«Тень луны»: Гелеос;
ISBN 5-8189-0061-4
Аннотация
Александр Трапезников — член Союза писателей, автор многочисленных произведений остросюжетной прозы. Его романы «Механический рай», «Оборотень», «Мышеловка» и многие другие по праву входят в число лучших российских бестселлеров. «Тень луны» — новый остросюжетный роман Александра Трапезникова. Главный герой романа — Игорь Кононов, российский дон Карлеоне. Поставив себе целью стать главой крупной мафиозной группировки и увеличить обороты теневого бизнеса, он сознательно преступает закон. Но есть и другая сторона жизни Игоря Кононова, о которой не догадывается никто из его окружения.
Трапезников Александр
Тень луны
ГЛАВА ПЕРВАЯ

1
Телевизор смотрел редко, только чтобы снять внутреннее напряжение. Ложь или глупость, лившиеся оттуда, забавляли Игоря, он успокаивался и сосредотачивался. Так было всегда, перед каждой «акцией». Пусть даже она просчитана до малейших деталей, десятки раз прокручена в голове и проанализирована во всех мыслимых вариантах, но если ты вдруг начинаешь нервничать — пиши пропало. Лучше отложить или вовсе отказаться от затеянного. Хладнокровие, твердость, расчет, уверенность в поставленной цели. Иные прибегают к помощи стимуляторов. В его окружении это было запрещено. Слишком хорошо знал, чего это стоит и к чему может привести. Сколько человек «сгорело» почти на глазах. Деградация полная, тут ни дружбой, ни честью уже не пахнет. Запах другой — смерти. Игорь вспомнил о старом приятеле, Климе, с которым десять лет назад начинал свой путь. Тот никогда не занимался спортом, приходя в зал, где качались или боксировали другие ребята, только посмеивался. Но, щуплый и низкорослый от природы, он, после хорошей дозы амфетамина приобретал паталогические силы, становился крайне агрессивным и мог потягаться с тремя противниками. Вначале это не мешало делу. Но потом с Климом пришлось расстаться. Стал слишком неуправляемым. Кончалось все, как и предсказывали: четыре года назад в наркотическом угаре заперся с двумя девушками-заложницами в квартире, затем, возомнив себя Рембо, затеял стрельбу. Его «снял» снайпер с соседней крыши. Так это и происходит. Другой дороги нет. Тоже показывали по телевизору, как доблестно проведенную операцию по освобождению заложников. Ладно, проехали.
Сейчас Игорь находился в квартире один, ребята должны были подтянуться через полчаса. Перед ним светился экран, переключив несколько программ, он остановился на московском канале. Журналистка интервьюировала знакомую личность. Встреча с этим человеком у Игоря была давно, но знал он о нем достаточно. Сосуществовали на одном поле. В одних воздушных потоках. Мужчине было под пятьдесят, лет на десять старше, чем его визави Игорю по другую сторону экрана. Худощавое лицо, умный, чуть насмешливый взгляд, обаятельная улыбка, чувствуется воля, характер. Такие нравятся женщинам, даже лысина ему идет, словно родился с голым черепом. Похож на какого-то французского киноактера. Молоденькая журналистка, видно, тоже тает, разговаривая с ним. А он держит ее на поводке, размазывает вопросы, как кашу в тарелке, отвечает так, что не подкопаешься. Мастер слова, магистр ситуаций. Последнее время стал мелькать по телевизору довольно часто. Должность обязывает. И всегда ходит в штатском. Бегущая строка внизу напомнила телезрителям, что в прямом эфире — заместитель министра внутренних дел России Аршилов. Звоните по таким-то телефонам и задавайте вопросы. Генерал ослепительно улыбался, журналистка таяла. Не совсем идиллия, но близко к пасторали. Борьба с преступностью идет по всему фронту, все громкие заказные убийства вскоре будут раскрыты, криминальный мир отступает, но проблемы еще есть. Вот недавно конфискована крупная партия наркотиков «Набрать, что ли, номер?» — усмехнулся Игорь.
— Так вы утверждаете, Алексей Викторович, что мафии, как таковой, в России нет? — мило спросила девочка-журналистка.
— Такой, как в Америке — нет, — любезно ответил генерал.
Игорь посмотрел на часы. Хоть в этом Аршилов прав.
— Можно его даже уважать, — вслух произнес он.
2
«Прямой эфир», как и многое другое на телевидении, был «прямым» только для дураков. На самом деле передача «Милицейский час» была записана накануне, а беседа с генералом Аршиловым вообще состоялась неделю назад, шестнадцатого июля, с организованными для натуральности несколькими телефонными звонками. Сейчас Аршилов уже находился на пути в Швейцарию. Поездка носила не официальный, а частный характер. Поэтому он даже воспользовался другим паспортом. Для близкого окружения на все эти четырнадцать часов своего вынужденного отсутствия он «растворился» на загородной даче. Так спокойнее. Аршилов знал все тонкости своей работы и работы спецслужб, не даром являясь профессионалом самого высокого класса. В «Шереметьево-2» его провожал всего один человек — полковник ФСБ Споров, приехавший в аэропорт заранее. В зале ожидания он передал Аршилову кожаный «дипломат» с сейфовыми замками. Между мужчинами состоялась короткая беседа. Судя по всему, процедура подобных встреч и поездок была наработана давно. Как и прохождение через таможенный досмотр, где все проблемы измели свое разрешение. Прежде, до своей нынешней должности, Аршилов возглавлял питерский РУОП, некоторое время работал в российском отделении «Интерпола», а Споров — во вновь созданном Управлении перспективных программ, чье название ни о чем не говорило даже для работников других служб ФСБ. Обоих мужчин связывали давние отношения. Обменявшись прощальными рукопожатиями, они разошлись. Самолет взмыл в воздух, и пока Игорь Кононов в своей пустой квартире хмуро смотрел на улыбающегося с экрана Аршилова, сам генерал также хмуро глядел в темное окно иллюминатора, держа на коленях кожаный «дипломат».
3
Вечером в кабинете главного редактора «Свежей газеты» раздался телефонный звонок. Абонент пробился не через секретаршу, а напрямую, а этот номер знал далеко не каждый. Более того, звонившему было даже каким-то образом известно, что именно сейчас в кабинете вместе с редактором находится Роман Корочкин — «золотое перо» московского журналистского бомонда. Вольный репортер сотрудничал с несколькими изданиями, ведя криминальные темы и, специализируясь на скандалах. «Свежая газета», несмотря на свое осетриновое название, сильно отдавала желтизной, но читали ее во всех вагонах метро. Иногда, сквозь слухи и версии там мелькали дельные мысли, как жемчужины в выгребной яме. Корочкин обсуждал с главным редактором происшествие в Лужниках, где три дня назад зарезали азербайджанского торговца, после чего взбудораженная толпа кавказцев числом до пяти тысяч человек понесла труп насаженного на рашпиль соплеменника по Комсомольскому проспекту, скандируя: «Шайтаны! Скоты!» и громя попутно киоски и витрины магазинов. После чего их разогнал ОМОН, а несчастное тело еще долго валялось у обочины, завернутое в белую простыню. Статья Романа на эту тему вышла еще позавчера, сейчас он обсуждал с Бенедиктовым — стоит ли писать продолжение?
— Я вот что хочу подтянуть к этой истории, — говорил Корочкин. Он пригладил рукой пышную шевелюру, которой очень гордился, как и своими усами. Но эти «достоинства» были мелочью по сравнению с его действительно цепким умом, наблюдательностью и егерским чутьем на дичь. — Конечно, убийство в Лужниках — кайф! Но все это фарс, клоунада. Мамеды не знают, куда «жмурика» тащить, а менты сами себя испугались. Но есть тут одно зерно, из которого может вырасти деревце. Я имею в виду вражду между преступными группировками. Если развить тему. Перевести бытовуху в клановые разборки.
Бенедиктов молчал, попыхивая трубкой. Он знал, что журналист сам все скажет, можно и не расспрашивать, Корочкин, выждав пару минут, продолжил:
— Азербайджанца на рынке убили славяне, так? Этот спор между ними никогда не кончится. Как бы нас ни уверял твой любимый Аршилов, что преступность не имеет национальностей. Посчитай, сколько в Москве группировок и кто их возглавляет, какого племени. У меня на них пять чемоданов собрано. Чего молчишь?
— Слушаю.
— Помнишь солнцевского Флинта, которого взорвали вместе с «Мерседесом» на Неглинке? Давнее дело. Бывший комбайнер, а сумел возвыситься до такой степени, что у него даже генералы МВД в приемной сидели. Контролировал три десятка банков России. Как он на «черных» пер! Потому что делал свою, славянскую империю. Думаешь, война окончилась с его смертью?
— Империя распалась, — отозвался редактор, выпустив облачко дыма. Корочкин усмехнулся.
— Не скажи. Собирается по кусочкам. Это объективный процесс. И я знаю, кто этим занимается, хотя, возможно, он еще сам не предполагает, что происходит. Впрочем, он очень осторожен, чтобы открывать карты раньше времени. Это минное поле, по которому надо идти маленькими шажками.
— О ком толкуешь?
Пришла пора журналисту выжидающе помолчать, наслаждаясь заинтригованным лицом собеседника. Наконец, смилостивился.
— Ладно, некий Игорь Кононов, по кличке «Хмурый». Фигура не столь известная, но емкая. Я на него уже полгода материал коплю. Один паренек приносит. Хмурый — бывший таксист, в самом конце восьмидесятых был в одной из бригад, которая охраняла первых наперсточников. Парень с головой, иначе, после гибели их лидера, где-то в девяносто третьем, не смог бы сплотить вокруг себя остальных. Его признали авторитетом. Вместе со своими ребятами влился в структуры Флинта. Рос, одним словом.
— Ну и? — новое облачно дыма поплыло в сторону журналиста.
— Ну и вырос! — сердито ответил тот, сам не понимая, почему злится и на кого. — Короче, следующая моя статья будет о нем, об этом Игоре Хмуром. Подвяжу к национальной теме. Страна должна знать своих героев. Есть там кое-какие пересечения интересов с наркотой. А это мой любимый конек.
Бенедиктов усмехнулся и неожиданно произнес:
— А ведь хочется, чтобы русские и кавказцы друг друга перерезали, да?
Журналист ничего не ответил, только взглянул косо, вновь поправляя пышную прическу. В это время и раздался телефонный звонок по личному аппарату. Редактор снял трубку, потом протянул ее Корочкину, пожав плечами:
— Тебя.
— Рома? — услышал журналист вкрадчивый голос. — Это ты вчера написал статью о «Луже»?
— А в чем дело? — вежливо отозвался Корочкин.
— Слушай сюда, олень фаршированный! — тон резко изменился, а акцент остался все тот же — южный. Бенедиктов нажал на кнопку «спикер-фон», чтобы слышать разговор с абонентом. — Это говорю я, Махмуд, вор в законе, знаешь такого?
— Допустим.
— Ты не лепи темнухи. Мусора на «Луже» выступили за славян, но то что случилось — самый большой шаг к войне. Мы расставим акценты, понял? Сами разберемся. Замочим всех, кто воровские законы манает.
— Джихад? — нервно хихикнул Корочкин.
— Утри сопли, молокосос, а то лыбиться вообще перестанешь. Значит, так и пиши: Москва — столица Азербайджана.
Трубку резко бросили на рычаг, журналист поглядел на Бенедиктова, спорадически потирая руки.
— А утром мне звонили из Долгопрудного, — рассеянно сказал он. Сказали, чтобы я написал о «черных» — пусть из Москвы валят, иначе всех засранцев перестреляют. Правда, назвали меня при этом «оленем жеваным». Думаешь, начинается?
— Что у нас может начаться, когда все кончилось? — риторически отозвался Бенедиктов, разжигая трубку.
— Если врага нет, его надо выдумать, — думая о своем, произнес Корочкин. И принялся приглаживать пышную шевелюру.
Главный редактор насмешливо наблюдал за его плавными движениями. Наконец, не выдержал.
— Ты бы постригся, — посоветовал он.
4
Игорь выключил телевизор, прошелся по комнате. Если бы он знал, что в эту минуту о нем и «делах его скорбных» ведут задушевную беседу два милейших человека в редакции «Свежей газеты», то лишь усмехнулся бы. Недоверие к журналистам, не понимающим или не желающим понимать сути происходящих в России процессов, давно сложилось в устойчивую неприязнь к ним. Похоже, они намеренно вводили читающий народ в аллергенное состояние на то или иное явление, ту или иную личность, угрожающую чьим-то интересам. Чьим? Демонизация, приклеивание ярлыков, подмена понятий, взгляд через зеркальное отображение, где правое выглядит левым и наоборот — известный прием действующий на умы и сознание безотказно с самых древнейших времен. Этой технологией пропитана вся история человечества. А по сути, с первой пробы «взять штурмом небо», закончившуюся известно чем, Падением Денницы и ангелов, восставших на Творца. Но это уже иная история, хотя она связана со всеми другими, которые были, есть и будут в этом мире, пока не наступит конец.
Он мог бы многое порассказать Роману Корочкину на интересующую его тему. Если бы захотел. И о противоборствующих группировках, и о Флинте, и о себе самом, и о всей той подводной части айсберга, вершина которого видна читателям «Свежей газеты». И о многом другом, более важном, что не замыкается на понятии «криминалитет». Сейчас — да, мог бы. А десять лет назад — нет, поскольку за эти годы стал совершенно иным человеком. Метаморфоза, происшедшая с ним, была вызвана не только особым родом деятельности, но и другими причинами, глубинными изменениями создания, психики, всего образа существования. Познанием себя, общества, в котором он живет, пути, по которому оно движется, сил, которые ведут его в этом направлении, осмысление его прошлого и будущего. Способность мыслить аналитически, вникать и докапываться до корней, доверять не потоку слов, а Слову, вычленному из низ, — все это было заложено в нем изначально, но в последнее десятилетие стало решающим фактором в обретении того миропонимания, к которому он пришел. Сказались и те тонны литературы, перелопаченные Кононовым, где находились крупицы, зерна или россыпи истины, сохраняемы им в своем сознании. Очевидно, прозрение человека — такой же случайный дар, как и само рождение его. То же прорастание из небытия. И многие, очень многие так и уходят из жизни, не познав промыслительной сути своего предназначения, обделенные верой. Кононову иногда казалось, что он близок к пониманию этого, а порою вновь, как и любой думающий и сомневающийся человек, чувствовал беспредельную отдаленность от постижения смысла жизни. Но так и должно быть, если только ты не считаешь себя счастливым ловцом, ухватившим «Бога за бороду».
Да, Игорь мог бы о многом порассуждать с Романом Корочкиным или его «патроном» Бенедиктовым, внимательно, каждый день просматривая всю прессу, но не видел в этом нужды. Может быть, в иной раз и в другое время. Всему свой срок. Сейчас же он просто расхаживал по комнате, посматривал на часы и ждал.
5
Кононов привык осмысливать в голове сразу несколько дел, которыми занимался на данном отрезке времени. Как шахматный мастер, державший в уме и разыгрывающий целую серию партий «вслепую» — одни из них только начинались, где важно было определиться в дебюте, в выборе тактики и стратегии боя, другие завязывались в многоходовые миттельшпильные комбинации, третьи приближались к финальному аккорду, но на любой стадии сохранялась опасность совершить невольную ошибку, «зевок», потерять «фигуру» и, в конце концов, получить мат. Это все-таки, живые люди, не шахматы. И проигрыш тут гораздо весомее. Любой другой лидер на своем месте вел такие же многоходовые и многофункциональные игры и качество его работы зависело от способности неординарно мыслить и прогнозировать ситуации. Иначе ты не сможешь стать лидером — тебе верят, на тебя смотрят. Каждый малейший сбой ведет к потере авторитета. Затем может начаться грызня.
Несколько таких «партий» сейчас, летом 1998 года, и разыгрывались Кононовым. Время наперсточников, «лохотронов», перегонка машин и прочая мелочь — отошло в прошлое. О том времени было и приятно, и горько вспоминать, но его уже нельзя воротить. Теперь стояли совершенно другие задачи. Прорабатывались иные акции. Одну из них Игорь условно окрестил «Хакер», там велась долгосрочная программа и проигрывались серьезные дела. Она постоянно находилась под личным контролем Кононова. Здесь — будущее. Другой «маршрут» близился к завершению, связан он был с осетинской фальсифицированной водкой. Требовалось точно определить, в какой из наступающих дней кончить многонедельную операцию. Третье: нигерийский гашиш, попавший в разработку к Хмурому совсем недавно. Сейчас велись активные переговоры и отслеживание «хвостов». Но тут еще было много неясностей, которые следовало «просветить». Игорь ломал голову над этой проблемой с утра до вечера, а действовать надо было быстро. Висел на нем и легальный бизнес — клуб, ночной бар с дискотекой, прочие заведения, в которых имелась своя доля и где постоянно приходилось что-то улаживать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27