Дасти первой достигла вершины наслаждения, выкрикнув имя Мигеля. Потом она почувствовала, как он запульсировал внутри нее накатив новые волны наслаждения в глубины ее существа.
Прошептав что-то на испанском, он перекатился вместе с нею на бок, не покидая ее. Они тихо лежали, и их дыхание постепенно замедлялось.
Уложив свою голову на его плечо, Дасти ощутила новое и доселе незнакомое удовольствие. Она чувствовала себя необычно, несказанно счастливой. Из нее рвался смех, удививший ее саму, однако Дасти не посчитала уместным смеяться сразу после занятия любовью.
– Хочу пить твою кровь, – зловеще прошептала она в стиле вампиров и притворно вонзила свои зубы в его шею.
Мигель откинул голову, подставляя свою шею и, усмехнувшись, сказал:
– Леди, вы можете получить от меня, чего пожелаете.
Собираясь шлепнуть его, Дасти почувствовала, как он выскользнул, и разочарованно вздохнула.
– Не уходи. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Я скоро вернусь.
Мигель соскочил с постели, нырнул в ванную комнату и тут же вынырнул из нее.
– Так на чем мы остановились? – поинтересовался он, ныряя под одеяло, куда она уже успела забраться, почувствовав, как остывает ее плоть в прохладном воздухе комнаты.
– Ты отдался на мою милость, – ответила Дасти, прижимаясь к нему.
– Ах, да, – удовлетворенно вздохнул он и ухмыльнулся. – Мне нравится, когда женщина шутит в постели.
В горле Дасти застрял смешок.
– Ничего не могу поделать с собой, – призналась она. – Но я испугалась, что обижу тебя, засмеявшись.
– Чего мне обижаться? Занятие любовью просто должно делать тебя счастливой.
– Никогда еще не чувствовала себя такой счастливой. – Дасти как бы задумалась над его словами. – Но тебе с твоим опытом виднее.
– Вот как? – Мигель выпятил свою грудь.
– Но у меня самой мало опыта, чтобы судить об этом.
Мигель приподнял одну бровь:
– Уверен, что ты инстинктивно пришла к правильному выводу.
– Опять же что могла быть просто счастливая случайность.
– Может, ты и права, – согласился Мигель, и она заморгала от удивления. – Не следует ли нам попробовать еще разок и убедиться?
– Единственно ради сравнения, естественно, – поддержала она с каменным лицом, а Мигель с неуступающей ей серьезностью кивнул. Она обвила его шею руками. – Пожалуй, я не прочь пострадать в интересах научного эксперимента.
Позже, гораздо позже, они объявили, что эксперимент прошел успешно.
Дасти проснулась перед самым рассветом. Выскользнув из-под бока Мигеля, она пошла принимать душ. Сегодня утром ее тело вызывало у нее новое ощущение, и мылась она осторожно, обнаруживая чувствительные места, которых раньше не было. Она улыбнулась, вспоминая прошедшую ночь, потом отбросила воспоминания. Сегодняшний день принадлежал поискам ее отца.
Коди приветствовал свою хозяйку, когда она вышла из ванной комнаты. Мигель же продолжал спать. Она включила лампу на тумбочке и принялась рассматривать его со смешанным чувством восхищения и раздражения, безмолвно умоляя проснуться. Его темные волосы контрастно выделялись на белоснежной подушке, а одна из его смуглых рук лежала на ее стороне постели. Коди встал передними лапами на край кровати и ткнулся в него носом. Мигель нечленораздельно забормотал, перекатился на другой бок и натянул простыню на голову. Коди залаял.
– Какого?.. – Мигель резко сел в постели.
Его сонный взгляд остановился на стоявшей у постели Дасти, переметнулся на Коди, потом обратно не нее.
– Ты могла бы придумать и более приятный способ пробуждения, – пожаловался он, откинулся на спину и потрепал голову Коди, который лизнул его в щеку вместо приветствия. – Я говорил с твоей хозяйкой, а не с тобой.
Дасти улыбнулась и покачала головой, не доверяя своей способности устоять перед его соблазнительным предложением.
– Пора ехать.
– Ехать куда? – Он бросил взгляд на темное окно. – Еще даже солнце не встало.
– Сержант Кели сказал, что они приступят к розыску на рассвете. Я не хочу опаздывать, а мне нужно заехать домой и переодеться.
Замкнутое выражение появилось на обычно открытом лице Мигеля.
– Я думаю, мы можем довериться их способности справиться с задачей без того, чтобы мы дышали им в затылок.
– Ты хочешь сказать, что не собираешься ехать? – Она упала духом. Неужели она была права относительно него с самого начала? Теперь, заманив ее в койку, он умывает руки?
– Я этого не говорил.
Он приподнялся и прислонился к спинке кровати. Простыня соскользнула и обнажила скульптурную грудь. Ночью она ласкала каждую ее выпуклость и впадину, но воспоминание об этом лишь увеличило у нее ощущение предательства. Она скрестила руки под грудями.
– У сержанта Кели записаны номера твоего и моего телефонов, и он позвонит, как только они что-нибудь найдут. Знаю, трудно сидеть на месте и ждать. Но мы дилетанты и будем только путаться у них под ногами.
– Говори только о себе, – холодно ответила она на его, пусть и не прямое, предложение провести день в его постели вместо поисков отца. – Я не только обучена методам оказания первой помощи, но и знаю о выживании в дикой природе, вероятно, больше, чем сержант и добровольцы-поисковики. Спи. Извини, что побеспокоила. – Она направилась к двери.
– Подожди! Давай выпьем кофе и поговорим. – Мигель выпрыгнул из постели и схватил ее за руку.
Она попыталась освободиться, но он только сильнее сжал ее руку.
– О чем тут говорить? – огрызнулась она. – Ты не хочешь ехать, и я тебя не виню. Вытрясать душу на колдобинах не каждому по нраву. Ценю помощь, оказанную вчера, но больше ничего уже не жду от тебя. – Она лгала и сознавала это. Она рассчитывала на то, что он повезет ее на поиски и сегодня.
– Я не говорил, что не хочу ехать, – возразил он, – Дай же мне одеться и объяснить все за кофе.
Дасти нетерпеливо ждала, пока он натянул на себя фланелевую рубашку и джинсы, спустилась вместе с ним на кухню и вся кипела, пока он варил кофе. По ее мнению, они просто теряли время.
– Ты хоть подвезешь меня до дома, чтобы я могла переодеться? – спросила она, когда он поставил перед ней чашку.
– Ну разумеется. – Мигель сел напротив, и она отвела от него глаза. Его расстегнутая рубашка напоминала ей об их недавней близости… и о глупости ее решения довериться ему. – Однако я не считаю, что тебе следует присоединиться к розыскной партии. – Даже не сделав глотка кофе, она уставилась на него поверх чашки, потом медленно поставила ее на стол. – Я думал об этом ночью, – продолжил он. – Я знаю, как тебе хочется найти своего отца, но ты же не знаешь, в каком состоянии его найдут. Не предпочтительнее ли для тебя вспоминать его таким, каким он был, а не таким, каким его найдет группа поиска.
– Он жив! – Дасти стукнула кулаком по столу с такой силой, что чашки зазвенели и кофе расплескался. Иначе думать она не могла. – Не придумывай оправданий. Ты не обязан ехать. Поймаю попутку. – Она встала, но он тоже поднялся на ноги и, схватив за плечи, опять усадил ее. Она свирепо посмотрела на него.
– Я знаю, что значит потерять отца, – бросил Мигель. – Мой выбил головой ветровое стекло, а мама настояла на участии в его опознании. Потом долгие годы ее мучили кошмары. Неужели ты не понимаешь, что я пытаюсь защитить тебя от неприятностей?
– Не нуждаюсь я в твоей защите! – крикнула Дасти. – Если отец мертв, я хочу знать, как он умер. Я не слабая, изнеженная женщина, с которой нужно обращаться как с тепличным цветком! То, что ты переспал со мной, еще не дает тебе права командовать!
Чем больше она гневалась, тем насмешливее становился Мигель.
– Нет, ты полевой цветок, внешне восхитительный, но крепкий, как сорняк, и чертовски колючий.
– Это еще как понимать? – с подозрением откликнулась она на смену его настроения.
Он поднял ее на ноги и обнял.
– Нет, не вырывайся, – прошептал он, когда она уперлась руками в его грудь. – А понимать нужно так, что ты меня убедила. Мы поможем в поисках, но без меня ни шагу. Понятно?
– Почему? – В удивлении она раскрыла рот.
– Потому что я хочу быть рядом, если тебя ждут неприятности.
– А… – Не зная, что сказать, Дасти уставилась на него, а он поцеловал кончик ее носа.
– Дай мне пять минут на душ, и мы заедем к тебе домой, ты переоденешься – и вперед. Договорились?
– Ладно, – ответила она, все еще не преодолев замешательства. Она выиграла спор, но почему-то чувствовала, что проиграла войну.
На востоке появились лишь розово-золотистые проблески, когда Мигель проскочил поворот «Подкова» и свернул на лесную служебную дорогу № 163, все еще пользуясь дальним светом из-за тумана. Напряжение Дасти было почти ощутимым. Она тянулась всем телом вперед, натягивая ремень безопасности, словно могла ускорить одним усилием воли движение машины. Но Мигель ехал, соблюдая осторожность, почти ощупью, через лес, казавшийся незнакомым и даже зловещим в предутреннем тумане. Слабый свет приборной доски высвечивал решимость на ее лице. Оно уже не выражало ни дружелюбия – как накануне, ни любви – как ночью.
После того, как они заехали к ней домой, где Дасти переодевалась в джинсы, свитер и крепкие сапоги, они почти не разговаривали. Разумеется, она стремится найти своего отца, думал Мигель, но почему она охладела ко мне?
Утешения она искала не у него, а у Коди. Мигель считал, что лучше оставить собаку во дворе его дома, но она настояла на том, чтобы взять ее с собой, и он опять уступил. В отличие от других женщин, с которыми он вступал в любовную связь, не без раздражения размышлял Мигель, Дасти даже не пыталась ублажить его.
Пес лежал на сиденье между ними, положив морду на ее колени. Она смотрела вперед, не переставая поглаживать Коди.
Мигелю не хотелось думать, что ее пренебрежение было преднамеренным, но в голову закралась неприятная мысль, что она просто использует его. Она обвинила его в том, что он предложил ей свою помощь, только чтобы затащить ее в койку. Уж не переспала ли она с ним в качестве своеобразной платы?
Мысль не понравилась ему. Ни капельки. Насколько хорошо он знает ее? Вот к чему приводит поспешная близость. Но влечение было столь сильным…
Не говорило ли ее молчание о раскаянии? Эта мысль также не понравилась ему. Просто он недостаточно знал ее, чтобы понять ее настроение. Они оставались практически незнакомыми. Но скоро все изменится, поклялся он себе.
– Грош цена твоим размышлениям, – произнес Мигель вслух и поморщился, когда Дасти вздрогнула от изумления. Его голос прозвучал непривычно даже для него самого.
– Я думаю об отце, находящемся неизвестно где, в одиночестве, вероятно, в беде… Ну и волнуюсь за Коди. – Ее голос дрожал. – Как долго это продолжается? Может ли отец еще спастись?
– У него с собой спальник и рюкзак, – напомнил Мигель о двух вещах, которые поддерживали в ней надежду, и протянул ей руку.
Она пожала ее, сказала «да» и снова погрузилась в молчание.
Ее ответ убедил его, что серое утро лишь усилило у нее естественную тревогу за отца. Его же озабоченность оказалась необоснованной, да и не свойственной ему. Дасти уже не была просто привлекательной женщиной. Она стала женщиной, о которой он хотел заботиться и которую хотел защищать. Он жаждал, чтобы она положилась на него, нуждалась в нем и желала его. Что тоже было несвойственно ему.
8
Мигель и Дасти подъехали к стоянке отца. Когда дальний свет фар высветил красные отражатели хвостовых фонарей у припаркованных вдоль дороги прицепов для перевозки лошадей, Дасти наклонилась вперед, повиснув, на ремне безопасности, потом откинулась назад и подвигала плечами, пытаясь расслабить их.
Ей уже казалось, что поездка никогда не кончится. Ее уверенность, что отец может выжить один в пустыне, испарялась по мере того, как они неслись сквозь холодный, призрачный мрак. Она жаждала действовать, чтобы освободиться от сжимавшего ее сердце страха, поэтому распахнула дверцу вездехода сразу же, как только Мигель затормозил. Приказав Коди оставаться на месте, она спрыгнула на землю. Фары нескольких машин освещали пикап с откинутой задней дверцей и в нем два больших кофейника из нержавеющей стали. Вокруг толпились люди, пившие кофе из кружек-термосов и жевавшие пончики. Она направилась к ним.
Сержант Кели склонился над картой, разложенной на капоте грузовичка, переговариваясь с высоким худым мужчиной, которого он представил как Тома Пауэла, заместителя лесничего.
– У нас четыре поисково-спасательные партии, – сообщил сержант и предложил ей кофе и булочки. Она отказалась, а Мигель взял и то и другое: – В каждой десять – двенадцать человек, – продолжал сержант. – Это группы добровольцев, хорошо обученных и знакомых с местностью. Поскольку грузовик был открыт и лагерь не снят, мы сегодня осмотрим все в округе с постепенным удалением от лагеря. – Он показал на карту: – Мы с Томом проложили маршруты вокруг лагеря, которые будут проверены пешими или верховыми поисковиками. В заросших кустами и скалистых местах пешие пройдут на расстоянии десяти футов друг от друга. На более открытой местности верховые будут двигаться на расстоянии тридцати футов.
– Но на это уйдет слишком много времени! – запротестовала Дасти. – Если он взял рюкзаки спальный, мешок, то наверняка ушел дальше.
– Но мы не знаем, взял ли он их или они были украдены, – напомнил ей сержант, складывая карту. – После того как эксперты обследуют грузовик, у нас будет более полное представление о положении дел.
Дасти отшатнулась в ужасе, ибо его слова подорвали ее надежду найти отца живым. Поздним сентябрем ночью температура в горах падала ниже нуля. Дасти задрожала, вообразив отца, ищущего тепло и не находящего ничего, что могло, бы укрыть его, кроме хвои и опавших листьев.
– Вас бы удивило число людей, – продолжал сержант, – которые теряются или попадают в беду вблизи своих стоянок.
Только не мой отец, хотела возразить Дасти, но не смогла произнести, ни слова.
– Такие поиски идут медленно, но методично. Так и должно быть, – объяснил Кели. – Мы заглянем в каждый закоулок и в каждую щель, в которую мог бы втиснуться человек.
– Огонь, – выдавила, наконец, из себя Дасти. – Он разжег бы костер, чтобы согреться или подать сигнал бедствия.
– За последний месяц не был отмечен ни один сигнальный костер, – заговорил Том Пауэл. – Разумеется, обычный костер на стоянке не привлек бы внимания. Если же человек потерялся, но не считает себя в опасности, то не станет зажигать сигнальный огонь. Он опытный турист? – Дасти Энергично кивнула. – В этих горах полно родников, а с водой он мог выжить. – Том ободряюще улыбнулся. – Если он здесь, мы его найдем.
Дасти изучающе посмотрела на помощника лесничего. Судя по его морщинам и начинающейся седине, он должен быть старше отца, и что-то в нем напоминало ей Джека: намек на твердую силу.
Дасти кивнула, решив, что мнение этого мужчины заслуживает уважения и вселяет в нее дополнительную надежду.
– Чем могу быть полезна я?
– Мы, – поправил ее Мигель, становясь рядом.
Сержант покачал головой:
– Вам лучше всего сидеть на месте и дать опытным добровольцам заняться своим делом. – Он многозначительно посмотрел на Дасти. – Нам не нужно, чтобы пропал кто-либо еще.
– Я могу пройти пешком пятнадцать – двадцать миль в день с девяностофунтовым рюкзаком на спине, – парировала она, – и имею диплом медика по оказанию первой помощи, так что я не новичок.
– Вы легко можете поддаться чувствам, – возразил сержант. – Как вы сами заметили, речь идет о неспешной операции, которая всегда вызывает неудовольствие родственников пропавших без вести. Вы можете поспешить и недосмотреть. Пожалуйста, доверьте мне эту работу.
– Но я не могу сидеть сложа руки! – Дасти повернулась к леснику, проявившему большее сочувствие.
– Нам не помешают дополнительные пешие поисковики, – сказал тот. – Вы привезли воду?
– В нашем вездеходе есть соки и минеральная вода.
Дасти смущенно покраснела. Для пешего похода им нужны пластмассовые фляжки, прикрепляемые к поясу, – которые она оставила дома. Она так спешила, что забыла о них.
– Уверен, запасные фляжки найдутся, – пришел ей на выручку Том, и Дасти поблагодарила его взглядом. – В поле руководство на мне, так что вы двое держитесь меня. – Сержант открыл рот, но Том опередил его: – Беру ответственность на себя. Они вроде в форме, и я прослежу, чтобы не отстали. – Он снова повернулся к Дасти и Мигелю. – Я буду часто объявлять привалы, но не переусердствуйте. – Он сурово посмотрел на них, и они одновременно кивнули. – Если захотите передохнуть, дайте мне знать. – Он громко объявил: – О'кей, за дело!
Все собрались около кузова грузовика, и Том передал бразды правления сержанту, который, как сообразила Дасти, координировал поиски из лагеря. Он проверил радиопередатчики руководителей групп, потом велел верховым приступить к поиску в высокой траве, и они поскакали на выход из каньона, чтобы подняться по тропе на плоскогорье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17