- Моя жена говорит, что он сделал попытку сблизиться с преподавательницей математики в техникуме, но Михаил Моисеевич быстро поставил сына на свое место. - Ну и как подействовало? - Конечно, а разве могло быть по-другому? - вопросом на вопрос ответил Кончалов. Поговорили еще и даже выкурили по сигарете, но ничего более существенного выудить у Иосифа Степанову не удалось. Распрощавшись, Юрий оседлал мотоцикл и направил его прочь от машинного двора. Он не знал, что ему предпринять еще, чтобы приблизиться к разгадке убийства директора. Вначале он решил поговорить с теми людьми, работающими в горбольнице, которые могли бы как-то охарактеризовать Аркадия Козакова. Во второй половине дня Степанов решил поехать в техникум и поговорить с Ляховой. Ему хотелось выяснить, почему она оказалась на месте убийства директора в ту роковую ночь. Выбравшись на асфальт, Юрий повернул мотоцикл в сторону районного центра. * * * Прежде чем взять сигарету, Иван Корнеевич протянул пачку мне и сказал: - Угощайтесь Николай Федорович. - Спасибо,- поблагодарил его я, но от предложенной сигареты отказался,- я закурю свою, а то эти иностранные слабоваты для меня. Кривенко настаивать не стал, и мы молча закурили каждый свою. На этот раз я дал возможность своему собеседнику расправиться с сигаретой без беспокоящих вопросов с моей стороны. За несколько минут, что мы с Кривенко провели в обоюдном молчании, я обдумал вопросы, которые и собирался еще задать ему. Когда он, докурив сигарету до фильтра, тщательно затушил окурок о край пепельницы, я задал ему свежий вопрос из новой серии. - Иван Корнеевич, а как Козаков расстался с Кострюковым? - Михаил поступил с ним по-человечески, продержав до выхода на пенсию в качестве своего заместителя по учебной работе. Более того, Козаков переплюнул самого Цицерона. - Что вы имеете в виду, поясните? - попросил я. - Древнеримский император только сделал коня сенатором, а Михаил пошел дальше: он за год до выхода Кострюкова на пенсию выхлопотал ему почетное звание "Заслуженный учитель школы РСФСР". - А это еще зачем? - Чтобы ходатайствовать о присвоении этого звания, обязательно нужно решение педагогического совета техникума. Так, Козаков выдвинул кандидатуру Василия Марковича только с одной целью - убедиться, является ли решающим его слово для всего педагогического коллектива или нет. В кулуарах и неофициальных разговорах все пророчили это звание преподавателю по разведению сельскохозяйственных животных. Эта женщина более сорока лет проработала в техникуме, имела кандидатское звание и несколько опубликованных работ и всем представлялось, что лучшей кандидатуры в коллективе вряд ли найти. Но Козаков уже вошел в силу и решил продемонстрировать всем, что думает по другому и сделает по своему. - И что же из этого получилось? - не выдержал я. - Педсовет единогласно проголосовал, по рекомендации Михаила, за то, чтобы это звание было присвоено Кострюкову, этой серой директорской лошадке. Ликованию Михаила Моисеевича не было предела, ведь, проголосовав "за", педколлектив признавал его верховенство, принимал его как настоящего директора и продемонстрировал, что полностью подвластен ему. Он был единовластным хозяином техникума и мог теперь с подчиненными делать, если не все, то почти все, что ему хотелось. Кострюкова через год со всеми почестями торжественно проводили на пенсию. Михаил и этот момент не пропустил, а посодействовал, чтобы Василий Маркович за свою нечеловеческую преданность и исполнительность получил вне очереди легковой автомобиль престижной модели. А освободившееся место завуча вот уже с десяток лет успешно занимает Денисова. - Какие методы воздействия на коллектив применял Козаков еще? - Самые разнообразные, но об одном из них я вам расскажу. Это позволит вам более полно представить, каким хитрым человеком был Михаил Моисеевич. - Пожалуйста, если вас это не затруднит. - Нет, мне это совсем не трудно. У Козакова был хороший друг, Петр Михайлович Деев. Он многие годы заведовал терапевтическим отделением в нашей районной больнице. Учителя, преподаватели, работая с детьми, сопереживая их неудачи и успехи, люди очень сентиментальные и чувствительные, готовые прийти на помощь страдающему человеку даже если им самим приходится идти на самопожертвование. Вот это и использовал Козаков. Он инсценировал сердечный приступ, якобы свершившийся с ним прямо в его рабочем кабинете. При этом ему оказывали первую доврачебную помощь, а потом на скорой помощи везли в районную больницу. Деев "помещал" больного в отдельную палату с цветным телевизором и холодильником, где Михаил отлеживался недельки две-три. Сердобольные коллеги все эти дни навещали своего "недомогающего" руководителя, а Козаков на самом деле отдыхал от дел мирских за казенный счет. У него и отпуск сохранялся в неприкосновенности, и материально он никак не страдал, и преподаватели становились более послушными и обходительными, заботливо оберегая его сердце от чрезмерных волнений. Проделывал все это Михаил неоднократно, и, поверьте мне, на доверчивого обывателя "сердечная болезнь" директора оказывала должное воздействие. Я и сам навещал его в больнице во время одного такого "сердечного приступа". - А может, у него действительно было плохо с сердцем? - перебил я Кривенко. - Уверяю вас, он был абсолютно здоров. Я приезжал к нему вечером, у него в палате как раз сидел Петр Михайлович Деев. Поговорив о том о сем мы, обмыли встречу, выпив втроем литр коньяку, причем "больной" принимал самое активное участие в уничтожении армянского выдержанного напитка. - Иван Корнеевич, а как Козаков относился к женщинам? - задал я наконец давно мучивший меня вопрос. - Женщины интересовали его, как, впрочем и каждого вполне здорового мужчину. - Вы не замечали каких-либо странностей в общении с прекрасным полом? - Если только его неразборчивость,- неуверенно произнес Кривенко. - Иван Корнеевич, расскажите мне поподробнее об этой неразборчивости Козакова. - Еще будучи инструкторами, а мы были тогда гораздо моложе и физически сильнее, и разъезжая с командировками по району, мы частенько вынуждены были жить по несколько дней вне дома. Ничто человеческое было не чуждо и нам и, если подходит такое выражение, мы иногда изменяли своим женам. В те, теперь уже далекие времена райкомовское начальство очень жестоко наказывало своих подчиненных, уличенных во внебрачных связях. Достаточно было одной жалобы ревнивой жены на своего мужа, и последний рисковал навсегда потерять партийный билет, а вместе с ним и надежду на благополучную карьеру. Но мы были молоды и частенько из-за женщин рисковали своей карьерой, проявляя при этом дьявольскую осторожность и изворотливость. Сейчас мне кажется все это невероятным, но успех сопутствовал нам всегда, и мы с Михаилом ни разу не засветились на аморалке. Я, прежде чем вступить в связь с женщиной, должен был какое-то время к ней присмотреться, ну конечно, она должна мне понравиться фигурой ли, лицом или характером. Если женщина мне не симпатична, я не могу себя пересилить и переспать с ней только для того, чтобы удовлетворить свою похоть. А, Михаил не так щепетилен в этом вопросе, ему до лампочки, как выглядит женщина и сколько ей лет. Он с одинаковым рвением набрасывался и на молоденькую продавщицу сельского магазина, и на уборщицу колхозной гостиницы, которая по возрасту годилась ему чуть ли не в матери. Козаков никогда надолго не привязывался ни к одной женщине, и они, в свою очередь не требовали от него ничего большего, чем он мог дать им в минуту близости. Его быстрота и умение находить общий язык с женщинами меня просто удивляли. На мой взгляд, было в этом что-то ненормальное, похожее на коллекционирование похотливого самца. На словах я всегда был сдержан и не высказывал своего мнения Михаилу, но в душе я все-таки презирал его за это. Мне виделась за всем этим моральная деградация личности, которая со временем могла перерасти в нечто большее. - Иван Корнеевич, зная Козакова достаточно близко, вы наверняка видели его отношение к жене. Были ли они нормальными, на ваш взгляд? - Его брак с Ривой Самуиловной не казался мне вполне удачным. Его отношение к жене было, можно сказать, безразличным, если не унижающим ее человеческое достоинство. - Как это проявлялось?- попытался уточнить я. - Михаил свою супругу не считал за человека. Ее просьбы или пожелания не имели на него и его поступки никакого влияния, он просто не обращал на них никакого внимания. Меня, а особенно мою жену, подобное высокомерие Михаила сильно раздражало. Но отношения в семье строятся самими супругами, и мы, понимая все это, никогда не вмешивались и не давали советов никому из Козаковых. Должен заметить, что Рива Самуиловна, по крайней мере внешне, никогда болезненно не реагировала на пренебрежительное отношение мужа к ней. Как объяснить подобное, я не знаю, хотя высокомерие Михаила носило явно демонстративный характер и не могло не задевать самолюбие супруги. Думаю, все это объясняется какими-то глубинными мотивами, но, уверяю вас, тонкостей я не знаю. Семейные отношения как мои, так и его, никогда не были предметом обсуждения: Михаил был человеком скрытным. Скажу лишь одно: Рива Самуиловна вряд ли была счастлива в браке с Козаковым, это было видно и невооруженным глазом. - А вам, Иван Корнеевич, не казалось странным, почему жена Козакова безропотно сносила явно хамское отношение своего мужа? - Мою жену такое терпение Ривы Самуиловны приводило в бешенство, и она в разговоре со мной ругала не только Михаила, но и ее саму. - Какое объяснение вы дали странному поведению супругов Козаковых. - Я со своей женой обсуждал этот вопрос неоднократно, но разрешить его так и не смогли. Наверное, за этим таилась какая-то скрываемая тайна. - А ваша жена не пыталась в разговоре с Ривой Самуиловной узнать причину ее долготерпения? - Пыталась, но Козакова с завидным упорством уходила от обсуждения этой темы. Поняв, что большего мне от Кривенко узнать не удастся я, поблагодарив его за беседу, распрощался с ним. * * * Степанов сразу проехал в глубь больничного комплекса, где и припарковал свой мотоцикл на служебной стоянке. Поставив двухколесного друга на подножку, он для пущей безопасности, включил противоугонное устройство. После быстрой езды его немножечко знобило и, чтобы согреться он, перед тем как войти в больницу, несколько минут прохаживался, греясь под ласковыми лучами солнца. Сочетая полезное с приятным он успел выкурить сигарету и только потом пошел искать хирургическое отделение. Расспросив у толпившихся внизу посетителей, как пройти в ординаторскую, Юрий стал подниматься по лестнице на второй этаж. Он еще не знал, к кому следует обратиться, но был твердо уверен, что лучше всего Аркадия охарактеризуют те, с кем он вместе работает. Коллеги врачи-вряд ли будут откровенны с незнакомым человеком, а вот средний медицинский и обслуживающий персонал уж не упустит возможность посплетничать об одном из хирургов. С такими мыслями он и посматривал в коридор отделения через приоткрытую дверь, ожидая, когда подходящая кандидатура появится в поле зрения. Недолгое дежурство на этом своеобразном посту было вскорости вознаграждено. Степанов увидел приближающуюся женщину в белом халате, которая торопилась куда-то, держа в руках несколько комплектов больничного белья. - Простите, можно вас задержать на одну минуточку? Женщина замедлила свой шаг, повернулась к Степанову миловидным лицом, спросила: - Что вы хотите? - Мне нужно получить небольшую консультацию,- неожиданно нашел выход Юрий. - У меня? - сделав удивленное лицо, спросила женщина.- Но я работаю в хирургическом отделении сестрой-хозяйкой? - Мне предстоит одна очень сложная операция, и делать ее будет хирург Козаков Аркадий. Мне бы хотелось бы узнать, насколько надежен он как врач, да и вообще, что за человек? - А какую операцию он будет вам делать? - поинтересовалась женщина. - У меня язва желудка, и требуется неотложная операция,- врал напропалую Степанов, надеясь разжалобить сестру-хозяйку. - Да, операция сложная,- с сочувствием сказала она,- но надо надеяться на лучшее. - Я верю в благополучный исход, но хотелось бы получше узнать врача, которому вверяешь свою жизнь. - Я с вами полностью согласна,- произнесла женщина и кивнула головой. - Так помогите мне и развейте мои сомнения,- дрогнувшим голосом произнес Степанов. Несколько мгновений сестра-хозяйка колебалась, но потом решившись заговорила: - Аркадий Михайлович работает в хирургическом отделении вот уже три года, но за это время показал себя знающим хирургом. А потом, такие сложные операции он не делает один, с ним будет еще кто-нибудь из хирургов, значит, увеличивается шанс на благоприятный исход операции. Самого Аркадия Михайловича сегодня нет на работе, он отдыхает дома после ночного дежурства, но вы можете поговорить с кем-нибудь из хирургов. - Спасибо, но мне хотелось бы поговорить с ним лично. Скажите, где он проживает,- попросил вкрадчивым голосом Юрий. - Он живет по адресу Улица Советская, дом тридцать пять. - А он человек семейный? - продолжал он расспрашивать сестру-хозяйку. _ Нет, Аркадий Михайлович холост, но, поговаривают, собирается жениться. Я слышала, что у него уже есть невеста. - Вот даже как,- деланно удивился Степанов. - Я слышала от девчат в сестринской, что она раза два заходила за Аркадием Михайловичем в ординаторскую. - Кто она - счастливая избранница Козакова? Наверно, тоже врач? - Да нет, она совсем не медик, а преподаватель математики из Алешковского техникума. Думаю тебе это неинтересно, да и мне уже идти пора. Степанов задал сестре-хозяйке еще несколько вопросов, но узнать что-либо существенное ему не удалось. Женщина в конце концов, мягко шурша халатом, удалилась по коридору в самую дальнюю палату, где, видимо, ее поджидали. Степанов протусовался в больнице еще добрый час, трижды пытаясь получить информацию об Аркадии у самых различных людей, но ни одна из них не увенчалась успехом. Поняв, что довольствоваться придется тем, что он услышал, Юрий решил покинуть больницу, где работал Аркадий Козаков. Спустившись по лестнице на первый этаж, он миновал длинный коридор и через помещение скорой помощи вышел на улицу. Его двухколесный друг поджидал своего хозяина. Юрий без промедления оседлал мотоцикл и поехал на Советскую посмотреть, где проживает молодой хирург. Тридцать пятый дом удалось отыскать без особого труда. Он представлял собой двухквартирный симпатичный особняк, обнесенный свежевыкрашенным штакетником. Рядом располагался двухэтажный многоквартирный дом с общим двором, в глубине которого виднелись гаражи. Ворота одного из них были открыты, а около стоящей на улице машины хлопотал мужчина в некогда белой майке. Недолго думая, Степанов и подрулил к этому автолюбителю. Тот настолько был увлечен автомобилем, что на подъехавшего мотоциклиста и не обратил никакого внимания. Юрий снял шлем и, повесив его на зеркало бокового обзора, поставил мотоцикл на подножку. Подойдя к мужчине, сосредоточенно копающемуся в моторе, он, поздоровавшись, спросил: - Что случилось, дружище? Автолюбитель, глядя на Степанова, раздраженно сказал: - Да вот не заводится, хоть плачь. - А в чем причина? - Что-то с зажиганием или проводка где-то замыкает,- предположил мужчина и только после этого окинул Юрия оценивающим взглядом. - Может, тебе помочь, я по электричеству кое-что понимаю? _ Помоги, если разбираешься в этом деле,- неожиданно согласился автолюбитель. - Ты проверил подачу топлива? - Да, только что, с бензином все в порядке. Причина в чем-то другом, а вот в чем - я никак не могу понять?! - Давай посмотрим трамблер, мне думается, причина там. Видимо, давно уже пора зачистить контакты и отрегулировать зазор. - Попробуй,- согласился хозяин машины,- мне уже не верится, что двигатель будет работать, как прежде. -Сейчас попробуем,- многообещающе произнес Степанов и, взяв в руки отвертку, склонился над мотором. Всего пятнадцать минут ушло на то, чтобы проверить систему зажигания. Наконец, закрыв крышку трамблера и вытерев руки о тряпку, Юрий попросил: - А ну-ка, попробуй запустить двигатель. Хозяин, с недоверием посмотрев на Степанова, все-таки сел на водительское место и повернул в замке ключ зажигания. Мотор автомобиля несколько раз дернулся и завелся. Хозяин несколько минут погонял его на различных оборотах, а потом заглушил. Сделав одно-двух минутную паузу, он снова повернул ключ зажигания - мотор запустился вновь. Закончив испытания, мужчина выбрался из кабины и, протянув руку Степанову, одобрительно сказал: - А ты силен, отыскал причину в мгновение ока. Ты что автослесарем работаешь? - Да нет, по специальности я электрик, но, имея мотоцикл, поневоле станешь слесарем. - Это уж точно,- улыбнувшись, сказал мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59