А ты заметил, как она изменилась? Совсем другой человек!
– Это лишь на время, поверь мне. Стоит ей запустить свои цепкие ручки в наследство старого Фоллона, узнать, сколько у нее теперь денег, как все вернется на круги своя, и ты снова увидишь перед собой капризную, избалованную девчонку, не привыкшую себе ни в чем отказывать. Неужели ты полагаешь, что ее романчик с этим неотесанным простофилей всерьез и надолго? Просто ей подвернулось нечто новенькое, оригинальное. Пусть поживет в развалюхе, где по стенам ползают тараканы, а в окнах разбитые стекла, пусть повоет зимой от холода и одиночества, вот тогда посмотрим, чего стоит ее «любовь»! Разумеется, я не хочу доводить дело до таких крайностей, и ты должна мне в этом помочь.
– Но Эндрю, если она уедет вместе с ним, то увезет с собой и все свои деньги, а значит, им не придется так ужасно жить.
– Ага, я вижу, ты начинаешь понимать! Ведь именно за деньгами он и охотится! Клари, милая, ну подумай сама, за что ее еще любить, кроме денег?
Оба замолчали. Бледный как полотно, Бен стоял у стены, то сжимая, то разжимая кулаки. Каков негодяй! Бен и сам не знал, что не дает ему ворваться в библиотеку и размазать этого слизняка по стене. Разве только то, как ему все стало известно…
Но тут Эндрю снова заговорил, и Бен прислушался:
– Как ты думаешь, они уже успели побывать в постели? Если да, то товар, получается, с брачком.
– Вряд ли тебя это всерьез обеспокоит, – горько усмехнулась Клариса. – При твоей-то неразборчивости в амурных связях…
В этот момент Бен услышал какой-то легкий шорох, поднял глаза и увидел идущую вниз по лестнице Дессу; на ее лице было выражение изумления и брезгливого осуждения.
– Доброе утро, – громко сказал он и направился к лестнице, будто только что вошел в дом, – ты хорошо спала?
– Что ты тут только что делал? – не отвечая на его приветствие, спросила она.
– Десса, пожалуйста, нам надо поговорить, причем немедленно. – Он взял ее за руку, но девушка вырвалась.
– Нет, ответь сперва на мой вопрос. Почему ты подслушивал под дверью?
– Десса, поверь, это очень важно, и ты должна узнать все до того, как пойдешь на встречу с адвокатами. Что эти двое здесь вообще делают? Они-то тут при чем?
– Эндрю работал у моего отца.
– Ах вот оно что….
– Я думала, ты знаешь.
– Откуда? А скажи, часть предприятия принадлежит ему?
– Нет, но он просто незаменим. После раговора с адвокатом я собираюсь сделать его главным управляющим. Но почему ты спрашиваешь об этом?
– Не верь ему, Десса! Он собирается…
– Даже слушать не хочу! Эндрю достоин всяческого доверия, и я знаю его всю мою жизнь. Да, я не влюблена в него, и это, вероятно, его злит, но чтобы он пошел на обман… Никогда!
– И все-таки, я повторяю: не верь ему! Я собственными ушами слышал, как он говорил своей сестре…
– Бен! – резко прервала его она; у нее на скулах выступили красные пятна, а в глазах появился металлический блеск. – Ты лезешь в дела, о которых не имеешь ни малейшего представления. Когда я закончу разбираться с предприятием моего отца, мы поговорим о нашем будущем, но до тех пор, пожалуйста, будь любезен не создавать мне лишних проблем.
Он отшатнулся, словно она ударила его. Перед ним снова стояла та самовольная, нетерпимая девчонка, привыкшая обращаться с окружающими, как со слугами. Ему казалось, что беды и испытания изменили ее характер, что их любовь смягчила его, но не тут-то было. Стоило ей вернуться в этот чертов Канзас-Сити, все стало разваливаться на глазах…
Бен еще не успел прийти в себя после ее незаслуженной гневной отповеди, а Десса, даже не обернувшись, направилась в холл, куда в этот момент выходили из библиотеки Эндрю и Клариса. Они тепло поздоровались и вместе вышли из дома.
Через мгновение с улицы донесся стук колес кабриолета на булыжной мостовой; он удалялся, пока окончательно не растворился в других звуках просыпающегося большого города.
Охваченный гневом и горьким разочарованием, Бен быстро поднялся в свою комнату, упаковал то немногое, что привез с собой, проверил, сколько у него осталось денег, нащупал в кармане обратный билет и вышел в коридор.
У комнаты Дессы Бен остановился; дверь была приоткрыта, и, толкнув ее, он сделал шаг вперед. На неубранной кровати лежала ночная рубашка, рядом – одежда, в которой она была вчера. Повсюду витал знакомый, милый его сердцу запах.
У него возникло щемящее чувство потери, подобное уже испытанному им однажды, в детстве, когда он остался сиротой. Тяжело вздохнув, Бен решительно развернулся на каблуках и вышел прочь.
Как могла она так поступить с ним? Если уж называть вещи своими именами, ему приказали заткнуться и дождаться, когда она соблаговолит найти время выслушать его. «Мы поговорим о нашем будущем»… Да вспомнит ли она об этом, когда вернется? Нет, остается только одно – послать всех к черту. Всех! Десса и сама прекрасно разберется с Эндрю и Кларисой. Все они здесь одинаковые. Одного поля ягоды.
* * *
После того, как три года назад, не оставив наследников, Дюбуа Браун скончался, П.-Л. Клуни получил адвокатскую фирму «Клуни и Браун» в полное свое распоряжение. Раньше, до войны, когда штат Миссури еще не приобрел свою мрачную славу, когда река еще не стала «наезженной» дорогой на Запад, а крупных предприятий вроде «Фоллон Энтерпрайз» было с избытком, контора процветала. Теперь же ее дела медленно, но верно приходили в упадок.
Дорожа своей репутацией солидного юриста, мистер Клуни не мог позволить себе опускаться до выступлений в суде по каким-то незначительным уголовным делам. Он отлично знал, как зарабатывать настоящие деньги для своих состоятельных клиентов, и слыл в Канзас-Сити «адвокатом для богатых». Последние не скупились на благодарность, понимая, что лучше П.-Л. Клуни никто не подскажет им, как получить, утаить или вложить капиталы.
Когда секретарь доложил о прибытии Дессы Фоллон, он встал и приветствовал ее с широкой радушной улыбкой. Ему стоило немалых трудов сохранить то же выражение лица, когда вслед за девушкой в его кабинет вошли Эндрю и Клариса Дрюхарт. Старый опытный адвокат испытывал к ним интуитивную неприязнь, однако вознаграждение за сегодняшнюю встречу обещало быть весьма солидным, а отказываться от денег он не привык.
Он снова взглянул на Дессу и с восхищением отметил про себя, что с момента их последней встречи она еще больше похорошела. Когда-то П.-Л. Клуни и сам строил на ее счет определенные планы, но девушка видела в нем только хорошего адвоката, не раз помогавшего ее отцу, и он благоразумно от них отказался.
Клуни вернулся за свой огромный стол полированного дуба, открыл пухлую папку с надписью «Фоллон Энтерпрайз» и принялся неторопливо и обстоятельно перебирать бумаги. Пусть посетители немного подождут. В своем кабинете он был полновластным властелином, и никакие деньги не могли заставить его лебезить или суетится. Ему доставляло немалое удовольствие наблюдать краем глаза, как Дрюхарт нетерпеливо ерзает в кресле, то и дело нервно поглядывая то на сестру, то на Дессу. Клуни всем сердцем ненавидел его.
При всей своей красоте и обаянии девушка ничего не смыслила в делах, и, слава богу, старый Фоллон отлично это понимал. Но теперь, после его смерти, у умного и хитрого Дрюхарта были все шансы занять кресло руководителя «Фоллон Энтерпрайз». «И обращаться с ним теперь следует с крайней осторожностью и осмотрительностью, – с досадой подумал Клуни. – Не человек, змея».
Он откашлялся и обвел взглядом присутствующих, словно проверяя их готовность проникнуться всей серьезностью момента.
– В связи с тем, что сегодня завещание покойного мистера Фоллона будет оглашено, считаю необходимым сделать некоторые предварительные пояснения, – начал адвокат, обращаясь исключительно к Дессе. – Ваш отец, мисс, оказал мне высокую честь, назначив своим душеприказчиком, а посему все произведенные мною до сего дня действия строго согласованы исключительно с его волей, а также с вашими, мисс, интересами, как предполагаемой наследницы. Исходя из вышеизложенного, я и взял на себя смелость сделать ряд распоряжений по перечислению некоторых сумм, к каковым, мисс Десса, относятся и деньги, полученные вами в Виргиния-Сити. Как мне стало известно, вы временно не могли покинуть означенный город. Итак, приступим…
Десса пропускала мимо ушей все традиционные «нижеперечисленные», «вышеозначенные» и тому подобное, с нетерпением ожидая, когда же наконец этот противный крючкотвор дойдет до сути дела.
Как и ожидалось, отец оставил ей загородное поместье и городской дом. Она вздохнула с облегчением. Вступив в права наследства, она первым делом поменяет адвоката. Неприязнь к Клуни возникла еще в детстве, когда его мягкие белые руки то и дело тискали ее, «милого ребенка», заставляя невольно краснеть и уходить к себе в комнату в самый разгар веселья…
В этот момент адвокат упомянул Эндрю, и она навострила уши:
– …в единоличное управление до тех пор, пока не вернется или не будет официально, с соблюдением всех предусмотренных законом формальностей, признан погибшим мой сын Митчел.
– Митчел? – ахнула Десса. – Отец полагал, что он жив?
Клуни бросил на нее тяжелый взгляд, которому попытался придать оттенок сочувствия:
– Глупости, моя дорогая. У него не было никаких оснований так считать.
Он продолжил чтение, всем своим видом протестуя против того, чтобы его прерывали:
– …Моей дочери Дессе назначается ежемесячное содержание, равное проценту от чистой прибыли компании «Фоллон Энтерпрайз», исчисляемому после подведения баланса и утверждения означенной прибыли за месяц…
– Постойте, постойте! – взмолилась она. – Нельзя ли пояснее?
Клуни недовольно зыркнул на Эндрю; тот с довольной усмешкой вальяжно откинулся на спинку кресла.
– Яснее некуда, моя дорогая, – сухо процедил адвокат. – Ваш отец предвидел, что вы… хм… не захотите заниматься делами. Остальное же станет понятным, когда я получу возможность зачитать документ до конца.
– Но Эндрю… Ведь отец же не имел в виду, что предприятие останется ему? – Ее голос сорвался. Слишком много неожиданностей. Митчел жив? Эндрю во главе «Фоллон Энтерпрайз»?
– Не совсем так, моя дорогая. Вот послушайте: «Таким образом, моя дочь Десса получает ежемесячное содержание, определяемое условиями предыдущего пункта настоящего завещания, процент от чистой годовой прибыли предприятия, а также наследует половину самого предприятия. Вторая половина считается инвестированной без права отвлечения средств до тех пор, пока моя дочь Десса не выйдет замуж. В этом случае вторая половина переходит также к ней».
– Одну минуту, – снова перебила его она. – Вы ведь настаивали на моем немедленном возвращении, мотивируя это тем, что, по вашему мнению, предприятие отца следует продать. Вы телеграфировали, что есть уже и покупатель, готовый предложить значительную сумму. Вы…
– Боюсь, что не совсем понимаю, о чем вы говорите, мисс Десса. Ни о какой продаже не было и речи. Я только переслал вам деньги на расходы, вот и все. А недавно присутствующий здесь мистер Дрюхарт заявил мне, что получил от вас ответную телеграмму с согласием незамедлительно приехать на оглашение завещания.
Клуни опять быстро взглянул на Эндрю. Что за игру затеял этот мерзавец за его спиной? Как быть? Навредить ему или помочь? Нет, главное не торопиться… Что ж, попробуем по-другому:
– Насколько мне известно, ваш отец ожидал, что вы с мистером Дрюхартом… хм… вступите в брак. Это многое объясняет, например, то, почему завещание написано именно так, а не иначе. В самом деле, какая разница, кому оставлять предприятие, если супруги владеют всем имуществом совместно? Кроме того, из условий последней воли вашего отца, мисс Десса, на мой взгляд, видно, что он и сам не верил в чудесное спасение мистера Митчела.
– Вы не ответили на мой вопрос.
Густые брови адвоката удивленно взлетели вверх:
– Но я не слышал никакого вопроса, мисс!
– Почему вы продолжали посылать мне телеграммы, настаивая на немедленном возвращении?
Клуни скользнул взглядом по лицу Эндрю, кашлянул и снова стал нервно перебирать бумаги в папке. Нет, сейчас, когда Дрюхарту достается дело Фоллонов, портить с ним отношения не было никакого резона. Но, черт возьми, почему он молчит? Сказал бы хоть что-нибудь!
Десса подошла к столу и ударила по куче бумаг сжатым кулачком:
– Продавайте компанию. Немедленно! Я не намерена терпеть этот ваш мужской заговор! Свяжитесь с тем покупателем и сообщите ему, что я согласна.
Эндрю и Клуни беспомощно переглянулись.
– Так, значит, никакого покупателя не было? – догадалась Десса.
Молчание.
– Это твоих рук дело? – Она резко повернулась к Эндрю.
Тот облизнул пересохшие губы и вымученно улыбнулся.
– Послушай, Десса, все делалось для твоего же блага. Ты оказалась бог знает где, жила среди всякого отребья… А я тем временем занимался делами. Добрую половину времени, когда твои родители колесили по всей стране, я возился с «Фоллон Энтерпрайз», как с собственным ребенком! Это я сделал предприятие преуспевающим и богатым! Я не дал ему исчезнуть, когда все вокруг летело в тартарары! Еще неизвестно, хватило ли бы у твоего папочки ума и смекалки выкручиваться так долго и успешно. А потом он ринулся на эти идиотсткие поиски Митчела, купил какой-то никчемный магазин в медвежьем углу… Я просил, умолял, предупреждал, но он меня и слушать не захотел! Чем все это кончилось, ты и сама знаешь.
Десса смотрела на него во все глаза. О чем он говорит? Поиски Митчела? И как легко, вскользь упомянул он об ужасной смерти родителей! В девушке впервые в жизни шевельнулась настоящая ненависть. Да как он смеет!
– Твои родители точно рехнулись, – продолжал между тем Эндрю. – Надо было окончательно потерять голову, чтобы соваться на этот бандитский Запад самим. Наняли бы агентов, остались бы живы!
Десса слушала его как в тумане, не понимая и половины этой сбивчивой, вздорной чепухи.
– Что ты говорил о Митчеле, Эндрю? – бесцветным голосом переспросила она. – Повтори, пожалуйста.
– О господи! Ну вот, теперь и ты туда же! Митчел, Митчел, вечно этот Митчел! Пойми же наконец, Митчел мертв! Твоих родителей кто-то просто решил шантажировать. Из них тянули деньги, не более того! Послушай меня. Мы вместе – ты и я – возглавим предприятие. И мы добьемся успеха. Мы будем богаты, очень, очень богаты! Да приди же наконец в себя! Клуни, скажите ей!
Медленно, очень медленно Десса обернулась и вперила в адвоката ледяной, как стальной клинок, взгляд. Когда она заговорила, голос ее звучал ровно и спокойно; лишь лихорадочный румянец и нервно сжатые кулаки выдавали бурливший в ней гнев:
– Ни слова, мистер бывший поверенный, ни слова. Я обещаю, что и вы, и Эндрю больше не будете иметь к предприятию моего отца ни малейшего отношения. А если кому-нибудь из вас придет в голову воспользоваться оставшимся временем, чтобы быстро обогатиться за мой счет, предупреждаю: он окажется в тюрьме. Я понятно выражаюсь? В тюрьме!.. А теперь, Эндрю, я хочу, чтобы ты обстоятельно и подробно рассказал мне все, что тебе известно о Митчеле.
– Опомнись, Десса, тут и рассказывать-то нечего! – Его голос дрогнул, глаза бегали из стороны в сторону, боясь встречи со взглядом Дессы. – И почему ты срываешь свой гнев на нас? Мы-то тут при чем? Какая-то истеричная женщина прислала твоим родителям письмо, вызвала их в ту глушь, где они и погибли. Все, больше я ничего не знаю!
Молчавшая до сих пор Клариса встала и взяла Дессу за руку.
– Ты очень расстроена, дорогая, – ласково проворковала она. – Эндрю, я отвезу ее домой, бедняжка еще не оправилась после этого ужасного путешествия из Монтаны. Ей надо отдохнуть. Мы вызовем врача, примем успокоительное, правда?..
Десса возмущенно вырвала свою руку. Теперь ей стало понятно, зачем Эндрю снова взял Кларису с собой. Да, он обо всем подумал, все предусмотрел! А она еще считала ее своей подругой!
– О нет, дорогая, – с ледяным спокойствием ответила она. – Если я немного и расстроена, то лишь тем дешевым спектаклем, что вы здесь втроем пытались разыграть. Ни ты, ни твой брат, ни этот продажный адвокат никогда больше не переступите порога моего дома. Я найду другого юриста, и он известит вас о моем окончательном решении, как с вами поступить. Счастливо оставаться!
Громко хлопнув дверью, Десса пулей вылетела в коридор, промчалась через приемную, прихожую, вниз по лестнице и наконец оказалась на улице. Там она прислонилась к стене и перевела дух.
Надо было срочно обдумать, что делать дальше.
Надо было срочно поговорить с Беном!
17
Весь путь до станции Бен проделал пешком. У него хватило бы денег нанять экипаж, но бурлившие в нем гнев и обида требовали выхода. Каждый раз, со злостью впечатывая каблук в камни мостовой, оставляя позади новые и новые метры ненавистного города, он испытывал какое-то мрачное удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Это лишь на время, поверь мне. Стоит ей запустить свои цепкие ручки в наследство старого Фоллона, узнать, сколько у нее теперь денег, как все вернется на круги своя, и ты снова увидишь перед собой капризную, избалованную девчонку, не привыкшую себе ни в чем отказывать. Неужели ты полагаешь, что ее романчик с этим неотесанным простофилей всерьез и надолго? Просто ей подвернулось нечто новенькое, оригинальное. Пусть поживет в развалюхе, где по стенам ползают тараканы, а в окнах разбитые стекла, пусть повоет зимой от холода и одиночества, вот тогда посмотрим, чего стоит ее «любовь»! Разумеется, я не хочу доводить дело до таких крайностей, и ты должна мне в этом помочь.
– Но Эндрю, если она уедет вместе с ним, то увезет с собой и все свои деньги, а значит, им не придется так ужасно жить.
– Ага, я вижу, ты начинаешь понимать! Ведь именно за деньгами он и охотится! Клари, милая, ну подумай сама, за что ее еще любить, кроме денег?
Оба замолчали. Бледный как полотно, Бен стоял у стены, то сжимая, то разжимая кулаки. Каков негодяй! Бен и сам не знал, что не дает ему ворваться в библиотеку и размазать этого слизняка по стене. Разве только то, как ему все стало известно…
Но тут Эндрю снова заговорил, и Бен прислушался:
– Как ты думаешь, они уже успели побывать в постели? Если да, то товар, получается, с брачком.
– Вряд ли тебя это всерьез обеспокоит, – горько усмехнулась Клариса. – При твоей-то неразборчивости в амурных связях…
В этот момент Бен услышал какой-то легкий шорох, поднял глаза и увидел идущую вниз по лестнице Дессу; на ее лице было выражение изумления и брезгливого осуждения.
– Доброе утро, – громко сказал он и направился к лестнице, будто только что вошел в дом, – ты хорошо спала?
– Что ты тут только что делал? – не отвечая на его приветствие, спросила она.
– Десса, пожалуйста, нам надо поговорить, причем немедленно. – Он взял ее за руку, но девушка вырвалась.
– Нет, ответь сперва на мой вопрос. Почему ты подслушивал под дверью?
– Десса, поверь, это очень важно, и ты должна узнать все до того, как пойдешь на встречу с адвокатами. Что эти двое здесь вообще делают? Они-то тут при чем?
– Эндрю работал у моего отца.
– Ах вот оно что….
– Я думала, ты знаешь.
– Откуда? А скажи, часть предприятия принадлежит ему?
– Нет, но он просто незаменим. После раговора с адвокатом я собираюсь сделать его главным управляющим. Но почему ты спрашиваешь об этом?
– Не верь ему, Десса! Он собирается…
– Даже слушать не хочу! Эндрю достоин всяческого доверия, и я знаю его всю мою жизнь. Да, я не влюблена в него, и это, вероятно, его злит, но чтобы он пошел на обман… Никогда!
– И все-таки, я повторяю: не верь ему! Я собственными ушами слышал, как он говорил своей сестре…
– Бен! – резко прервала его она; у нее на скулах выступили красные пятна, а в глазах появился металлический блеск. – Ты лезешь в дела, о которых не имеешь ни малейшего представления. Когда я закончу разбираться с предприятием моего отца, мы поговорим о нашем будущем, но до тех пор, пожалуйста, будь любезен не создавать мне лишних проблем.
Он отшатнулся, словно она ударила его. Перед ним снова стояла та самовольная, нетерпимая девчонка, привыкшая обращаться с окружающими, как со слугами. Ему казалось, что беды и испытания изменили ее характер, что их любовь смягчила его, но не тут-то было. Стоило ей вернуться в этот чертов Канзас-Сити, все стало разваливаться на глазах…
Бен еще не успел прийти в себя после ее незаслуженной гневной отповеди, а Десса, даже не обернувшись, направилась в холл, куда в этот момент выходили из библиотеки Эндрю и Клариса. Они тепло поздоровались и вместе вышли из дома.
Через мгновение с улицы донесся стук колес кабриолета на булыжной мостовой; он удалялся, пока окончательно не растворился в других звуках просыпающегося большого города.
Охваченный гневом и горьким разочарованием, Бен быстро поднялся в свою комнату, упаковал то немногое, что привез с собой, проверил, сколько у него осталось денег, нащупал в кармане обратный билет и вышел в коридор.
У комнаты Дессы Бен остановился; дверь была приоткрыта, и, толкнув ее, он сделал шаг вперед. На неубранной кровати лежала ночная рубашка, рядом – одежда, в которой она была вчера. Повсюду витал знакомый, милый его сердцу запах.
У него возникло щемящее чувство потери, подобное уже испытанному им однажды, в детстве, когда он остался сиротой. Тяжело вздохнув, Бен решительно развернулся на каблуках и вышел прочь.
Как могла она так поступить с ним? Если уж называть вещи своими именами, ему приказали заткнуться и дождаться, когда она соблаговолит найти время выслушать его. «Мы поговорим о нашем будущем»… Да вспомнит ли она об этом, когда вернется? Нет, остается только одно – послать всех к черту. Всех! Десса и сама прекрасно разберется с Эндрю и Кларисой. Все они здесь одинаковые. Одного поля ягоды.
* * *
После того, как три года назад, не оставив наследников, Дюбуа Браун скончался, П.-Л. Клуни получил адвокатскую фирму «Клуни и Браун» в полное свое распоряжение. Раньше, до войны, когда штат Миссури еще не приобрел свою мрачную славу, когда река еще не стала «наезженной» дорогой на Запад, а крупных предприятий вроде «Фоллон Энтерпрайз» было с избытком, контора процветала. Теперь же ее дела медленно, но верно приходили в упадок.
Дорожа своей репутацией солидного юриста, мистер Клуни не мог позволить себе опускаться до выступлений в суде по каким-то незначительным уголовным делам. Он отлично знал, как зарабатывать настоящие деньги для своих состоятельных клиентов, и слыл в Канзас-Сити «адвокатом для богатых». Последние не скупились на благодарность, понимая, что лучше П.-Л. Клуни никто не подскажет им, как получить, утаить или вложить капиталы.
Когда секретарь доложил о прибытии Дессы Фоллон, он встал и приветствовал ее с широкой радушной улыбкой. Ему стоило немалых трудов сохранить то же выражение лица, когда вслед за девушкой в его кабинет вошли Эндрю и Клариса Дрюхарт. Старый опытный адвокат испытывал к ним интуитивную неприязнь, однако вознаграждение за сегодняшнюю встречу обещало быть весьма солидным, а отказываться от денег он не привык.
Он снова взглянул на Дессу и с восхищением отметил про себя, что с момента их последней встречи она еще больше похорошела. Когда-то П.-Л. Клуни и сам строил на ее счет определенные планы, но девушка видела в нем только хорошего адвоката, не раз помогавшего ее отцу, и он благоразумно от них отказался.
Клуни вернулся за свой огромный стол полированного дуба, открыл пухлую папку с надписью «Фоллон Энтерпрайз» и принялся неторопливо и обстоятельно перебирать бумаги. Пусть посетители немного подождут. В своем кабинете он был полновластным властелином, и никакие деньги не могли заставить его лебезить или суетится. Ему доставляло немалое удовольствие наблюдать краем глаза, как Дрюхарт нетерпеливо ерзает в кресле, то и дело нервно поглядывая то на сестру, то на Дессу. Клуни всем сердцем ненавидел его.
При всей своей красоте и обаянии девушка ничего не смыслила в делах, и, слава богу, старый Фоллон отлично это понимал. Но теперь, после его смерти, у умного и хитрого Дрюхарта были все шансы занять кресло руководителя «Фоллон Энтерпрайз». «И обращаться с ним теперь следует с крайней осторожностью и осмотрительностью, – с досадой подумал Клуни. – Не человек, змея».
Он откашлялся и обвел взглядом присутствующих, словно проверяя их готовность проникнуться всей серьезностью момента.
– В связи с тем, что сегодня завещание покойного мистера Фоллона будет оглашено, считаю необходимым сделать некоторые предварительные пояснения, – начал адвокат, обращаясь исключительно к Дессе. – Ваш отец, мисс, оказал мне высокую честь, назначив своим душеприказчиком, а посему все произведенные мною до сего дня действия строго согласованы исключительно с его волей, а также с вашими, мисс, интересами, как предполагаемой наследницы. Исходя из вышеизложенного, я и взял на себя смелость сделать ряд распоряжений по перечислению некоторых сумм, к каковым, мисс Десса, относятся и деньги, полученные вами в Виргиния-Сити. Как мне стало известно, вы временно не могли покинуть означенный город. Итак, приступим…
Десса пропускала мимо ушей все традиционные «нижеперечисленные», «вышеозначенные» и тому подобное, с нетерпением ожидая, когда же наконец этот противный крючкотвор дойдет до сути дела.
Как и ожидалось, отец оставил ей загородное поместье и городской дом. Она вздохнула с облегчением. Вступив в права наследства, она первым делом поменяет адвоката. Неприязнь к Клуни возникла еще в детстве, когда его мягкие белые руки то и дело тискали ее, «милого ребенка», заставляя невольно краснеть и уходить к себе в комнату в самый разгар веселья…
В этот момент адвокат упомянул Эндрю, и она навострила уши:
– …в единоличное управление до тех пор, пока не вернется или не будет официально, с соблюдением всех предусмотренных законом формальностей, признан погибшим мой сын Митчел.
– Митчел? – ахнула Десса. – Отец полагал, что он жив?
Клуни бросил на нее тяжелый взгляд, которому попытался придать оттенок сочувствия:
– Глупости, моя дорогая. У него не было никаких оснований так считать.
Он продолжил чтение, всем своим видом протестуя против того, чтобы его прерывали:
– …Моей дочери Дессе назначается ежемесячное содержание, равное проценту от чистой прибыли компании «Фоллон Энтерпрайз», исчисляемому после подведения баланса и утверждения означенной прибыли за месяц…
– Постойте, постойте! – взмолилась она. – Нельзя ли пояснее?
Клуни недовольно зыркнул на Эндрю; тот с довольной усмешкой вальяжно откинулся на спинку кресла.
– Яснее некуда, моя дорогая, – сухо процедил адвокат. – Ваш отец предвидел, что вы… хм… не захотите заниматься делами. Остальное же станет понятным, когда я получу возможность зачитать документ до конца.
– Но Эндрю… Ведь отец же не имел в виду, что предприятие останется ему? – Ее голос сорвался. Слишком много неожиданностей. Митчел жив? Эндрю во главе «Фоллон Энтерпрайз»?
– Не совсем так, моя дорогая. Вот послушайте: «Таким образом, моя дочь Десса получает ежемесячное содержание, определяемое условиями предыдущего пункта настоящего завещания, процент от чистой годовой прибыли предприятия, а также наследует половину самого предприятия. Вторая половина считается инвестированной без права отвлечения средств до тех пор, пока моя дочь Десса не выйдет замуж. В этом случае вторая половина переходит также к ней».
– Одну минуту, – снова перебила его она. – Вы ведь настаивали на моем немедленном возвращении, мотивируя это тем, что, по вашему мнению, предприятие отца следует продать. Вы телеграфировали, что есть уже и покупатель, готовый предложить значительную сумму. Вы…
– Боюсь, что не совсем понимаю, о чем вы говорите, мисс Десса. Ни о какой продаже не было и речи. Я только переслал вам деньги на расходы, вот и все. А недавно присутствующий здесь мистер Дрюхарт заявил мне, что получил от вас ответную телеграмму с согласием незамедлительно приехать на оглашение завещания.
Клуни опять быстро взглянул на Эндрю. Что за игру затеял этот мерзавец за его спиной? Как быть? Навредить ему или помочь? Нет, главное не торопиться… Что ж, попробуем по-другому:
– Насколько мне известно, ваш отец ожидал, что вы с мистером Дрюхартом… хм… вступите в брак. Это многое объясняет, например, то, почему завещание написано именно так, а не иначе. В самом деле, какая разница, кому оставлять предприятие, если супруги владеют всем имуществом совместно? Кроме того, из условий последней воли вашего отца, мисс Десса, на мой взгляд, видно, что он и сам не верил в чудесное спасение мистера Митчела.
– Вы не ответили на мой вопрос.
Густые брови адвоката удивленно взлетели вверх:
– Но я не слышал никакого вопроса, мисс!
– Почему вы продолжали посылать мне телеграммы, настаивая на немедленном возвращении?
Клуни скользнул взглядом по лицу Эндрю, кашлянул и снова стал нервно перебирать бумаги в папке. Нет, сейчас, когда Дрюхарту достается дело Фоллонов, портить с ним отношения не было никакого резона. Но, черт возьми, почему он молчит? Сказал бы хоть что-нибудь!
Десса подошла к столу и ударила по куче бумаг сжатым кулачком:
– Продавайте компанию. Немедленно! Я не намерена терпеть этот ваш мужской заговор! Свяжитесь с тем покупателем и сообщите ему, что я согласна.
Эндрю и Клуни беспомощно переглянулись.
– Так, значит, никакого покупателя не было? – догадалась Десса.
Молчание.
– Это твоих рук дело? – Она резко повернулась к Эндрю.
Тот облизнул пересохшие губы и вымученно улыбнулся.
– Послушай, Десса, все делалось для твоего же блага. Ты оказалась бог знает где, жила среди всякого отребья… А я тем временем занимался делами. Добрую половину времени, когда твои родители колесили по всей стране, я возился с «Фоллон Энтерпрайз», как с собственным ребенком! Это я сделал предприятие преуспевающим и богатым! Я не дал ему исчезнуть, когда все вокруг летело в тартарары! Еще неизвестно, хватило ли бы у твоего папочки ума и смекалки выкручиваться так долго и успешно. А потом он ринулся на эти идиотсткие поиски Митчела, купил какой-то никчемный магазин в медвежьем углу… Я просил, умолял, предупреждал, но он меня и слушать не захотел! Чем все это кончилось, ты и сама знаешь.
Десса смотрела на него во все глаза. О чем он говорит? Поиски Митчела? И как легко, вскользь упомянул он об ужасной смерти родителей! В девушке впервые в жизни шевельнулась настоящая ненависть. Да как он смеет!
– Твои родители точно рехнулись, – продолжал между тем Эндрю. – Надо было окончательно потерять голову, чтобы соваться на этот бандитский Запад самим. Наняли бы агентов, остались бы живы!
Десса слушала его как в тумане, не понимая и половины этой сбивчивой, вздорной чепухи.
– Что ты говорил о Митчеле, Эндрю? – бесцветным голосом переспросила она. – Повтори, пожалуйста.
– О господи! Ну вот, теперь и ты туда же! Митчел, Митчел, вечно этот Митчел! Пойми же наконец, Митчел мертв! Твоих родителей кто-то просто решил шантажировать. Из них тянули деньги, не более того! Послушай меня. Мы вместе – ты и я – возглавим предприятие. И мы добьемся успеха. Мы будем богаты, очень, очень богаты! Да приди же наконец в себя! Клуни, скажите ей!
Медленно, очень медленно Десса обернулась и вперила в адвоката ледяной, как стальной клинок, взгляд. Когда она заговорила, голос ее звучал ровно и спокойно; лишь лихорадочный румянец и нервно сжатые кулаки выдавали бурливший в ней гнев:
– Ни слова, мистер бывший поверенный, ни слова. Я обещаю, что и вы, и Эндрю больше не будете иметь к предприятию моего отца ни малейшего отношения. А если кому-нибудь из вас придет в голову воспользоваться оставшимся временем, чтобы быстро обогатиться за мой счет, предупреждаю: он окажется в тюрьме. Я понятно выражаюсь? В тюрьме!.. А теперь, Эндрю, я хочу, чтобы ты обстоятельно и подробно рассказал мне все, что тебе известно о Митчеле.
– Опомнись, Десса, тут и рассказывать-то нечего! – Его голос дрогнул, глаза бегали из стороны в сторону, боясь встречи со взглядом Дессы. – И почему ты срываешь свой гнев на нас? Мы-то тут при чем? Какая-то истеричная женщина прислала твоим родителям письмо, вызвала их в ту глушь, где они и погибли. Все, больше я ничего не знаю!
Молчавшая до сих пор Клариса встала и взяла Дессу за руку.
– Ты очень расстроена, дорогая, – ласково проворковала она. – Эндрю, я отвезу ее домой, бедняжка еще не оправилась после этого ужасного путешествия из Монтаны. Ей надо отдохнуть. Мы вызовем врача, примем успокоительное, правда?..
Десса возмущенно вырвала свою руку. Теперь ей стало понятно, зачем Эндрю снова взял Кларису с собой. Да, он обо всем подумал, все предусмотрел! А она еще считала ее своей подругой!
– О нет, дорогая, – с ледяным спокойствием ответила она. – Если я немного и расстроена, то лишь тем дешевым спектаклем, что вы здесь втроем пытались разыграть. Ни ты, ни твой брат, ни этот продажный адвокат никогда больше не переступите порога моего дома. Я найду другого юриста, и он известит вас о моем окончательном решении, как с вами поступить. Счастливо оставаться!
Громко хлопнув дверью, Десса пулей вылетела в коридор, промчалась через приемную, прихожую, вниз по лестнице и наконец оказалась на улице. Там она прислонилась к стене и перевела дух.
Надо было срочно обдумать, что делать дальше.
Надо было срочно поговорить с Беном!
17
Весь путь до станции Бен проделал пешком. У него хватило бы денег нанять экипаж, но бурлившие в нем гнев и обида требовали выхода. Каждый раз, со злостью впечатывая каблук в камни мостовой, оставляя позади новые и новые метры ненавистного города, он испытывал какое-то мрачное удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31