом.
– В таком случае, Джез тебя захватит, – говорила ей Джуно. – И ты сможешь преспокойно напиться.
Триона вздохнула, правда без всякого огорчения, давая понять, что поняла деликатный намек.
– Слушай, давай я прихвачу с собой Суши? Есть она все равно ничего не ест. Сделаем так: я приеду с ней на своей машине. Клянусь оставаться трезвой до конца.
– Ну конечно, привози, – Джуно сообразила, что на восемь женщин получается четыре мужчины, причем один из них гей. – А Барфли и Хорс свободны? – спросила она огорченно.
– Думаю, что да. Ты хочешь, чтобы я их прихватила? – удивилась Триона. – А Джея тоже позвать? – как бы между прочим спросила она.
– Я не уверена, что он впишется в нашу компанию, – ей так хотелось, чтобы Джей приехал, что одна мысль об этом вызвала у Джуно приступ сердцебиения.
– Я втисну его в мой «сааб» на заднее сиденье. Или пусть едет с Джезом. Ты говорила, у него в машине есть одно место?
– Хорошо, я сама позвоню Джею, – пообещала Джуно, добавив про себя: «после того, как перекушу, посмотрю новости и прочитаю свой гороскоп в телетексте».
И все равно женщин больше – Джуно в панике пересчитывала приглашенных.
Она решила позвонить в «Иммедиа» под предлогом узнать, как дела у Лидии, а на самом деле чтобы разведать, свободен ли в субботу Финлэй.
– У меня все прекрасно, Джу. С нетерпением жду субботы, – бодро ответила Лидия. – Подожди-ка секунду, – и она обратилась к кому-то, прикрыв трубку ладонью: «С точки зрения форматирования все прекрасно, но меня не устраивает эта американская орфография. Проверь еще разок, договорились?»
– Ты слушаешь, Джуно? – Лидия убрала ладонь от трубки.
Джуно слушала, онемев от удивления. Никогда раньше Лидию не волновала национальная принадлежность орфографии.
– Слушаю, – выдохнула Джуно и рассказала Лидии о возникшем дефиците мужчин.
– Если хочешь, я захвачу Нэта, – сказала Лидия. – Финлэй на этой неделе заболел. Мы ужасно скучаем без него. Без тебя, конечно, тоже. Но знаешь, как ни странно, без вас обоих работается гораздо лучше. Я переключу тебя на секретаря, она даст тебе его домашний телефон. Извини, я занята. Увидимся в субботу.
Джуно была поражена ее лаконизмом и деловитостью: словно позвонила себе самой, какой была три года назад.
Узнав у секретаря номер Финлэя, она набрала его. Ей ответил мужской голос, гораздо более грубый и менее приветливый, чем у ее нового друга.
– Калам? – нервно спросила Джуно.
– Да.
Джуно поняла, что этот человек не нуждается в условностях типа: «Говорит подруга одной вашей знакомой, которой вы помогаете открыть ресторан», поэтому она сразу взяла быка за рога:
– В какой клинике находится Финлэй? После долгой паузы последовал вопрос:
– Кто спрашивает?
– Джуно, его знакомая. Скажите, вы сообщите мне его координаты или нет? Если нет, я узнаю другим путем. Мне необходимо поговорить с ним.
Через две минуты она набирала номер телефона клиники в Хенли.
Дежурной медсестре не пришлось тратить много времени на поиски Финлэя. Тот как раз стоял у ее столика и болтал с ней. Джуно была польщена тем, что он сразу же узнал ее голос.
– Джуно, солнышко! Как я рад тебя слышать!
– Как твои дела?
– Отвратительно, солнышко! Подыхаю с тоски! Приезжай навестить меня.
– А тебя могут отпустить в субботу?
– Без присмотра? Вряд ли, – рассмеялся он.
– Я собираю всех на ланч. Лидия будет.
– Какой букет! – он издал смешок. – Ты хочешь сказать, что у тебя нечетное число гостей и не хватает одного мужчины для комплекта?
Джуно тоже рассмеялась, снова отметив, как с ним легко и приятно общаться.
– Так ты сможешь приехать? Доставку я тебе обеспечу.
Наступило молчание. Потом Финлэй ответил:
– Боюсь, что не смогу, солнышко. Я должен остаться здесь. Ты ведь знаешь, я серьезно решил, – Финлэй затянулся сигаретой. – А Лидия приедет с…
– С Бруно? Да. С ним.
– Они еще не расстались? Черт возьми. А ты, насколько я понимаю, пригласила своего американца? Как прошло свидание в прошлую пятницу? Было жарко?
– Порой просто обжигающе, – она решила свернуть тему.
– Значит, порядок. Пьеса Марбера тоже удалась на славу. Мне ужасно понравились твои друзья. Замечательная пара. Они тоже будут в субботу?
– Элли и Дункан? Да, конечно.
– Ей-богу, я очень хочу приехать, – сказал Финлэй, сгорая от зависти. – Посмотрю, может, удастся вырваться. Хотя вряд ли. Позвони мне потом и расскажи, как все прошло. Навестишь меня, хорошо? – он повесил трубку.
Джуно огорчилась. Она хотела, чтобы Финлэй приехал. Ей нравились его прямота и легкость.
Она немножко поколдовала над рунами, нимало не заботясь о том, что три из них потерялись. Перспективы открывались многообещающие. Очень.
Тогда она набрала телефон Белсайз-парка и сразу же повесила трубку. Начинались «Лондонцы». Она запаслась очередной банкой зеленого горошка и села к телевизору, а Джею решила позвонить на следующий день.
К пятнице проблема недостающего мужчины не разрешилась. Зато Джуно завершила мытье посуды после рождественского пиршества – дошла наконец очередь и до блюда из-под пудинга.
После этого она оседлала «птенчика» и поехала в магазин за продуктами. Выходя из магазина, Джуно вспомнила, что так и не купила краску для волос.
В аптеке ее заворожил богатый выбор оттенков с завлекающими названиями:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Обожаю Одетту. Такая целеустремленная девочка, – расцвела Джуди. – Что она там затевает?
Рассказывая маме о будущем ресторане с клубом, Джуно опять поймала взгляд Джея. Желтый, пристальный, вызывающий.
– Она собирается взять в аренду старую пожарную станцию в Ислингтоне…
Господи! На ее ногу снова кто-то нажимает. Это невероятно. Джей сосредоточенно поглощает четвертую порцию пудинга, словно голодный щенок рыжего сеттера: челка свесилась на глаза, челюсти жуют с неимоверной быстротой, чтобы скорее положить в рот следующий кусок. Но воздействие на ее ногу тем не менее продолжается: и это не похлопывание и не ощупывание, но именно нажатие с постоянной силой давления.
В результате Джуно совершенно запуталась в своем рассказе, забыла, что на каком этаже будет находиться в ресторане Одетты, и, не в силах сдвинуться с этого пункта, мямлила что-то, пока Джуди ее не прервала:
– Звучит просто сказочно, котенок! – она подмигнула. – А теперь, пожалуйста, проводи Джея в гостиную, пока мы с Трионой приготовим кофе, а Говард поищет какой-нибудь напиток, способствующий пищеварению!
Джуно зажгла в гостиной свет и опустилась на диван.
– Прости, мои родители склонны к пафосу, – она посмотрела на Джея.
Он в задумчивости покусывал нижнюю губу.
– Знаешь, все прошло гораздо лучше, чем я предполагал. Я вроде бы даже немного привязался к ним. Нет, к черту ложь. На самом деле они мне ужасно поправились. Они у тебя такие… – он поискал слово. – Любящие. И вообще классные. Я думал, например, что они закидают меня дурацкими вопросами – о семье, обо мне и прочее. А они ни о чем не спросили.
– Просто они слишком поглощены собой, – пожала плечами Джуно. – По крайней мере, теперь ты знаешь, в кого я такая уродилась.
Он взглянул на нее и улыбнулся:
– Не сказал бы. Ты всегда задаешь кучу вопросов.
Она тоже смотрела на него, надеясь на продолжение: может быть, он добавит что-то еще, какую-то фразу, по которой она сможет судить о его отношении к ней, но он повернулся к ней спиной, подошел к другому дивану и сел напротив.
– Я рад, что приехал сюда, – он раскинул руки вдоль спинки дивана. – В моей голове все стало приходить в порядок. Ты была права, в этих местах есть что-то магическое.
– Ну вот и хорошо, – Джуно решила не задавать вопросов. Из кухни до них доносились смех и болтовня, тявканье Рага и бас Говарда, что-то напевавшего под аккомпанемент деревянных ложек.
Положив подушку на колени, Джуно все смотрела на Джея, пытаясь понять, что творится у него в душе. Чем дольше они были знакомы, тем более загадочным и противоречивым он казался. И никогда никого на свете она не хотела так сильно, как его. Еще точнее: никого на свете она не хотела узнать так сильно, как его.
– Спасибо тебе, – он приподнял подбородок и улыбнулся ей: неуверенной, мерцающей улыбкой, которая постепенно становилась все более открытой и теплой. Это была та самая улыбка, которая озаряла его лицо, как солнце, восходящее над долиной, и о которой она мечтала все это время.
– За что? – она поморщилась от досады на себя: черт, все-таки не удержалась и задала вопрос.
– За то, что не посмеялась надо мной, когда на меня напала дурь там, на холме. За то, что поддерживала меня весь вечер. Я понимаю, что приношу тебе одни неприятности. Ты совсем не обязана возиться со мной. Я тебе очень благодарен.
– По-моему, это я приношу тебе одни неприятности, – Джуно теребила подушку.
– Нет, я так не считаю, – он покачал головой, его голос был тихим и серьезным. – Ты особенная, Джуно.
– Правда? – она чуть не проглотила язык: опять вопрос. Джуно удержала готовую сорваться с губ фразу: «Это после всех-то безобразий, которые я учинила на прошлой неделе?» Она продолжала пристально на него смотреть. Слово «особенная» согревало ее, внушало какую-то надежду.
– Да, особенная, – он серьезно кивнул, впился взглядом в ее глаза. – Ты любишь спорить, с тобой нелегко, ты умеешь вывести из себя, ты непременно хочешь настоять на своем, ты противоречишь сама себе…
– О! – Разочарование проткнуло тонкую скорлупку ее сердца и высосало содержимое, как лиса высасывает яйцо. Вот, значит, почему она «особенная». Ничего хорошего не скрывалось за этим словом. Опс – и слезы уже на подходе. Тихо, тихо. Джуно никогда не плачет на публике. Джуно собирается сделать великодушный примирительный жест. Ради этого Джуно готова солгать.
Она с силой ударила по подушке. Ее отец запел «Все, что тебе нужно, это любовь», ему аккомпанировали мама на губной гармошке и Триона на крышках от кастрюль.
– Я хочу только одного, Джей, – чтобы мы стали друзьями.
Он закусил губу и снова улыбнулся, потом отвел глаза в сторону.
– Именно этих слов я и боялся больше всего. Джуно растерялась. Что это значит? Что ты имеешь в виду? Что происходит? – хотелось ей спросить, но тут застучали каблучки Трионы, и возникла она сама с подносом в руках.
– Посмотрите-ка, что у нас тут есть! И даже коньяк семидесятого года! Что вы, ребятки, предпочитаете? Выбирайте! Джуди с Говардом варят кофе и воркуют, как голубки. Просто загляденье! – жизнерадостно говорила она, лучась улыбкой. Она села на диван рядом с Джеем, а поднос поставила на пол.
– Так мы едем? – Джей встал с дивана.
– Что? Вообще-то я еще не… – Триона уперлась взглядом ему в спину: он уже был под аркой. – Ну хорошо, давай… Если ты так торопишься…
– Тороплюсь, – он нащупал в кармане ключи от «птенчика» и бросил их Джуно. – Держи. Она остается в твоем распоряжении.
Джуно поймала ключи и крепко сжала.
– Уезжаете?
– Уже первый час, – пожал плечами Джей. – У меня завтра куча дел. Пойду только попрощаюсь с твоими предками и поедем.
– Но… – начала было Джуно и замолчала: он уже вышел из гостиной.
Триона беспомощно развела руками, с сочувствием посмотрела на нее и последовала за Джеем.
Джуно вошла на кухню как раз в тот момент, когда Джей выкарабкивался из объятий Джуди.
– Я так рада, что наконец-то ты приехал! – Джуди сжала ему щеки с такой силой, что его губы раскрылись наподобие орхидеи.
– Я в Англии всего лишь несколько дней. Я тоже очень рад был познакомиться, мэм, – с трудом проговорил Джей вытянутыми в трубочку губами, высвободился и пожал руку Говарду.
– Я уверен, ты найдешь то, что ищешь, – загадочно сказал Говард, потом обнял жену и уткнулся носом ей в ухо: Рождество всегда настраивало их с Джуди на сентиментально-сексуальный лад.
– Спасибо, – сказал Джей. Он заметил Джуно, стоявшую в дверях с раскрытым от удивления ртом.
Пока Джуди с Говардом целовали и обнимали Триону, Джей пошел к выходу, не говоря ни слова.
Он уже почти прошел мимо Джуно, и ее сердце чуть не разорвалось на куски, но вдруг взял ее за руку и потащил за собой на крытую террасу, затем по лужайке до могилы бедняги Уолтера, и там резко затормозил. Прерывисто дыша, Джуно напряженно ждала, что будет дальше. Боже, надоумь его поцеловать меня. Я понимаю, что в твои замыслы это не входит, тем более что я атеистка, но умоляю, пусть он поцелует меня. Быстро, без выкрутасов, без всяких там языков и прочего. По-христиански. Просто – чтобы его голова склонилась к моей, его глаза приблизились к моим. Больше ничего, Господи.
– Итак, попугая нужно кормить раз в день, Джуно? – спросил он.
Джуно молча кивнула.
– Если возникнут проблемы, звонить тебе?
– Кнопка один на сокращенном наборе, – она все кивала и кивала, как лунатик, который сам себя укачивает, успокаивая.
– О'кей. Всего хорошего, – и Джей пошел к «саабу».
Еще несколько минут – и огни «сааба» исчезли за поворотом.
– О боже, он такой сексапильный, это что-то немыслимое, котенок, – Джуди взяла дочь под руку и повела ее к дому. – Влюблен в тебя без ума, сразу видно. Хотя ужасно застенчив. Послушай, мы с Говардом на ногах не держимся, пойдем завалимся спать. Покойной ночи, котенок.
А Джуно просидела в гостиной до утра, глядя на луну и гадая, что Джей имел в виду. Является она тем особенным существом, с которым он не хочет даже дружить, или тем, с которым он хочет не только дружить?
ГЛАВА 28
Кухня напоминала поле битвы после сражения, когда в полдень Джуно пришла туда, чтобы найти кукурузные хлопья на завтрак. Проведя ночь в размышлениях о Джее, в пять утра она сморилась и заснула, проспав до двенадцати. Вместо кукурузных хлопьев она нашла по одной записке от каждого из родителей: они желали ей хорошо провести время и извинялись, что не успели убраться и выгулять собак. Собаки встретили ее с подозрительно виноватым выражением на мордах и с подозрительно раздутыми животами: они подчистую подмели со столов все, что смогли достать: и гуся, и мясной рулет, и пудинг из зеленого горошка, и рождественский пудинг. Они так отяжелели, что во время прогулки Джуно пришлось едва ли не таскать их на себе по полю.
О, блаженство остаться одной дома! Она плюнула на гору грязной посуды и, перепачкав пальцы в пыли, разыскала в книжном шкафу у себя в спальне фолианты, которыми зачитывалась в пятнадцать лет: «Нумерология любви», «Астрология и психологическая совместимость», «Как с помощью игральных карт узнать, любимы ли вы», «Любовное гадание по рунам».
Вооружившись ручкой и блокнотом, Джуно погрузилась в тщательный всесторонний анализ своих отношений с Джеем. Результаты обнадеживали. Она и Джей просто созданы друг для друга. Передергивать ей почти не пришлось – так, сущие пустяки: то тут, то там заменить нечетную карту, подвинуть руну-другую, иначе написать имя Джея. Ясно, что в целом тенденция положительная.
В прекрасном настроении она походила по саду в поисках подходящего места, где можно было бы позагорать. Она хотела поваляться на солнышке и написать несколько новых скетчей, сочинить новую песню для исполнения под аккордеон и составить заявление об увольнении – такое вожделенное! Но жара оказалась невыносимой, а мухи чересчур надоедливыми, и она вернулась в дом.
По телевизору предстоял славный вечер: «Лондонцы», затем документальный фильм о восьмидесятых годах, затем фильм братьев Коэн. Обидно тратить такой вечер на писанину. В конце концов, это ведь только первый день ее отпуска. Успеется. Она покормила собак, достала из холодильника упаковку салата и большой пакет чипсов и расположилась на диване перед телевизором. Загорать, худеть и писать она начнет завтра.
По прошествии трех дней Джуно знала наизусть телевизионную программу. Собаки привыкали к тому, что прогулки становятся все короче, а трапезы все длиннее. У Джуно развилась странная склонность к зеленому горошку, который она ела прямо из банки чайной ложкой. Ее плечи и лицо оставались все такими же незагорелыми, корни волос незакрашенными, скетчи ненаписанными. Посуда после рождественского обеда, залитая водой, лежала в раковине, а сверху громоздились тарелки и чашки, скопившиеся за последние три дня.
Снедаемая тоской и одиночеством, она не расставалась с телефонной трубкой. И ланч для ближайших друзей грозил превратиться в грандиозный прием, для которого потребуется занимать стаканы.
Она хотела пригласить Джея. Больше всего на свете она хотела пригласить Джея. Но, собираясь с духом, она наприглашала множество других людей. Естественно, будут все «свои». Лидия приедет с Бруно (они все еще вместе, слава богу). Эльза с Айраном заедут за Элли и Дунканом. Джез заберет Лулу и Одетту, и у него останется еще одно свободное место, как раз для Трионы, которая пришла в восторг от перспективы опять приехать в Церковный дом.
– В таком случае, Джез тебя захватит, – говорила ей Джуно. – И ты сможешь преспокойно напиться.
Триона вздохнула, правда без всякого огорчения, давая понять, что поняла деликатный намек.
– Слушай, давай я прихвачу с собой Суши? Есть она все равно ничего не ест. Сделаем так: я приеду с ней на своей машине. Клянусь оставаться трезвой до конца.
– Ну конечно, привози, – Джуно сообразила, что на восемь женщин получается четыре мужчины, причем один из них гей. – А Барфли и Хорс свободны? – спросила она огорченно.
– Думаю, что да. Ты хочешь, чтобы я их прихватила? – удивилась Триона. – А Джея тоже позвать? – как бы между прочим спросила она.
– Я не уверена, что он впишется в нашу компанию, – ей так хотелось, чтобы Джей приехал, что одна мысль об этом вызвала у Джуно приступ сердцебиения.
– Я втисну его в мой «сааб» на заднее сиденье. Или пусть едет с Джезом. Ты говорила, у него в машине есть одно место?
– Хорошо, я сама позвоню Джею, – пообещала Джуно, добавив про себя: «после того, как перекушу, посмотрю новости и прочитаю свой гороскоп в телетексте».
И все равно женщин больше – Джуно в панике пересчитывала приглашенных.
Она решила позвонить в «Иммедиа» под предлогом узнать, как дела у Лидии, а на самом деле чтобы разведать, свободен ли в субботу Финлэй.
– У меня все прекрасно, Джу. С нетерпением жду субботы, – бодро ответила Лидия. – Подожди-ка секунду, – и она обратилась к кому-то, прикрыв трубку ладонью: «С точки зрения форматирования все прекрасно, но меня не устраивает эта американская орфография. Проверь еще разок, договорились?»
– Ты слушаешь, Джуно? – Лидия убрала ладонь от трубки.
Джуно слушала, онемев от удивления. Никогда раньше Лидию не волновала национальная принадлежность орфографии.
– Слушаю, – выдохнула Джуно и рассказала Лидии о возникшем дефиците мужчин.
– Если хочешь, я захвачу Нэта, – сказала Лидия. – Финлэй на этой неделе заболел. Мы ужасно скучаем без него. Без тебя, конечно, тоже. Но знаешь, как ни странно, без вас обоих работается гораздо лучше. Я переключу тебя на секретаря, она даст тебе его домашний телефон. Извини, я занята. Увидимся в субботу.
Джуно была поражена ее лаконизмом и деловитостью: словно позвонила себе самой, какой была три года назад.
Узнав у секретаря номер Финлэя, она набрала его. Ей ответил мужской голос, гораздо более грубый и менее приветливый, чем у ее нового друга.
– Калам? – нервно спросила Джуно.
– Да.
Джуно поняла, что этот человек не нуждается в условностях типа: «Говорит подруга одной вашей знакомой, которой вы помогаете открыть ресторан», поэтому она сразу взяла быка за рога:
– В какой клинике находится Финлэй? После долгой паузы последовал вопрос:
– Кто спрашивает?
– Джуно, его знакомая. Скажите, вы сообщите мне его координаты или нет? Если нет, я узнаю другим путем. Мне необходимо поговорить с ним.
Через две минуты она набирала номер телефона клиники в Хенли.
Дежурной медсестре не пришлось тратить много времени на поиски Финлэя. Тот как раз стоял у ее столика и болтал с ней. Джуно была польщена тем, что он сразу же узнал ее голос.
– Джуно, солнышко! Как я рад тебя слышать!
– Как твои дела?
– Отвратительно, солнышко! Подыхаю с тоски! Приезжай навестить меня.
– А тебя могут отпустить в субботу?
– Без присмотра? Вряд ли, – рассмеялся он.
– Я собираю всех на ланч. Лидия будет.
– Какой букет! – он издал смешок. – Ты хочешь сказать, что у тебя нечетное число гостей и не хватает одного мужчины для комплекта?
Джуно тоже рассмеялась, снова отметив, как с ним легко и приятно общаться.
– Так ты сможешь приехать? Доставку я тебе обеспечу.
Наступило молчание. Потом Финлэй ответил:
– Боюсь, что не смогу, солнышко. Я должен остаться здесь. Ты ведь знаешь, я серьезно решил, – Финлэй затянулся сигаретой. – А Лидия приедет с…
– С Бруно? Да. С ним.
– Они еще не расстались? Черт возьми. А ты, насколько я понимаю, пригласила своего американца? Как прошло свидание в прошлую пятницу? Было жарко?
– Порой просто обжигающе, – она решила свернуть тему.
– Значит, порядок. Пьеса Марбера тоже удалась на славу. Мне ужасно понравились твои друзья. Замечательная пара. Они тоже будут в субботу?
– Элли и Дункан? Да, конечно.
– Ей-богу, я очень хочу приехать, – сказал Финлэй, сгорая от зависти. – Посмотрю, может, удастся вырваться. Хотя вряд ли. Позвони мне потом и расскажи, как все прошло. Навестишь меня, хорошо? – он повесил трубку.
Джуно огорчилась. Она хотела, чтобы Финлэй приехал. Ей нравились его прямота и легкость.
Она немножко поколдовала над рунами, нимало не заботясь о том, что три из них потерялись. Перспективы открывались многообещающие. Очень.
Тогда она набрала телефон Белсайз-парка и сразу же повесила трубку. Начинались «Лондонцы». Она запаслась очередной банкой зеленого горошка и села к телевизору, а Джею решила позвонить на следующий день.
К пятнице проблема недостающего мужчины не разрешилась. Зато Джуно завершила мытье посуды после рождественского пиршества – дошла наконец очередь и до блюда из-под пудинга.
После этого она оседлала «птенчика» и поехала в магазин за продуктами. Выходя из магазина, Джуно вспомнила, что так и не купила краску для волос.
В аптеке ее заворожил богатый выбор оттенков с завлекающими названиями:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51