За ней последовала другая, третья, и вскоре великолепный фейерверк осветил весь парк. В небе засверкали буквы «А» и «С».Симон протянул Ариан бокал с шампанским.– С Новым годом, любовь моя, – тихо сказал он, целуя ее в плечо и одновременно надевая ей на палец кольцо с огромным бриллиантом.Оно показалось Ариан очень тяжелым. Глава 19 Сальта, Аргентина Март 1969 года Карлос Гардес родился в долине Валье-дель-Оро тридцать лет назад. Он рано осиротел, воспитывался в приюте и, повзрослев, нашел работу в одном из имений, принадлежавших Симону де ла Форсу. Карлос обладал приятным голосом, любил петь и лелеял мечты об эстраде. Он уехал за славой в Буэнос-Айрес. Но в столице шустрого молодого человека родом из провинции Сальта определили к другому делу – он стал кокаиновым курьером между Боливией и Аргентиной. Сальта была на этом маршруте одним из ключевых участков.Дела на новом поприще шли неплохо, но во время одной из его поездок стряслась беда. На боливийской границе Карлоса задержали жандармы. Его схватили, отвезли в тюрьму города Сальта и оставили там ждать суда.В камере Карлоса осенила блестящая идея. Он написал письмо Симону де ла Форсу, в котором заявил, что ему ничего не было известно о содержимом посылки (этот же довод он использовал в качестве оправдания и на допросах в полиции). Кроме того, в своем послании он подробно описал свое тяжелое детство.Де ла Форс наслаждался своим положением средневекового феодала, и его секретари имели строгую инструкцию передавать боссу все письма от тех, кто каким-либо образом был связан с его имением и просил о помощи. Симон захотел взглянуть на Карлоса, и молодого человека доставили к нему под полицейским конвоем. С формальной точки зрения это было нарушением закона, но в провинции Сальта законы устанавливал де ла Форс.Симон, который отлично разбирался в людях (вернее, в их слабостях), понял, что Карлос идеальный слуга. То ли в силу обстоятельств, то ли по своей природе этот человек был способен сделать все, что угодно, по приказу хозяина.Такой человек мог быть очень полезен Симону, и он устроил дело так, что Карлоса освободили за отсутствием улик. Посылка с кокаином таинственным образом исчезла из полицейского управления.Вскоре выяснилось, что Карлос Гардес обладает недюжинными способностями следопыта и что ему нет равных в выслеживании и отлове самых разнообразных животных. Ему была поручена организация охот, которые Симон нередко устраивал для своих друзей или партнеров по бизнесу. Помимо этого, ему приходилось заниматься в интересах де ла Форса и довольно грязными делами, которые, разумеется, не афишировались. Однако ни одно из предыдущих поручений Симона не шло в сравнение с тем, которое Карлос получил от него на этот раз.
Долорес де ла Форс ненавидела Сальту. Днем здесь стояла невыносимая жара. Ближайшие соседи жили за несколько сот миль, нельзя было даже найти подходящую компанию, чтобы сыграть в канасту.Ей очень хотелось подольше остаться в Пунта-дель-Эсте, но Симон настоял, чтобы уже в первых числах марта жена отправилась в Валье-дель-Оро и привела в порядок дом к моменту приезда его самого и каких-то его друзей из Испании.Дом ее раздражал, но возникли некоторые идеи. Покончив с завтраком, Долорес стала думать, чем заняться в течение дня. Внезапно она вспомнила, что Карлос говорил ей, будто обнаружил в дальнем конце парка несколько очень необычных орхидей – по его словам, они росли на камнях, там, где находился искусственный водопад, вода для которого подавалась при помощи насосов из искусственного озера. Ей пришло в голову, что если даже Карлосу, уроженцу здешних мест, никогда не доводилось видеть подобных растений, значит, речь действительно шла о чем-то исключительном. До озера было полчаса пути пешком, и она в конце концов решила отправиться туда – это был неплохой способ убить время и к тому же хороший моцион перед ленчем.Сеньора де ла Форс быстро облачилась в белую плиссированную юбку и очаровательную розовую рубашку, купленную на Капри. Она надела белые носки, удобные туфли на низком каблуке и вышла из дома через боковую дверь.Дойдя до оружейной комнаты, она увидела разнорабочего по имени Сенон, чинившего дверной замок. При виде Долорес тот выпрямился и сдернул с головы берет.– Добрый день, сеньора Долорес.– Добрый день, Сенон. Что случилось с дверью?– Два дня назад, ночью, кто-то забрался в оружейную, сеньора. Мне пришлось ждать, пока из города пришлют новый замок взамен сломанного.– Мне никто ничего не сказал! Что-нибудь пропало? – Долорес сделала вид, что ее это в самом деле волнует.– Украли все сапоги, сеньора, а остальные вещи на месте. Наверное, Панчо просто не хотел беспокоить вас из-за такой ерунды. Странное вообще-то дело, сеньора. Сапоги утащили, а ружья не тронули. Должно быть, воришка совсем дурак.Долорес вздохнула. В самом деле, только сумасшедший мог украсть сапоги и оставить на месте все остальное, однако в любом случае происшествие было неприятное, а главное, теперь надо было возвращаться обратно, чтобы посмотреть, нет ли запасной пары сапог в гардеробной. Впрочем, подумала Долорес, разговоры местных жителей о том, что гулять в здешних местах без сапог опасно, скорее всего были пустой болтовней – индейцы обожали запугивать приезжих.– Надеюсь, о краже уже сообщили в полицию, – заметила она и пошла дальше.Когда Долорес углубилась в парк и дом остался далеко позади, она, оглядевшись, вынуждена была признать, что окружавший ее пейзаж действительно по-своему красив. Контраст между бесплодными каменистыми горами и плодородными землями долины, невероятно голубое небо, желто-коричневые горы – все это обладало своеобразной прелестью, хотя и отличалось от привычного и потому такого милого сердцу Долорес зеленого моря пампы.Впрочем, она не долго думала об окружавшем ее ландшафте. Как это весьма часто случалось с ней в последние дни, мысли ее незаметно переключились на ее отношения с Симоном и их брак.Де ла Форс был лучшей партией во всей Аргентине, поэтому она вышла за него. Долорес знала, что в первые годы их совместной жизни Симон нередко изменял ей, но тогда это не имело значения: она была сеньорой де ла Форс, и этого было вполне достаточно. В их кругу любовницы приходили и уходили, а жены оставались.Выкидыши и заключение врачей о том, что она не может иметь детей, вызвали появление серьезной трещины в их браке. Нечастые визиты Симона в спальню супруги прекратились. Секс не слишком много значил для Долорес, однако гордость ее была задета, и к тому же ее начало одолевать беспокойство: она знала, как велико желание Симона обрести наследника, и не сомневалась, что рано или поздно он найдет женщину, которая родит ему сына.Слухи о содержанке в Париже заставили ее заволноваться по-настоящему. Долорес обратилась за советом к отцу.– Симон не может развестись с тобой – он может лишь официально поставить вопрос о раздельном проживании. Но любой хороший юрист – а среди моих знакомых есть несколько очень хороших юристов – сделает всю процедуру настолько дорогой для него, что он даже не станет всерьез рассматривать этот вариант. Он скорее приживет ребенка с какой-нибудь горничной – в их роду такое случалось. В этом случае ты сможешь усыновить этого ребенка и жить дальше без всяких проблем. Не расстраивайся, дорогая.Рассудив так, отец повез Долорес обедать в Жокейский клуб.Внезапный отъезд Симона из Пунта-дель-Эсте сразу после Рождества вновь оживил ее страхи. Однако вскоре супруг вернулся и провел с ней весь остаток лета, никуда не отлучаясь, если не считать коротких деловых поездок в Буэнос-Айрес. Пожалуй, решила Долорес, отец был прав…Приблизившись к водопаду, Долорес осмотрелась и пришла к выводу, что болван Карлос что-то напутал – никаких необычных растений она не увидела.Карлос прятался за камнями уже очень давно. Он провел здесь первую половину дня еще вчера, но хозяйка так и не пришла. Сегодня он занял позицию до рассвета, чтобы его ненароком никто не увидел, и с каждым часом все больше сомневался, что сеньора вообще появится. Однако, в очередной раз осторожно выглянув из своего укрытия, Карлос увидел, что она идет вдоль озера по направлению к водопаду.Стоя спиной к Карлосу, сеньора де ла Форс принялась разглядывать цветы, росшие, казалось, прямо на камнях. Карлос развернул мешок из толстого полотна и, улучив удобный момент, покинул свое укрытие. Бесшумно, словно охотясь на дичь, он приблизился сзади к Долорес, точным движением накинул мешок ей на голову и плечи и рывком потянул вниз, так что края мешка достигли бедер, после чего стянул веревкой. Затем он обхватил Долорес обеими руками и, несмотря на сопротивление, легко приподнял ее от земли. Продолжая держать ее на весу, он подошел к плетеной корзине, спрятанной за камнем. Пинком Карлос сбросил с нее крышку и опустил ноги Долорес в корзину.Карлосу потребовалось два дня, чтобы выследить и поймать большую каскавель. Он продержал ее в корзине десять суток, чтобы ядовитые железы змеи до отказа наполнились ядом. Голодная и разозленная рептилия, которую к тому же Долорес невольно потревожила ногами, мгновенно нанесла удар, без труда прокусив острыми, словно иглы, зубами тонкий хлопчатобумажный носок. Отчаянно вырывавшаяся из рук Карлоса Долорес почувствовала резкий укол в левую ногу, боль от которого тут же сменилась жжением.Как только змея сделала свое дело, Гардес снова приподнял женщину, ударом ноги захлопнул крышку корзины и принялся ждать. Крики Долорес его ничуть не беспокоили – он понимал, что шум водопада наверняка их заглушит. К тому же кричать она будет не долго.Вскоре тело Долорес совсем обмякло, однако Карлос не стал снимать с нее мешок. Ему приходилось видеть, как люди умирают от укуса каскавели. Кровь обильно текла у них изо рта, носа и ушей, а ведь надо было позаботиться о том, чтобы на его одежде не осталось ни одного пятнышка – дон Симон особо предупредил его об этом.Закурив, Карлос порылся в своей сумке и достал транзисторный приемник. Подключив наушники, взглянул на часы – в это время начиналась его любимая передача «В ритме танго». Карлос так заслушался, что не заметил предсмертных конвульсий Долорес.Когда он наконец выключил приемник, спеленутая мешком женщина уже не двигалась. Развязав веревку, Карлос стащил мешок с тела, но при этом закрыл глаза – ему не хотелось видеть лицо бедной сеньоры.Оставив труп лежать на земле, он снова осторожно открыл корзину. Змея выскользнула и мгновенно скрылась в одной из расщелин.Корзину, окурки и полотняный мешок он бросил в мусоросжигатель.Карлос очень устал, но это было не важно. Главное – он хорошо поработал и от души надеялся, что дон Симон будет доволен. Глава 20 Париж Апрель 1969 года Едва Ариан закончила одеваться, как горничная сообщила, что машина ждет внизу.– Спасибо, Розинья. – Ариан взглянула на себя в зеркало и решила сменить только что надетое простое темно-синее платье на какое-нибудь другое: то, что было на ней, показалось недостаточно мрачным для того, чтобы в полной мере выразить ее чувства. Вернувшись к платяным шкафам, она наконец остановила свой выбор на строгом черном костюме и черной шелковой блузке. Ариан понимала, что опаздывает, но ее это не волновало – она решила, что большой беды не будет, если Симон подождет.Де ла Форс позвонил ей на следующий день после смерти жены и коротко сообщил о подробностях. Кроме того, он объявил, что приедет в Париж в апреле, чтобы обсудить с Ариан совместные планы на будущее. Несмотря на то что его рассказ об обстоятельствах гибели Долорес был весьма правдоподобным, Ариан сразу поняла, что де ла Форс убил свою жену. Так же ясно она осознала и то, что теперь путь назад для нее отрезан.Симон прилетел в Париж еще вчера ночью и позвонил ей из отеля. Он хотел видеть ее немедленно, но Ариан напомнила о необходимости соблюдать хотя бы видимость приличий до того момента, когда будет официально объявлено об их помолвке. Симон неохотно согласился и предложил встретиться на следующее утро в магазине Картье, чтобы выбрать подарок для Ариан.– Я хочу, чтобы весь мир видел нас вместе, – гордо заявил он.Ариан посмотрела на часы: она опаздывала уже на тридцать минут. Взяв сумочку, она вышла из комнаты, на этот раз даже не взглянув в зеркало: ей внезапно стало безразлично, как она выглядит.
– Может быть, мадемуазель заинтересуют сапфиры? – прожурчал ювелир, выкладывая перед ними очередной бархатный подносик. – Эти камни принадлежали супруге одного магараджи, но мы заново огранили их и вставили в другую оправу. Вот, примерьте ожерелье.– Я не ношу сапфиры, – холодно ответила Ариан. – Они не подходят к цвету моих глаз.– Разумеется, – тут же согласился ювелир.– Есть ли вообще хоть что-нибудь, что тебе нравится? – В голосе Симона явственно прозвучали нотки раздражения.С утра он находился в прекрасном настроении, предвкушая встречу с Ариан. Оно еще улучшилось, когда ему позвонили из его офиса и подтвердили, что доверенные люди в Женеве решили вопрос о том, как избавиться от драгоценностей Долорес, не привлекая к этому внимания. Продажная цена фактически покрывала все расходы де ла Форса на украшения, подаренные им Ариан. Экономить деньги Симон любил почти так же, как зарабатывать и тратить, и потому, входя в магазин Картье, он буквально лучился самодовольством.Прошел час. Ариан пересмотрела множество всевозможных серег, подвесок, браслетов, колец и кулонов, но так и не смогла ничего подобрать. Сначала она опоздала почти на час, а теперь, судя по всему, у нее было отвратительное настроение. Де ла Форс был уверен, что во всем виноваты критические дни. Что ж, подумал Симон, скоро я на какое-то время избавлю ее от связанных с этим проблем.Ювелир не меньше Симона поражался равнодушию Ариан, но десятилетия работы с самыми разными, в том числе весьма капризными клиентами научили его сдерживать раздражение. Хотя отвергнутые сапфиры были последним комплектом из драгоценностей наивысшего качества, которые мог предложить магазин Картье, он твердо следовал правилу: сделать все возможное, чтобы заставить клиента совершить покупку. Шепнув что-то на ухо своему помощнику, он, сияя профессиональной улыбкой, снова повернулся к Ариан:– Возможно, мадемуазель доставит удовольствие приобрести что-то, сделанное специально для нее из камней, не уступающих по качеству тем, которые она уже видела, но с учетом ее личных вкусов. Я попросил ассистента принести кое-что из того, что находится на нашем складе и предназначено для изменения огранки и заключения в новую оправу.Помощник появился с новой стопкой бархатных футляров, и ювелир, приняв ее у него из рук, открыл крышку футляра, лежавшего сверху.– История этого ожерелья, возможно, покажется вам интересной, месье де ла Форс. Мы недавно получили его в качестве оплаты за другое ожерелье от одного из наших американских клиентов. Камни просто великолепны, но огранка, увы, весьма старомодна, как и весь дизайн этого украшения. Оно было изготовлено в Буэнос-Айресе для мадам Перон, вероятнее всего, в конце сороковых годов. Наш клиент купил его в 1956 году на аукционе, где распродавались драгоценности Эвиты.При виде ожерелья Симон отшатнулся.– Я никогда не стану покупать ничего из того, что принадлежало этой воровке! – взревел он. – Она разрушила мою страну! – Благодаря многолетней практике вспышка Симона получилась весьма натуральной. – Унесите это сейчас же, – добавил он уже более спокойно.– Подождите, – оживилась вдруг Ариан и положила руку на футляр. – Это в самом деле великолепная вещь.Склонившись над футляром, она стала разглядывать огромные изумруды в обрамлении бриллиантовых лепестков. Ариан не понимала, почему при виде ожерелья Симон пришел в такое бешенство, но причина его гнева ее не так уж и интересовала – достаточно было того, что эта вещь вывела его из себя. Примерив ожерелье, она взглянула на свое отражение. Украшение выглядело на редкость вульгарным.– Замечательно, просто замечательно, – заключила она. – Именно его я надену на нашу свадебную церемонию. Спасибо тебе, дорогой.Не дожидаясь Симона, она направилась к выходу. Впервые за это утро на губах Ариан появилась улыбка, но причин для веселья у нее было немного. Когда Симон опустился на сиденье автомобиля рядом с ней, лицо ее было уже бесстрастным, как обычно.
Стояла середина июня, каштаны в саду Тюильри цвели. Ариан подумала, что, возможно, видит их в последний раз, и отошла от окна.Она оглядела гостиную. Мебель была в чехлах – это сделали еще утром рабочие. Они же забрали ее вещи – семнадцать огромных чемоданов фирмы «Лоис Вуттон», бог знает сколько чемоданов поменьше и громадную коробку со свадебным платьем от Сен-Лорана.Месяц назад, обсуждая с Симоном детали предстоящей церемонии, Ариан настаивала, чтобы на ней присутствовала только Нана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Долорес де ла Форс ненавидела Сальту. Днем здесь стояла невыносимая жара. Ближайшие соседи жили за несколько сот миль, нельзя было даже найти подходящую компанию, чтобы сыграть в канасту.Ей очень хотелось подольше остаться в Пунта-дель-Эсте, но Симон настоял, чтобы уже в первых числах марта жена отправилась в Валье-дель-Оро и привела в порядок дом к моменту приезда его самого и каких-то его друзей из Испании.Дом ее раздражал, но возникли некоторые идеи. Покончив с завтраком, Долорес стала думать, чем заняться в течение дня. Внезапно она вспомнила, что Карлос говорил ей, будто обнаружил в дальнем конце парка несколько очень необычных орхидей – по его словам, они росли на камнях, там, где находился искусственный водопад, вода для которого подавалась при помощи насосов из искусственного озера. Ей пришло в голову, что если даже Карлосу, уроженцу здешних мест, никогда не доводилось видеть подобных растений, значит, речь действительно шла о чем-то исключительном. До озера было полчаса пути пешком, и она в конце концов решила отправиться туда – это был неплохой способ убить время и к тому же хороший моцион перед ленчем.Сеньора де ла Форс быстро облачилась в белую плиссированную юбку и очаровательную розовую рубашку, купленную на Капри. Она надела белые носки, удобные туфли на низком каблуке и вышла из дома через боковую дверь.Дойдя до оружейной комнаты, она увидела разнорабочего по имени Сенон, чинившего дверной замок. При виде Долорес тот выпрямился и сдернул с головы берет.– Добрый день, сеньора Долорес.– Добрый день, Сенон. Что случилось с дверью?– Два дня назад, ночью, кто-то забрался в оружейную, сеньора. Мне пришлось ждать, пока из города пришлют новый замок взамен сломанного.– Мне никто ничего не сказал! Что-нибудь пропало? – Долорес сделала вид, что ее это в самом деле волнует.– Украли все сапоги, сеньора, а остальные вещи на месте. Наверное, Панчо просто не хотел беспокоить вас из-за такой ерунды. Странное вообще-то дело, сеньора. Сапоги утащили, а ружья не тронули. Должно быть, воришка совсем дурак.Долорес вздохнула. В самом деле, только сумасшедший мог украсть сапоги и оставить на месте все остальное, однако в любом случае происшествие было неприятное, а главное, теперь надо было возвращаться обратно, чтобы посмотреть, нет ли запасной пары сапог в гардеробной. Впрочем, подумала Долорес, разговоры местных жителей о том, что гулять в здешних местах без сапог опасно, скорее всего были пустой болтовней – индейцы обожали запугивать приезжих.– Надеюсь, о краже уже сообщили в полицию, – заметила она и пошла дальше.Когда Долорес углубилась в парк и дом остался далеко позади, она, оглядевшись, вынуждена была признать, что окружавший ее пейзаж действительно по-своему красив. Контраст между бесплодными каменистыми горами и плодородными землями долины, невероятно голубое небо, желто-коричневые горы – все это обладало своеобразной прелестью, хотя и отличалось от привычного и потому такого милого сердцу Долорес зеленого моря пампы.Впрочем, она не долго думала об окружавшем ее ландшафте. Как это весьма часто случалось с ней в последние дни, мысли ее незаметно переключились на ее отношения с Симоном и их брак.Де ла Форс был лучшей партией во всей Аргентине, поэтому она вышла за него. Долорес знала, что в первые годы их совместной жизни Симон нередко изменял ей, но тогда это не имело значения: она была сеньорой де ла Форс, и этого было вполне достаточно. В их кругу любовницы приходили и уходили, а жены оставались.Выкидыши и заключение врачей о том, что она не может иметь детей, вызвали появление серьезной трещины в их браке. Нечастые визиты Симона в спальню супруги прекратились. Секс не слишком много значил для Долорес, однако гордость ее была задета, и к тому же ее начало одолевать беспокойство: она знала, как велико желание Симона обрести наследника, и не сомневалась, что рано или поздно он найдет женщину, которая родит ему сына.Слухи о содержанке в Париже заставили ее заволноваться по-настоящему. Долорес обратилась за советом к отцу.– Симон не может развестись с тобой – он может лишь официально поставить вопрос о раздельном проживании. Но любой хороший юрист – а среди моих знакомых есть несколько очень хороших юристов – сделает всю процедуру настолько дорогой для него, что он даже не станет всерьез рассматривать этот вариант. Он скорее приживет ребенка с какой-нибудь горничной – в их роду такое случалось. В этом случае ты сможешь усыновить этого ребенка и жить дальше без всяких проблем. Не расстраивайся, дорогая.Рассудив так, отец повез Долорес обедать в Жокейский клуб.Внезапный отъезд Симона из Пунта-дель-Эсте сразу после Рождества вновь оживил ее страхи. Однако вскоре супруг вернулся и провел с ней весь остаток лета, никуда не отлучаясь, если не считать коротких деловых поездок в Буэнос-Айрес. Пожалуй, решила Долорес, отец был прав…Приблизившись к водопаду, Долорес осмотрелась и пришла к выводу, что болван Карлос что-то напутал – никаких необычных растений она не увидела.Карлос прятался за камнями уже очень давно. Он провел здесь первую половину дня еще вчера, но хозяйка так и не пришла. Сегодня он занял позицию до рассвета, чтобы его ненароком никто не увидел, и с каждым часом все больше сомневался, что сеньора вообще появится. Однако, в очередной раз осторожно выглянув из своего укрытия, Карлос увидел, что она идет вдоль озера по направлению к водопаду.Стоя спиной к Карлосу, сеньора де ла Форс принялась разглядывать цветы, росшие, казалось, прямо на камнях. Карлос развернул мешок из толстого полотна и, улучив удобный момент, покинул свое укрытие. Бесшумно, словно охотясь на дичь, он приблизился сзади к Долорес, точным движением накинул мешок ей на голову и плечи и рывком потянул вниз, так что края мешка достигли бедер, после чего стянул веревкой. Затем он обхватил Долорес обеими руками и, несмотря на сопротивление, легко приподнял ее от земли. Продолжая держать ее на весу, он подошел к плетеной корзине, спрятанной за камнем. Пинком Карлос сбросил с нее крышку и опустил ноги Долорес в корзину.Карлосу потребовалось два дня, чтобы выследить и поймать большую каскавель. Он продержал ее в корзине десять суток, чтобы ядовитые железы змеи до отказа наполнились ядом. Голодная и разозленная рептилия, которую к тому же Долорес невольно потревожила ногами, мгновенно нанесла удар, без труда прокусив острыми, словно иглы, зубами тонкий хлопчатобумажный носок. Отчаянно вырывавшаяся из рук Карлоса Долорес почувствовала резкий укол в левую ногу, боль от которого тут же сменилась жжением.Как только змея сделала свое дело, Гардес снова приподнял женщину, ударом ноги захлопнул крышку корзины и принялся ждать. Крики Долорес его ничуть не беспокоили – он понимал, что шум водопада наверняка их заглушит. К тому же кричать она будет не долго.Вскоре тело Долорес совсем обмякло, однако Карлос не стал снимать с нее мешок. Ему приходилось видеть, как люди умирают от укуса каскавели. Кровь обильно текла у них изо рта, носа и ушей, а ведь надо было позаботиться о том, чтобы на его одежде не осталось ни одного пятнышка – дон Симон особо предупредил его об этом.Закурив, Карлос порылся в своей сумке и достал транзисторный приемник. Подключив наушники, взглянул на часы – в это время начиналась его любимая передача «В ритме танго». Карлос так заслушался, что не заметил предсмертных конвульсий Долорес.Когда он наконец выключил приемник, спеленутая мешком женщина уже не двигалась. Развязав веревку, Карлос стащил мешок с тела, но при этом закрыл глаза – ему не хотелось видеть лицо бедной сеньоры.Оставив труп лежать на земле, он снова осторожно открыл корзину. Змея выскользнула и мгновенно скрылась в одной из расщелин.Корзину, окурки и полотняный мешок он бросил в мусоросжигатель.Карлос очень устал, но это было не важно. Главное – он хорошо поработал и от души надеялся, что дон Симон будет доволен. Глава 20 Париж Апрель 1969 года Едва Ариан закончила одеваться, как горничная сообщила, что машина ждет внизу.– Спасибо, Розинья. – Ариан взглянула на себя в зеркало и решила сменить только что надетое простое темно-синее платье на какое-нибудь другое: то, что было на ней, показалось недостаточно мрачным для того, чтобы в полной мере выразить ее чувства. Вернувшись к платяным шкафам, она наконец остановила свой выбор на строгом черном костюме и черной шелковой блузке. Ариан понимала, что опаздывает, но ее это не волновало – она решила, что большой беды не будет, если Симон подождет.Де ла Форс позвонил ей на следующий день после смерти жены и коротко сообщил о подробностях. Кроме того, он объявил, что приедет в Париж в апреле, чтобы обсудить с Ариан совместные планы на будущее. Несмотря на то что его рассказ об обстоятельствах гибели Долорес был весьма правдоподобным, Ариан сразу поняла, что де ла Форс убил свою жену. Так же ясно она осознала и то, что теперь путь назад для нее отрезан.Симон прилетел в Париж еще вчера ночью и позвонил ей из отеля. Он хотел видеть ее немедленно, но Ариан напомнила о необходимости соблюдать хотя бы видимость приличий до того момента, когда будет официально объявлено об их помолвке. Симон неохотно согласился и предложил встретиться на следующее утро в магазине Картье, чтобы выбрать подарок для Ариан.– Я хочу, чтобы весь мир видел нас вместе, – гордо заявил он.Ариан посмотрела на часы: она опаздывала уже на тридцать минут. Взяв сумочку, она вышла из комнаты, на этот раз даже не взглянув в зеркало: ей внезапно стало безразлично, как она выглядит.
– Может быть, мадемуазель заинтересуют сапфиры? – прожурчал ювелир, выкладывая перед ними очередной бархатный подносик. – Эти камни принадлежали супруге одного магараджи, но мы заново огранили их и вставили в другую оправу. Вот, примерьте ожерелье.– Я не ношу сапфиры, – холодно ответила Ариан. – Они не подходят к цвету моих глаз.– Разумеется, – тут же согласился ювелир.– Есть ли вообще хоть что-нибудь, что тебе нравится? – В голосе Симона явственно прозвучали нотки раздражения.С утра он находился в прекрасном настроении, предвкушая встречу с Ариан. Оно еще улучшилось, когда ему позвонили из его офиса и подтвердили, что доверенные люди в Женеве решили вопрос о том, как избавиться от драгоценностей Долорес, не привлекая к этому внимания. Продажная цена фактически покрывала все расходы де ла Форса на украшения, подаренные им Ариан. Экономить деньги Симон любил почти так же, как зарабатывать и тратить, и потому, входя в магазин Картье, он буквально лучился самодовольством.Прошел час. Ариан пересмотрела множество всевозможных серег, подвесок, браслетов, колец и кулонов, но так и не смогла ничего подобрать. Сначала она опоздала почти на час, а теперь, судя по всему, у нее было отвратительное настроение. Де ла Форс был уверен, что во всем виноваты критические дни. Что ж, подумал Симон, скоро я на какое-то время избавлю ее от связанных с этим проблем.Ювелир не меньше Симона поражался равнодушию Ариан, но десятилетия работы с самыми разными, в том числе весьма капризными клиентами научили его сдерживать раздражение. Хотя отвергнутые сапфиры были последним комплектом из драгоценностей наивысшего качества, которые мог предложить магазин Картье, он твердо следовал правилу: сделать все возможное, чтобы заставить клиента совершить покупку. Шепнув что-то на ухо своему помощнику, он, сияя профессиональной улыбкой, снова повернулся к Ариан:– Возможно, мадемуазель доставит удовольствие приобрести что-то, сделанное специально для нее из камней, не уступающих по качеству тем, которые она уже видела, но с учетом ее личных вкусов. Я попросил ассистента принести кое-что из того, что находится на нашем складе и предназначено для изменения огранки и заключения в новую оправу.Помощник появился с новой стопкой бархатных футляров, и ювелир, приняв ее у него из рук, открыл крышку футляра, лежавшего сверху.– История этого ожерелья, возможно, покажется вам интересной, месье де ла Форс. Мы недавно получили его в качестве оплаты за другое ожерелье от одного из наших американских клиентов. Камни просто великолепны, но огранка, увы, весьма старомодна, как и весь дизайн этого украшения. Оно было изготовлено в Буэнос-Айресе для мадам Перон, вероятнее всего, в конце сороковых годов. Наш клиент купил его в 1956 году на аукционе, где распродавались драгоценности Эвиты.При виде ожерелья Симон отшатнулся.– Я никогда не стану покупать ничего из того, что принадлежало этой воровке! – взревел он. – Она разрушила мою страну! – Благодаря многолетней практике вспышка Симона получилась весьма натуральной. – Унесите это сейчас же, – добавил он уже более спокойно.– Подождите, – оживилась вдруг Ариан и положила руку на футляр. – Это в самом деле великолепная вещь.Склонившись над футляром, она стала разглядывать огромные изумруды в обрамлении бриллиантовых лепестков. Ариан не понимала, почему при виде ожерелья Симон пришел в такое бешенство, но причина его гнева ее не так уж и интересовала – достаточно было того, что эта вещь вывела его из себя. Примерив ожерелье, она взглянула на свое отражение. Украшение выглядело на редкость вульгарным.– Замечательно, просто замечательно, – заключила она. – Именно его я надену на нашу свадебную церемонию. Спасибо тебе, дорогой.Не дожидаясь Симона, она направилась к выходу. Впервые за это утро на губах Ариан появилась улыбка, но причин для веселья у нее было немного. Когда Симон опустился на сиденье автомобиля рядом с ней, лицо ее было уже бесстрастным, как обычно.
Стояла середина июня, каштаны в саду Тюильри цвели. Ариан подумала, что, возможно, видит их в последний раз, и отошла от окна.Она оглядела гостиную. Мебель была в чехлах – это сделали еще утром рабочие. Они же забрали ее вещи – семнадцать огромных чемоданов фирмы «Лоис Вуттон», бог знает сколько чемоданов поменьше и громадную коробку со свадебным платьем от Сен-Лорана.Месяц назад, обсуждая с Симоном детали предстоящей церемонии, Ариан настаивала, чтобы на ней присутствовала только Нана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46