Здесь выложена электронная книга Много дней впереди автора по имени Белянинов Алексей Семенович Семенович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Белянинов Алексей Семенович Семенович - Много дней впереди.
Размер архива с книгой Много дней впереди равняется 61.83 KB
Много дней впереди - Белянинов Алексей Семенович Семенович => скачать бесплатную электронную книгу
Белянинов Алексей Семенович
Много дней впереди
Алексей Семенович БЕЛЯНИНОВ
Много дней впереди
Повесть
Повествование ведётся от лица главного героя мальчика-третьеклассника, приехавшего из Москвы в далёкий якутский посёлок. В школе мальчик находит новых друзей, отношения с которыми складываются очень непросто. Якутские ребята помогают герою понять и полюбить Север.
1
Мама потрясла меня за плечо раза три или четыре. Я накануне читал до самого её прихода - а пришла она поздно - и заснул почти в двенадцать. Книга попалась хорошая: ну никак ты её не закроешь, пока не узнаешь, что там дальше было и чем всё кончилось, успел предатель донести на партизан или нет. Вот бы с партизанами, по их тайным тропам в болотах, и в разведку, и на боевые операции, мосты бы взрывать, пускать под откос вражеские поезда, добывать "языков", когда потребуются важные сведения, пленников освобождать, которых хотят угнать фашисты... А что, на базе отряда жил один пацан. У него мать и всех родных поубивали фашисты. Он даже ихнего офицера помог поймать. Я бы не хуже...
- Вечное наказание с этой второй сменой!.. - сказала мама; она причёсывалась перед зеркалом и в зеркало смотрела, как я лежу. - Ты собираешься сегодня вставать? Конечно, я вот сейчас уйду, а ты проваляешься и уроки не приготовишь как следует.
И откуда она всё так точно знает?
У нас на комоде, возле зеркала, день и ночь тикает круглый синий будильник. Стрелки его сдвинулись на без десяти восемь. До больницы, если не бежать, а шагом, - пятнадцать минут.
- Ты смотри опоздаешь, - сказал я. - Видишь, сколько уже времени?
- Я тебе сейчас покажу "опоздаешь"! - подразнилась она и сдёрнула с меня одеяло, бросила на стул у окна, а сама скорей закутала голову платком и стала натягивать пальто.
Пришлось свесить ноги с кровати. А то мама возьмёт и умоет меня холодной водой из кружки, она может... Но она ничего такого не сделала, просто потрепала мой ёжик на голове и ушла.
Как только проскрипела дверь в сенях, я притащил одеяло обратно и укрылся до подбородка. Что делать: вставать ли и садиться за уроки или ещё полежать, перечитать в книге самые интересные места?..
Я взял книгу в руки и стал было читать, но тут послышался стук.
Никто другой не мог стучать - только Христофор, Гермогенов Христофор. Сокращённо его зовут Кристеп. Вроде как меня: Евгений - Женя.
- Давай заходи, чего стучишься! - позвал я его и соскочил с кровати.
- Доробо! - сказал Кристеп (по-якутски так здороваются). - Почему спишь поздно?
- Кто спит? Не видишь - одеваюсь.
Я и в самом деле одевался, а он ходил по комнате в мягких торбасах это сапоги такие из меха, бесшумные - и рассказывал: прошедшей ночью его отец рыбачил на дальней протоке, где хорошо ловится. Вернулся только что и принёс полмешка рыбы. Совсем свежая... Одна стерлядка даже запрыгала на полу, когда Кристеп её доставал, чтобы переложить в ведро с водой.
- Ты скажи, ты ел когда уху? - спросил он и сам ответил: - Из нашей, из ленской рыбы никогда не ел. Нельма, или чир, или стерлядь - не разберёшь, правда. Сегодня отец сам варил уху: мамы дома нет, она к бабушке в деревню уехала, на зиму ягоды собирать. Перед школой мы с тобой пойдём к нам. Будешь гость.
- Идёт, - согласился я, хотя ещё ни разу не был у Кристепа дома и толком не знал, где он живёт.
С Кристепом мы учимся в одном классе и сидим на соседних партах, через проход. Сразу подружились, когда я с мамой приехал сюда. Посёлок называется по-чудному - Ы й ы л ы. Я без конца твердил про себя это название, пока не научился выговаривать его без запинки. Я раньше никогда не знал, что какое-нибудь слово может начинаться с буквы "Ы", мне никогда не приходилось писать её заглавной.
Кристеп каждое утро прибегает ко мне. У нас дома хорошо заниматься. Никого нет, никто не мешает.
По арифметике нам задали решить задачу, а в начале учебного года неохота приниматься за уроки - за лето отвыкаешь. Так и прошлой осенью было, во втором классе. А когда учился в первом, разве это понимал?
Я сидел за столиком напротив окна. Солнце било прямо в сосновую рощу: похоже, что пожар охватил стволы деревьев, - они были красные. Среди них стояли белые берёзы и роняли жёлтые листья, словно они такие тяжёлые, что не держатся на ветках. Листья падали и опускались у самого ствола. Ветра не было. А над рощей кружились чёрные вороны и каркали; их карканье слышалось даже сквозь закрытые и проклеенные замазкой тройные рамы.
Вот ведь как!.. Всего два месяца назад мы с мамой жили в Москве. И мама была вроде меня - учащейся, студенткой. Тоже часто боялась, что учитель может вызвать её отвечать. И уроки по вечерам готовила. Потом она кончила институт, и нам предложили ехать на Север, в Якутию. Она сперва хотела отказаться - из-за меня. Но я начал кричать: ведь она и в Москве вечно пугается, что меня раздавит троллейбус, когда мы гоняем на самокатах, или что я утону в парке, купаясь там с ребятами на бассейке... Если вот так махать руками, зачем же она училась на доктора?! Доктора всюду нужны. Разве люди болеют только в Москве?
Ну, она послушалась меня, согласилась...
До Иркутска мы ехали поездом. Оттуда поезд ушёл дальше, на Дальний Восток, а мы на площади у вокзала поймали такси и через весь город поехали на пристань. Там у берега стояло много пароходов, с трубами и без труб, и пузатых барж. Пока мама ходила в кассу хлопотать о билетах, я сидел в пассажирском зале на чемоданах. Наш пароход отошёл от пристани вечером, когда всюду уже зажглись огни. Пароход три раза прокричал на прощание очень жалобно: ему, наверно, не хотелось уходить. Но всё же он зашлёпал колёсами. По этой реке, по Ангаре, мы поплыли на Крайний Север.
Здесь всё так и называется - дальний, крайний...
Плыли по Ангаре, плыли, а до места не добрались. Ещё грузовик вёз нас по горам, они все поросли лесом, а здешний лес называется "тайга". То вверх грузовик карабкался, то вниз бежал... И добежал до посёлка. Там мы пересели на другой пароход, большой, трёхтрубный, и снова волны стукались о борт у самого моего изголовья на койке в каюте. Только река была другая, называлась она, как девчонка, - Лена. По ней до Якутска две тысячи километров! Если от Москвы считать, больше трёх недель мы были в дороге. И то ещё всюду удачно поспевали, везло нам: на пересадках не приходилось подолгу ждать парохода.
В классе, где я раньше учился, никто из ребят не знает, что можно куда-то столько времени ехать. Откуда же им знать, если они никуда не ездили?
Из Якутска маму послали врачом в Ыйылы. Мне уже немножко надоело ездить и ездить, но она сказала - это в последний раз, и принесла в гостиницу два билета - два листочка из гладкой голубой бумаги. Там был нарисован красный самолёт, идущий на взлёт. А вот на других билетах почему-то поезд или пароход не рисуют.
Я думал, лететь будет страшно. Ничего подобного!
По крутой лесенке мы поднялись в самолёт, устроились в мягких креслах. Ручку нажмёшь - спинка откидывается: спи, если хочешь. Я-то спать не собирался... Четыре лётчика в синей форме прошли мимо нас туда, в самый нос, откуда они управляют самолётом. В маленькое окошко мне было видно, как провернулся пропеллер - тот, что справа. Один раз провернулся, другой... И вдруг пропеллер исчез! Это мотор так быстро его крутил, что нельзя было успеть заметить лопасти.
Самолёт вздрогнул, побежал, и я прозевал, когда мы оторвались от земли. Толчки прекратились, и другие самолёты на поле начали уменьшаться, а люди, дома и деревья казались не больше спички.
Да, лететь лучше всего. Жаль, правда, что в окошко ничего нельзя было увидеть. Мы всё время шли над облаками, похожими на верхушки снеговых гор. Через два часа вынырнули из облаков, и земля снова стала к нам приближаться. Ыйылы - пожалуйста, вылезайте!.. А если бы пароходом, трое суток, говорят, надо сюда добираться.
Мама по дороге - с самой Москвы - всё беспокоилась, что мы где-нибудь застрянем и опоздаем к началу занятий. А я не беспокоился. Но мы в самый раз добрались - тридцатого августа...
Кристеп, должно быть, заметил, что я долго смотрю в окно на рощу, прислушиваюсь к вороньему карканью и ничего не пишу.
- Однако, ты задачу решай, - сказал он. - Не видел, как листья падают? Не знаешь - Вера Петровна будет проверять. Тебе двойку надо?
- Думаю я, понимаешь, думаю, - ответил я, обмакнул перо в чернилку, наклонился над тетрадкой и начал покусывать пальцы.
Сиди тут... А скоро морозы, и тогда не разгуляешься... Какой там гулять, если на дворе пятьдесят градусов, а то и больше бывает. Лучше дома сидеть, чтобы нос не отмёрз. Прибежишь из школы - и прямо к печке!
На Севере, даже если на дворе пятьдесят градусов, младшие классы всё равно занимаются. Иначе когда бы пришлось учиться? Зима - целых семь месяцев или восемь.
Задача у меня не получалась. Сколько раз высыхали на пере чернила, перо стало золотистым, а я так ни строчки и не написал в тетрадке. И надоело мне по-дурацки терять время.
- Знаешь, - сказал я Кристепу, - уроков сегодня - до самой школы хватит! Не успеем побегать... Давай лучше так: ты решай задачу, а я стану делать упражнение по русскому. Потом ты у меня спишешь, а я у тебя спишу. И порядок!
- Оксэ!.. - обрадовался Кристеп; он всегда говорит "оксэ", когда чему-нибудь удивляется или чем-нибудь доволен. - Хорошо ты придумал! Пиши упражнение, а мне в задаче только одно действие осталось. И порядок!..
Как же это я раньше не догадался?! Задачник и тетрадку, что в клетку, сразу в сторону, открыл тетрадь в линейку для домашних заданий по русскому языку. Так только перо у меня заскрипело!
Вот в тетрадках всё написано, и можно уложить их в сумку.
Мы с Кристепом надели шапки и пошли на улицу.
Здесь так: осенью, если стоишь на месте и солнце хоть немного пригревает, чувствуешь его тепло. А побежишь или быстро пойдёшь, то сперва мёрзнешь. Это потому, что воздух очень холодный, хотя ещё только начало октября.
Пришлось вернуться домой за телогрейкой. Мама сшила мне её на первое время. Зимнего-то пальто у меня нет - я из старого вырос. Но скоро в магазин должны привезти, тогда и купим. У нас в Ыйылы больше денег, чем было в Москве. Это потому, что в институте мама получала стипендию, а в больнице - зарплату.
Кристеп тоже замёрз в своей чёрной косоворотке, и мы побежали наперегонки к его дому через всю площадь по сухой жёсткой траве. Она громко шуршала под ногами.
У зелёных ворот огромный чёрный пёс с белым кольцом вокруг носа бросился навстречу и залаял на меня.
Кристеп на него прикрикнул, ухватил его за ошейник. Пёс продолжал лаять и одновременно вилять хвостом.
Но мне некогда было особенно его рассматривать; я поскорей проскочил во двор и забежал в сени - там остановился.
Кристеп меня догнал.
- Сольджут какая собака, знаешь? - сказал он. - Ещё один раз приходи - он запомнит, будет знать, что ты мой догор... Мой друг. Садись тогда на него, за уши его таскай - он тебе зубов не покажет.
Я подумал, что верхом на Сольджута не сяду и таскать его за уши не стану даже тогда, когда мы с ним очень хорошо будем знать друг друга.
В просторной комнате с бревенчатыми стенами отец Кристепа сидел у стола и набивал патроны: перед ним был целый ворох металлических гильз, желтоватых и красноватых.
- Папа, мы хотим помогать, можно?.. - осторожно спросил Кристеп и подмигнул мне.
Отец обернулся.
- Здравствуйте, - сказал я.
- Здравствуй, товарищ Кристепа. Хотите помогать? А уроки готовили?
- Оксэ! Арифметика была трудная - решили арифметику. Упражнение по русскому сделали... Теперь мы свободные. Можно помогать будем?
- Помогайте, когда так, - разрешил он.
Разрешить-то разрешил, а вот мне патроны никогда не приходилось набивать, и я смотрел, что станет делать Кристеп.
- Гиль-за... Есть гильза! - говорил он и ставил перед собой пустую трубочку отверстием вверх. - По-рох!.. - и насыпал в неё две мерки пороху.
Мерка величиной с напёрсток. Пальцы у него стали чёрные, жирные, словно вымазанные сажей.
Порох в гильзе он заткнул войлочным пыжом и схватил палочку - на конце она была обита красной медью. Этой палочкой он плотно-плотно утрамбовал пыж, даже язык от усердия высунул. Потом насыпал такую же мерку мелкой дроби.
- Пыж!.. - скомандовал он сам себе и взял маленький войлочный кружочек, затолкал его в гильзу. - Бах! Есть белка. Бах! Ещё белка есть. Сколько патронов - столько белок. Вот так!
- А ты, парень, почему стоишь? - спросил меня его отец. - Тоже помогай...
- Я не умею, - ответил я. - У меня никогда раньше не было в Москве знакомых охотников, ни одного.
- Однако, ничего... Здесь твой отец возьмёт ружьё. У нас каждый будет охотник, кто приезжает. Потому, какой хочешь зверь есть, птица есть... Тебя Женя зовут. Кристеп говорил... Евгений? По-нашему, выходит - Ыйген. А меня - Гермогенов Спиридон Иннокентьевич.
- Ыйген? Наверно, так, - сказал я. - Только отца у меня нет. Мы вдвоём с мамой: она и я...
Спиридон Иннокентьевич ничего мне не ответил. Он немного помолчал и повернулся к Кристепу.
- Кристеп! Я смотрю, ты сам набиваешь патроны, а почему товарищу не показываешь? Вот смотри, Ыйген. Учись хорошо набивать, а я из тайги вернусь, все вместе пойдём на озёра весновать.
- Это как - весновать?
- Не знаешь - скажу... Весной дикие утки, гуси, казарки - они все к своим гнездовьям летят, на север, домой. Летят, летят - отдыхать надо. Тогда садятся, где вода есть: на озёра, на протоки. Охотники на берегу делают скрадку из веток или из камыша. Прячутся там, ждут... Рядом птица садится - стреляют. Вот это - весновать.
- Бывает, три утки, четыре утки с одного выстрела они берут, вставил своё слово Кристеп.
Спиридон Иннокентьевич стал учить меня.
Я смотрел, запоминал: порох и дробь плотней, плотней забивать войлочными и бумажными пыжами, чтобы дробь не перекатывалась в гильзе. Иначе при выстреле патрон может разорваться в ружейном стволе... И я давил, давил изо всех сил. Набил первый патрон, и отец Кристепа поднёс его к уху и потряс, сильно потряс. Но ничего не было слышно - я постарался.
Он удивился и похвалил меня:
- Оксэ! Ты молодец. Хорошо учился, быстро. Теперь у тебя пойдёт.
Ну и пошло у меня - один за одним... Все вместе мы наполнили два патронташа: ни одного свободного гнезда не осталось. И на скамейке, рядком, стояло штук тридцать готовых, не меньше, а мы всё не могли оторваться от стола. Пусть побольше будет, чтобы не терять в тайге времени.
- Хорошо, хорошо, - приговаривал Спиридон Иннокентьевич и сам тоже продолжал набивать, быстрее, чем мы с Кристепом вдвоём. - У меня помощники молодцы. Такие патроны на белку идут. Как только сниму белку с дерева, добрым словом вспомню тебя, Кристеп, и тебя, Ыйген.
Мы и не заметили, как настала пора собираться в школу. Нам к двум часам нужно. Здесь два часа, а в Москве только восемь утра. И там ребята торопятся в школу, но в первую смену.
Я сказал, что иду домой: мама оставляет мне обед в духовке и сердится, если видит, что я его не трогал.
Спиридон Иннокентьевич меня не отпустил:
- Ыйген, подожди! Маме скажешь: с Кристепом обедал. Уха сегодня у нас.
Я согласился не сразу, и Кристеп забрал мою шапку, телогрейку и спрятал где-то в сенях. А туда я не мог один выйти - там Сольджут... Пока Кристеп всё это прятал, мне Спиридон Иннокентьевич объяснял, что у якутов такой закон: если тебе предлагают кусок хлеба и кусок мяса, то нельзя отказываться. Откажешься - большая обида для хозяев.
- А от ухи тоже нельзя отказываться? - спросил я. - Тоже обида?
- От ухи тоже нельзя.
Я остался. Я ведь ничего не знал про этот закон, а мне вовсе не хотелось, чтобы Кристеп и его отец обиделись на меня.
Спиридон Иннокентьевич большим черпаком наливал уху в раскрашенные деревянные миски.
С первой же ложки я понял, как это вкусно! Уха была прозрачная, золотая по цвету. И хотя миску налили до краёв, на дне и по бокам виднелись красные цветы, похожие на розы. А рыбье мясо белое и такое нежное, что положишь кусок в рот - и сам не заметишь, как его проглотишь. И костей мало, и все они крупные, в зубах не застревают. Такая рыба очень даже мне нравится, и хорошо, что я не ушёл домой, а остался обедать.
Мы с Кристепом сидели за столом, а Сольджут под дверью царапался и повизгивал по-щенячьи - очень просился в комнату... Кристеп пустил его, и он первым делом подошёл ко мне и принялся обнюхивать мои ноги.
- Ты не бойся Сольджута, Ыйген, - сказал Спиридон Иннокентьевич. Однако, при нас не тронет никогда. Возьми кусок хлеба, Ыйген, и дай ему.
Я взял горбушку - ту, что побольше, - и поднёс Сольджуту к носу, чтобы не думали, будто я боюсь. Он понюхал, облизнулся длинным розовым языком, но тут же отвернул голову и посмотрел на хозяина. Очень хотелось Сольджуту попробовать свежего домашнего хлеба.
- Можно, Сольджут, хватай, хватай, - кивнул ему Спиридон Иннокентьевич.
Пёс только один раз щёлкнул зубами, и горбушки как не бывало!
Старший хозяин погладил его по загривку, потрепал за ушами:
Много дней впереди - Белянинов Алексей Семенович Семенович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Много дней впереди автора Белянинов Алексей Семенович Семенович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Много дней впереди у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Много дней впереди своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Белянинов Алексей Семенович Семенович - Много дней впереди.
Если после завершения чтения книги Много дней впереди вы захотите почитать и другие книги Белянинов Алексей Семенович Семенович, тогда зайдите на страницу писателя Белянинов Алексей Семенович Семенович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Много дней впереди, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Белянинов Алексей Семенович Семенович, написавшего книгу Много дней впереди, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Много дней впереди; Белянинов Алексей Семенович Семенович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн