– Меня от него уже тошнит. Ты только посмотри на этих ублюдков – у них же прямо слюни текут, как у собаки, которой показали кусок колбасы.Сильвия не стала озираться по сторонам – она видела эту похотливую толпу каждый день. Ей тоже надоело торговать собой. Внезапно в мозгу у нее промелькнула мысль о Пьере. А что, подумала она, если он действительно сумеет раздобыть или сделать ей новые документы?– А чем ты хотела бы заниматься? – спросила она Ариан.– Накопить побольше денег, а потом арендовать маленькое кафе у моря, где-нибудь на побережье Бискайского залива. Я там никогда не была, но Нана там выросла, и ей хотелось бы туда вернуться. Глории было бы очень хорошо в тех местах – она могла бы играть на пляже и строить замки из песка. Ты тоже могла бы поехать с нами.– Я бы с удовольствием, – сказала Сильвия.На какой-то момент она представила себе, как они с Ариан и Наной вместе работают в небольшом кафе на берегу моря, но эта чудесная картина показалась ей слишком нереальной.Ариан указала рукой на кафе, расположенное на другой стороне бульвара:– Давай приземлимся вон в том заведении. – И она шагнула на мостовую.В этот момент какой-то прохожий ущипнул ее за ягодицу, после чего гордо глянул на своих приятелей, стоявших поодаль на тротуаре, и ухмыльнулся.Ариан обернулась с перекошенным от ненависти лицом.– Ах ты, ублюдок! – выкрикнула она, глядя на самодовольного идиота, и сделала шаг назад, чтобы пнуть его в пах. Однако сделать выпад она не успела – черный автомобиль, на огромной скорости мчавшийся вдоль бульвара, сбил ее, подбросив вверх, словно тряпичную куклу. Падая, Ариан ударилась головой о гранитный бордюр, мгновенно сломав шейные позвонки. Все произошло так быстро, что она не успела даже вскрикнуть.Сильвия бросилась к подруге и склонилась над распростертым на мостовой телом. Душу ее переполняли ужас и боль, но тут же они сменились яростью. Грязно ругаясь, она обрушила на болвана, по вине которого погибла подруга, град ударов. Толпа зевак наблюдала за происходящим, пока наконец кто-то не крикнул:– Вызовите полицию!Услышав слово «полиция», Сильвия почувствовала, как сердце похолодело от страха. Ее наверняка отвезут в участок и станут допрашивать, спросят документы, а это означало только одно – через какое-то время она неизбежно окажется в бразильской тюрьме.Сделав над собой усилие, Сильвия отошла от неподвижного тела Ариан. При этом ее захлестнуло чувство вины: она предавала подругу, которая сделала для нее так много хорошего. Однако выбора у нее не было. Бормоча себе под нос, что нужно позвонить, она юркнула в какое-то кафе, выскочила через черный ход и бросилась бежать во весь дух. До нее донеслось завывание полицейских сирен, но, оглянувшись через плечо, Сильвия с облегчением убедилась, что ее никто не преследует.Стоило немного расслабиться, как на нее снова нахлынуло чувство тяжелой утраты. Она зашагала дальше, словно в забытьи. Только добравшись до дома, Сильвия осознала, что придется рассказать о случившемся Нане. Она подумала о Глории, о том, что теперь малышка останется на попечении бабушки, испытывающей неодолимый страх перед окружающим миром. Единственным человеком, который мог позаботиться о них обеих, была она, Сильвия. Но два этих беспомощных человека, вдруг поняла она, могли стать ее спасением…Войдя в квартиру, Сильвия сразу направилась к комнате Наны.Та сидела на узкой железной кровати. Она была еще одета, на коленях у нее лежал раскрытый молитвенник.– Я вижу, у тебя плохие новости, – сказала Нана, подняв глаза.– Да, – ответила Сильвия, собираясь с духом.Она рассказала матери Ариан о происшествии, изо всех сил стараясь не плакать.– Пойми, Нана, я не могла там остаться. Но поверь, Ариан была мертва, когда я ушла. Ты ведь знаешь, что у меня проблемы с документами. Если я попадусь полиции, меня выставят из Франции, а в Бразилию я возвращаться не могу.Нана не стала спрашивать почему – ее в этот момент интересовало только одно:– Ты знаешь, куда они ее увезли? Я хочу ее видеть.С этими словами Нана встала, готовая идти на улицу. Сильвия глубоко вздохнула. То, что ей предстояло сказать, было единственным выходом для всех – и для нее, и для Глории, и для самой Наны. Но от этого ей было ничуть не легче.– Нана, послушай меня. Ариан была твоей дочерью, и я понимаю, каково тебе сейчас. Но мы обязаны думать о будущем, о Глории. Именно это сказала бы Ариан, если бы могла.Сильвия ненадолго замолчала. Ей показалось, что Нана хочет ее о чем-то спросить, но та промолчала, опустив глаза, и Сильвия заговорила снова:– Ты хочешь увидеть Ариан, проститься и похоронить ее. Это твое право. Но я не знаю, куда ее отвезли. Чтобы выяснить это, надо позвонить в полицию. Сейчас Ариан проходит у них по бумагам как неопознанное тело, но как только они установят ее личность, они разыщут тебя, а потом и меня. – Сильвия закусила губу. Было очевидно, что пути назад нет, поэтому она, сжав кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони, продолжила: – Если меня заберут, о тебе и о маленькой Глории некому будет заботиться. Пройдет какое-то время, и тебе скорее всего придется сдать девочку в приют. Если ты оставишь все как есть и не станешь ничего предпринимать – а это значит, что Ариан так никто и не опознает, – то, клянусь Богом, я буду заботиться о тебе и о малышке до тех пор, пока жива. Глорию я люблю как родную дочь и за тобой буду ухаживать, как за собственной матерью.Лицо Наны исказилось от боли.– Ты хочешь, чтобы я отказалась от дочери, – проговорила она сдавленным голосом.– Нет, Нана, я ни за что не осмелилась бы просить тебя об этом. Я прошу тебя отказаться от ее тела ради ее дочери и твоей внучки. И ради тебя самой.Нана молча прошлась по комнате и остановилась перед старой фотографией своего мужа.– Я должна подумать. Поговорим завтра утром.Впрочем, несчастная, убитая горем женщина уже знала, каким будет ее ответ. Ариан она уже потеряла. Терять и внучку она не хотела.Выйдя из комнаты Наны, Сильвия прошла в спальню Ариан. Там она замерла на минутку, глядя на спящего ребенка. Со слезами на глазах она дотронулась до щечки Глории, затем резко повернулась и принялась рыться в ящиках старого комода. Через несколько секунд нужная вещь была у нее в руках.Метнувшись в свою комнату, Сильвия сунула карточку с загнутыми уголками в один из журналов. Затем вывалила содержимое своей сумки на кровать и выхватила из кучки предметов смятый клочок бумаги и свои ключи. Проходя мимо комнаты Наны, она прислушалась, но за дверью было тихо. Сильвия собиралась вернуться буквально через несколько минут – уличный телефон-автомат находился в каких-нибудь пятидесяти ярдах от дома.
В конце улицы был виден великолепный купол Пантеона, сверкавший серебром в лунном свете. Но Сильвию не волновали красоты Парижа. Она была полностью погружена в мысли о предстоящей встрече с Пьером.Десять дней назад, в тот самый вечер, когда погибла Ариан, она позвонила, потом встретилась с ним, отдала удостоверение личности и объяснила, что ей нужно. Пьер внимательно осмотрел карточку с загнутыми уголками и поднял взгляд на Сильвию.– Насколько я понимаю, женщина, которой принадлежит это удостоверение, не станет возражать против того, что на нем заменят фотографию, – сказал он. – Мне не составит труда выполнить твою просьбу, но это будет стоить гораздо дороже, чем ты в состоянии заплатить.– Откуда ты знаешь, сколько у меня денег? – злобно спросила Сильвия.– Я этого не знаю, но в любом случае цена будет выше той, которую ты можешь себе позволить. – Пьер погладил ее ягодицы. – Зато можешь рассчитаться со мной другим способом – для этого тебе придется провести здесь ночь и делать все, о чем я тебя попрошу.В его ледяных глазах мелькнул похотливый огонек. Сильвия поняла, что у нее нет выбора.– Я принимаю условия сделки, – заявила она. – Не знаю, что ты задумал, но тебе придется позаботиться о том, чтобы после всего я попала домой живой и здоровой. Я оставлю матери записку, в которой укажу, что провела ночь по этому адресу.– Это лишняя предосторожность, – рассмеялся Пьер. – Но я тебя понимаю и не имею ничего против. Мы с тобой профессионалы и должны сами заботиться о себе.Черты его лица сложились в привычную маску деловитости.– Надо будет тебя сфотографировать, – сказал он, раскатывая белый экран. Нырнув за буфет, он тут же появился снова с осветительными лампами и фотоаппаратом на треноге. Установив камеру и свет, Пьер усадил Сильвию на табуретку и быстро сделал несколько снимков.– Приходи через десять дней в это же время, – сказал он. – Удостоверение будет готово.И вот теперь Сильвия шла за ключом к своей новой жизни.Распахнув перед ней дверь, он улыбнулся и пропустил ее внутрь. Вечер был теплый, но она заметила, что все окна в студии закрыты, белые полотняные занавески плотно задернуты. Комната, в которой она оказалась, была очень большой и обставлена с подчеркнутой простотой, которая как раз в это время вошла в моду. Стены и выложенный кафелем пол были белыми. По потолку от стены к стене шли легкие деревянные балки. В противоположном конце комнаты, вплотную к стене, от края до края задернутой белым занавесом, стоял большой бочонок. Пьер усадил Сильвию на стул и отправился на кухню, вернувшись с бутылкой вина и парой бокалов.– Я весьма удовлетворен результатами моей работы и уверен, что ты тоже останешься ими довольна, – заявил он. – Давай это отпразднуем.– Мне ничего не нужно, только мои документы, – сказала Сильвия.Взгляд Пьера стал жестким.– Вот что, не надо все усложнять. Выпей вина и по крайней мере сделай вид, что тебе хорошо и весело. Я не сомневаюсь, ты прекрасно умеешь это делать.Пьер разлил по бокалам вино, после чего взял в руки лежавший на столе конверт, открыл и, вынув оттуда удостоверение личности, вручил Сильвии. Она взглянула, и у нее радостно екнуло сердце. На документе была ее фотография с печатью, которую невозможно было отличить от настоящей. Волнуясь, Сильвия прочла знакомые имя и фамилию, которые выглядели очень странно рядом с фото, на котором была изображена она, Сильвия. Мелькнула мысль, что ей придется привыкнуть откликаться на новое имя.Пьер поднял свой бокал.– Твое здоровье, Ариан Делор, – сказал он и отхлебнул глоток. Сильвия к своему бокалу даже не притронулась. – Есть только одна проблема, – продолжил Пьер после небольшой паузы. – Как ты объяснишь свой акцент? Человек, родившийся в Арлане, не может говорить так, как ты. Я хотел было изменить место твоего рождения на Алжир или Касабланку, но у тебя все равно рано или поздно возникли бы проблемы, когда пришлось бы предъявить и удостоверение личности, и свидетельство о рождении. Советую тебе что-нибудь придумать.– Уже придумала. Я могу сказать, что родители увезли меня в Бразилию, когда я была совсем маленькой, и что я выросла там. Потом отец и мать погибли в результате несчастного случая, и я выучила французский только после того, как вернулась на родину, а это произошло не так давно.– Неплохо, – заметил Пьер и, взяв Сильвию за руку, повел ее в другой конец комнаты, по направлению к кровати. – Ладно, хватит разговоров. Встань вон там и раздевайся – медленно, очень медленно. У нас масса времени.С этими словами он улегся и, закинув руки за голову, принялся наблюдать.Наконец на ней не осталось абсолютно ничего. Пьер усмехнулся, затем встал и отдернул белый занавес. Взгляду Сильвии открылась старинная каменная кладка. У самой стены, на специально сделанном стеллаже, она увидела аккуратно разложенные хлысты.– А теперь как следует повеселимся, – хрипло пробормотал Пьер, расстегивая рубашку.
Была середина сентября, и в воздухе уже пахло осенью.Сильвия ждала ее с нетерпением. Ей страстно хотелось перемен, а смена времени года должна была как бы подчеркнуть, что все то, что случилось весной, осталось позади.Она приспособилась к происшедшему. Сама почти поверив, что ее зовут Ариан и что у нее есть маленькая дочь Глория. Ей очень хотелось верить, что и Нана сумела привыкнуть к своему новому положению. Сильвия не раз и не два объяснила Нане, что сможет успешно выдавать себя за француженку, только если будет утверждать, что ее детство и юность прошли в Бразилии. Было очевидно, что, если Нана станет притворяться ее матерью, рано или поздно незнание далекой южноамериканской страны подведет ее и обман раскроется. Получалось, что она была навсегда лишена возможности назвать Глорию своей внучкой. Сильвия также настояла на том, чтобы они немедленно съехали с прежней квартиры и поселились в другом районе, где их никто не знал.Нана без лишних слов приняла условия Сильвии, но было видно, чего ей это стоило. Она перестала называть подругу погибшей дочери Сильвией, ей даже удавалось не меняться в лице, когда та представлялась как Ариан. Однако сама Нана этого имени никогда не произносила. Обращаясь к Сильвии, она называла ее либо «дитя мое», либо вообще никак. Сильвия раздражалась, но надеялась, что со временем и это пройдет.Главной целью ее жизни теперь были деньги. Жизнь в нищете была кошмаром ее собственного детства, и она обещала себе, что не допустит, чтобы на долю дочери выпал тот же удел. На следующий же день, после того как Пьер снабдил ее новыми документами, она купила номер «Фигаро» и принялась изучать объявления о приеме на работу. Она была готова стать кем угодно – уборщицей, официанткой, прислугой, – лишь бы не торговать собственным телом. Однако снова и снова перед ней непреодолимой преградой становилось одно и то же условие: рекомендации.Как-то раз Сильвия, потерпев очередную неудачу, ночью отправилась в Булонский лес. Она находила некоторое утешение в том, что теперь, даже занимаясь проституцией, имела возможность выбирать. До сих пор Булонский лес был единственным местом, где Сильвия могла рассчитывать на заработок, поскольку только там полиция смотрела сквозь пальцы на таких изгоев, как она. Однако теперь она стала француженкой, со всеми правами, дарованными ей конституцией, а значит, могла попытать счастья на центральных улицах. Для этого, правда, нужна была более приличная одежда, которая опять-таки стоила недешево. Это означало, что ей придется провести на аллеях Булонского леса больше времени, чем обычно.Мысли ее прервал шум мотора. Увидев свет фар, Сильвия вышла к обочине и остановилась, чуть раздвинув ноги, демонстрируя свое тело, просвечивавшее сквозь крупные петли вязаного коротенького платьица. Машина, судя по всему, была дорогой, и Сильвия решила, что попробует увеличить обычную таксу.Автомобиль остановился, и Сильвия зазывно улыбнулась человеку, сидящему за рулем. Тут только она рассмотрела его как следует. Это был мужчина с обесцвеченными волосами, накрашенными глазами, с золотыми браслетами на запястьях и чем-то вроде шелкового платка на плечах. Было непонятно, чем она могла заинтересовать подобного типа.Мужчина вышел из машины и, не скрывая улыбки, направился к ней. Глава 11 Париж Сентябрь 1967 года Кристобаль Баленсиага был мэтром в мире моды. Вся его жизнь представляла собой поиск совершенства: совершенства ткани, покроя, формы и, самое главное, совершенства модели, которая должна была демонстрировать его шедевры.Его целью было создание одежды, предназначенной для ослепительных красавиц, женщин-лебедей. Но лебеди куда-то исчезли, и вокруг остались лишь обычные девушки в мини-юбках и облегающих тело свитерах. В роскошных салонах маэстро запахло увяданием и смертью, он почувствовал, что скорее всего работает над своей последней коллекцией.Баленсиага был полон решимости сделать все для того, чтобы эта демонстрация, стала своеобразным итогом и прощанием с тем, что долгое время составляло смысл его жизни. Наконец ему удалось отшлифовать все до мелочей. Двенадцать девушек-моделей, двенадцать богинь должны были явить миру совершенство его мастерства, и каждая отражала какую-то особую грань его таланта.Показ коллекции зимней одежды в июне, как всегда, потребовал от него огромных затрат сил и нервов, однако уже на следующий день маэстро принялся за работу над следующим шоу. По уже давно сложившейся привычке он заперся в мастерской, своей святая святых, с моделью, которая более других будила его воображение. Наблюдая игру складок, переливы цветов драгоценных тканей на ее теле, Баленсиага мог воплотить свою фантазию в нечто реальное. Лишь после того, как в его голове вырисовывалась определенная концепция, он мог приступать к непосредственной работе над новой коллекцией – но не раньше.На этот раз моделью, призванной вдохновлять его, стала венгерка Илона, красавица с холодным лицом, прилет которой из-за «железного занавеса» произвел на всех огромное впечатление. Баленсиага работал с Илоной в течение двух недель почти круглыми сутками, пока гостья из Венгрии наконец не настояла на небольшом перерыве и не улетела в короткий отпуск на Лазурный берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
В конце улицы был виден великолепный купол Пантеона, сверкавший серебром в лунном свете. Но Сильвию не волновали красоты Парижа. Она была полностью погружена в мысли о предстоящей встрече с Пьером.Десять дней назад, в тот самый вечер, когда погибла Ариан, она позвонила, потом встретилась с ним, отдала удостоверение личности и объяснила, что ей нужно. Пьер внимательно осмотрел карточку с загнутыми уголками и поднял взгляд на Сильвию.– Насколько я понимаю, женщина, которой принадлежит это удостоверение, не станет возражать против того, что на нем заменят фотографию, – сказал он. – Мне не составит труда выполнить твою просьбу, но это будет стоить гораздо дороже, чем ты в состоянии заплатить.– Откуда ты знаешь, сколько у меня денег? – злобно спросила Сильвия.– Я этого не знаю, но в любом случае цена будет выше той, которую ты можешь себе позволить. – Пьер погладил ее ягодицы. – Зато можешь рассчитаться со мной другим способом – для этого тебе придется провести здесь ночь и делать все, о чем я тебя попрошу.В его ледяных глазах мелькнул похотливый огонек. Сильвия поняла, что у нее нет выбора.– Я принимаю условия сделки, – заявила она. – Не знаю, что ты задумал, но тебе придется позаботиться о том, чтобы после всего я попала домой живой и здоровой. Я оставлю матери записку, в которой укажу, что провела ночь по этому адресу.– Это лишняя предосторожность, – рассмеялся Пьер. – Но я тебя понимаю и не имею ничего против. Мы с тобой профессионалы и должны сами заботиться о себе.Черты его лица сложились в привычную маску деловитости.– Надо будет тебя сфотографировать, – сказал он, раскатывая белый экран. Нырнув за буфет, он тут же появился снова с осветительными лампами и фотоаппаратом на треноге. Установив камеру и свет, Пьер усадил Сильвию на табуретку и быстро сделал несколько снимков.– Приходи через десять дней в это же время, – сказал он. – Удостоверение будет готово.И вот теперь Сильвия шла за ключом к своей новой жизни.Распахнув перед ней дверь, он улыбнулся и пропустил ее внутрь. Вечер был теплый, но она заметила, что все окна в студии закрыты, белые полотняные занавески плотно задернуты. Комната, в которой она оказалась, была очень большой и обставлена с подчеркнутой простотой, которая как раз в это время вошла в моду. Стены и выложенный кафелем пол были белыми. По потолку от стены к стене шли легкие деревянные балки. В противоположном конце комнаты, вплотную к стене, от края до края задернутой белым занавесом, стоял большой бочонок. Пьер усадил Сильвию на стул и отправился на кухню, вернувшись с бутылкой вина и парой бокалов.– Я весьма удовлетворен результатами моей работы и уверен, что ты тоже останешься ими довольна, – заявил он. – Давай это отпразднуем.– Мне ничего не нужно, только мои документы, – сказала Сильвия.Взгляд Пьера стал жестким.– Вот что, не надо все усложнять. Выпей вина и по крайней мере сделай вид, что тебе хорошо и весело. Я не сомневаюсь, ты прекрасно умеешь это делать.Пьер разлил по бокалам вино, после чего взял в руки лежавший на столе конверт, открыл и, вынув оттуда удостоверение личности, вручил Сильвии. Она взглянула, и у нее радостно екнуло сердце. На документе была ее фотография с печатью, которую невозможно было отличить от настоящей. Волнуясь, Сильвия прочла знакомые имя и фамилию, которые выглядели очень странно рядом с фото, на котором была изображена она, Сильвия. Мелькнула мысль, что ей придется привыкнуть откликаться на новое имя.Пьер поднял свой бокал.– Твое здоровье, Ариан Делор, – сказал он и отхлебнул глоток. Сильвия к своему бокалу даже не притронулась. – Есть только одна проблема, – продолжил Пьер после небольшой паузы. – Как ты объяснишь свой акцент? Человек, родившийся в Арлане, не может говорить так, как ты. Я хотел было изменить место твоего рождения на Алжир или Касабланку, но у тебя все равно рано или поздно возникли бы проблемы, когда пришлось бы предъявить и удостоверение личности, и свидетельство о рождении. Советую тебе что-нибудь придумать.– Уже придумала. Я могу сказать, что родители увезли меня в Бразилию, когда я была совсем маленькой, и что я выросла там. Потом отец и мать погибли в результате несчастного случая, и я выучила французский только после того, как вернулась на родину, а это произошло не так давно.– Неплохо, – заметил Пьер и, взяв Сильвию за руку, повел ее в другой конец комнаты, по направлению к кровати. – Ладно, хватит разговоров. Встань вон там и раздевайся – медленно, очень медленно. У нас масса времени.С этими словами он улегся и, закинув руки за голову, принялся наблюдать.Наконец на ней не осталось абсолютно ничего. Пьер усмехнулся, затем встал и отдернул белый занавес. Взгляду Сильвии открылась старинная каменная кладка. У самой стены, на специально сделанном стеллаже, она увидела аккуратно разложенные хлысты.– А теперь как следует повеселимся, – хрипло пробормотал Пьер, расстегивая рубашку.
Была середина сентября, и в воздухе уже пахло осенью.Сильвия ждала ее с нетерпением. Ей страстно хотелось перемен, а смена времени года должна была как бы подчеркнуть, что все то, что случилось весной, осталось позади.Она приспособилась к происшедшему. Сама почти поверив, что ее зовут Ариан и что у нее есть маленькая дочь Глория. Ей очень хотелось верить, что и Нана сумела привыкнуть к своему новому положению. Сильвия не раз и не два объяснила Нане, что сможет успешно выдавать себя за француженку, только если будет утверждать, что ее детство и юность прошли в Бразилии. Было очевидно, что, если Нана станет притворяться ее матерью, рано или поздно незнание далекой южноамериканской страны подведет ее и обман раскроется. Получалось, что она была навсегда лишена возможности назвать Глорию своей внучкой. Сильвия также настояла на том, чтобы они немедленно съехали с прежней квартиры и поселились в другом районе, где их никто не знал.Нана без лишних слов приняла условия Сильвии, но было видно, чего ей это стоило. Она перестала называть подругу погибшей дочери Сильвией, ей даже удавалось не меняться в лице, когда та представлялась как Ариан. Однако сама Нана этого имени никогда не произносила. Обращаясь к Сильвии, она называла ее либо «дитя мое», либо вообще никак. Сильвия раздражалась, но надеялась, что со временем и это пройдет.Главной целью ее жизни теперь были деньги. Жизнь в нищете была кошмаром ее собственного детства, и она обещала себе, что не допустит, чтобы на долю дочери выпал тот же удел. На следующий же день, после того как Пьер снабдил ее новыми документами, она купила номер «Фигаро» и принялась изучать объявления о приеме на работу. Она была готова стать кем угодно – уборщицей, официанткой, прислугой, – лишь бы не торговать собственным телом. Однако снова и снова перед ней непреодолимой преградой становилось одно и то же условие: рекомендации.Как-то раз Сильвия, потерпев очередную неудачу, ночью отправилась в Булонский лес. Она находила некоторое утешение в том, что теперь, даже занимаясь проституцией, имела возможность выбирать. До сих пор Булонский лес был единственным местом, где Сильвия могла рассчитывать на заработок, поскольку только там полиция смотрела сквозь пальцы на таких изгоев, как она. Однако теперь она стала француженкой, со всеми правами, дарованными ей конституцией, а значит, могла попытать счастья на центральных улицах. Для этого, правда, нужна была более приличная одежда, которая опять-таки стоила недешево. Это означало, что ей придется провести на аллеях Булонского леса больше времени, чем обычно.Мысли ее прервал шум мотора. Увидев свет фар, Сильвия вышла к обочине и остановилась, чуть раздвинув ноги, демонстрируя свое тело, просвечивавшее сквозь крупные петли вязаного коротенького платьица. Машина, судя по всему, была дорогой, и Сильвия решила, что попробует увеличить обычную таксу.Автомобиль остановился, и Сильвия зазывно улыбнулась человеку, сидящему за рулем. Тут только она рассмотрела его как следует. Это был мужчина с обесцвеченными волосами, накрашенными глазами, с золотыми браслетами на запястьях и чем-то вроде шелкового платка на плечах. Было непонятно, чем она могла заинтересовать подобного типа.Мужчина вышел из машины и, не скрывая улыбки, направился к ней. Глава 11 Париж Сентябрь 1967 года Кристобаль Баленсиага был мэтром в мире моды. Вся его жизнь представляла собой поиск совершенства: совершенства ткани, покроя, формы и, самое главное, совершенства модели, которая должна была демонстрировать его шедевры.Его целью было создание одежды, предназначенной для ослепительных красавиц, женщин-лебедей. Но лебеди куда-то исчезли, и вокруг остались лишь обычные девушки в мини-юбках и облегающих тело свитерах. В роскошных салонах маэстро запахло увяданием и смертью, он почувствовал, что скорее всего работает над своей последней коллекцией.Баленсиага был полон решимости сделать все для того, чтобы эта демонстрация, стала своеобразным итогом и прощанием с тем, что долгое время составляло смысл его жизни. Наконец ему удалось отшлифовать все до мелочей. Двенадцать девушек-моделей, двенадцать богинь должны были явить миру совершенство его мастерства, и каждая отражала какую-то особую грань его таланта.Показ коллекции зимней одежды в июне, как всегда, потребовал от него огромных затрат сил и нервов, однако уже на следующий день маэстро принялся за работу над следующим шоу. По уже давно сложившейся привычке он заперся в мастерской, своей святая святых, с моделью, которая более других будила его воображение. Наблюдая игру складок, переливы цветов драгоценных тканей на ее теле, Баленсиага мог воплотить свою фантазию в нечто реальное. Лишь после того, как в его голове вырисовывалась определенная концепция, он мог приступать к непосредственной работе над новой коллекцией – но не раньше.На этот раз моделью, призванной вдохновлять его, стала венгерка Илона, красавица с холодным лицом, прилет которой из-за «железного занавеса» произвел на всех огромное впечатление. Баленсиага работал с Илоной в течение двух недель почти круглыми сутками, пока гостья из Венгрии наконец не настояла на небольшом перерыве и не улетела в короткий отпуск на Лазурный берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46