КРИШНАМУРТИ: Правильно, чтобы познавать его. Вы видите разницу?
С.: Что значит «вы должны убедиться, что оно существует»?
КРИШНАМУРТИ: Сказав, что «я» существует, тем самым я уже придал ему устойчивость.
С. (1): Наша цель — познать это «я».
С. (2): Я знаю, что оно есть.
КРИШНАМУРТИ: Это означает: у меня есть ощущение, что оно существует; все, что мне нужно, — это познавать «я», то есть изучать способы его самовыражения, его поступки, виды противодействия, потребности и так далее.
С.: Человек чувствует, что «я» действительно существует, что все это на самом деле так. И хотя внешне, на уровне слов я могу утверждать, что своими словами я создаю образ «я», глубоко внутри это чувство, очевидно, порождает «я», поэтому я, возможно, могу наблюдать эти чувства.
КРИШНАМУРТИ: Мы пытаемся выяснить, существует ли «я», которое нам необходимо было бы изучать. Или «я» не существует и, следовательно, когда я говорю: «Я хочу выразить себя», мне следует спросить себя, что это означает? Разве вы не чувствуете «я» важным? Что представляет собой это «я», которое говорит: «Я должен чего-то достичь, я должен кем-то стать, это соответствует моим вкусам, я могу поступать по-своему»?
С.: Может быть, это что-то, к чему я привязываюсь?
КРИШНАМУРТИ: Видите ли, Сара, когда вы говорите «я», тем самым вы уже создаете его, разве не так? После этого вы начинаете сопротивляться всему, что мешает вашему «я».
С.: Почему? Почему мы должны сопротивляться?
КРИШНАМУРТИ: Прежде всего, я создал свое «я». «Я являюсь собственным предрассудком, „я“ хочу одеваться, следуя определенному стилю, „я“ думаю, что именно так следует поддерживать порядок в комнате.
С.: Все это вдалбливают нам еще в детстве.
КРИШНАМУРТИ: Именно «я» чувствует необходимость выразить себя, и если ему это не удается, оно расстраивается. Нет? Если я скажу: «Послушайте, Сара, мне не нравится, как вы одеваетесь», вы ответите мне, что через одежду вы выражаете себя, что таковы ваши пристрастия в моде. Но прежде чем вы станете утверждать, что вам так больше нравится, что это ваша манера одеваться, подумайте, что представляет собой это «я». Создали ли вы «я», стремящееся к самовыражению?
С.: Что представляет собой «я», которое говорит: «Вам не нравится, как я одеваюсь?»
КРИШНАМУРТИ: Если я говорю вам, что мне не нравится, как вы одеваетесь, что это означает?
С.: Это означает, что вы выражаете мнение.
КРИШНАМУРТИ: Я нахожусь во власти предрассудков? Что во мне говорит: «Мне не нравится, как вы одеваетесь»? Вы отвечаете: «Это соответствует моим вкусам». Налицо два противоречащих друг другу противоположных утверждения. Кто говорит в вас, когда вы объясняете, что вам так хочется одеваться? И что представляет собой это «я», которое говорит: «Так одеваться не следует»? Давайте попробуем разобраться. Может быть, это происходит из-за того, что у меня есть идея, представление о том, что мини-юбки гораздо лучше прочих? А вы говорите: «Мне они не нравятся», потому что предпочитаете длинные юбки и полагаете, что именно их следует носить. Вместе с тем нам приходится жить вместе в одном доме, мы постоянно соприкасаемся друг с другом. Что мы делаем?
С.: Я придерживаюсь своих идей...
КРИШНАМУРТИ: Не надо теоретизировать, иначе все пропало. Сначала посмотрите на реальные факты, и тогда мы сможем в этом разобраться. Если вы размышляете об этом, то ваше размышление ничем не хуже моего. Что представляют собой эти двое: ваше «я» и мое «я»?
С.: Мы оба обладаем целым складом воспоминаний и опыта, мы развили в себе определенные предпочтения.
КРИШНАМУРТИ: Как вы думаете, эти два «я», постоянно отстаивающие какие-то свои права, находятся во власти предубеждений?
С.: Да.
КРИШНАМУРТИ: Почему вы так считаете?
С.: Давайте исследуем этот вопрос.
КРИШНАМУРТИ: Давайте. Может быть, я реагирую на свою обусловленность, а вы на свою? К примеру, когда вам нравятся длинные платья, а мне нет.
С.: Ваша манера одеваться является выражением вашей обусловленности.
КРИШНАМУРТИ: Это мое предубеждение или ваше? Столкновение двух предрассудков приводит к взрыву, что-то так или иначе должно произойти. Почему я придаю такое значение тому, как вы одеваетесь? И почему вы сопротивляетесь тому, что я говорю? Почему бы вам не спросить: «Какое это имеет значение?» Почему бы нам этого не сделать? Почему возникает сопротивление?
С.: Я думаю, что в какой-то степени оно возникает из-за того, в какой форме вы высказываете свое недовольство моей манерой одеваться.
КРИШНАМУРТИ: Я могу сделать это грубо или более тактично, но все же почему вы сопротивляетесь?
С.: Потому что, если человека задевают за живое, он автоматически реагирует. Но если сказать: «Послушайте, давайте разберемся, почему вы одеваетесь именно так», то конфликт превратится в спокойное обсуждение, подобное тому, которым мы занимаемся сейчас.
КРИШНАМУРТИ: Да, сейчас мы обсуждаем, но когда наша встреча закончится, давайте об этом забудем, давайте не будем каждый день теоретизировать и разговаривать об одежде: ведь это никого не волнует!
С.: Разве в нашей недавней беседе мы не провели различия между предубеждением и предпочтением? На днях вы говорили...
КРИШНАМУРТИ: Мне безразлично, что я говорил на днях — вам необходимо выяснить все самим. Имеют значение не мои слова, а то, что вы на это скажете? Сара, пожалуйста, ответьте мне: когда я высказываю недовольство вашим платьем, это мое предубеждение? А когда вы отвечаете: «Это моя манера одеваться», это ваше предубеждение?
С.: Да.
КРИШНАМУРТИ: Хорошо, тогда что вы понимаете под словом «предубеждение»? — только не повторяйте того, что говорил я.
С.: Предубеждение — это когда у человека есть представление о чем-то и он не хочет его менять.
КРИШНАМУРТИ: Почему он не хочет его менять? Кто продолжает отстаивать это представление?
С.: Мое «я».
КРИШНАМУРТИ: Что представляет собой это «я»?
С. (1): Оно является частью меня, моей обусловленности. Я нахожусь в зависимости от своего «я», ибо без него что я из себя могу представлять?
С. (2): Разве вам не кажется, что понимание себя является частью вашего образования?
С. (3): Вы говорили, что это никого не интересует, — но это действительно волнует нас, и я думаю, что это очень важно...
КРИШНАМУРТИ: Прошу прощенья. Совершенно очевидно, что всех вас чрезвычайно заботит то, как вы одеты.
С.: Но почему бы и нет?
КРИШНАМУРТИ: Я не говорю, что это вас не должно заботить. Вас это волнует, вы придаете одежде определенное значение — вот и все. Так в чем же заключается проблема?
С.: Как мне кажется, проблема заключается в том, что нам необходимо научиться не реагировать даже на чьи-либо предубеждения. Возможно, с предубеждением мы ничего поделать не сможем, но представьте, что вы говорите мне: «Мне не нравится, как вы одеваетесь», — в этом случае ваши слова могут возникнуть под воздействием предубеждения, но в действительности это не всегда так. Однако важно не то, что мне необходимо исследовать, а то, что я делаю.
КРИШНАМУРТИ: Хорошо, что вы будете делать? Мы живем с вами в одном доме.
С.: Если я на действительно глубоком уровне не пойму, почему мне не следует так одеваться, если я просто изменюсь, то это будет лицемерием.
КРИШНАМУРТИ: Согласен.
С.: Но я не хочу быть лицемером. Поэтому мне, очевидно, ничего не остается делать.
КРИШНАМУРТИ: Почему мы часто имеем такие непоколебимые мнения о таких банальных вещах?
С. (1): Я думаю, что нас беспокоит не одежда, а наше лицемерие и стремление принять чужие идеи или точки зрения за свои собственные.
С. (2): Почему у вас вообще формируется какое-либо мнение? Получается, что я противостою вашему мнению.
КРИШНАМУРТИ: Продолжайте, Джимми, помогите нам найти выход из положения! И вы все, пожалуйста, не молчите! Она говорит: «Я не хочу быть лицемером», то есть говорить одно, а делать другое.
С. (1): Но почему существует потребность быть лицемерным?
С. (2): Нам необходимо чутко следить за изменяющейся ситуацией, но ведь в одежде не существует обязательного, установленного кем-то стиля.
С. (3): Однако ваша чувствительность отличается от чувствительности кого-то еще.
С. (4): Не бывает чувствительности моей или вашей, она существует как явление совершенно самостоятельное.
С.: Именно это мы и пытаемся выяснить: существует ли такая вещь, как чувствительность, и как ее можно обрести?
КРИШНАМУРТИ: Вы действительно хотите в этом разобраться?
С.: Да, конечно.
КРИШНАМУРТИ: Итак, как быть чувствительным не только к какой-то конкретной проблеме или своим собственным желаниям, но и ко всему, что существует вокруг нас. Что мешает вам обрести чувствительность? Я имею в виду чувствительность к собственным чувствам, а также к чувствам, идеям, мнениям и предрассудкам других людей.
С.: В данной ситуации нет объективности, у каждого из нас свое собственное представление о том, какую одежду следует носить; невозможно оставаться одинаково чувствительным ко всем идеям...
КРИШНАМУРТИ: Итак, необходима чувствительность ко всему, как к внешнему, так и к внутреннему. Почему же вы не чувствительны? Не потому ли, что боитесь пострадать и, следовательно, начинаете сопротивляться, строить вокруг себя стену, не уставая в то же время повторять: «Я хочу быть чувствительным»? Что вы скажете?
С.: Скорее всего все дело в нашем желании сохранить способность к выполнению функций.
КРИШНАМУРТИ: Если вы предельно чувствительны, вы можете превосходно выполнять какие угодно функции. Можно даже сказать, что чувствительность — это единственный фактор успешного действия. Обладая чувствительностью, вы все делаете быстро, вы приспосабливаете себя к ситуации, а не говорите: «Вот это правильно, и я буду этого придерживаться». Умение быстро приспосабливаться к любой ситуации — это одна из составляющих чувствительности, не так ли? Причем, как уже говорилось здесь, нелепо разделять чувствительность на мою и вашу.
С.: Кроме того, разве не существует чувствительности иного, более высокого порядка? Другими словами, я могу быть чувствительным к тому, что вы говорите, но есть ведь и нечто большее.
КРИШНАМУРТИ: Конечно, именно это я и подразумеваю.
С.: Мы живем в определенном месте в определенное время и так далее: было бы, к примеру, абсурдно носить в наши дни рыцарские доспехи. Чувствительность необходима в очень многих случаях. Но мы склонны оставаться чувствительными только к самим себе.
КРИШНАМУРТИ: Давайте объединим все в один вопрос. Почему мы не чувствительны? Что мешает нам обрести чувствительность ко всему — к самому себе, ко мне, к сферам объективного и субъективного?
С.: Что мешает нам узнавать друг друга?
КРИШНАМУРТИ: Кто-то сказал, что страх перед возможной болью лишает нас чувствительности, и поэтому мы отступаем. Не является ли этот страх одной из основных причин отсутствия чувствительности? Мы создаем образ о себе, который говорит: «Независимо от ситуации я должен одеваться именно так, потому что я привык к этой одежде».
С.: Мы настолько озабочены своим местом в некоем целом, что совершенно не смотрим на само это Целое.
КРИШНАМУРТИ: Верно. Вы боитесь, что вам причинят боль? Подумайте, чему, какой части вас могут причинить боль? Почему вы этого не хотите, что в вас боится этой боли?
С.: Эго, наше «я».
КРИШНАМУРТИ: Эго? Что такое эго? Что представляет собой та часть нашего существа, которая говорит: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль».
С.: Все это — наше прошлое.
КРИШНАМУРТИ: Двигайтесь вперед медленно, шаг за шагом, иначе вы все упустите. Почему вы говорите: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль»? Не потому ли, что вам уже доводилось ее испытывать? Что вы скажете? Ранее вы уже ощущали эту боль и поэтому говорите: «Я не хочу повторения боли». В детстве вам причинили боль, вы пытаетесь ее избежать и говорите: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль». Не правда ли, это означает, что вам уже было больно раньше, вы храните воспоминание о прошлой боли и не хотите ее повторения. Посмотрите внимательно на фразу: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль». «Я» выступает здесь в качестве воспоминания о прошлой боли, и то «я» говорит: «Я должен соблюдать осторожность». Итак, что же происходит, когда вы говорите: «Я не хочу, чтобы мне причинили боль»? Каким оказывается ваш следующий шаг?
С.: Возникает сопротивление.
КРИШНАМУРТИ: Итак, вы сопротивляетесь, не правда ли? И что происходит потом? Наблюдайте за этим, не разговаривайте, смотрите на происходящее. Чтобы никто не причинил вам боль, вы строите стену вокруг себя. Что тогда происходит?
С.: Боль усиливается.
КРИШНАМУРТИ: Я не собираюсь помогать вам. Продолжайте, Джимми. Что происходит, когда я сооружаю вокруг себя стену, чтобы защититься от боли? И вы, и я, и любой человек занимается этим. Что происходит?
С.: Исчезает общение.
КРИШНАМУРТИ: Исчезает общение? Но вы стараетесь что-то делать вместе, стараетесь сотрудничать, одновременно сооружая вокруг себя стену. Это является основой лицемерия. Когда вы говорите: «Я не хочу быть лицемером», в действительности ваши слова означают: «Оставьте меня в покое, не причиняйте мне боль». Вы чувствительны по-своему, а я по-своему, что лишено всякого смысла.
С.: Я хочу понять, а не просто принимать на веру то, что мне говорят.
КРИШНАМУРТИ: Я вижу, что не хочу испытывать боль и строю вокруг себя стену и что вы делаете то же самое, — до тех пор, пока эта стена существует, сотрудничество невозможно. Я говорю о сотрудничестве, но когда я обращаюсь к вам со словами: «Пожалуйста, поймите, что для данного случая такая одежда не подходит», вы отвечаете мне: «Это предубеждение».
С.: В чем состоит особенность, которая требует совершенно определенного стиля одежды?
КРИШНАМУРТИ: Хорошо, давайте оставим в покое одежду. Вокруг вас существует защитная стена, состоящая из вашего мнения, которое означает: «Я представляю собой именно это, и не выходите за его пределы», — вы сопротивляетесь, потому что не хотите, чтобы вам причинили боль. Вы сооружаете стену из мнений, утверждений и агрессии. Вы лишены гибкости и внутреннего свободного простора.
С. (1): Налицо два фактора — выражающий свое личное мнение человек и объективная ситуация. Эти два фактора удивительным образом перемешиваются. Когда вы говорите, что ситуация в школе диктует какие-то свои условия, все это зависит от того, чем вы занимаетесь здесь, что изучаете и как себя ведете.
С. (2): Как можно отличить реальную ситуацию от нашей личной, ограниченной обусловленностью оценки этой ситуации. К примеру, мы еще не поняли, какова ситуация здесь, в Броквуде.
КРИШНАМУРТИ: На самом деле это очень просто. Ситуация такова, что каждый из нас защищает себя от другого, вот и все. Вы согласны?
С.: Я бы сказал, что этот вопрос гораздо важнее всех остальных вопросов, которые мы обсуждаем.
КРИШНАМУРТИ: Они не имеют особого значения. Когда мы поймем это, все остальное встанет на свои места. Современный мир приучил нас действовать и думать так, как нам хочется. И мы распространяем свою вражду на всякого человека, который говорит: «Все должно быть по-другому».
С.: Я бы не сказал, что нас приучили делать все, что захочется. По-моему, как только мы родились, окружающие нас начали твердить: «Не делайте того, не делайте этого».
КРИШНАМУРТИ: А вы начали этому сопротивляться. Вы убегаете от воздействия окружающих и создаете свои собственные виды сопротивления. Я всего лишь предлагаю, я не утверждаю, что это на самом деле так, по-моему, налицо этот акт сопротивления: вы стоите на своем, я на своем, у каждого имеется справедливое или не справедливое чувство: «Я должен защищать себя». Так что же нам делать? Мы живем небольшим сообществом, и если каждый его член возводит вокруг себя стену сопротивления, как мы будем вместе работать? Знаете, это вечная проблема, которая характерна не только для Броквуда.
С.: Каждому необходимо разрушить свои оборонительные укрепления. Другими словами, нужно отбросить все, что ты думаешь о каких-то конкретных вещах, чтобы увидеть их такими, каковы они есть?
КРИШНАМУРТИ: И что тогда? Я появляюсь, закутанный в какую-нибудь нелепую индийскую одежду, а вы подходите и говорите мне: «Не одевайтесь так, ваша одежда не соответствует для данного случая!» И я сопротивляюсь вам.
С.: Но ведь на это напрасно растрачивается очень много энергии.
КРИШНАМУРТИ: Я согласен с вами, это потеря энергии.
С.: Сэр, не могли бы мы вернуться к вашему примеру с нелепой индийской одеждой. Лично я могу жить с человеком, который носит такую одежду.
КРИШНАМУРТИ: Дело не в том, что вы можете жить с человеком, предпочитающим индийское платье. Способен ли я сохранить чувствительность к ситуации, которая требует совершенно иного стиля в одежде?
С.: Давайте разберемся, почему некая ситуация заставляет нас одевать одежду определенного типа.
КРИШНАМУРТИ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28