Сегодня вышел "Икс", в нем помещена такая штука:
КТО ОН?
(Загадка)
Пытался стать он пионером,
Чтоб для других служить примером,
И вот... создал разбойничий форпост...
Кто он? Дурак - или прохвост?
Конечно, это про меня. Мало-помалу вышло так, что я остался совершенно один, если не считать нескольких форпостных ребят, которые все-таки маленькие и им всего не скажешь.
Первая от меня отшатнулась Сильва. Потом Зин-Пална изменила ко мне отношение. Потом ушли некоторые из пионеров. Наконец, в укоме обещали снять. Я уже не говорю о Марь-Иванне и Зое Травниковой и тому подобных мещанках; как они ко мне относятся - мне все равно. Единственно, что, по-видимому, сумела сделать Черная Зоя, - это насплетничать что-то такое про меня большинству девчат.
Понимает меня один Сергей Сергеич. Но он все молчит. Когда я пытался ему излиться, как Никпетожу, - он только пожал плечами и сказал:
- Действуй, как прежде: только обдумывай.
И больше я от него ничего не добился. А меня то злость обуревает, то какая-то дурацкая тоска: одному все-таки пробиваться трудно, и только и есть утешение, что я верен принципу и гну марксистскую линию.
8 ноября.
Сижу и жду Октябку и Курмышку. Они сейчас должны прийти, и мы вместе пойдем на квартиру к Махузе Мухаметдиновой. Если правда, что говорят про Махузю и ее отца, то это - дело очень серьезное. Но мне все-таки как-то не верится.
10 ноября.
Сейчас была Сильва и только что ушла. Я лежу в постели с завязанной головой. Это было целое похождение, словно я какой-нибудь Гарри Ллойд.
Когда Октябрь и Курмышкин пришли, мы отправились в поход, причем я захватил с собой на всякий случай свисток. Самое трудное было - проникнуть в дом.
Ворота были заперты. Мы принялись стучать. Сначала нам никто не отпирал, потом за воротами послышался голос:
- Кто?
- Мухаметдинов здесь живет? - спросил я.
- Здесь, а на что?
- Нужно, отоприте, - ответил я и локтем подтолкнул ребят: мы еще раньше уговорились, чтобы они, как только отопрут ворота, сейчас же юркнули туда.
- Кто такой? - спросили из-за ворот, помолчав. Голос был женский, но басовитый, так что я раньше подумал, что мужчина.
- Отворите, телеграмма, - сказал я, нажав на скобу. Через некоторое время мы услышали, что отодвигают засов. Звякнула цепочка.
- Лезь и снимай цепочку, - шепнул я Курмышке. Он сейчас же юркнул в образовавшуюся щель.
- Куда, куда? - послышался голос. Но Октябрь тоже влез в калитку. Послышалась возня, и калитка распахнулась.
- Что нужно? Что нужно? - кричала, наступая на меня, какая-то высокая старуха, вся в темном. Я оттолкнул ее и бросился вперед. У самой двери я, по уговору, сунул в руки Октября свисток, к Октябрь остался снаружи, а Курмышкин следовал за мной. Дверь была не заперта, что мы рассчитали еще раньше: ведь выйдет же кто-нибудь отворять.
Мы быстро пробежали через кухню: в кухне горела керосиновая лампочка, а в следующей комнате было темно и тесно.
- Здесь живет Мухаметдинов? - крикнул я.
В ответ послышалось тяжелое дыхание, и откуда-то из коридора вывалилась целая туша в ермолке.
- Что надо? Кто такой? - спросила туша хриплым голосом.
- Форпост, - ответил я. - У вас дочка есть - Махузя?
- Какой пост? Кто такой? Пошел вон! - захрипела туша.
- Ну, скорей, - сказал я. - Мы получили сведения, что вы, гражданин, намереваетесь продать ее в жены какому-то Хабибуле Акбулатову. Правда это - или нет?
Где-то в глубине квартиры началась суматоха; я оглянулся и не заметил около себя Курмышки.
- Да кто такой? - еще пуще захрипел толстяк в ермолке, дрожащими руками зажигая лампу. - Какое право имеешь ходить в чужую квартеру? Кто такой?
- Передовое укрепление, - ответил я. - Ну, где Махузя, говори скорей, а то мне некогда...
- Махузя уехала в Касимов, - ответил толстяк. Тут я его разглядел: у него было толстое и жирное лицо с узенькими глазами.
- Врет! Она здесь! - раздался звонкий голос. Из-за толстяка вывернулся Курмышка. - Она в той комнате сидит и ревет.
- Ага, значит, вы врете, гражданин? - сказал я. - Тут нужно выяснить, с какой целью. Предъявите мне сейчас же Махузю.
- Откуда? Кто такой? - надвигаясь на меня, бессмысленно повторял толстяк. Тут я заметил у него в руке железный прут.
- Нужно покончить с этим вопросом, - сказал я. - Здесь тебе не Узбекистан, да и там теперь запрещают. Сейчас же давай Махузю, а не то милицию позову.
В это время Курмышка появился вновь, но уже не один: он тащил за руку Махузю.
- Ага, Махузя, - обрадовался я. - Тебя насильно держат?
- Хотят в жены... продать, - всхлипнула в ответ Махузя.
- Ну, не продадут, - ответил я и услышал во дворе пронзительный свист. - Пойдем со мной отсюда.
- Разбойники! Бандиты! Милиция! - закричал вдруг с каким-то привизгиванием толстяк.
- Сам бандит, - ответил я, схватил Махузю за руку, но в тот же момент у меня в глазах сверкнуло, что-то тяжелое упало на голову - и дальше я ничего не помню.
Октябка вчера рассказывал, что, когда он остался во дворе, старуха все время нападала на него, но он увертывался. А потом, так как я долго не выходил, то он решил дать свисток. Старуха испугалась свистка и спряталась. Тогда Октябка бросился на улицу и на перекрестке встретил мильтона; рассказал ему все, мильтон пришел, но меня нашли уже без чувств, а толстяк совсем скрылся из дому.
Махузю взяли в милицию, и там она подтвердила, что ее действительно продали какому-то "горячему старику" и он должен был увезти ее куда-то "далеко-далеко"... Отец ее жил с мачехой (той самой старухой), которая ее постоянно колотила, а сказать об этом кому-нибудь Махузя боялась. Сказала только одной из наших пионерок. (От этой девочки и началось мое расследование.)
Меня отправили в больницу, и там я уже пришел в себя.
Несмотря, что Сильва пришла меня проведать и мы очень хорошо обо всем поговорили, - я решил теперь сам просить, чтобы меня сняли с пионерской работы.
Очень трудно одному.
11 ноября.
Сейчас ушел от меня Иванов. Он заходил на минутку и сказал, что я поступил правильно.
- Все-таки, Иванов, снимайте меня с пионерской работы, - попросил я. - Трудно, понимаешь?.. Я теперь вижу, что я индивидуалист и что больше приношу вреда, чем пользы.
Иванов помолчал.
- Вот что. Оставайся, - сказал он, барабаня пальцами по столу. - Это споначалу трудненько, теперь легче будет. Тебе Громбах обещал помочь.
Громбах - это Сергей Сергеич.
От радости я готов соскочить с постели и побежать в школу.
Но в комнате сидит папанька, кроит пальто и всячески меня отчитывает за то, что я ввязываюсь не в свои дела.
1926 - 1928

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25