- Никаких запретов! Хотите есть - холодильник в вашем распоряжении. Удобства - знаете где. В сон потянет - вот вам диван. Читать тоже есть что, - заметил он, унося в кабинет лежавший на буфете дневник Дианы Яковлевны.
- Здесь вам можно ничего не опасаться, - радостно объяснил егерь, - ни Хозяина леса, ни журналиста.
Франц уже одевался. И вдруг что-то вспомнил:
- А ведь точно!
- Обязательно не бойтесь! - снова подтвердил Бурханкин и с тайным сожалением заметил: - Даже наши из райцентра теперь сюда не ходят...
Игорь Максимильянович много раз уже слыхал от него упрёки, что "птицу всю раздал, урожай не уродился..."
Он нетерпеливо перебил:
- Да нет, я про нынешнего хозяина Большого Дома. Виталий Олегович такое знакомое имя-отчество... Где я его слышал?.. Как фамилия?..
Ответила Василиса:
- Гонза говорил, у него свой журнал...
- Да, да, - подхватил Бурханкин, - хозяин сам про это толковал. "Всё, - говорит, - про вас будет прописано!". А фамилию я не спрашивал, но можно в сельсовете узнать или, это... у Хорошенького, например, спросить...
Василиса даже повеселела немного:
- Ну и прозвища тут у вас: "Циклоп", "Лешак", теперь вот "Хорошенький"...
- Зачем прозвище? Фамилия это, - внёс ясность Бурханкин и повернулся к Францу: - Слушай, может мне сгонять?.. Сказать милиции, что хозяин пропал?..
- А он тебе: "Тела же нету. Будет труп - откроем дело." - Обвинит, что лишку хлебнули накануне и не заметили, как домовладелец уехал.
- Угу, - поник головой Бурханкин, - точно, как тогда с Шуркой Степновой... - И начал горячо возражать: - Да нет, вряд ли... Не мог он так... Машина же стоит! Она уже по дверцы в снегу... Он мог, конечно, до райцентра и пешком, на лыжах... Да следов теперь не разобрать... Мы все так натоптали - не разобрать, где медведь ходил, где - человек... Я-то знаю! Не ушёл он... Точно, что-то случилось!..
Франц поморщился:
- Слушай, Вилли-следопыт, не буди лиха, пока оно тихо. Мало в мае намаялись?
- Ой, тьфу, тьфу, - заплевал через плечо Бурханкин. - В самом деле, не накликать бы чего, как с фермершей...
Василиса заволновалась.
- А что с фермершей?..
Игорь Максимильянович махнул, указав ей сверху глазами на макушку егеря:
- Как-нибудь потом... лучше хоть название журнала скажите, его направление...
- Что-то об искусстве... То ли "Око Олимпа", то ли "Около Олимпа"...
- Ну ладно, я выясню. Не скучайте. Мы вам для общества вон каких ребят оставляем! - Он потрепал Волчка, тут же приласкал и взревновавшего Фомку. И телевизор, кстати, работает.
- А если электричество отключат?..
Франц объяснил, что у него в доме такого не бывает! Он специально прежде чем переезжать, позаботился о "воздушке" с высоковольтной линии, которая проходит вдоль заброшенной одноколейки.
- А иначе - зачем бы я здесь жил?! Я люблю вечерами работать.
Егерь уже поторапливал:
- Хорошо бы успеть засветло...
- Резонно! - заметил Франц, схватил свои лыжи и вышел...
*** Кому верить?
В Большом Доме царила паника. Она была даже больше похожа на заседание в Думе, или на собрание патрициев в сенате: раскрасневшиеся лица, влажные волосы. В Японии, к примеру, иногда дерутся...
В столовой находились трое разно-металлических мужчин, как на пьедестале почета. О серебре Петра и бронзе Георгия уже говорилось. Но первое место, бесспорно, занял Рубин Марк Анатольевич.
Франц именовал его "Золотой доктор" - не в смысле заработка или волос, сохранивших радостный цвет, несмотря на преклонный возраст. Нет! Исключительно за богатый опыт и редкостные человеческие оттенки. (По-моему, об этом тоже упоминалось.) Франц мало встречал подобных людей.
Евдокия Михайловна также присутствовала, но минимально: изредка подавала реплики из кухни. То ли она есть готовила, то ли прятала лицо.
Председательствовал, конечно же, Георгий.
- ...Теперь её искать?.. - застали вопрос вошедшие с мороза спасители Василисы.
Стоило Бурханкину обратить на себя внимание (он представил музыкантам Франца), как к егерю тут же бросился Пётр, сильно заикаясь:
- Ну, г-где в-вы п-п-пропадали?.. Г-где она?..
- Что "ну", что "ну"?.. - забормотал Бурханкин и беспомощно оглянулся на Франца. Он не спросил по дороге о главном: как правдоподобнее соврать про Василису...
- Да что ж вы накинулись на человека! - укоризненно загудел Франц. Дайте отдышаться! Не из баньки ведь прибежал - из больницы!.. Ох, да у вас тут прохладно!
- Это я велел всё проветрить, - вмешался доктор Рубин. - Егор Сергеевич, сходите на кухню. Попросите Евдокию Михайловну ещё чайку сварганить...
Франц якобы только сейчас заметил доктора. Он возмущённо вытянул старого знакомого из-за стола и развернул его так, чтобы заседавшие видели лишь их спины:
- Марк Анатольевич, что же это?.. Я полдня жду в клинике! - он скорчил гримасу, должную означать: "Всё в порядке, не принимайте всерьёз!" - Хоть предупредили бы кого, что вас долго не будет. Мною сегодня никто не хотел заниматься! А завтра я...
- Завтра, голубчик, завтра! - понятливый доктор с лёту подхватил реплику.
Интересно, что же он такое знал о своём давнем пациенте Франце, что в его присутствии законник так "развыступался"?
- Уж не знаю, смогу ли... Завтра у меня дел - по горло!.. - Франц повернулся к зрителям, выдавив на лицо новую живописную краску: "Вот всегда так!"
Пётр подал голос:
- Евдокия Михална, может, ещё п-подтопить? - покачнувшись, встал из-за стола. Интерес к данной беседе он потерял, но к Бурханкину, который улизнул на кухню, у Петра ещё остались вопросы.
Франц тут же оказался рядом, остановил музыканта за рукав, снова усадил.
- Нет, вполне достаточно. Наоборот, хорошо: бодрит!.. - Он понизил голос, но не слишком, чтобы и на кухне было слышно: - Спасибо, встретил в клинике егеря, тот мне сразу подсказал, где доктора искать...
Игорю Максимильяновичу удалось завладеть вниманием Петра: быстренько рассказал историю о том, как Егор Сергеевич привез в больницу угоревшую и замёрзшую девушку (тут и врать-то почти не пришлось).
- На чём же он её доставил? - с подозрением удивился Пётр.
- На санках, разумеется! - Франц изобразил лицом: "на чём же ещё?!" Евдокия Михайловна уже уехала, когда он понял, что к чему. Думаете, ему хотелось её самому тащить? Волчок помог. Успели, молодцы!.. Могло плохо кончиться. - Он повернулся к доктору: - Интересно, как они с вами-то разминулись?.. Егор Сергеевич, какой дорогой шли? - крикнул Франц в сторону кухни, продолжая спектакль.
- Лесом... тропкой... так скорее!.. - ответил Бурханкин, отчего-то икая и фыркая между словами (подавился, наверное).
Доктор Рубин тоже крикнул:
- Тогда понятно: мы - по тракту... А вы не знаете, капельницу ей ставили?..
- А?... Йа!... - коротко по-американски всхрапнул Бурханкин. По-видимому, так и не восстановил дыхание.
Доктор удовлетворённо кивнул:
- Теперь она поспит - и порядок!
- В больнице поспит? - уточнил Пётр.
Игорь Максимильянович, избегая прямого ответа, пожал плечами:
- Я бы на их месте её не отпустил... Но я же не врач! Я сам вот за доктором бегаю, как Магомет за горой... Так что, Марк Анатольевич, завтра ещё не поздно зайти?..
Обсуждая бесценное здоровье Франца, они отошли в сторону. Убедившись, что музыканты обсуждают новости, незаметно уединились в комнате Василисы.
Здесь-то уж доктор отвёл душу: задал ему, что называется, "по первое число".
- Игорь, ты зачем устроил этот балаган?.. - и так далее... Отчитал, как мальчишку в директорском кабинете, за что его Франц и обожал.
А что в этот раз Марк Анатольевич не назвал его Игорёшей - так ведь сердился!
Когда шторм утих, оправдания Франца посыпались в форме вопросов:
- Как вы с Евдокией Михайловной их нашли?.. Что они делали?.. Они были вдвоём?..
- Втроём. Молочко с Циклопом выпивали, - ответил доктор. - Петр выглядел хуже: очень болела и кружилась голова, всё ещё тошнило. Я ввёл ему глюкозу, заставил снова попариться в баньке, пока всё здесь выветривалось. Ему совсем полегчало.
- А второй?..
- Знаешь, удивительно: Георгий практически не пострадал. Но ведь были в одном помещении!..
Франц удивился:
- Разве нужна глюкоза при угорании?
- Да понимаешь, симптоматика не совсем обычная, больше даже похоже на отравление ртутными парами, - прищурился доктор Рубин. - Но здесь другое... Ты-то зачем примчался? Что ещё за Василиса?.. Они всё ругались из-за неё, а я так и не понял.
- Да так, солистка из ансамбля, - врать доктору Франц не хотел.
Доктор Рубин не настаивал:
- Опять коротаешь досуг, изучая "несчастные случаи"?.. Народ гуляет, а нам с тобой - расхлёбывать!.. Не растормоши егерь их вовремя, я бы точно не понадобился.
- И что ведь интересно, - задумчиво произнёс Франц, - опять Циклоп рядом...
Марк Анатольевич оживился:
- Он сейчас придёт, побежал вниз котельную проверить... Так обрадовался, меня увидев! Сразу начал на мочу жаловаться: цвет ему не нравится! Огурец! Я его летом направил в столичный центр глазного протезирования. Предупредил, правда, что бесполезно, огромные очереди, цены - неподъёмные, но этот - добился! Вернулся с протезом! Да ну его, он мне ещё тогда надоел. Как ты-то себя чувствуешь? Не пора ко мне заглянуть - на самом деле, а не в качестве легенды для музыкантов?..
Франц покачал головой:
- Сейчас не обо мне речь, я - в относительном порядке. Много двигаюсь, дышу воздухом с утра до ночи... Ну что - я?.. Лучше расскажите, как с вашей лицензией обстоит, закончили оформлять после первого отказа?
- Жду не дождусь! Второй месяц обещают. Всё "вот-вот".
- Вот мерзавцы! Ведь мы когда заново сдали документы, в середине августа?... - возмутился Игорь Максимильянович.
Беседа перешла в традиционное русло: ругань крючкотворов. Буря окончательно миновала.
- Пора ещё укольчик сделать, - поднялся доктор.
Пока он, захватив саквояж, находился в столовой, Франц быстро обследовал гостевые комнаты, потом прошёл в бабий кут.
Бурханкин слышал всё, что наплёл музыкантам Франц - до единого слова! И теперь с ещё большим уважением посматривал на Фиму: он бы так не смог!..
Франц улучил момент, когда повариха Евдокия Михайловна отвернулась:
- Ты ей сказал, где Василиса?..
Бурханкин кивнул, потом замотал головой.
- Ни-ни-ни! Только, что в надёжном месте, но...
- Всё. Позже!
Повариха подошла и без остановки начала перечислять наличие продуктов.
- Чем вас угостить?..
- Голубушка Евдокия Михайловна, - тактично прервал Франц её кулинарное красноречие (кстати, в "голубушку" она моментально превращалась для всех, кто пробовал её стряпню), - лучше скажите, черника у вас есть?
- А как же! Варенье.
- Вам доктор говорил, что там витаминов для Петра - бездна?..
Повариха кивнула:
- Не волнуйтеся, обязательно дам. Ему - обязательно!
- А завтра, - продолжил Франц, - потчуйте их, чем ваша бесценная фантазия подскажет. Мы с Егор Сергеичем проводим доктора, там и заночуем...
- Утречком наведаемся, - подхватил Бурханкин. - Вы Орлика кормили?
- А как же! И его покормила, - категорически заявила она, - и вас так не отпущу! Доктор хоть что-то перекусил, а вы всё мотаетеся туда-сюда. Эти едоки, - она кивнула в сторону гостиной, - только продукты переводять. Одному пока вообще не впрок.
- Я видел, - кивнул Франц. - Но мы же не за шатуном в лес - в райцентр едем.
На все возражения она требовательно заявила, понизив голос:
- Не поедете, пока с собой не соберу! Василисушке что-нибудь передадите. Какая там у неё еда! Бедная девонька, - вздохнула повариха, - и как это случилося?..
Франц обрадовался возможности перейти к делу:
- Что же случилось, Евдокия Михайловна, расскажите?.. Погодите минуточку. - Выглянув прежде в столовую, он плотно прикрыл дверь. - Что вы об этом знаете?..
Повариха стояла, поёживаясь.
Унылая одежда, что бездарная критика: уверенности не прибавляет! Ну как может чувствовать себя женщина в вязаной кофте цвета осенней земли, застёгнутой поверх вяло-синего, будто сквозь дым, безжизненного платья?!.. И эти тёмные рейтузы, заправленные в носки собачьей шерсти, что робко вылезли из таких же серых валенок с обрезанным голенищем... И этот жуткий сизый прямоугольный лоскут с одним карманом - так называемый передник...
Оденьте наших сельских женщин! Разве они не заслужили?!.. Разве так трудно: красиво, удобно, прочно и - недорого?.. Им же не кимоно нужно. Родные, голубушки, жаль, я не художник!.. Мужчинам всё-таки проще. Вот Бурханкин - не большого достатка, а как живописен в своих "гуманитарных" одёжках: в свитере с растянутым горлом поверх байковой фуфайки с немыслимой фиолетово-желтой клеткой! Горнолыжные штаны! Сапоги-аляски на каучуковом ходу! (Извините за журналистику, просто - зло берёт!)
Евдокия Михайловна спрятала глаза, расправляя передник.
- А что я могу знать...
Франц спросил конкретнее:
- Ну, например: где ночевала Василиса, где - вы... где были все остальные после бани. Вобщем - всё, что вы по поводу этого можете сказать!..
Он уже был не благодарным почитателем её талантов, но - настырным, въедливым следователем (хотя, если разобраться, не имел на это никакого права, кроме желания помочь и - чтобы больше его не беспокоили).
Повариха так толком ничего не разъяснила, отговорившись, что ушла спать рано.
Игорь Максимильянович не отставал:
- Почему вы сказали утром, что она не угорела?
- Так я ж её ночью в баньку перевела.
- Вот так-т?к! С чего это вдруг?..
- Она... Там тёпло... - Евдокия Михайловна опустила голову, не закончив фразу.
Франц продолжил допрос:
- Где вы сами ночуете, если остаётесь здесь?
- В баньке и сплю, - заладила повариха, - там тёпло после мытья. Долго остываить.
Казалось, она была бы рада увести разговор в другую сторону, но "законник" не успокаивался.
- А если баня не протоплена, тогда где?
- Дак ведь комнат хватаить! Ежели хозяин тута, в кухне и сплю. Когда отлучиться, как теперь, - в горенке, где Василиса. Тогда целый дом нет нужды снизу отапливать, а этим двум каморкам от печи тёпло. А когда он совсем уезжаить, так я тоже - к своим, домой.
Её говорок усилился, обволок слушателей, как аромат кедровника.
"Похоже, она сильно волнуется... Интересно, почему бы это?" - подумал Франц. Мягко спросил:
- Часто хозяин так отлучается?
- Бываить.
- И что, когда Виталий Олегович в городе - здесь никого не остаётся?
Оставив фартук в покое и взяв себя в руки, Евдокия Михайловна ответила.
- Зачем "не остаёться"? Тарас Григорьевич долж?н тут неотлучно находиться... Только не любить он... А уж как медведко появился - так уж и тем более!
- А сам Тарас-то Григорьевич был здесь?
- Ввечеру парился.
- Он где обычно спит?
Повариха ткнула пальцем в стенку.
- Когда снизу топить не надо - в той, где музыканты расположилися... Когда весь дом надо греть - в подклети. Там котельная. Кто его знаить... Когда как...
Бурханкин тут же встрял в разговор:
- А вчера?
- Должно, внизу... Да мне - к чему? Я девоньку уложила, а сама пошла моих проводить. Мои вчера прибегли, как узнали, что я домой не могу...
- Хозяина уже не было? - спросил Франц.
Евдокия Михайловна кивнула.
- Должно, на лыжах ушёл, машина - как стояла, так и стоить.
- Можно мне в подклеть заглянуть?
- Отчего ж нельзя? - ответила понятливая повариха. - Вы ж не просто так, на ночь глядя примчалися... Погодьте, я гляну, где Тарас. Кажись, он снаружи в столовую прошёл.
*** Ловушки и силки
Подклеть представляла собой несколько различных помещений для хозяйственных нужд. В самом большом, гаражном, по правую руку от входа, радостно зафыркал Орлик. Рядом, за перегородкой, в углу был свален разнообразный инвентарь. Там же стояли сани.
По центру располагались три другие клетушки. Одна из них как раз являлась погребом - с лестницей прямо в дом (через этот ход Франц и Бурханкин спустились), другая была заперта (Франц безуспешно подёргал ручку), третья - кабинка туалета.
Больше всего оказалась обжита котельная, слева от двери и напротив гаража. Здесь у Тараса Григорьевича, оказывается, и было оборудовано место отдыха: возле котла приютился грубо сколоченный столик с остатками пищи, по одну сторону от него - длинный топчан, накрытый пледом поверх голого матраса, по другую - старая, но вполне пригодная для спанья оттоманка (кстати, чисто застеленная).
На топчане валялся плеер завхоза, а того самого не было.
- Пойдём наружу, - сказал Франц.
Охотники стояли на дворе Большого Дома. Вечерело. Только-только село солнце. Потухли бриллиантовые сугробы. Из трубы порванным в боях флагом развивался дымок.
Франц вдруг откуда-то издали ощутил запах талых ручьёв и мокрых перьев.
- Чуешь? - спросил он егеря.
Тот коротко и часто втянул воздух носиком-башмачком, покосился на бледные ноздри Франца.
- Слушай, Фима, зачем тебе собака, с твоим, это... нюхом?..
Франц вдоль заснеженных кустов крыжовника медленно продвигался к развалинам. Бурханкин шёл за ним - след в след:
- Давай, покажу, где я нашёл Василису!
Поджимая по очереди ноги, Франц внимательно разглядывал всё кругом.
- Слушай, дурака ведь валяем! Ради чего мы ходим-мёрзнем?..
- Ну, Ф-фима, - возмущённо пропыхтел Бурханкин, - то есть как?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26