Здесь выложена электронная книга Немой свидетель автора по имени Шефер Карло. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Шефер Карло - Немой свидетель.
Размер архива с книгой Немой свидетель равняется 155 KB
Немой свидетель - Шефер Карло => скачать бесплатную электронную книгу
Лекарство от скуки -
«Карло Шефер. Немой свидетель»: Иностранка; Москва; 2008
ISBN ISBN 978–5–389–00131–2
Аннотация
Во рву обезьянника гейдельбергского зоопарка находят тело подростка — четырнадцатилетнего Анатолия. Случай кажется ясным: мальчишка ночью пролез сквозь дыру в ограде и стал жертвой агрессивного самца гориллы, испуганного вторжением на его территорию. Однако гаупткомиссар Тойер, доверяясь своему чутью, не спешит закрыть дело, хотя у него нет ничего, кроме смутных подозрений. Некоторое время спустя в обезьяннике обнаруживают еще один труп — юноши-цыгана. Если свидетели не отыщутся, Тойеру придется впервые в истории юриспруденции допрашивать гориллу.
Карло Шефер
Немой свидетель
Сестрам Хейди и Барбелъ и отцу Мартину
посвящается
В те далекие годы, когда я еще мог стоять во весь рост в нашем синем «фольксвагене», мы пели песенку «Кто украл кокос?». С тех пор я уже успел забыть, кто же все-таки это сделал.
I
На каждую чашу весов кладут четыре шара
1
Канун Нового года подарил немного снега жителям Гейдельберга, не избалованным вниманием зимы.
Долина Неккара посветлела, обрела сходство с огромной гравюрой; на старинных домах ясней проступили орнаменты, подведенные белым снежным карандашом; дорожки на Гайсберге и Хейлигенберге обледенели и, к досаде пешеходов, покрылись жидкой кашей из снега и воды; на примыкающие к лесу садовые участки стали совершать набеги дикие кабаны.
Но самое главное — невозможно было смотреть на замок: у каждого истинного гейдельбержца от романтического спазма перехватывало дыхание. Жалко, что город и его окрестности нельзя превратить зимой в огромную сцену альпийского размаха: жители ездили бы на работу на оленьих упряжках, а сама работа заключалась бы в вытачивании на деревообрабатывающих станках фигурок Мадонны да выпечке сладких пряников.
Старший гаупткомиссар Иоганнес Тойер внезапно устыдился своих сусальных мыслей и, сделав усилие, выбросил их из головы — могучий сыщик это умел. Он стоял на кухне и смотрел на задний двор. Голые ветки клена мотались на ветру. Освещенные окна соседних домов пробуждали ассоциации с рождественскими каникулами. Как в детстве… Жизнь снова набирала обороты.
Вероятно, все дело в его запоздалом превращении в семейного человека: у него появились спутница жизни Бахар Ильдирим и приемная дочь Бабетта. Прежде все праздники — рождественские и прочие — казались ему просто потребительскими оргиями, от которых он, слава богу, мог оставаться в стороне. Теперь же ему волей-неволей приходилось в них участвовать, пытаясь сохранять выдержку и достоинство в этом круговороте.
Вот и в ближайшие часы ожидалась очередная семейная тусовка. Впрочем, может, его, скажем так, социальное рвение несколько преувеличено?
Ведь сегодня его странное семейство устраивает новогодний пир для его не менее странных подчиненных — «группы Тойера».
В настоящее время гаупткомиссар, пожалуй, удовлетворял всем требованиям буржуазного домашнего уюта, насколько он в нем разбирался. Прежде всего, проявляя поистине рыцарское терпение, хотя иногда еле сдерживался. А злиться было на что. Интенсивно созревавшая Бабетта не только ужасно вредничала и дулась на своих «стариков», но еще и заболела — хрипела и кашляла. Все домашние средства — как немецкие, так и турецкие — она, естественно, отвергала.
Во-вторых, картофельный салат, за приготовление которого сыщик великодушно взялся, получился отвратительным на вкус, хотя он щедрой рукой сдобрил блюдо половиной бутылочки «Магги».
В-третьих, его подружка неловко повернулась, засовывая в духовку свиной окорок, и теперь больше походила на звонаря из Нотр-Дам, чем на «резковатую и аппетитную сотрудницу прокуратуры с привлекательным миграционным прошлым» — такая причудливая характеристика принадлежала комиссару Лейдигу, самому образованному в «группе Тойера». Старший гаупткомиссар попытался вспомнить, по какому поводу прозвучало это высказывание, и задумался, перебирая в памяти события минувшего года. К умиротворенному настроению тут же примешалась печаль о погибшем коллеге Вернере Штерне. В смятении чувств он глотнул «Магги» и, содрогнувшись от отвращения, очнулся.
Взглянул на часы над кухонной дверью: без двадцати пять. Синева за окнами сгущалась. Ребята приглашены на половину шестого, слишком рано — Ильдирим уже его отругала. Лучше раньше, чем позже, некстати подумал он и еще раз снял пробу с картофельного салата. Невкусно. Абсолютно никакого вкуса.
Полицейский Дитер Зенф больше всего любил сидеть в одиночестве в сумерках и наблюдать, как угасает день. Вот и теперь он вслушивался в шум, проникавший сквозь закрытые окна с немногочисленных транспортных артерий его «спального района» в южном Гейдельберге. Что там — выстрелы? Нет, конечно же нет, это любители фейерверков уже начали поджигать петарды. Он тяжело поднялся со стула. Лучше уж он явится к Тойеру чуточку раньше условленного срока, а то потом придется тащиться под оглушительной канонадой, которой миролюбивый немецкий народ встречает Новый, 2004 год.
Иногда он возвращался мыслями к своей многолетней работе в Карлсруэ, вспоминал, как его неосторожная и грубоватая шутка повлекла за собой наказание — перевод в Гейдельберг. Впрочем, он не особенно скучал по «городу-вееру» и своим тамошним знакомым. Ведь теперь он попал в команду чокнутого гаупткомиссара Тойера, куда еще входили брутальный Хафнер и изнеженный Лейдиг. Ему нравились все трое, да и другие коллеги в Гейдельберг-Центре тоже были ничего, у него со всеми сложились нормальные отношения. Он, кстати, даже не разделял общей ненависти к директору полиции Зельтманну, хотя у гейдельбергских полицейских ненавидеть Зельтманна считалось хорошим тоном. Однако та симпатия, которую он испытывал почти ко всему, что его окружало, его бесчисленные шутки, которые ему самому нравились, но делали его в глазах окружающих дерзким нахалом, — все это было поверхностным, мимолетным, словно дуновение ветерка, а потом опять надвигались пугающая неподвижность и непроглядный мрак.
Он взглянул на часы и решил: слишком рано, наверняка он окажется первым у Тойера.
Первым Дитер Зенф не оказался, и вот почему: комиссар Томас Хафнер обдумал и рассчитал все точно. Он случайно подслушал ее телефонный разговор и решил, что сегодня, пожалуй, рискнет. А потом к Тойеру, к ребятам — хорошенько отпраздновать свою попытку и все прочее: либо удачу, либо неудачу. Ведь отметить можно что угодно.
Хафнер был рожден явно не для того, чтобы приспосабливать свой стиль жизни к каким-то там биологическим законам. Когда он не курил, он спал — обходясь несколькими часами сна. А когда он курил, то выпивал. Теперь же перед ним почему-то стоял стакан свежевыжатого апельсинового сока. Желудок взбунтовался уже заранее, рука в третий раз потянулась к нагрудному карману, чтобы извлечь «Ревал» без фильтра, и снова замерла. Ведь он сидел в «Спорт-парке» и намеревался произвести собственной правильностью неизгладимое впечатление на свою коллегу, маленькую и прелестную рыжеволосую ведьму. По крайней мере, в ее присутствии он намеревался соблюдать правила этого заведения, но ни одной наносекундой дольше!
Вообще-то безумие — заниматься спортом в канун Нового года, но крутой комиссар, рожденный в Пфаффенгрунде, рабочем квартале Гейдельберга, знал, что физические упражнения повышают удовольствие от последующего потребления спиртного. Как он любил когда-то пить из бутсы после жесткого противостояния в регби! Временами ему даже наливали добавку, когда товарищи по команде больше не могли. Молодость! Все позади! И счастье ушло вместе с нею…
Он устроит ей сюрприз, этой маленькой сексапильной мышке, он, который давно уже не отваживался шагнуть на пугающее поле половых отношений. Его подарок — бутылка шампанского-рислинга от Алекса с Мерцгассе — послушно стоял под столом. Как пес, такой же надежный и добрый.
— Корнелия? Что ты там делаешь? — Хаген Кёниг покачал головой.
— Собираю вещи, ведь мы поедем всем классом на экскурсию в Гейдельберг!
— Девочка моя, вы едете в понедельник, а сегодня только среда!
Корнелия пожала плечами:
— А что мне еще делать? Ты ведь уходишь.
Кёниг вздохнул, вошел в комнату дочери, склонив голову набок, чтобы не стукнуться о скошенный потолок, и тяжело сел на кровать:
— Я несколько недель назад сказал тебе, чтобы ты уговорилась с кем-нибудь и пошла бы в гости. Ведь уже тогда было все известно.
— Тебе легко говорить! Меня никто никуда не приглашал! — Корнелия все еще стояла спиной к нему.
— Знаю. Но вот, к примеру, в соседней церкви проходит молодежная «открытая ночь». Да и вообще у нас, в Эккернфёрде, сегодня полно разных вечеринок. — Он помолчал. — Зачем ты берешь с собой столько трусиков? На одну неделю? Десять — я считал!
— У меня достаточно белья.
— Ну и что? Зачем запихивать что ни попадя в сумку, это…
— Глупо… — спокойно договорила Корнелия. — Ты ведь мне как-то сказал, что я похожа на голштинскую корову — такая же неуклюжая и тупая…
— Может, и ляпнул когда-то, я же не всерьез…
— Знаю.
— И знаешь, что я горжусь тобой. Я всегда хвалю тебя за успешную учебу и за смелые идеи. Когда ты иногда делишься со мной…
Корнелия повернулась и села за письменный стол. Презрительно посмотрела на отца:
— Сегодня днем я размышляла о времени. Я понимаю его как некое движение объекта в пространстве. Имеет смысл говорить о времени только в тот момент, когда в объекте происходят изменения. Если объект не меняется, то и время не движется. Интересно?
Снова тяжкий отцовский вздох — она не могла их больше слышать.
— Да, девочка моя, интересно. В твои годы я ни о чем таком не думал… Но тут же ты запихиваешь в сумку целую кучу трусиков. Я часто спрашиваю себя: когда же ты, наконец, станешь умницей во всем?
— Не стоит преувеличивать мои способности. Сложных вещей, по-настоящему сложных, я не понимаю. Скажем, теорию относительности…
— Господи! — возвысил голос отец. — Тебе совсем не обязательно понимать Эйнштейна! Ты просто…
— Я наизусть знаю, что ты хочешь сказать, — перебила она. — Могу продолжить: «Будь просто нормальной девочкой. Я хочу одного: чтобы ты была счастлива. Смерть мамы стала ударом для нас с тобой, но нужно жить дальше. И невозможно злиться целую вечность на то, что у меня появилась подруга». Правильно?
Отец сжал губы — они превратились в тонкую полоску.
— Абсолютно правильно. Действительно, я говорил тебе это уже не раз. Я охотно пригласил бы Беату к нам, но ведь ты против. Так что я отпраздную у нее. — Он встал. — Тебя не огорчает, что мы с тобой так нехорошо расстаемся накануне Нового года?
Она избегала его взгляда. Огорчена ли она? Трудно сказать.
— Пойду за постельным бельем. Нам велели взять с собой простыни и наволочки.
Первый глоток апельсинового сока — тьфу, гадость! Толстая блондинка — такие играют медсестер в фильмах ужасов — спросила у Хафнера, сколько времени, и он небрежно ответил: без малого две тысячи четвертый.
Неужели эта толстуха тоже занимается спортом? В этом нет ни смысла, ни логики. Комиссар все сильнее сомневался в целесообразности своих поступков. Вдруг малышка пренебрежет его шампанским или, хуже того, им самим?
Вот она уже идет!
Полный облом: это была она, рыжеволосая лисичка, но ее заключил в потные объятия рослый, развязный жеребец-латино — бесстыдно, откровенно, прямо возле стойки, где албанская задрыга с умным видом смешивала яблочный сок с минералкой. К счастью, глупая гусыня его не узнала. Что ж, поглядим на их реакцию, когда он закурит. Кстати, как это он прозевал: ведь у них в меню есть пшеничное пиво — ни хрена себе спортсмены!
Да, придется ему продлить свой зарок, больше ни одной бабы он не пустит в свою душу. Тупая рыжая дуреха… Хафнер подошел к стойке, заказал два пива — нет, я никого не жду — и тут же закурил. Потом, со стереофоническим шумом прихлебывая пиво, стал ждать, спокойно, почти с облегчением, когда его вышвырнут на улицу.
Поэтому он стал первым, кто позвонил в дверь Тойера.
Последним явился комиссар Лейдиг, поскольку днем ему пришлось выполнить свою ежемесячную тяжелую обязанность — навестить мать. Ведь нельзя желать, чтобы мать умерла, и он вообще-то всерьез этого не хотел, разве что совсем чуточку. Зато все прочие: сиделки, врачи, семьи сиделок и врачей, — все совершенно точно мечтали об этом, и их можно было понять.
Это был его последний визит к матери в уходящем году. Лейдиг припарковался вблизи Шветцингенского дворца. С большим удовольствием он прогулялся бы по холодному и сырому парку. Здесь, на равнине, снега не было, и все же здание в стиле барокко и в такую погоду не утратило своей прелести, хотя это было скорее обещание красоты, чем сама красота; да разве вся жизнь — не вечное обещание?… Но комиссар не отважился на прогулку. Гораздо охотней, чем навещать мать, он прополз бы сейчас по канализационной трубе до самого дома, и все же с профессиональным мужеством полицейского Лейдиг прошествовал сквозь ворота дворца и свернул налево в поперечную аллею.
С тех пор как ОНА жила в Шветцингене, его жизнь внешне почти не изменилась, разве что он поменялся квартирами с шефом. Пошло ли это на пользу Тойеру, Ильдирим и девчонке? Лейдига терзали суеверные сомнения: в этих четырех комнатах, пропитавшихся за десятки лет злобой изгнанницы из Восточной Пруссии, едва ли могла наладиться нормальная жизнь.
Он вошел в здание; вахтер приветствовал его неопределенным кивком. Взаимоотношения с персоналом у комиссара были сложные. То перевешивало сочувствие — что пришлось выстрадать этому бедолаге, то агрессия — теперь страдаем мы.
Со стороны, Лейдиг вел обыкновенную жизнь холостяка, но он воспринимал мелочи размеренных буден как нечто сенсационное и даже революционное.
Немногочисленные сигареты, которые комиссар выкуривал за неделю, он смаковал за кухонным столом — обычно в сочетании с чашкой какао: кофе он по-прежнему пил редко.
Ел он то, что хотел, и точно знал: больше он никогда в рот не возьмет никакой зелени ни в каком виде.
Иногда он выпивал перед телевизором стаканчик вина, только один стаканчик и непременно сухого. Сладкое мозельское пойло он вылил в Неккар.
Для него это были восхитительные мелочи, которых он прежде почти никогда не мог себе позволить.
Дверь под номером восемь — цифра напомнила ему сжатые кулаки.
Он постучал. Тишина. Осторожно шагнул в дверь. Мать лежала на спине с открытыми глазами. Не моргала. Невероятная мысль зашевелилась в его мозгу: что, если она… И тут мать набрала в грудь воздуха и с улыбкой напомнила ему о том, как тогда, когда он был еще маленьким и послушным, она втирала ему мазь в бородавку на его маленькой писульке. Помнит ли он это? Неужели он забыл все добро, которое делала для него родная мать?
Подумаешь, втирала мазь! Что ж, теперь всю жизнь кланяться ей за это? Еще чего! А крошечная писулька стала за это время чуточку побольше!
После этого визита Лейдиг совершил три бешеных круга по автобану — Гейдельберг — Шветцинген — Вальдорф и назад, — прежде чем более-менее пришел в себя и смог предстать перед своими коллегами.
Корнелия закончила свои сборы и теперь лежала на кровати и слушала, как дождь стучит по крыше. Отец уехал два часа назад. Было уже одиннадцать. Она размышляла, чем бы ей заняться. Пойти гулять? Пьяные на улице, дождь, темень, нет, приятного мало.
Она спустилась в гостиную. Телик. На всех каналах бурлил праздник. И кто это смотрит? Люди, которые сами не празднуют, потому что никуда не приглашены?
По кабельному шел старый фильм. Она присела на софу, обхватив колени руками. Она ненавидела свои ноги со всей страстью юности, но еще больше — свое массивное тело. Даже при росте метр восемьдесят сорок седьмой размер обуви — это ужасающее уродство!
Все в классе считали глупостью, что Фредерсен устраивает поездку зимой, она же испытывала облегчение. Нет ничего хуже, чем ездить летом на Средиземное море или куда-нибудь еще и лежать на пляже как выброшенный на берег тюлень, в то время как Анди и Сюзанна крутят своими кукольными задницами. Она с досадой сунула ноги под большую подушку.
Героиня фильма, молодая девушка, совершала одно преступление за другим; за ней по всей Европе гонялся пожилой сыщик. Тут все ясно. Она потянулась за журналом «ТВ-Фильм» и уронила на пол стопку журналов. Поднимать не стала.
«Глаз», старье, больше двадцати лет. Закончится к полуночи.
Корнелия посмотрела на аляповатые часы над книжной полкой — трехмачтовое судно, на корпусе циферблат, словно протаранивший его в открытом море. Без четверти двенадцать.
— Одиннадцать сорок пять. Еще пятнадцать минут! — взволнованно воскликнул Хафнер. На балконе, выходившем на Эбертанлаге, осталось место только для него.
Немой свидетель - Шефер Карло => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Немой свидетель автора Шефер Карло дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Немой свидетель у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Немой свидетель своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Шефер Карло - Немой свидетель.
Если после завершения чтения книги Немой свидетель вы захотите почитать и другие книги Шефер Карло, тогда зайдите на страницу писателя Шефер Карло - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Немой свидетель, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Шефер Карло, написавшего книгу Немой свидетель, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Немой свидетель; Шефер Карло, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн