что в виде благодарности за эти услуги сенатор получал и финансовое вознаграждение, и ценные подарки, такие, как автомобили, личный самолет, роскошный дом во Флориде. Кончилось тем, что Ллойд глубокой ночью проник в офис сенатора и сфотографировал документы, которые, как он утверждал, доказывали прегрешения сенатора.С собранными им доказательствами Ллойд обратился в министерство юстиции, но увидел, что там не горят желанием выдвигать обвинения против сенатора. Тогда он направился в сенатский комитет по этике, но и там не получил поддержки. Наконец, он вышел со своей историей на Сэмюэла Селлерса, знаменитого вашингтонского репортера, и Селлерс заглотнул ее, как жаба мошку. Несколько сотен газет шумно подали историю о нечестности сенатора. На публикацию пришлось обратить внимание и министерству юстиции и комитету по этике. Джереми Ллойд в мгновение ока стал героем для тех людей, которых называли радикал-либералами, и активистов молодежных групп, что превозносят любого, кто кидает камни в истеблишмент. Сенатор Вардон оказался по шею в дерьме.Внезапно приливная волна сменила направление. Официальное расследование раскопало некоторые неприглядные факты из прошлого самого Ллойда. И в конечном итоге доказательства Ллойда были объявлены дутыми, фальсифицированными и полностью фальшивыми. Сенатор, благообразный, седовласый джентльмен пятидесяти с небольшим лет, был отмыт от всех обвинений в неблаговидных поступках. Сэмюэлу Селлерсу волей-неволей пришлось сделать поворот на сто восемьдесят градусов. Из опасного врага он превратился в громогласного и преданного друга сенатора. Ллойд был арестован, обвинен во взломе и проникновении в охраняемое помещение, в фальсификации доказательств и в дюжине других противоправных действий. Он был осужден и приговорен к длительному сроку заключения в федеральную тюрьму.Но чтобы восстановить в глазах общественности свою подпорченную репутацию, сенатор Вардон нуждался не только в оправдании суда. Он нанял классного специалиста по общественным связям. «Ньюсвью», наряду с другими изданиями, посетили высокопоставленные люди с просьбой помочь сенатору вернуть доверие общества.— Тридцать пять лет в газетном бизнесе сформировали у меня достаточно циничное отношение к политическим фигурам, — сказал Девери Бачу. — Фасад этого общества исключительно редко соответствует тому, что оно представляет собой на самом деле. Но если судебное решение по Джереми Ллойду было правильным, значит, он совершил наказуемое деяние. Я терпеть не могу журналистику Сэмюэла Селлерса и не испытываю печали при мысли, что его можно будет вывернуть наизнанку. Так что я ответил тем шишкам, что отряжу на эту историю своего лучшего журналиста — Питера Стайлса. Они обещали сотрудничество. Я ничего не обещал. Я сказал лишь, что если Питер раскопает факты, которые не помогут сенатору, то, значит, быть по сему.— И в конечном итоге вы пришли к выводу, что Ллойд не виновен? — Бач обратился к Питеру.— Интуиция подсказала мне, что этот парень до глубины души верил в то, что говорил о сенаторе, — сказал Питер. — Ллойд никогда не отрицал, что он виновен во взломе и проникновении. Он не отрицал, что в его полицейском досье имелись данные о каком-то незначительном происшествии, которые, поступая на работу, он скрыл от сенатора. Он пошел на риск, зная, что его привлекут по всем этим пунктам, ибо верил, что, разоблачая сенатора, он действует на благо страны.— Гнусный лживый крысенок! — воскликнул Закари.— Но в одном я убежден — Ллойд действовал в одиночку, — продолжил Питер. — У него не было никого, кроме семьи. Не думаю, что у него были какие-то связи с группами активистов, с революционерами, с агрессивными черными. Они сделали из него фетиш, но я не верю, что он был связан с ними.— Теперь связан, — буркнул Бач.— Кто-то это сделал за него. Но ручаюсь, без его согласия.— Почему они так поступили?— Чтобы направить вас по ложному следу, — сказал Питер. — Чтобы вы гонялись не за теми, за кем надо.У Бача лишь слегка дернулись уголки губ, что должно было означать улыбку. Он вытянул из кармана лист бумаги и протянул его Питеру:— Это перечень имен тех, кого предписывается освободить из тюрем, после чего незамедлительно и беспрепятственно доставить на Кубу или в Алжир. Ллойд возглавляет его. Эстер Джеймс отбывает срок за доставку оружия и боеприпасов банде, которая убила в Иллинойсе окружного прокурора и пятерых полицейских. — Бач из-за плеча Питера ткнул пальцем: — Этот — из «Черных пантер», осужденный за взрыв четырех общественных зданий в Нью-Йорке. Этот — поставщик наркотиков, который сбывал свое зелье ученикам начальной школы в Коннектикуте. В результате четверо подростков, которым не исполнилось и четырнадцати лет, скончались от передозировки. Вот этот застрелил офицера и поджег штаб-квартиру Службы подготовки офицеров резерва в одном из колледжей Огайо. И так далее, Стайлс, вплоть до конца списка; за каждым из них тянутся насилие и смерть.— Кроме Джереми Ллойда, — вставил Питер.— Когда человек сидит в тюрьме, у него меняется отношение ко многим вещам, — сказал Бач. — Когда тебе светят годы за решеткой, а ты считаешь, что осужден несправедливо, то внимательно слушаешь каждого, кто предлагает помочь выйти на свободу.— Итак?— Итак, в каких вы отношениях с Лаурой Ллойд… с миссис Ллойд?Питер с трудом перевел дыхание. Он не собирался сообщать Бачу, что мается бессонницей из-за Лауры Ллойд; что, когда не может сомкнуть глаз в темноте спальни, перед ним предстает ее лицо; что он видит во сне ее тонкую фигуру, ее правдивые карие глаза и ореол светлых волос; что от звука ее хрипловатого голоса он готов лезть на стенку. Он не собирался рассказывать Бачу, что видел, как она пытается помочь мужу, как старается избавить семилетнего Бобби от публичного внимания: от назойливых газетчиков, от бессердечных полицейских расспросов, от агентов министерства юстиции, правительственных юристов, да и от самого Питера, чья работа заключалась в стремлении обелить сенатора Вар-дона и тем самым безоговорочно уничтожить репутацию ее мужа.— Она должна меня ненавидеть со всей силой души, — сказал Питер.— Судя по тому, что я слышал, она относится к вам совсем по-другому, — заметил Бач.— Что бы ни стояло на кону, задача Питера — найти истину, — вмешался Девери. Он посмотрел на Клэр Уилсон.— Я послал мисс Уилсон взять интервью у миссис Ллойд — с точки зрения женщины.— Она произвела на меня впечатление преданной жены, — своим спокойным, ровным голосом произнесла Клэр. — Преданной жены, отличной матери, женщины такого мужества, что она просто потрясла меня. В конце мы уже говорили по душам. Она знала, чего добивался Питер, он показался ей честным человеком. «Если бы все были так преданы правде, как Питер Стайлс, на нас с Джереми не обрушилась бы такая беда», — заявила мне она.— Вот поэтому мне и нужна ваша помощь, Стайлс, — сказал Бач. — Лаура Ллойд верит, что вы не объедете ее на кривой.Питер почувствовал, что в нем поднимается волна гнева.— На какой кривой вы хотите, чтобы я объехал ее? — спросил он.— Ничего подобного я не хочу, — сказал Бач. — Если я приду к ней и спрошу, обращался ли к ней кто-нибудь по поводу возможного похищения сенатора и возможного бегства ее мужа на Кубу или в Алжир, она мне ничего не скажет. Я для нее враг; я представляю министерство юстиции, которое помогло засадить ее мужа в тюрьму. Если она хоть что-то знает, то должна понять, как это опасно для нее, для ребенка, для ее мужа.— Насколько велика опасность? — спросил Питер.— Если вы правы и они лишь использовали Ллойда, чтобы сбить нас со следа, то, когда он сыграет свою роль, от него просто избавятся. Он никогда не попадет ни на Кубу ни в Алжир, ибо если он действительно так честен, как вы говорите, то при первой же возможности он должен связаться с нами. Предположим, что правительство откажется иметь дело с похитителями или не сможет договориться с ними. Предположим, что тела убитых Вардона и Селлерса будут выкинуты на лужайку перед Белым домом. Такая женщина, какой, по вашим словам, является Лаура Ллойд, не сможет этого перенести, как бы она ни ненавидела Вардона и Селлерса. Если она что-то знает, то заговорит. А похитители захотят получить стопроцентную уверенность, что она будет молчать. Если к ней явлюсь я, она решит, что я прошу ее предать кого-то, кто — пусть и ошибаясь — но пытается помочь ее мужу. Если же явитесь вы, она, по крайней мере, не будет иметь сомнений, честны ли вы с ней.— Тебе она поверит, Питер, — подтвердил Девери.— Я буду откровенен с вами, Стайлс, — сказал Бач. Он посмотрел на часы. — У нас осталось сорок пять часов. Мне нужна любая информация, которой она обладает. Очень нужна. Если мы сможем заранее представить, с кем нам придется вступать в переговоры, у нас появится преимущество. Я не хочу навлечь неприятности на миссис Ллойд. Но мне нужно знать, что ей известно. И я совершенно искренне не хочу, чтобы она пострадала.— Так защитите ее! — вскинулся Питер. Желудок у него свело судорогой.— Это уже сделано, — сообщил Бач.Было уже почти три часа.— Я увижу ее, как только настанет утро, — сказал Питер.— Отправляйтесь сейчас же, — посоветовал Бач. — Утром может быть слишком поздно.Питер встал. Что бы он ни чувствовал, черные очки не выдали его.— Удачи, — буркнул ему вслед Бач.
Когда Питер вышел на Мэдисон-авеню, он увидел, что вход в здание радиовещательной компании Си-би-эс окружен солдатами в полном боевом облачении. Ему пришло в голову, что сейчас, несмотря на ранний час, миллионы людей по всей стране, скорее всего, слушают радио или смотрят телевизоры. Присутствие солдат позволяло предполагать, что в данный момент у микрофонов Си-би-эс творится нечто важное, достойное внимания. Десять лет назад, подумал Питер, похищение двух известных людей вызвало бы не более чем возмущенное похмыкивание за чашкой утреннего кофе. Но национальный климат изменился. Сегодня одно насильственное действие, по всей видимости, влечет за собой другое. Чудовищное убийство Шарон Тейт и ее друзей в Голливуде привело к другим вспышкам насилия; за взрывами последовали другие взрывы; насилие со стороны радикальных групп вызвало ответные действия других, противостоящих им группировок, которые провозглашали приверженность патриотическим ценностям, закону и порядку. Стоит поджечь бикфордов шнур одного преступления, как десятки опасных взрывов не заставят себя ждать.Когда он пересек Парк-авеню и углубился в деловую часть города, попутное такси подхватило его и доставило в район Ирвинг-Плейс. У себя в гостиной он снял трубку и набрал номер Лауры Ллойд. Занято.Чуть прихрамывая, он направился в спальню и открыл верхний ящик комода. Оттуда он вынул небольшой пакетик, завернутый в коричневую бумагу, который с трудом запихнул в боковой карман пиджака. Рядом с кроватью стоял отводной телефон, и он снова набрал номер. У Ллойдов по-прежнему было занято. Питер тихо выругался сквозь зубы. Он знал, что во время процесса над Джереми Лауру бесконечно осаждали звонками психи — кто-то угрожал, кто-то обращался с непристойными предложениями. В конечном итоге ей пришлось держать телефонную трубку снятой с рычага. Скорее всего, это началось снова.С Лаурой Ллойд у него было связано очень многое. Все это Питер скрыл от инспектора Бача — как скрывал от всех остальных. Для миллионов читателей «Ньюсвью» Питер Стайлс был хорошо известной личностью. Его пронизанные личным отношением повествования снискали ему репутацию честного исследователя проблемы насилия в современном обществе. Примерно семь лет назад Питер вместе с отцом возвращался в своей машине с горнолыжного курорта в Вермонте. Два гогочущих хулигана, которые зигзагами спускались по извилистой горной дороге из курортного поселка, прижали их к обочине, и машина Питера внезапно перелетела через ограждение и, кувыркнувшись, свалилась в долину. Питера успели вытащить из обломков, и последним его воспоминанием перед тем, как он потерял сознание, был крик отца, сгорающего заживо. Питера доставили в больницу, где ему ампутировали правую ногу ниже колена.Ему потребовалось длительное время, чтобы физически и психически оправиться после трагического инцидента. С помощью Фрэнка Девери и других друзей он сумел устоять. У него изменился стиль письма — из легкого и остроумного наблюдателя сцен общественной жизни он превратился в яростного крестоносца, обличителя бессмысленного насилия, которое, по всей видимости, становилось уродливой приметой времени.Единственная область бытия, в которую он так и не смог до конца вернуться, были отношения с женщинами. В физическом смысле он чувствовал себя калекой.Вернула его к жизни Грейс Майнафи, вдова давнего близкого друга, которого убили во время одного из маршей протеста. Когда ее раны затянулись и Грейс почувствовала себя готовой к отношениям с другим мужчиной, она однажды высмеяла Питера, услышав, что он не может смириться с физическим дефектом. Вскоре они поженились, и перед Питером открылся новый мир.Грейс и ее первый муж были активистами Корпуса Мира на Ближнем Востоке. Примерно за год до похищения сенатора Вар-дона правительство обратилось к Грейс Стайлс с просьбой: не может ли она провести пару месяцев в Пакистане, чтобы организовать помощь для миллионов людей, умирающих от голода и болезней. Конечно, речь шла всего лишь о паре месяцев, но они растянулись до четырнадцати. Грейс была нужна там. С помощью государственного департамента Питер получил лишь две возможности нанести ей краткие визиты. Разлука была жестоким испытанием для них обоих.И тогда в жизнь Питера вошла Лаура Ллойд.Давным-давно, еще мальчишкой, Питер выдумал себе подружку. Он назвал ее Хелен. Она была неказиста, но отнюдь не уродина. Когда она улыбалась, что было вознаграждением за воображаемые героические поступки Питера, она становилась так красива, что невозможно было описать. И хотя она обладала невероятной для девочки смелостью, все же воображаемая Хелен была беззащитна и ранима. Она вечно попадала в какие-то непредсказуемо опасные ситуации, и ее неизменно спасал супермен Питер. Эти детские фантазии были давно забыты. И вот однажды, занимаясь расследованием подноготной Джереми Ллойда, он решил поговорить с его женой. Лаура Ллойд, слегка испуганная, открыла ему дверь квартиры и вопросительно уставилась на него.«Господи, да это же Хелен!» — пришло в голову Питеру.Она обладала той же неброской красотой, ее очень украшала нечастая, но щедрая улыбка, она была так же ранима. Он, как в детстве, почувствовал, что готов ради нее сразиться с армией негодяев.Конечно, она видела в нем врага. По ее мнению, его задачей было причинить ей боль, постараться очернить и без того униженного мужа. Он попытался высмеять свою романтическую тягу к этой женщине. Окружающий мир не имел ничего общего с романтикой. Героические фигуры были мертвы — и в кино, и в жизни. Но даже когда Питер сделал свою работу, не причинив никакого вреда Джереми Ллойду, он не смог отделаться от чувства, что теперь в какой-то мере несет ответственность за Лауру Ллойд. Это вовсе не бредни, убеждал он себя. Существует его обожаемая Грейс — за пять тысяч миль от него — и есть Джереми Ллойд — центр и смысл существования Лауры.Но она нуждается в помощи.Все до последнего пенни в семье Ллойдов шло на организацию безуспешной защиты Джереми. Лаура нашла работу на часть дня в какой-то конторе по недвижимости. Она могла работать только полдня, ибо ей надо было уходить пораньше, чтобы собрать в школу Бобби, ее семилетнего сына. Она и слышать не хотела о каком-то займе у Питера, хотя теперь он перестал быть врагом. Лишь спустя много времени он смог уговорить ее, чтобы она позволила пригласить их с Бобби на обед и, может быть, в кино. На первых порах она считала, что Питер мается чувством вины из-за того, что собирался размазать Джереми на страницах «Ньюсвью». Затем она безоговорочно решила, что он неторопливо и расчетливо подбирается к ней. Если она будет принимать его помощь или слишком часто видеться с ним, он получит повод требовать вознаграждения в той форме, к которой она не была готова.Но Питер любил Грейс, которая застряла в Пакистане, и говорил себе, что он всего лишь проявляет заботу о двух существах, которые в ней нуждаются. Квартира Лауры была только в трех кварталах от его дома. И в свободные вечера добираться до нее было несложно. В глубине души Питер понимал, что испытывает острое сексуальное желание в присутствии этой женщины. Почему бы и нет? Что неестественного в том, что он видит в Лауре привлекательную женщину? У этих чувств все равно нет будущего. Ведь есть Грейс и есть Джереми. Лаура любит Джереми, и, если ей придется год за годом ждать его, она будет ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Когда Питер вышел на Мэдисон-авеню, он увидел, что вход в здание радиовещательной компании Си-би-эс окружен солдатами в полном боевом облачении. Ему пришло в голову, что сейчас, несмотря на ранний час, миллионы людей по всей стране, скорее всего, слушают радио или смотрят телевизоры. Присутствие солдат позволяло предполагать, что в данный момент у микрофонов Си-би-эс творится нечто важное, достойное внимания. Десять лет назад, подумал Питер, похищение двух известных людей вызвало бы не более чем возмущенное похмыкивание за чашкой утреннего кофе. Но национальный климат изменился. Сегодня одно насильственное действие, по всей видимости, влечет за собой другое. Чудовищное убийство Шарон Тейт и ее друзей в Голливуде привело к другим вспышкам насилия; за взрывами последовали другие взрывы; насилие со стороны радикальных групп вызвало ответные действия других, противостоящих им группировок, которые провозглашали приверженность патриотическим ценностям, закону и порядку. Стоит поджечь бикфордов шнур одного преступления, как десятки опасных взрывов не заставят себя ждать.Когда он пересек Парк-авеню и углубился в деловую часть города, попутное такси подхватило его и доставило в район Ирвинг-Плейс. У себя в гостиной он снял трубку и набрал номер Лауры Ллойд. Занято.Чуть прихрамывая, он направился в спальню и открыл верхний ящик комода. Оттуда он вынул небольшой пакетик, завернутый в коричневую бумагу, который с трудом запихнул в боковой карман пиджака. Рядом с кроватью стоял отводной телефон, и он снова набрал номер. У Ллойдов по-прежнему было занято. Питер тихо выругался сквозь зубы. Он знал, что во время процесса над Джереми Лауру бесконечно осаждали звонками психи — кто-то угрожал, кто-то обращался с непристойными предложениями. В конечном итоге ей пришлось держать телефонную трубку снятой с рычага. Скорее всего, это началось снова.С Лаурой Ллойд у него было связано очень многое. Все это Питер скрыл от инспектора Бача — как скрывал от всех остальных. Для миллионов читателей «Ньюсвью» Питер Стайлс был хорошо известной личностью. Его пронизанные личным отношением повествования снискали ему репутацию честного исследователя проблемы насилия в современном обществе. Примерно семь лет назад Питер вместе с отцом возвращался в своей машине с горнолыжного курорта в Вермонте. Два гогочущих хулигана, которые зигзагами спускались по извилистой горной дороге из курортного поселка, прижали их к обочине, и машина Питера внезапно перелетела через ограждение и, кувыркнувшись, свалилась в долину. Питера успели вытащить из обломков, и последним его воспоминанием перед тем, как он потерял сознание, был крик отца, сгорающего заживо. Питера доставили в больницу, где ему ампутировали правую ногу ниже колена.Ему потребовалось длительное время, чтобы физически и психически оправиться после трагического инцидента. С помощью Фрэнка Девери и других друзей он сумел устоять. У него изменился стиль письма — из легкого и остроумного наблюдателя сцен общественной жизни он превратился в яростного крестоносца, обличителя бессмысленного насилия, которое, по всей видимости, становилось уродливой приметой времени.Единственная область бытия, в которую он так и не смог до конца вернуться, были отношения с женщинами. В физическом смысле он чувствовал себя калекой.Вернула его к жизни Грейс Майнафи, вдова давнего близкого друга, которого убили во время одного из маршей протеста. Когда ее раны затянулись и Грейс почувствовала себя готовой к отношениям с другим мужчиной, она однажды высмеяла Питера, услышав, что он не может смириться с физическим дефектом. Вскоре они поженились, и перед Питером открылся новый мир.Грейс и ее первый муж были активистами Корпуса Мира на Ближнем Востоке. Примерно за год до похищения сенатора Вар-дона правительство обратилось к Грейс Стайлс с просьбой: не может ли она провести пару месяцев в Пакистане, чтобы организовать помощь для миллионов людей, умирающих от голода и болезней. Конечно, речь шла всего лишь о паре месяцев, но они растянулись до четырнадцати. Грейс была нужна там. С помощью государственного департамента Питер получил лишь две возможности нанести ей краткие визиты. Разлука была жестоким испытанием для них обоих.И тогда в жизнь Питера вошла Лаура Ллойд.Давным-давно, еще мальчишкой, Питер выдумал себе подружку. Он назвал ее Хелен. Она была неказиста, но отнюдь не уродина. Когда она улыбалась, что было вознаграждением за воображаемые героические поступки Питера, она становилась так красива, что невозможно было описать. И хотя она обладала невероятной для девочки смелостью, все же воображаемая Хелен была беззащитна и ранима. Она вечно попадала в какие-то непредсказуемо опасные ситуации, и ее неизменно спасал супермен Питер. Эти детские фантазии были давно забыты. И вот однажды, занимаясь расследованием подноготной Джереми Ллойда, он решил поговорить с его женой. Лаура Ллойд, слегка испуганная, открыла ему дверь квартиры и вопросительно уставилась на него.«Господи, да это же Хелен!» — пришло в голову Питеру.Она обладала той же неброской красотой, ее очень украшала нечастая, но щедрая улыбка, она была так же ранима. Он, как в детстве, почувствовал, что готов ради нее сразиться с армией негодяев.Конечно, она видела в нем врага. По ее мнению, его задачей было причинить ей боль, постараться очернить и без того униженного мужа. Он попытался высмеять свою романтическую тягу к этой женщине. Окружающий мир не имел ничего общего с романтикой. Героические фигуры были мертвы — и в кино, и в жизни. Но даже когда Питер сделал свою работу, не причинив никакого вреда Джереми Ллойду, он не смог отделаться от чувства, что теперь в какой-то мере несет ответственность за Лауру Ллойд. Это вовсе не бредни, убеждал он себя. Существует его обожаемая Грейс — за пять тысяч миль от него — и есть Джереми Ллойд — центр и смысл существования Лауры.Но она нуждается в помощи.Все до последнего пенни в семье Ллойдов шло на организацию безуспешной защиты Джереми. Лаура нашла работу на часть дня в какой-то конторе по недвижимости. Она могла работать только полдня, ибо ей надо было уходить пораньше, чтобы собрать в школу Бобби, ее семилетнего сына. Она и слышать не хотела о каком-то займе у Питера, хотя теперь он перестал быть врагом. Лишь спустя много времени он смог уговорить ее, чтобы она позволила пригласить их с Бобби на обед и, может быть, в кино. На первых порах она считала, что Питер мается чувством вины из-за того, что собирался размазать Джереми на страницах «Ньюсвью». Затем она безоговорочно решила, что он неторопливо и расчетливо подбирается к ней. Если она будет принимать его помощь или слишком часто видеться с ним, он получит повод требовать вознаграждения в той форме, к которой она не была готова.Но Питер любил Грейс, которая застряла в Пакистане, и говорил себе, что он всего лишь проявляет заботу о двух существах, которые в ней нуждаются. Квартира Лауры была только в трех кварталах от его дома. И в свободные вечера добираться до нее было несложно. В глубине души Питер понимал, что испытывает острое сексуальное желание в присутствии этой женщины. Почему бы и нет? Что неестественного в том, что он видит в Лауре привлекательную женщину? У этих чувств все равно нет будущего. Ведь есть Грейс и есть Джереми. Лаура любит Джереми, и, если ей придется год за годом ждать его, она будет ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19