Александр Владимирович Тюрин Александр Геннадьевич Щеголев
Доктор Джонс против Третьего рейха

Библиотека Мошкова
«Доктор Джонс против Третьего рейха»: «Северная Звезда»; Санкт-Петербург; 1996
Доктор Джонс против Третьего рейха

Ни одна живая тварь, кроме авторов, при написании этой книги не пострадала.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЧИКАГО. СЕНТЯБРЬ. СКУЧНЫЕ БУДНИ

1. НЕСКОЛЬКО СОВЕТОВ НАЧИНАЮЩИМ

– Итак, господа, я очертил вам круг тем, которыми мы займемся в ближайший месяц, – сказал лектор. – Какие вопросы?
Он уперся руками о кафедру и строгим взглядом осмотрел аудиторию.
– Разрешите, сэр? – руку подняла девушка, сидевшая за столиком в первом ряду.
– Разумеется, мисс…
– Сара Бартоломью, сэр. Вот у меня записано: «Пятое Небо, как стержневое понятие космогонических концепций древних ацтеков.» Я не ошиблась? Пятое, а не седьмое?
– Пятое Небо – это то место, где мы с вами обитаем, мисс Бартоломью, – улыбнулся лектор. – Есть у него и другое название: Пятое Солнце, или Солнце Движения, Наоллин. История Вселенной, господа, делится на пять великих Солнц. Первым было Солнце Ночи, оно изображалось в виде головы кошки и воплощало царство безнадежности. Вторым было Солнце Дыхания – чистый дух, возрождающий жизнь. Затем Солнце Огня и Солнце Воды. Надеюсь, вы понимаете, что все это миф, современная наука несколько по иному видит возникновение нашего мира.
– Профессор, а когда Вы расскажете о каком-то там Змее? – спросил пухлый круглощекий коротышка, помещавшийся возле окна. – Я, кстати, люблю драконов. А Вы верите в драконов, профессор?
– Ваше имя, юноша?
– Джек. То есть Джон Ким, а что?
– В следующий раз шутить будете в коридоре, мистер Ким. Что касается Крылатого Змея или Кецалькоатля, Змея-В-Перьях, то этот персонаж – центральный в цикле наших лекций. Он присутствует во всех культурах Центральной Америки, – Кукулькана на языке майя, Кукумаца на языке киче, – так что мы уделим ему достаточно внимания. И самому божеству, и жрецам, носившим то же имя. В качестве дополнительного материала могу рассказать вам также о географии земель, составлявших владения Крылатого Змея. Удивительные страны, господа…
– Я знаю, – кинул реплику студент из средних рядов. – Разрешите, сэр?
– Вы уже что-то знаете? – широко улыбнулся лектор. – Прошу вас, сэр.
Студент встал.
– Я там был. Ну, в этой долине. У моего отца в Мексике ранчо есть. Пирамиды видел, «проспект мертвых», мне очень понравилось…
– Пирамиды Солнца и Луны?
– Наверное.
– Завидую вашему отцу. А вы, значит, решили учиться у нас, мистер… э-э…
Студент почему-то покраснел.
– Я хочу сначала стать историком, – ответил он невпопад, зато с неодолимой силой искреннего упрямства. – На юридический я потом пойду.
– Да-да, любопытно, – согласился лектор. – Юристом вы обязательно станете… Итак, еще вопросы?
Студент, отец которого имел ранчо в Мексике, все не садился:
– Вы сами были в тех местах, профессор? Вы ведь археолог, я прав?
Аудитория зашумела. Было ясно, что эта тема интересует присутствующих гораздо больше, чем мифические Солнца и драконы, придуманные невежественными индейцами. «А правда, что вы все лето в джунглях воевали?» – послышались возгласы. «Он только что с самолета, и сразу на лекцию, точно тебе говорю… А зимой он из Магриба привез Коран, который еще Харун-аль-Рашиду принадлежал… А теперь вы куда поедете, профессор?» Лектор снял очки, молча подошел к окну и замер, долгим взглядом изучая проснувшийся университетский городок. Его лицо отвердело. Что он видел в этот момент, было неизвестно, но аудитория вдруг стихла, замерла вместе с ним.
– Разрешите, сэр?
– Да? – спросил лектор.
Сара Бартоломью встала.
– Не могли бы вы нам рассказать… – звонким голосом отличницы начала она.
– Да? – повторил он, не оборачиваясь.
– Извините, пожалуйста, – тихо сказала девушка и села.
– Я был южнее, – неохотно сообщил он, поглаживая свежий шрам на щеке. – В Гватемале.
Студенты вновь ожили.
– На каких раскопках вы работали сэр? – включился в беседу следующий собеседник. – На могильнике или на городище?
– Я был не на раскопках. Расскажу как-нибудь в другой раз, договорились?
– Я уже ходил в экспедицию, в июле нанимался, – с гордостью сказал студент. – На Эри ходил. Думал, меня на расчистку поставят, а в результате два месяца отвалы note 1 Note1
земля, которая отбрасывается из раскопа в сторону; в ней можно обнаружить предметы, оставшиеся незамеченными при снятии верхних слоев грунта

просеивал. Говорят, вы что-то интересное привезли, профессор?
Лектор медленно, тщательнейше поправил широкополую шляпу, ладно сидевшую голове, – он вел лекцию, не снимая головного убора, – после чего развернулся к своим ученикам.
– Милый юноша, вы собираетесь стать действующим археологом?
– Да, сэр.
– Тогда рекомендую вам никогда не задавать подобных вопросов.
– Спасибо, сэр.
– А сколько за это платят? – тут же заинтересовался кто-то.
– Некоторые платят за это жизнью, – буднично ответил профессор.
Наступило общее молчание. Громко скрипела авторучка: мисс Бартоломью что-то аккуратно записывала.
– У меня вопрос, – нарушил тягостную паузу пухлый малыш Джон Ким, он же Джек. – Вернее, проблема.
– Разумеется, юноша.
– Я ведь тоже стану археологом, как вы.
– Не рекомендую, – улыбнулся профессор. – Это чертово занятие не любит веселых людей, а вы, судя по всему, веселый человек. Впрочем, отговаривать также не смею.
– Я следующим летом обязательно поеду в экспедицию, только пока не понял куда. Поэтому я и хотел спросить. Вот мне предлагают подержанный «Айвер Джонсон», парень один продает. Как вы думаете, а?
– Револьвер «Ай-джи»?
– Ну, да.
– Добротное оружие. Подражание системам Смиту-Вессону, если вы не знаете. Почему бы не приобрести оригинал?
– Дорого, сэр.
– Действительно, проблема, – хмыкнул лектор. – Я вас очень хорошо понимаю, мистер Ким. Можете принести мне покупку, я проверю, что вам подсунули. Но, конечно, не на занятия. Найдете меня в кампусе.
Из задних рядов раздался голос:
– А вы сами какой револьвер предпочитаете, профессор?
– Кольт, – сказал профессор. – Только Кольт.
– Недавно Смит-Вессон изобрел новый револьвер, называется «Магнум». В тридцать пятом году. Калибра только какого-то странного – 0.357 дюйма. Между прочим, жуткая штука, слыхали?
– Во-первых, не револьвер, а патрон «0.357 Магнум», который на самом деле 38-го калибра, во-вторых, отнюдь не господа Смит и Вессон из Спрингфилда его изобрели. Да, согласен, патрон мощный. Но и модель револьвера под него слишком тяжела. И рукоятка мне не нравится, щечки какие-то нелепые…
– Вы отрицаете научный прогресс, профессор? – со сдержанным ехидством поинтересовался прыщавый наглец, сидевший под портретом Вашингтона.
– Я отрицаю модные веяния, мистер… впрочем познакомимся позже. Мода – удел слабоумных. Я уверен, что новоявленный «Магнум» не проживет и десятка лет, а если вы не согласны, то лет через пятнадцать мы можем вернуться к этому разговору.
– Да разве Смит-Вессоны делают у нас в Иллинойсе? note 2 Note2
Чикаго расположен в штате Иллинойс, столица штата – г. Спрингфилд

– удивился кто-то.
– В штате Массачусетс. Там тоже есть город Спрингфилд, к вашему сведению.
– Какое оружие лучше брать на раскопки, военное или гражданское? Мы вчера спорили насчет «Бульдогов»…
– Кольт, – твердо повторил лектор. – Сорок пятый калибр, ударно-спусковой механизм двойного действия, откидывающийся барабан, одновременное экстрактирование гильз. Что еще нужно? Это – Америка.
Придерживая шляпу, он неспешно спустился с кафедры к студентам и дружелюбно улыбнулся:
– Занятные, прямо скажем, у вас вопросы. Мы в свое время больше латынью увлекались. Латынью, музыкой, велосипедными прогулками… Какие еще темы интересуют будущих историков, помимо культуры доколумбовой Америки?
Встала хрупкая симпатичная девушка и, трогательно смущаясь, сказала:
– Я понимаю, сэр, для археолога главное – это умение выжить в любых ситуациях: в джунглях, в тайге, в пустыне. Нужно уметь маскироваться, оборудовать жилье, добывать пищу, как животную, так и растительную, изготавливать инструменты из подручных средств. Скажите, вы этому где учились, в армии?
Профессор сразу посерьезнел.
– Обязан вас разочаровать, милая леди. Главное для археолога – знать. А для этого прежде всего нужно уметь работать с архивами и в архивах, точнее, не работать, а выживать – очень точно вы сказали, именно выживать. Но не в джунглях, а в библиотеках. Терпение и знания, друзья.
Аудитория расцвела противными скептическими улыбочками.
– Вы с чем-то не согласны, господа?
– Если не владеешь, например, техникой борьбы без оружия или разным там холодным оружием, можешь не выходить из библиотеки, – пробасил мускулистый крутоплечий здоровяк.
Аудитория покивала, целиком согласная. Профессор вновь потрогал шрам на щеке – шрам явно саднил, чесался, мучительно напоминал о себе.
– Надеюсь, вы понимаете, что рукопашному бою учатся не на обзорных лекциях по языческим культурам, – устало возразил он.
– Я в спортзал буду ходить, – хрупкая девушка до сих пор стояла. – В группу женской самозащиты. Потому что ужас как не люблю револьверы…
– Покупай пистолет, – посоветовал неугомонный Джон Ким. – Кстати, профессор, я забыл у вас спросить – почему вы не пользуетесь автоматическим оружием? Кольт ведь пистолеты тоже делает.
– Некоторые мои проблемы совпадают с вашими, – улыбнулся тот краешком рта. – В частности, финансовые. Пусть пистолеты покупают владельцы многочисленных ранчо в Техасе, Гондурасе или Саудовской Аравии. Простите, мисс, вас перебили.
Однако девушка уже села.
– Главное – это сила, – вместо девушки продолжил крутоплечий знаток. – Атлетическая подготовка. Чтобы мышцы были, как железо в спортзале… – он непроизвольно напряг руку, превратив ее в шарнирное шаровидное соединение, и победно спросил. – Я прав, сэр?
Профессор мягко прохаживался по рядам.
– Как вас зовут юноша?
– Боб Макроу, сэр.
– Лично я предпочитаю бокс, дорогой Боб, – он пожал плечами. – По-моему, человечество пока не придумало ничего лучше бокса, по крайней мере, в обсуждаемой сфере деятельности. Вы, юноша, знаете, что такое апперкот?
– Подумаешь, апперкот! – басовито фыркнул Боб.
– Смотрите, мисс, это я для вас говорю, – повернулся профессор к девушке. – Точнее, показываю. Апперкот делается вот так, снизу вверх, – он медленно показал, – снизу вверх, снизу вверх… Запомнили? Если вы попадете таким образом Бобу в подбородок, обязательно снизу, под зубами, он наверняка грохнется в нокаут. Достаточно минимального усилия. Если сбоку в челюсть, то нужно ударить посильнее, но тоже много силы не требуется. В скулу лучше не бейте – только раззадорите его. Бейте первой, мисс, неожиданно и желательно точно, и скептически настроенный к боксу Боб никогда вас не забудет. Если, конечно, очнется.
– Очнусь, без проблем… – помрачнел студент.
– Вы правы в одном, господа. Ради торжества научной истины приходится иногда делать так, чтобы зубы оппонента стукнулись о его же ноздри.
– Чтобы зубы стукнулись о шляпу… – отчетливо прошептал кто-то.
Профессор круто развернулся.
– Кому не нравится моя шляпа? – упруго спросил он.
Ответом была тишина. Невинные взгляды застенчиво уткнулись в учебные столы. «Чего это он?» – зашелестело по аудитории. «Он никогда не снимает свою шляпу, представляешь!» «Врешь!» «Чтоб я доллар потерял!» Тогда профессор подошел к столу спортсмена Боба и попросил с обманчивой кротостью:
– Встаньте, прошу вас.
Тот почему-то испугался:
– Это не я.
Но просьбу выполнил.
– Как вы полагаете, мистер Макроу, какое чувство нужно испытывать к своему сопернику, чтобы победить его? К своему смертельному врагу?
– Ну, ненависть.
– Неправильно. Нужно испытывать нежность, где-то даже любовь. Только так можно слиться с ним в одно целое, понять его мысли, только так можно заранее узнать, какое действие совершит ваш соперник в следующий момент. Вам тоже не нравится моя шляпа?
– Нет, сэр. То есть да. Ну, не в том смысле, что «нет, не нравится», а в том, что «да, нравится».
– Будьте искренни, юноша. И смелее. Попробуйте сбить шляпу с моей головы на пол, прошу вас.
Студент стоял, не двигаясь, глаза его растерянно бегали по аудитории. Он был выше профессора почти на голову.
– Ну же, не бойтесь. Доверьтесь своим желаниям.
Студент неуверенно взмахнул рукой, пытаясь зацепить головной убор своего собеседника, и промахнулся.
– Что вы как мочалка на веревке, – спокойно сказал профессор. – Еще раз, пожалуйста.
Молодой человек попробовал еще раз – резко, в полную силу. Но почему-то опять промахнулся. Потеряв равновесие, он едва не кувырнулся через свой же столик.
– Что здесь происходит? – раздался удивленный возглас.
Дверной проем занимала туша декана.
Аудитория молчала.
– Итак, что происходит? – повторил вопрос декан. – Я спросил вас, доктор Джонс.
– Мы разбираем некоторые из ритуалов древних ацтеков, – как ни в чем не бывало сказал лектор. – Например, Танец Ветра – ритуал, в конце которого танцору отрубали сначала руки, затем голову.
– Я был в коридоре, ждал, что вы вот-вот закончите занятие, но потом решил зайти, – неприязненно объяснил декан. – Сожалею, если помешал. Когда освободитесь, профессор, зайдите ко мне в офис, неожиданно возникло очень важное дело.
Гость торжественно покинул помещение.
– Действительно, я вас слегка задержал, – лектор посмотрел на часы. – Сейчас закончим. Простой эксперимент, который мы провели с мистером Робертом, надеюсь, убедил вас, леди и джентльмены, в моих чувствах ко всем вам. Мне помогла нежность. Надеюсь также, что и преимущества бокса теперь не вызовут у кого-либо сомнений. Но все же хочу в заключение повторить вполне очевидную мысль. Вы, как я подозреваю, несколько превратно представляете себе работу археолога. Романтика наших поисков, друзья, совсем не в том, чтобы опередить всех и найти клад, а в том, чтобы опередить всех и первому найти истину.
Он возвратился на кафедру и надел очки.
– Ну что ж… Поздравляю всех присутствующих с началом учебного сезона. Рад, что вы успешно решили проблему оплаты обучения и проживания в кампусе. До встречи в следующий раз, господа.

2. СЕНТЯБРЬСКИЕ НАСТРОЕНИЯ

Истории бывают короткие – длиной в одну человеческую жизнь, и длинные – в одну бесконечную ночь. Истории бывают смешные, страшные и странные, добрые и злые. Наконец самое главное – они бывают достоверными и придуманными.
Эта история – настоящая.
В самом деле, что может быть естественнее? Был сентябрь. Ветреная чикагская осень, когда с Мичигана приносит по утрам гадкую муть, состоящую из остатков тумана, перемешанных с пароходными отрыжками, когда чудовищная громада Трибюн-тауэра прячется в тяжелом небе, когда даже особняки «Золотого берега» и негритянские трущобы «Бронзового города» объединяются в тщетных попытках стряхнуть струпья умершего лета.
1938-й год. Тревожный 1938-й. Благодаря мучительным усилиям властей, Чикаго забыло кровавые беспорядки, случившиеся в день поминовения note 3 Note3
праздник, отмечаемый в последний понедельник мая; введен после окончания гражданской войны 1861-1865 гг., как память всех погибших солдат

год назад, когда рабочие «Рипаблик стил» сцепились с полицией. Благополучные, казалось бы, Соединенные Штаты Америки, едва оправившись от Великой Депрессии, вновь неудержимо скатывались к кризису, вдруг перестав реагировать на «новый курс» президента Рузвельта. Окончательно погасла еле тлевшая мечта о грядущем Просперити note 4 Note4
процветание, (англ.)

. Совсем недавно, в мае, Конгресс создал новую комиссию – по расследованию антиамериканской деятельности, – призванную хоть как-то улучшить состояние духа нации. В комиссию, разумеется, вошли компетентные и морально безупречные политики. В остальном же мире вообще черт знает что творилось. Страшная война в Испании, аншлюс Австрии Германией, претензии Германии на чешские Судеты, невероятные по масштабам и обвинениям судебные процессы в Москве, расчленение Китая японскими войсками…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10