Если так, то ты – моя.
– Н-нет, – запинаясь, ответила Лаура. – Дело совсем не в этом. – Она лихорадочно искала хоть какую-нибудь отговорку. – Видите ли, дело в Паоло. Это он предложил поехать в Ассизи, и поэтому мне лучше подождать, пока он не поправится. Я не хочу его обижать. Вы меня понимаете?
Ты и не представляешь, насколько отлично я тебя понимаю, моя сладкая, подумал он и, разочарованно вздохнув, сказал:
– Что ж, я удручен – вы разбили мои надежды. Как мне ни тяжело, уговаривать вас я не стану.
Но настанет день – и ночь, – думал он, когда ты придешь ко мне. Потому что ты захочешь меня так сильно, что предложишь мне себя, моя застенчивая, красивая девочка. А вслух сказал:
– До свидания, Лаура. Наслаждайтесь одиночеством.
Он ушел, тихонько мурлыкая себе под нос, а она смотрела ему вслед и не могла разобраться в своих запутанных чувствах.
ГЛABA ПЯТАЯ
Лаура смазала лосьоном для загара руки и ноги и снова улеглась в тени большого полосатого зонтика. Облицованный мраморной плиткой бассейн – бирюзовый прямоугольник воды – находился в низине сразу за садом, а со всех сторон росли цветущие кусты. Ну чем не рай! Ее никто не видел, было очень тихо, слышалось только пение птиц и жужжание насекомых.
Ей удалось перехватить бегущую по делам Эмилию и вежливо попросить ее узнать у синьоры, когда будет можно прийти к Паоло. Но ответ синьоры прозвучал категорично и однозначно: у Паоло жар, сейчас он спит и его нельзя беспокоить. Будь я в него влюблена, то наплевала бы на запрет и пошла к нему, подумала Лаура. А пока что она должна терпеливо ждать, когда у Паоло спадет температура и он сам позовет ее к себе. Лаура тяжело вздохнула. И всему причина ее глупость. Она забыла, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Алессио остановил джип перед домом. Ему просто необходимо выпить чего-нибудь холодного и искупаться в бассейне. А вот неожиданная встреча с теткой ему совершенно ни к чему. Такое впечатление, что она устроила ему засаду!
– Где ты был? – суровым тоном осведомилась тетя Лукреция.
– В деревне. Лука Донини попросил меня переговорить с отцом и убедить его не проводить зиму в летнем домике.
– Он тебя попросил? – Брови у тетки полезли на лоб. – А тебе какое дело?
Он смерил ее тяжелым взглядом и медленно произнес:
– Да, тетя Лукреция, иногда я об этом, к сожалению, забываю, и события последних нескольких недель тому свидетельство. Но Бесаворо – моя деревня, и поэтому заботы моих друзей – мои заботы.
Она фыркнула.
– Ты не взял с собой девушку?
– Я ее пригласил, но она отказалась. Тетка грозно посмотрела на него.
– Ты, видно, плохо стараешься. Он холодно улыбнулся.
– Напротив. Все оборачивается лучше, чем я предполагал. Но не ждите от меня объяснений.
Она изменила тактику.
Жаль, ты не сказал мне о том, что поедешь в деревню. Ты мог бы зайти в аптеку за лекарством для моего бедного мальчика. Прошлой ночью он бредил – говорил бог знает что.
Вероятно, он ничего другого не может сказать, – съязвил Алессио.
Бросив на племянника злобный взгляд, синьора удалилась, а Алессио в дурном настроении направился к себе в комнату. У Лауры и Паоло связь, и эта связь началась задолго до их приезда в Италию. Но почему его это так раздражает? Он с негодованием ожидал приезда на виллу Лауры, но стоило ей появиться, как она возбудила в нем интерес. А от интереса до желания всего один шаг. Возможно, ему следует увезти ее куда-нибудь подальше, на Сейшельские острова, например, или на Мальдивы… или на Багамы. Но сначала они заедут в Милан, чтобы купить ей новую одежду… одежду, которую ему будет приятно с нее снимать. Какая заманчивая мысль! Он взял полотенце, солнечные очки и спустился к бассейну.
Алессио обнаружил Лауру мирно спящей и поправил зонтик, чтобы на нее не падало солнце. Он стоял и смотрел на тонкую фигурку в простом темно-зеленом закрытом купальнике. Голову она склонила набок, и длинные ресницы почти касались щеки. Как же сильно он ее хочет!
Алессио отвернулся, бросил полотенце и очки на соседний шезлонг, подошел к краю бассейна и нырнул.
Лаура сквозь дрему услышала всплеск и открыла глаза. Приподнявшись на локте, она огляделась, не сразу сообразив, где находится. Взглянув на бассейн, она увидела, как кто-то загорелый разрезает уверенными и грациозными движениями воду. У нее тут же нервно стянуло живот – она узнала Алессио. Она поспешила надеть солнечные очки, схватила книгу и заслонилась ею. А он, легко подтянувшись, вылез из воды и направился к ней. Его гладкая кожа блестела и лоснилась на солнце.
– Привет. – Он улыбнулся и стал вытираться полотенцем.
– Привет, – ответила она, стараясь не смотреть на него. Какие у него открытые плавки! – Вы… вы рано вернулись. Уладили свои дела?
– Не так, как хотелось. – Он скривился – Не удалось уговорить старого упрямца.
– Да, такое бывает.
Алессио усмехнулся.
– Фредо не может забыть, что мы с его сыном вместе росли и что он был для меня вторым отцом. Он даже стегал меня ремнем так же, как Луку, когда мы его не слушались. Он никогда не забывает напомнить мне об этом. Но это он научил меня различать тропинки и следы животных в лесу, и впервые я охотился на дикого кабана вместе с ним.
– Почему же вы сейчас спорите? – спросила она и спохватилась: – Простите… это не мое дело.
– Секрета тут нет. Он никогда не любил городской жизни, а после смерти жены перебрался в домик в горах, чтобы пасти коз. С тех пор он там и живет, а Лука волнуется, потому что отец слишком стар для такой жизни. Лука хочет, чтобы отец жил с ним, а Фредо говорит, что невестка плохо готовит и к тому же сварлива. – Но кампания не проиграна, – Алессио засмеялся.
– Вы, я вижу, легко не сдаетесь.
– Я вообще не сдаюсь. – Он расстелил на шезлонге полотенце и улегся. – Интересно? – Он посмотрел на ее книгу.
– Это бестселлер.
– А вы что скажете?
– Ерунда. – Лаура вздохнула. – Но ничего другого я с собой не привезла.
– В библиотеке на вилле есть английские книги. И классика, и современные романы. Вы можете их взять. Эмилия вас туда проводит.
– Спасибо, вы… так любезны. Вы много читаете? И поэтому так хорошо говорите по-английски?
– Я учил английский в школе как второй язык, – ответил он. – И еще в университетах в Англии и Соединенных Штатах. Учитывая то, что вы почти не говорите по-итальянски, мое знание английского очень кстати. – Он улыбнулся. Какая же дразнящая у него улыбка!
– Но французский я знаю неплохо, – решила оправдаться Лаура. – Если бы я проводила отпуск там, где собиралась вначале, то не ударила бы лицом в грязь.
– И где же вы собирались отдыхать?
Господи, язык – ее враг!
– Я хотела поехать на Ривьеру. Но потом познакомилась с Паоло… и передумала.
– Понятно.
Лауре показалось, что его голос звучит насмешливо.
– Лучше бы вам остановиться на первоначальном плане. Тогда вы избежали бы встречи с моей тетей Лукрецией.
– Да. И Паоло не простудился бы.
– Вы его видели?
– Я хотела к нему пойти, но его мать меня не пустила. У него температура.
– Которая из-за вашего посещения поднимется до угрожающего градуса. – Алессио помолчал, затем вкрадчиво произнес: – Я могу попросить ее пустить вас к нему. Хотите?
– Вы это сделаете? Но почему?
– Не могу равнодушно взирать на преграды, чинимые любви.
Он небрежно пожал плечами, а у Лауры по телу пробежала дрожь. Неожиданно у нее вырвалось:
– А вы знакомы с Беатрис Мандзоне?
– Да. Но почему вы спрашиваете?
– Интересно, какая она. Темные глаза прищурились.
– А что говорит Паоло? Лаура закусила губу.
– Что она богата.
– Сурово. Но помимо богатства она хороша собой и нестроптива. – Он усмехнулся. – Но чересчур приторна. На вас не похожа.
– Я не стремлюсь к сравнениям.
– Тогда чего же вы хотите? Утешения? – В его голосе послышалась жесткость. – Пусть вас утешит Паоло. Судя по его словам, Мандзоне – это прошлое.
– Его мать так не думает.
Наступило молчание. Наконец Алессио сказал:
– Милая, если вы с Паоло нужны друг другу, то все остальное неважно. – И резко вскочил с шезлонга. – Время ленча – пойдемте в дом.
Вероятно, сиеста кому-то доставляет удовольствие, но не ей, думала Лаура, лежа на кровати и уставившись в потолок, на котором с тихим шелестом вращался вентилятор. Ей не спалось, книгу она дочитала, а лежать и предаваться раздумьям не хотелось, поскольку ее мысли были направлены только в одну сторону – в сторону графа Алессио Рамонтеллы, человека, который всего неделю назад олицетворялся всего лишь подписью на документах банка Арлеши. Смешно и нелепо позволить себе думать о нем. И неважно то, что он безумно привлекателен. Он не может стать частью ее жизни… за исключением нескольких незабываемых, похожих на сон, дней. Но ей придется забыть эти дни, как только она вернется в Англию, забыть как можно скорее.
Лаура встала с кровати. Она решила принять душ и вымыть голову. Фен она с собой не взяла, но на дворике полуденное солнце быстро высушит волосы.
Через десять минут, надев скромный белый хлопчатобумажный халат и с полотенцем на голове, Лаура вышла во дворик и окунулась в зной летнего дня. Вдруг из-под каменной скамейки раздался громкий лай Кайо. Лаура замерла – она совсем не ожидала увидеть здесь это злобное существо.
– Милая собачка, – нерешительно сказала она. – Послушай, я только высушу волосы. Места нам обоим хватит, так что не надо лаять.
Кайо не унимался и двинулся было к ней, но застыл, и Лаура увидела, что он привязан к скамье, а рядом с ним стоят две миски: одна с засохшей едой и вторая пустая.
– О господи!
Животное не заслуживает, чтобы его оставили привязанным на солнцепеке и без капли воды. Лаура осторожно обогнула скамью с другого конца, чтобы Кайо не цапнул ее, и взяла пустую миску. Вернувшись в дом, она наполнила миску до краев холодной водой. Когда она вновь появилась во дворике, Кайо спрятался под скамью и зарычал, но его глазки-бусинки внимательно смотрели на миску. Лаура поставила миску на землю и расческой подтолкнула ее поближе к собаке. Взвизгнув, Кайо опустил мордочку в воду и начал с жадностью лакать. Опустошив миску, пес поднял голову и просяще посмотрел на Лауру. Ей ничего не оставалось, как повторить эту процедуру.
– Ах ты, бедняга, – ласково сказала Лаура, глядя на пса. – Твоя хозяйка про тебя совсем забыла.
Длинный собачий поводок был замотан вокруг ножки скамьи, чтобы Кайо не мог далеко убежать. Надо бы его освободить, подумала Лаура. А если пес ее не подпустит к себе? Но придется попробовать. Не оставлять же его здесь в таком состоянии. Лаура уселась на дальний край скамейки и стала двигаться поближе к псу, ласково с ним разговаривая, затем протянула ему руку. Вначале Кайо подозрительно засопел, но кусаться не стал, и Лаура, осмелев, даже погладила его по голове.
– Ты, конечно, избалованный пес и противный, но такой жизни все равно не заслуживаешь.
Лаура запустила пальцы в густую шерстку на шее Кайо, нащупала ошейник и расстегнула его. Кайо издал радостный визг… и был таков, скрывшись в саду.
– Боже мой! – Лаура вскочила на ноги и побежала за ним.
Что будет, если она его не найдет? Что она скажет синьоре? Она выбежала из дворика и почти столкнулась с Алессио, который шел ей навстречу, держа под мышкой извивающегося Кайо.
– Ой, вы его нашли! – воскликнула Лаура. – Слава богу.
– Я чуть на него не упал. Откуда он взялся?
– Он был привязан к скамье. Я хотела его освободить, а он убежал. Я испугалась, что не смогу его найти.
– Он сидел здесь… в такую жару? – спросил Алессио, и в его голосе помимо недоумения послышался гнев. Он посмотрел вниз. – По крайней мере, у него была вода. – Он перевел взгляд на Лауру. – А может, не было?
Лаура вздохнула.
– Главное, что сейчас вода есть. – Ей вдруг пришло в голову, что на ней всего лишь тонкий халат, а влажные волосы рассыпались по плечам. – Я… оставлю его с вами, хорошо? – Она попятилась к дому.
– Минутку. Зачем вы вышли во двор? Сейчас очень жарко.
– Я не могла уснуть и решила вымыть голову и высушить волосы на солнце. – Лаура вымученно улыбнулась.
– Я тоже не мог заснуть. – Алессио смерил Кайо недобрым взглядом. – Как оказалось – к счастью.
– И встали на пути его свободы, – сказала Лаура. – Ах ты, несчастный глупыш. – Она погладила собаку и почувствовала, как мягкий язычок лижет ей пальцы.
– Вы, судя по всему, обрели друга, милая, – весело заметил Алессио. – А у моей тети появится еще одна причина для ревности. – Он почесал Кайо за ухом. – Я-то думал, что против него настроены все.
– Он тоже так подумает, если мы снова привяжем его к скамейке, – сказала Лаура.
– Тогда мы этого не сделаем. Я отнесу его в комнату тети. Там ему будет прохладнее. Понять не могу, зачем нужно было оставлять его во дворе. – Он нахмурился и вздохнул. – Эта тема для разговора ей тоже не понравится.
– Тоже?
– Я собираюсь уговорить ее разрешить вам посещать Паоло.
– О, пожалуйста, не надо. – Лауре стало неловко. – Если она настолько непреклонна, то из разговора ничего хорошего не получится.
– Глупости, Лаура. Вы обязательно должны видеться со своим возлюбленным. – Он оглядел ее с головы до ног, от оборочек на вороте халата до голых ступней.
У нее закололо кожу, внутри разлился жар… и это произошло совсем не от горячего солнца. Алессио улыбнулся ей.
– Я попрошу Эмилию принести вам фен. – И ушел.
Лаура вернулась в комнату. Она почему-то задыхалась. Закрыв ставни, она помедлила и… заперла их на задвижку. Но ей нечего бояться! Она льстит себе, если думает иначе. Такие мужчины, как Алессио Рамонтелла, ухаживают исключительно за кинозвездами и богатыми наследницами. Если он и добр к ней, то это из жалости. Жалость. Вот о чем она должна постоянно помнить, и тогда никакая опасность ей не грозит.
Эмилия принесла Лауре вместе с феном записку, где граф сообщал, что посещение «умирающего» Паоло произойдет перед обедом. Видно, граф не терял времени зря.
Лаура шла по длинному коридору следом за Гильермо в другую часть виллы и думала о том, как она будет изображать заботливую влюбленную. Двери коридора выходили на дворик с большим фонтаном в виде мраморной статуи женщины. Волосы и накидка развевались, словно она хотела взлететь.
– Это богиня Диана, синьорина. В ее честь названа вилла, – сказал, путаясь в словах, Гильермо.
Лаура внимательно рассматривала статую девственной охотницы, которая, согласно римскому мифу, натравливала своих гончих на любого мужчину, пытавшегося взглянуть на нее, и чьим символом была холодная луна. Странный выбор божества для такого пылкого человека, как Алессио Рамонтелла. Псы этой богини разорвали бы его на части.
Лаура взглянула на высокие резные двери в конце коридора.
– Это комната синьора Паоло?
– Нет, что вы, синьорина. Это апартаменты его светлости. У синьора, его кузена, другие комнаты. – Гильермо свернул налево, прошел по коридору и, остановившись у двери, постучал.
Дверь мгновенно распахнулась, и из комнаты появилась синьора. Она глядела на Лауру с нескрываемой недоброжелательностью.
– У вас десять минут, – отрывисто сказала она. – Не больше. Моему сыну нужен покой.
Ставни были закрыты и портьеры задернуты. Пахло чем-то похожим на камфорное масло, и комнату освещала только лампа у кровати. Паоло лежал высоко на подушках с закрытыми глазами. На нем была пижама темно-бордового цвета, отчего лицо казалось желтоватым. Но, может, это от света лампы, подумала Лаура. Она подвинула стул к кровати и села.
– Привет. Как ты себя чувствуешь?
– Отвратительно. – Его голос был хриплым чал раздраженно, а покрасневшие глаза слезились. Нет сил говорить. Это Алессио настоял, чтобы ты пришла. Он так ругался с мамой, что у меня снова разболелась голова. Чего ты хочешь?
– Я ничего не хочу. Паоло, ты помнишь о том, что мы с тобой без ума друг от друга? Было бы странно, если бы я не попросила пустить меня к тебе. – Она поколебалась и продолжила: – Твой кузен видит, что я попала в неловкое положение, и относится ко мне с сочувствием.
– Лучше бы он посочувствовал мне, – прохрипел Паоло. – Он отказывается вызвать врача, хотя знает, что у меня с детства слабые легкие и мама боится воспаления. – Паоло начал громко кашлять. – Он заявил, что скорее призовет к Кайо ветеринара, и они с мамой опять поругались.
Лаура вздохнула.
– Мне тебя жаль, конечно, но жалеть надо не тебя одного. – Она наклонилась к нему. – Паоло, мне очень трудно здесь находиться. Я чувствую себя незваным гостем. Мне нужна твоя поддержка. – Она помолчала. – Как ты думаешь, когда ты сможешь встать?
– Когда мамочка сочтет, что я поправился, – огрызнулся он. – Только она знает, насколько серьезно я болен. Мое здоровье важнее твоих удобств.
Лаура встала.
– Вижу, твои удобства обеспечены. Что ж, в таком случае я буду держаться на расстоянии.
– Я не это имел в виду, – примирительным тоном произнес Паоло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12