— Что значит нашли? — обиженно дернулась Гутя. — Он же на работе. Я не понимаю, его что — потеряли?
Светлана только пожимала плечиками и разводила ухоженными руками:
— Я сама ничего не знаю. Там нашли какого-то мужчину в лесу, соседка вспомнила, что у меня гулянка была в выходные и мы одного гостя… грубо говоря, не досчитались… вот и позвонила. По всем приметам это ваш Севастьян получается. Он у них в медпункте лежит, просили приехать, а я… Мне одной страшно, а Ромочка недочет.
Пока Гутиэра переваривала информацию, Аллочка уже теребила ее за подол.
— Ты, Гутя, занимайся домашними делами, ты, кажется, огурцы собиралась солить, а я съезжу. Деньги дай на дорогу, — тараторила она, натягивая джинсы.
Ну уж дудки! — встрепенулась Гутя. — Это ты сейчас будешь сидеть с огурцами, а мне надо ехать! Светлана, вы на машине?
— Нет, я на автобусе.
— Сейчас на машине поедем. Только зятю позвоню.
Зять Гути Фома Неверов работал в частной клинике и считался знающим доктором, поэтому и его не грех было захватить. Гутя набрала номер клиники и уже через секунду диктовала:
— Фома! Немедленно садись в машину и возвращайся домой… А я говорю — возвращайся! Если там погибнет человек, виноват будешь только ты!
— Гутя, Гутя, напомни ему, что вот я один раз палец прищемила, он тоже на работе был, у меня потом ноготь погиб! — шипела под ухо Аллочка.
Но Гутя больше ничего не напоминала, а попросту бросила трубку.
Очень скоро они уже мчались по проселочной дороге.
— Странно все-таки… Всю неделю ни слуху ни духу, а только в пятницу… — ломала голову Гутиэра. — Нет, это не Севастьян, с чего бы ему в лесу неделю валяться? Он бы позвонил, у него же сотовый!
— Позвонил бы он ей… — бурчала Аллочка. — Это он специально от тебя в лес удрал! Эх, меня там не было…
Ее не хотели брать, но она все равно втиснулась в машину и теперь старательно отравляла жизнь сестре.
— А все потому, что меня к какому-то хмырю отправила, а сама веселиться отправилась… — продолжала бубнить Алла, видя, что сестра совершенно не реагирует. — Уж я бы с Севастьяна глаз не спустила, будь уверена!
— Поэтому и отправили к хмырю! И вообще — смотри на дорогу! Будешь себя так вести, обратно пешком пойдешь! — оборвала сестрицу Гутиэра.
Сестрица ненадолго замолчала, но все же решила провести воспитательный процесс до конца.
— Се-е-е-вочка-а-а… — вдруг заблеяла она и стала утирать подолом щедрые слезы. — Не уберегли тебя-я-я, под елками бросили-и-и…
— Хватит голосить. Вот сейчас врежусь в какую-нибудь осину! — не выдержал Фома. — И вообще — если это розыгрыш!..
— Вот чует мое сердце — это розыгрыш и есть! Не Сева это, — ухватилась за соломинку Гутя и поежилась. Ее сердце как раз чуяло обратное.
Медпункт деревушки, где разместили больного, нашли не сразу. Это был вовсе даже и не медпункт, а изба одной из деревенских жительниц.
— Входите, входите, токо ноги оботрите… — приветствовала городских гостей хозяйка избы. — Туточки он. Вон, видали, как барин на перинах-то нежится.
На кровати действительно лежал Севастьян. Правда, его оказалось трудно узнать — все лицо было одним черным синяком. На веках, скулах и руках запеклась кровь, и все тело неровно вздувалось от грязных ран.
Сева лежал в самой большой комнате, утопая в здоровенных подушках, правда, постельного белья на матрасе не было. Рядом стояла колченогая табуретка с какими-то склянками.
— Видали, я за им, как за дитем малым, хожу.
Соседка моя, Валька, советовала его в больницу городску отправить, а я воспротивилась. Чего там мужуку делать? Да и разе кто там буит за им так-то ходить? А я ить и молочко ему парно даю, и сметанку… Я тут давеча подсчитала, так ить на три тыщщи он у меня належал-то! — не умолкала хозяюшка.
Гутя кинулась было к кровати, но зять пригвоздил ее к месту.
— Всем стоять, где стоите! Только попробуйте сдвинуться! Не вздумайте мне мешать. .
— Гутя… Гуть, — недовольно зашипела Аллочка. — Че это он разорался на тебя, а? Ты его сегодня ужином не корми, надо воспитывать уваж…
— Цыть, я сказал!!
Фома при виде больного преобразился — нахмурил лоб, ухватил бедолагу за руку и замер.
— На сколько, вы говорите, он у вас сметанки наел? — вдруг спросил Фома у старушки.
— Так ить… подсчитала я… Три… полторы тыщщи выходит, — принялась теребить платок бабуся. — А в больницу я не отпустила, загробили б…
Фома еле скрывал раздражение, положение больного было отвратительным.
— Зря. Вы его сами чуть не загробили, с такими ранами ему нужна срочная, квалифицированная медицина. Когда его нашли?
Старушка струхнула. Ну да, хотелось ей вытянуть за больного деньжат, но она ж не думала, что тому так худо!
— Кода? — переспросила она и охотно затараторила: — Так ить это… Ночью. В аккурат со вторника на среду. Малаиха ко мне приташшила. Да ить эта Малаиха така чудна! С ейным мужуком…
— Так, дамочки, — невежливо перебил Фома. — Сейчас мы этого барина осторожно переместим в машину, а вам места нет. За вами… За вами я уж потом вернусь, боюсь, не довезу больного.
— Да и не надо за нами, мы сами, мы пешочком, — затараторила Гутя и засуетилась возле кровати.
— Ниче себе, пешочком, — пробубнила Аллочка, но к кровати тоже подошла.
Гутя не слышала, чем там снова недовольна сестра. Она порхала возле больного, подбегала с разных сторон, хваталась за щеки и даже тихонько подвывала. И все же ее страданий любимый не слышал. И не видел. Зато он неожиданно открыл глаза, уставился на Аллу Власовну и" четко проговорил разбитыми губами:
— Алла… собака… сссука…
— Уйди от него немедленно! Видишь, ему от тебя плохо! Надо же — больной, а ведь тебя насквозь видит! — вскинулась на сестрицу Гутя: — Сейчас, сейчас, Севочка, сейчас…
— «Сецяс, сецяс»! — обиженно скривилась Аллочка.
Фома вместе с женщинами осторожно ухватились за матрас и попытались стянуть больного с кровати.
— Люди добрыя! Да что ж такое деится?! — Вдруг заголосила хозяюшка. — Куды ж вы яго тянете?! Это я что же — бесплатно того бугая три Дни кормила, поила, лелеяла?
— Два получается, я подсчитала, — поправила Аллочка. — Не кричите, женщина, тут же больной!
Но женщине было глубоко плевать на больного — утекали деньги. А она уже и придумала, куда их потратить! Поэтому горлом хозяйка работала на совесть:
— И чего ж, что два дня?! Я ж ить вам по совести сказала — три тышши он стоит! Даже ишо скидку сделала — песят процентов! А они задарма упереть хотят!
— Бабка… уйди от греха… — кряхтел Фома. — Сейчас точно милицию вызову.
— Да зови ты кого хошь! Милицию! Да в нашем районе ты ее фиг когда дозовесси! А я кликну вон соседского Кирьку, так он тебя мигом с энтим инвалидом рядом укладет! Тода точно меньше трех тыщ не возьму! — кипятилась бабуся.
Бабушка кинулась на дверь и раскорячилась крестом — теперь сдвинуть ее можно было только с косяком.
— Бабушка, ну что вы беспокоитесь, в самом деле? Вы же слышали — сейчас больного увезти надо, а мы здесь останемся, вот и решим все наши финансовые вопросы, — уговаривала хозяйку Светлана.
— Слышь, тетенька, — повернулся Фома. — Если он у меня в машине помрет, ты точно по всем инстанциям пройдешься, так что лучше отойди.
Старушка решила, что лучше и в самом деле не мешаться, отошла к печке, ухватилась за веник и принялась демонстративно мести половицы, стараясь побольше пыли поднять на кряхтящую группу.
С большим трудом переместили Севастьяна в «Жигули», и Фома прыгнул за руль.
— Гутиэра Власовна, не знаю, когда смогу за вами… Вы уж сами, если что…
Женщины стояли на деревенской улице и с тоской поглядывали на старенький автомобиль.
— Езжай уже, мы на такси доберемся, — махнула пухлой ручкой Аллочка.
Фома уехал.
— На такси, это ты хорошо придумала, — дрожащим голосом похвалила Гутя. — А деньги взяла?
— Откуда? Я их рисую, что ли? — возмутилась сестра.
— Ах, и точно, ты их даже зарабатывать не умеешь.
Аллочка возмущенно выкатила глаза, сжала губки куриной попкой, но ответить было нечего.
— Девочки, не ссорьтесь, у меня есть деньги, — примирила сестер Светлана.
— Есть деньги, вот и доставай! Три тышши! — снова возникла возле них бабуся.
— Договаривались на полторы же… — растерялась Светлана.
— Я сама свому слову хозяйка! Хону — скажу три, а хочу — вовсе пять заломлю, с меня станется.
Пока Светлана с Гутей недоуменно переглядывались, Аллочка изменилась в лице, выгнула грудь бугром, сложила руки кренделем и заговорила сердитым басом:
— Гражданочка! А пройдемте-ка в ваш коттедж для подробного допроса. Следствие жутко подозревает, что вы причастны к убийству гражданина Севастьяна… Гутя, как фамилия потерпевшего?
— Рожкин! — охотно подыграла та. — Севастьян Романович Рожкин.
Аллочка еще больше напыжилась. От такого ее представительного вида старушка не на шутку струхнула, подобрала подол и тихонько потрусила к дому, от греха подальше. Но зычный бас пригвоздил ее к месту.
— Куда эт вы?! — куражилась Алла Власовна. — Нет уж, постойте! Следствие подозревает вас в убийстве гражданина Рожкина!
— Ал, ты чего это? Он же не убит еще! — покрутила пальцем у виска Гутя.
Сестра не смутилась, она уже основательно вжилась в роль, а Гутя ей только палки в колеса вставляла.
— Ничего. Твой зятек его по дороге так растрясет, что мужик не доживет. Это я тебе как специалист намекаю. Так что… Пройдемте, гражданочка, чего рот-то раззявили? Сейчас вы нам подробно расскажете, за что вы силком затащили к себе мужчину, а затем избили потерпевшего до мозготрясения?
— До сотрясения мозга, — шепотом подсказала Гутя.
— Неважно. Так за что же? Вы его домогались? Вы выбивали из него деньги? У вас организована группа рэкетиров?
Старушка беспокойно бегала глазами от Аллочки к Гуте и обратно. Потом тихонько обратилась к спокойной Светлане:
— Слышь, доча, а чегой-то они тута ругаются? Денег платить не хочут?
— Вы, гражданочка, не отвлекайтесь! — рыкнула Аллочка. — Лучше говорите, где проживает эта… как же ее…
— Малаиха? Так она тута проживает. Позвать ее, што ль?
— Да. Было бы недурно. Пригласите сюда гражданку Малаиху, — вовсю кривлялась Аллочка.
— Гутиэра Власовна, а зачем сюда? Давайте ко мне на дачу пройдем, там и поговорим спокойно, и сами немного успокоимся. У меня замечательный кофе есть, — предложила Светлана.
Не согласиться с ней было трудно, и женщины направились к даче. Бабуська же резво припустила за соседкой.
Не успели дамы налить себе по чашечке, а уже в дверях толпилось человек пять местных жительниц.
— Проходите, усаживайтесь, — пригласила Светлана и заново включила кофеварку.
— Ну, рассказывайте, где и при каких обстоятельствах вы обнаружили мужчину? — приступила к беседе Аллочка, едва каждая из приглашенных дам получила по чашке с горячим кофе.
Кофе деревенские дамы не жаловали и теперь послушно держали в руках чашки, боясь расплескать.
— Так ить… при каких… Я вам сейчас и обскажу — начала пышная женщина в цветастом переднике. — Я ить и сама узнала токо севодни. Прибегат ко мне Антипишна и голосит, будто у-ей в боку клещ застрял. Орет: «Малаиха из лесу мужика приташшила, а Маруська Коза…»
— Маруська Коза — это я, стало быть, — почтенно пояснила уже знакомая хозяйка больничной избы.
Горожанки кивнули, и женщина, захлебываясь словами, продолжала:
— Ну! Значица, что Маруська Коза, мол, к себе мужука перетянула, никак опять деньги трясти начнет, а мы с тобой, дескать, дуры, опять заработок упустили. Это она меня дурой-то.
— Подождите, а вы не Малаиха разве? — сообразила Гутя.
— Нет же, вот она, Малаиха. Так я и говорю… Женщина махнула рукой куда-то в угол. Там в кресле тихо сидела еще одна гостья, в светленьком платке и серой самовязаной кофте.
— Простите, нам бы хотелось сначала с Малаихой, — проговорила Гутя.
— Да куды она денется! Так и вот, а я, значица, тесто забросила…
— Нет, вы уж простите, но нам все же Малаиху надо, — артачилась Гутя.
— Так я вам за ее сама все обскажу, она у нас немтырь немтырем! — упиралась говорунья.
— Как это немтырь?! Немая?
— Да не, она просто говорить не любит. Так вот, значица, и слушайте…
— Светлана! — поднялась Гутя. — Если вам нетрудно, организуйте женщинам экскурсию по даче, с дальнейшим вашим нежным прощанием.
Светлана закивала головой, и стайка дам в платках потянулась к выходу.
— А вас, гражданка Малаиха, я попрошу задержаться, — бросалась казенными фразами Аллочка.
Малаиха, молчаливая худенькая женщина, вжалась в кресло и судорожно вцепилась руками в подлокотники.
— Расскажите, как вы обнаружили потерпевшего.
— Так ить как… Глаза ж есть, чего не обнаружить, — как могла объяснила женщина и снова замолчала, уткнувшись взглядом в пол.
Аллочка вышагивала по комнате, закинув руки за спину. Время от времени она неожиданно поворачивалась, подскакивала к допрашиваемой и делала страшные глаза. По ее мнению, такой метод допроса не оставлял свидетелям шансов для вранья. Однако Малаиха от такого новшества только припадочно дергала руками и ногами, сутулилась и все медленнее ворочала языком.
— Где это произошло, когда, при каких обстоятельствах? — наседала Аллочка.
— Да каки там обстоятельства — нашла, да и все, — шелестела свидетельница, проклиная все на свете.
— Нет, ну так невозможно. Вы как-нибудь отвечайте, это же важно! — теряла терпение Аллочка.
Она подлетела к столу, налила новую чашку кофе и сурово пододвинула Малаихе. Та от такого внимания и вовсе съежилась, а чашечку осторожно подтолкнула обратно — кофе она отродясь не брала в рот, а напористость горожан ее пугала все сильнее.
— А можно, я лучше корову пойду доить, а? — попросилась вдруг опрашиваемая. — А еще у меня через полчаса Фельшера кормить надо.
— Нет, ты слышала, Аллочка?! У них в деревне, оказывается, фельдшер имеется! А больного Рожкина определили к какой-то бабусе! — всплеснула руками Гутя, схватила чашечку и опрокинула в себя.
— Не, у меня страуса Фелыиером зовут, — вдруг разулыбалась женщина. — Он ить как есть захочет, так тебя достанет, что будь ты ужо мертвый весь, а все одно — подскочишь и ему жрачки дашь. Вот муж его Фельшером и прозвал.
— Понятно. Страусами, значит, увлекаетесь… — посерьезнела Аллочка.
Она хотела еще добавить, что народ пошел несознательный, вот страусов лелеют, а несчастного мужчину… Но Малаиха вдруг заговорила:
— Ежели б не страус, вашего-то больного и сейчас бы не обнаружили!
Как только речь пошла о любимой птице, у женщины самым волшебным образом развязался язык. Из ее рассказа стало ясно, что это заморское чудо привез из города сын. Страус, как сказал сынок, очень выгодная птица, и если он будет себя хорошо вести, то к осени ему раздобудут подружку. Малаиха, Анна Артемьевна Малаева со своим мужем Егором не слишком понимали, чем уж так хорош страус и какая от него невообразимая польза, однако птицу берегли, ухаживали за ней, а муж и вовсе — полюбил его пуще цепного пса Рявки. Каждый вечер после дойки Егор выгонял жену прогуливать диковинную птицу на луга.
— Ты баба темная, не ведаешь, чего ему надо. Загнется на фиг, а мне потом горе такое! Сходи, прогуляй птенчика, пусть он сам себе травку выберет.
Анна Артемьевна не больно любила такие вечерние променады. Куда приятнее было бы ей плюхнуться в перинки, да и забыться, тем более что у птички оказался серьезный характер — ходить на веревке он не желал, а добровольно рядом с хозяйкой гулять категорически отказывался. Стоило снять с его шеи веревку, как он пускался в бега. А уж как страусы бегают, Анна узнала не понаслышке.
— Не буду с этим Фельшером гулять! Хошь — сам его выводи! — заявила однажды супруга Егору. — Вон, бери на веревку и шагай.
— Ага! Это чтоб вся деревня утром веселилась, как я с петухом заморским гуляю! Иди, говорю!
Так у супругов впервые назрел скандал. Потом, правда, страсти поутихли. В конце концов Фельдшер если и убегал, наутро обязательно возвращался.
— Слышь-ка, Ань, негоже больше нашу птицу одну выпускать, — заявил как-то Егор, задумчиво пережевывая картошку. — Тут городских понаехало — сопрут, я их знаю.
— И чего? — не поняла супруга.
— Надо тебе опять его на лужок… того, вывести.
— Вон твой Фельшер, вон лужок, гуляй, не держу. Хошь, под ручку его води, хошь, за шею тягай, а больше с им не пойду, — рассердилась Анна, бросила полотенце и удалилась в комнату.
— Будешь, — будешь, — усмехнулся в усы Егор. В тот же вечер калитка загона, где обитала дивная птица, загадочным образом оказалась открытой. Фельдшер не заставил себя уговаривать — вздернул повыше шею и унесся на вольные луга, растопырив крылья.
— Ань!! Ты, што ль, калитку не закрыла?!! — ворвался в избу грозный Егор. — Беги теперь, кричи его!!
И Анна побежала — спорить с Егорушкой себе дороже.
Вот так и получалось, что раза три в неделю калитка непонятным образом всегда оказывалась открытой, а Анна носилась по окрестным лугам и лесам и голосила во все горло:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Нервных просят утопиться'


1 2 3 4