Вот так вкалываешьвкалываешь и думаешь: все, завтра начнется настоящая жизнь! А потом клац - и оказывается, завтра - это уже вчера…
Только бы по дороге никто не остановил лифт и не зашел в кабину! Я не хочу видеть ни соседейстариков, которые знают меня с детства, ни новых русских, которые скупили уже половину квартир в нашем доме и перестраивают их евроремонтами так, что со всех сторон грохот и стук целыми днями; я потому и должен вытащить себя на улицу, что в 10 утра надо мной взвизгнут какието сверла и застучат молотки…
Я выхожу на улицу. Беговая гудит и чадит постоянными пробками. Слава Богу, моя квартира хотя бы смотрит во двор. Солнце, мартовская оттепель, плюс шесть или даже восемь тепла. Люди идут кто в магазин, кто к трамвайной остановке, а кто в подземный переход. Но куда мне идти? На работу не нужно, а на прогулку - зачем?
Я застегиваю куртку и иду в сторону Ленинградского шоссе. Потом я дойду до Белорусского и, если смогу, заставлю себя идти дальше, просто идти. Идти и злиться - на себя, на погоду, на грязь и пыль, на это жлобье вокруг и особенно на молодежь. Какого хрена они не уступают дорогу? Чему они лыбятся? Почему матерятся? И откуда у этого двадцатилетнего хмыря «мерседес», а у этой сучки «лексус»? Блин, а разве я не мог продать Березовскому информацию по башкирской нефти? А с Быкова я не мог слупить тысяч сто у.е. за досье на Лебедя? А когда мне предлагали перейти в службу безопасности «МостБанка», почему я не пошел? А теперь кто возьмет в частную структуру меня - пенсионера? Это только министры, уйдя с поста, тут же находят себе работу в фирмах и банках, куда они загодя отогнали бюджетные бабки. А ты дерьмо, отработанная порода, навоз. Даже бабы смотрят сквозь тебя как сквозь ничто…
Посторонитесь, пенсионер идет!
Господи, этот хмырь, который в мусорке роется, - не мой ли дублер? Ему, поди, тоже лень сварить себе кашу «Быстрое», вот он и придумал шарить по мусоркам…
…Голос был тихий и берегущий дыхание, поскольку говорить или, точнее, дышать он мог только верхней частью легких.
- Поедешь ко мне… Рыжий тебя отвезет… В спальне есть секретер… В нем фотки… Найдешь фото телки по имени Полина… Если привезешь эту Полину сюда до того, как я сдохну, получишь десять штук…
Я удивленно смотрел на него. Крупный, красивый тридцатисемилетний брюнет, сын украинки и чеченца, бывший самбист, бывший бандит, а ныне крутой бизнесмен и мультимиллионер… Но сейчас даже от такого короткого монолога он взмок до испарины. И вообще у него три пулевых ранения, причем одно в области паха. И капельница подключена к вене, и еще какието провода тянутся изпод бинтов на груди к экранам двух мониторов. Так на хрена ему телка?
Кожун чуть повернул голову к рыжему начальнику своей охраны, сидевшему подле двери. Остальные четверо быков с легальным оружием стояли по ту сторону двери этой явно элитной, валютной больничной палаты.
Рыжий приблизился к его кровати.
Кожун шевельнул пальцем.
Рыжий сунул руку под пиджак, но достал не пистолет, а пухлый кожаный бумажник, набитый деньгами, отсчитал десять зеленых сотенных и протянул мне.
- Аванс… - тихо сказал Кожун и закашлялся, кровь брызнула изо рта на больничное одеяло.
Я посмотрел на деньги, на Рыжего, потом на Кожуна. В нашей картотеке он значился под фамилией «Кожлаев Роман Расимович, криминальный авторитет по кличке Кожун. Родился 02.05.1963 в Мытищах Московской области. Образование: 10 классов. Специализация: рэкет, внедрение в крупные бизнесы - строительный, казино, рестораны, ночные клубы. Первые деньги сделал на чеченской нефти. В августе 1998 г. состояние умножилось на порядок. Контакты…» Самое поразительное было то, что он вызвал в больницу меня - меня, который разрабатывал и вел его четыре года, словил в двух его казино чёрный нал и закрыл их. Меня, которого он пытался купить и убить…
- Ну! - сказал мне Рыжий. - Поехали!
Я посмотрел ему в глаза и взял деньги.
Когда это было? Полгода назад? Пять месяцев? Да, в сентябре… Тогда я еще работал и не думал о пенсии. А теперь у меня пенсия 2300 деревянных в месяц и краснобордовая книжечка подполковника ФСБ, которую я не сдал и хрен когданибудь сдам, потому что по ней я могу бесплатно ездить в общественном транспорте и входить в любые двери. Вот, правда, и все, что дала мне родина за двадцать пять лет верной службы. Впрочем, вру. Она давала мне массу возможностей продать ее целиком и в розницу в Афгане, нажиться за ее счет в Чечне, хапать слева и справа от ее имени в Москве и черпать ложками и даже лопатами в провинциях, как это делают иные в нашей конторе - достаточно посмотреть, на каких они ездят машинах: при зарплате двести баксов в месяц у них «мерседесы», «БМВ» и «форды». А у меня? Почему у меня ни хрена нет, кроме квартиры, которая осталась после отца? Кому нужна моя честность, сколько она стоит? Десять лет назад я прилетел из Чечни, где отсидел две недели, добывая документы на самые первые миллионные махинации с авизо, - и что? Еще оттуда, из Грозного, я позвонил домой и спросил: «Какая у вас погода?», а жена сказала: «Ой, у нас уже снег! Мы ночью встали, а за окном снегу!..» «Кто - мы?» - удивился я, поскольку дочке тогда было всего три года. «Ну, это я фигурально…» - ответила она. Но, прилетев ночью из Грозного и добравшись к утру домой, я обнаружил, что в моей постели с моей женой кувыркается какойто хмырь - действительно фигурально!
Я, как был, с портфелем в руке, вышел из квартиры и пешком - по снегу, сквозь октябрьскую метель - пришел с Алтуфьевского шоссе на Беговую, к матери. С тех пор я тут и живу, маму похоронил еще семь лет назад, дочь не видел уже шесть лет - после того как из конторы ей автоматически стали отправлять алименты, эта сука, ее мать, сделала все, чтобы дочка меня отвергла, отрезала. А я… Ну не мог же я объяснять пятилетней дочери, что ее мать просто блядь. Вот и получилось, что «папа от нас ушел, он нас бросил», чего моя дочь, которой я простыни гладил перед сном, чтобы спать ей было теплее, и подле кроватки которой я спал на полу, когда она болела, - эта дочка меня и отвергла…
А документы про чеченские аферы с авизо - о, мое тогдашнее начальство умело сунуло их под сукно, заработав на этом, я думаю, не на один «мерседес»…
- Садитесь, папаша…
Это кому? Мне? Блин, еще вчера говорили: молодой человек! А сегодня… Хорошо же я выгляжу!
В бешенстве я даже вышел из вагона. А потом шел по улице и чувствовал - хочу подраться. Да, подраться с кемнибудь из этой молодой шпаны. И тут как раз этот козел с бритой башкой - стоит, сука, на стремянке, чинит неоновую вывеску магазина «ВСЕ ДЛЯ ДОМА» и бросает вниз инструменты. Отвертка и пассатижи прямо передо мной грохнулись, я поднял голову:
- Эй, ты что?
- А чё?
- А ничё, тут люди ходят!
- Да пошел ты, козел старый!
- Куда?
Он удивился, слез со стремянки, молодой и наглый акселерат ростом с меня, но предупредил честно:
- Ё…ну счас!
Стою и думаю: челюсть ему сломать или ребро? И вдруг он - эдак презрительно, сквозь зубы - плюнул мне в лицо. Тут я думать перестал, отвернулся, будто утираясь, и с разворота хукнул ему в зубы так, что он, падая, ими подавился. Кровь, крик, он подскочил, схватил отвертку. Пришлось руку ему свернуть. Может, сломал, - не знаю.
Пошел себе дальше. А он остался лежать на подвернутой руке, вопить: «Убью! Сука!»
Пришел домой, налил себе, конечно, полстакана - думаю, за что пацану зубы выбил?
Выпил, успокоился - точнее, задумался.
Что ж я теперь, так и буду ходить и искать, кому отомстить за то, что они молодые, а я - в тираже?
Подошел в прихожей к электросчетчику, спрятанному в нише за стеклянное окошко. Открыл это окошко, сдвинул наверху стальную заслонку и достал из тайника полиэтиленовый пакет со своими папочками. А в папочках - копии тех дел, которые я вел в конторе. Конечно, этих документов у меня дома быть не должно. Да только пошли вы подальше со своими правилами!
Грозный, авизо… Нет, эти документы уже никому не продашь, это история.
Братск, целлюлозный комбинат…
Воркута, угольные шахты…
ОППГ - организованная питерская преступная группировка…
Убийство Листьева. Стенограммы допросов его друзей и «близких»…
«Бэнк оф НьюЙорк», расшифровка койкаких «семейных» разговоров по мобильным телефонам относительно той красивой операции увода последнего транша МВФ в оффшоры, после чего рубль рухнул и вся страна была ограблена своими же банкирами…
Снова Чечня, война генералов за крышевание над самопальными нефтяными скважинами и ставки блокпостов за нелегальный проход бензовозов…
Швейцарская фирма «Нога» и продажа за границу оружия, включая «С300» и вертолеты «Черная акула»…
Казино «Париж», «Мон ами», «Генуя» и «Шишкин». Все четыре принадлежали сначала совершенно разным людям, а потом - одному Кожлаеву…
Было около десяти вечера, когда Рыжий привез меня на Софийскую набережную, в кожлаевскую квартиру стоимостью как минимум в два миллиона долларов. Я и не знал, что в Москве существуют такие. Она занимала целый этаж, но дело не в этом. Дело в наборном паркете, лепных потолках, коврах на полу, картинах в золоченых рамах на стенах, хрустальных люстрах, антикварной мебели, фарфоровом камине, мраморе на кухне и джакузи в ванных. А самое главное - в просторе, воздухе и виде из широких окон на Москвуреку. Да, вот, оказывается, как должны жить люди. Но у нас как люди живут только бандиты…
Рыжий провел меня в спальню величиной со стадион, с огромной и круглой, как плавательный бассейн, кроватью и зеркальным потолком. Почемуто здесь, в спальне, под картиной когото из малых голландцев, взятой в тяжелую золоченую раму, стоял белый старинный секретер. Наши бандиты переквалифицировались не только в бизнесменов, но и в искусствоведов - собирают только старину и начало двадцатого века.
Рыжий открыл этот секретер. Там всю нижнюю полку занимали стопки фотографий, сделанных «Полароидом», который лежал тут же. Даже без объяснений Рыжего было ясно, что Кожлаев фотографировал каждую, кто побывал в этой спальне. Он фотографировал их голыми, в позах, достойных обложек самых крутых порножурналов. Такого количества (и качества) обнаженных задниц и сисек я тоже не видел никогда в жизни. Но нужно отдать должное Кожуну - у него был высокий стандарт. Я имею в виду: это не были дешевые шлюхи с Тверской, бляди из его собственных казино или «ночные бабочки» из «Метелицы», «Титаника» и «Найт флайт». Нет, это были девочки на порядок выше, то есть другого калибра и другой стоимости. Где он брал этих русских Клаудиа Шиффер, Пэм Андерсон и Синди Кроуфорд?
Я вопросительно глянул на Рыжего. В моей картотеке он значился под фамилией «Банников Виктор Васильевич, 1969 года рождения. Детдом… колония для малолетних преступников… Школа милиции… СОБР… Чечня… С 1997 года - телохранитель у Кожлаева, затем - начальник его службы безопасности. Специализация: выбивание долгов, крышевание и рэкет». А на вид - никогда не скажешь. Субтильный, ясноглазый очаровашка с открытым лицом инструктора ЦК ВЛКСМ…
- Фотки надписаны, на обороте, - сказал он.
Я стал смотреть оборотные стороны этих фото. Но кроме имен и дат (да и то не на всех), на них ничего не было. «Катя, 20.4.1997», «Вика, 22.9.1999», «Света», «Жанна, 11.7.2000», «Ольга, 9.7.1999», «Наташа» и т.п. Снова Катя, но уже другая, и опять Света, Вера, Наташа, Жанна, Инга, Оля… Гдето после двадцатой Светы я всетаки нашел Полину (без даты) и спросил у Рыжего:
- Эта?
Он пожал плечами.
Я пролистал остальные фотки - еще штук двести, но Полины больше не было ни одной. Я снова стал рассматривать эту Полину. Очень высокая, совсем юная, не старше семнадцати, лучистозеленые глаза, открытая доверчивая улыбка, детские припухлые губки, лицо и русые волосы норвежсковаряжской княжны, длиннющие ноги и фигура манекенщицы, хотя сисечки для этой профессии слегка великоваты… Фотография явно пожелтела…
- Давно он ее снимал? - спросил я у Рыжего.
Но Рыжий опять индифферентно пожал плечами.
- А где он брал этих девок?
Рыжий насмешливо улыбнулся:
- Заказывал по телефону.
- Где?
- Я думаю, по справочной. «09».
Я положил фотографию в карман и пошел к выходу.
- У тебя есть мобильник? - спросил Рыжий за моей спиной.
Мне претит эта манера нынешней молодежи «тыкать» всем и вся, но тут я пропустил это мимо ушей.
- Есть.
- Если найдешь эту телку, сразу позвони.
Я кивнул. Час назад, когда я приехал в Склифосовского, врачи сказали мне, что Кожлаеву осталось жить максимум сутки. Следовательно, если я хочу получить еще девять кусков, в моем распоряжении только 23 часа.
Но почему этот Кожун вызвал не моего шефа, который два года назад прикрыл мое расследование деятельности шести фирм Кожлаева, а меня - своего врага, которого он не смог ни купить, ни убить? И почему, зная, что вотвот умрет, Кожлаев заказал мне найти какуюто телку, а не тех, кто его подстрелил?
Чтото шарахнуло в пустотелой стене за счетчиком, словно там кирпичи обвалились от грохота евроремонта, и в тот же миг свет погас во всей квартире. Зато за счетчиком вверху открылся широкий просвет и послышались голоса…
- Васыль, ты же насквозь ё…нул!
- Ну и фуй с ним! - ответил другой голос.
- Козлы, вы кабель перебили! - крикнул я в дыру, сунул свои папки под обувную тумбочку и пошел наверх права качать.
Козлами оказались два хмыря белорусского розлива, хотя, судя по качеству их работы, главным козлом был, конечно, тот мудак, который нанял их сделать евроремонт в точно такой, как у меня, квартире. Эти белорусы раздолбали все стенки между гостиной, спальней, кухней и туалетом, сняли полы, ободрали со стен обои и теперь выламывали сантехнику. Спортзал тут будет, что ли? Или боулинг?
- Эй, мастера гребаные, вы мне свет вырубили! - снова сказал я им.
- Ладно, мы те счас времянку бросим, - ответил старший и добавил: - Братан, выпить охота. Принеси бутылку, мы те с получки отдадим, а ты выпьешь с нами.
Я посмотрел в его наглые голубые глаза.
- Умный ты! - сказал я. - Чистый Лукашенко!
Вот уж действительно - каждый народ достоин того президента, которого имеет. Или - который имеет их?
Мой первый визит был, конечно, в муниципальную милицию, в «блядский» отдел. То есть, извините, в полицию нравственности (надо же выдумать такое название!). Правда, там пасут не таких, как Полина, а главным образом Тверскую и Садовое кольцо, зато ребята посвойски дали мне пару наколок в «Монте-Карло» и в «Титанике». Но было уже около трех утра, в «МонтеКарло» я никого не застал, а в «Титанике» дискжокей, поглядев на фото, сказал:
- Такие телки есть только в «Ред старс» или у Бейлиса и Бодулина.
- Это еще кто такие?
- "Ред старс" - это модельное агентство, а Бейлис и Бодулин снабжают телками олигархов.
- А как мне их найти?
- Попробуй «Липс» у Белорусского вокзала. Это их клуб, они там пасутся…
«Lips» я нашел не без труда, хотя это действительно рядом с Белорусским - в подворотне на углу 2 й Тверской-Ямской и Александра Невского. В полутемном зале музыка гремела так, что черные стены и черный потолок резонировали, словно мембраны. В воздухе слоился дым от сигарет с привкусом нечистой марихуаны. У бара толпились рослые нимфетки четырнадцати - шестнадцати лет с лиловотемным окрасом век, яркой губной помадой, сигаретами в кроваво наманикюренных пальчиках и с глазами подзаборных лахудр. Вокруг стояли низкие столики, заляпанные пивом и окурками, за этими столиками такие же нимфетки сидели в обществе пятидесятилетних козлов с полузнакомыми лицами не то депутатов Думы, не то персонажей из картотеки МУРа. Впрочем, на первых они смахивали больше, поскольку рядом, на углу 2 й Тверской-Ямской и Лесной, за мощным кирпичным забором стоит гигантский, величиной с квартал, многоэтажный жилой дом депутатов Думы с квартирами улучшенной планировки. Сутенеры и хозяева борделей всегда стараются быть поближе к своей клиентуре.
Не успел я подойти к бармену насчет Бейлиса и Бодулина, как вся эта публика вдруг подхватилась и ринулась в соседний зал, где, как оказалось, началась демонстрация мод - из какойто щели в стене на длинный язык нарисованного на черном полу подиума стали одна за другой выходить голые - в одних лифчиках и трусиках - девицы и явно непрофессионально, хотя и под музыку, демонстрировать не столько нижнее белье, сколько самих себя.
Но публика азартно аплодировала, поглядывая на яйцеголового лысого мужика, стоявшего во главе подиума. Приглядевшись, я вспомнил, где видел его: на экране, когда смотрел кассету скрытой видеосъемки отлета Березовского на его собственном «боинге» из Шереметьево. Тогда, за два дня до назначения Путина премьер-министром, БАБ вдруг примчался в аэропорт, и одновременно сюда же прикатил еще один «мерседес» с четырьмя роскошными девицами и этим яйцеголовым. Проследив, как девицы - действительно первый класс, под стать той Полине, которую я теперь ищу, - поднялись по трапу в самолет, яйцеголовый вернулся в «мерс» и укатил, а минут десять спустя самолет с БАБом и девицами отбыл в Киев.
1 2 3 4 5 6 7 8
Только бы по дороге никто не остановил лифт и не зашел в кабину! Я не хочу видеть ни соседейстариков, которые знают меня с детства, ни новых русских, которые скупили уже половину квартир в нашем доме и перестраивают их евроремонтами так, что со всех сторон грохот и стук целыми днями; я потому и должен вытащить себя на улицу, что в 10 утра надо мной взвизгнут какието сверла и застучат молотки…
Я выхожу на улицу. Беговая гудит и чадит постоянными пробками. Слава Богу, моя квартира хотя бы смотрит во двор. Солнце, мартовская оттепель, плюс шесть или даже восемь тепла. Люди идут кто в магазин, кто к трамвайной остановке, а кто в подземный переход. Но куда мне идти? На работу не нужно, а на прогулку - зачем?
Я застегиваю куртку и иду в сторону Ленинградского шоссе. Потом я дойду до Белорусского и, если смогу, заставлю себя идти дальше, просто идти. Идти и злиться - на себя, на погоду, на грязь и пыль, на это жлобье вокруг и особенно на молодежь. Какого хрена они не уступают дорогу? Чему они лыбятся? Почему матерятся? И откуда у этого двадцатилетнего хмыря «мерседес», а у этой сучки «лексус»? Блин, а разве я не мог продать Березовскому информацию по башкирской нефти? А с Быкова я не мог слупить тысяч сто у.е. за досье на Лебедя? А когда мне предлагали перейти в службу безопасности «МостБанка», почему я не пошел? А теперь кто возьмет в частную структуру меня - пенсионера? Это только министры, уйдя с поста, тут же находят себе работу в фирмах и банках, куда они загодя отогнали бюджетные бабки. А ты дерьмо, отработанная порода, навоз. Даже бабы смотрят сквозь тебя как сквозь ничто…
Посторонитесь, пенсионер идет!
Господи, этот хмырь, который в мусорке роется, - не мой ли дублер? Ему, поди, тоже лень сварить себе кашу «Быстрое», вот он и придумал шарить по мусоркам…
…Голос был тихий и берегущий дыхание, поскольку говорить или, точнее, дышать он мог только верхней частью легких.
- Поедешь ко мне… Рыжий тебя отвезет… В спальне есть секретер… В нем фотки… Найдешь фото телки по имени Полина… Если привезешь эту Полину сюда до того, как я сдохну, получишь десять штук…
Я удивленно смотрел на него. Крупный, красивый тридцатисемилетний брюнет, сын украинки и чеченца, бывший самбист, бывший бандит, а ныне крутой бизнесмен и мультимиллионер… Но сейчас даже от такого короткого монолога он взмок до испарины. И вообще у него три пулевых ранения, причем одно в области паха. И капельница подключена к вене, и еще какието провода тянутся изпод бинтов на груди к экранам двух мониторов. Так на хрена ему телка?
Кожун чуть повернул голову к рыжему начальнику своей охраны, сидевшему подле двери. Остальные четверо быков с легальным оружием стояли по ту сторону двери этой явно элитной, валютной больничной палаты.
Рыжий приблизился к его кровати.
Кожун шевельнул пальцем.
Рыжий сунул руку под пиджак, но достал не пистолет, а пухлый кожаный бумажник, набитый деньгами, отсчитал десять зеленых сотенных и протянул мне.
- Аванс… - тихо сказал Кожун и закашлялся, кровь брызнула изо рта на больничное одеяло.
Я посмотрел на деньги, на Рыжего, потом на Кожуна. В нашей картотеке он значился под фамилией «Кожлаев Роман Расимович, криминальный авторитет по кличке Кожун. Родился 02.05.1963 в Мытищах Московской области. Образование: 10 классов. Специализация: рэкет, внедрение в крупные бизнесы - строительный, казино, рестораны, ночные клубы. Первые деньги сделал на чеченской нефти. В августе 1998 г. состояние умножилось на порядок. Контакты…» Самое поразительное было то, что он вызвал в больницу меня - меня, который разрабатывал и вел его четыре года, словил в двух его казино чёрный нал и закрыл их. Меня, которого он пытался купить и убить…
- Ну! - сказал мне Рыжий. - Поехали!
Я посмотрел ему в глаза и взял деньги.
Когда это было? Полгода назад? Пять месяцев? Да, в сентябре… Тогда я еще работал и не думал о пенсии. А теперь у меня пенсия 2300 деревянных в месяц и краснобордовая книжечка подполковника ФСБ, которую я не сдал и хрен когданибудь сдам, потому что по ней я могу бесплатно ездить в общественном транспорте и входить в любые двери. Вот, правда, и все, что дала мне родина за двадцать пять лет верной службы. Впрочем, вру. Она давала мне массу возможностей продать ее целиком и в розницу в Афгане, нажиться за ее счет в Чечне, хапать слева и справа от ее имени в Москве и черпать ложками и даже лопатами в провинциях, как это делают иные в нашей конторе - достаточно посмотреть, на каких они ездят машинах: при зарплате двести баксов в месяц у них «мерседесы», «БМВ» и «форды». А у меня? Почему у меня ни хрена нет, кроме квартиры, которая осталась после отца? Кому нужна моя честность, сколько она стоит? Десять лет назад я прилетел из Чечни, где отсидел две недели, добывая документы на самые первые миллионные махинации с авизо, - и что? Еще оттуда, из Грозного, я позвонил домой и спросил: «Какая у вас погода?», а жена сказала: «Ой, у нас уже снег! Мы ночью встали, а за окном снегу!..» «Кто - мы?» - удивился я, поскольку дочке тогда было всего три года. «Ну, это я фигурально…» - ответила она. Но, прилетев ночью из Грозного и добравшись к утру домой, я обнаружил, что в моей постели с моей женой кувыркается какойто хмырь - действительно фигурально!
Я, как был, с портфелем в руке, вышел из квартиры и пешком - по снегу, сквозь октябрьскую метель - пришел с Алтуфьевского шоссе на Беговую, к матери. С тех пор я тут и живу, маму похоронил еще семь лет назад, дочь не видел уже шесть лет - после того как из конторы ей автоматически стали отправлять алименты, эта сука, ее мать, сделала все, чтобы дочка меня отвергла, отрезала. А я… Ну не мог же я объяснять пятилетней дочери, что ее мать просто блядь. Вот и получилось, что «папа от нас ушел, он нас бросил», чего моя дочь, которой я простыни гладил перед сном, чтобы спать ей было теплее, и подле кроватки которой я спал на полу, когда она болела, - эта дочка меня и отвергла…
А документы про чеченские аферы с авизо - о, мое тогдашнее начальство умело сунуло их под сукно, заработав на этом, я думаю, не на один «мерседес»…
- Садитесь, папаша…
Это кому? Мне? Блин, еще вчера говорили: молодой человек! А сегодня… Хорошо же я выгляжу!
В бешенстве я даже вышел из вагона. А потом шел по улице и чувствовал - хочу подраться. Да, подраться с кемнибудь из этой молодой шпаны. И тут как раз этот козел с бритой башкой - стоит, сука, на стремянке, чинит неоновую вывеску магазина «ВСЕ ДЛЯ ДОМА» и бросает вниз инструменты. Отвертка и пассатижи прямо передо мной грохнулись, я поднял голову:
- Эй, ты что?
- А чё?
- А ничё, тут люди ходят!
- Да пошел ты, козел старый!
- Куда?
Он удивился, слез со стремянки, молодой и наглый акселерат ростом с меня, но предупредил честно:
- Ё…ну счас!
Стою и думаю: челюсть ему сломать или ребро? И вдруг он - эдак презрительно, сквозь зубы - плюнул мне в лицо. Тут я думать перестал, отвернулся, будто утираясь, и с разворота хукнул ему в зубы так, что он, падая, ими подавился. Кровь, крик, он подскочил, схватил отвертку. Пришлось руку ему свернуть. Может, сломал, - не знаю.
Пошел себе дальше. А он остался лежать на подвернутой руке, вопить: «Убью! Сука!»
Пришел домой, налил себе, конечно, полстакана - думаю, за что пацану зубы выбил?
Выпил, успокоился - точнее, задумался.
Что ж я теперь, так и буду ходить и искать, кому отомстить за то, что они молодые, а я - в тираже?
Подошел в прихожей к электросчетчику, спрятанному в нише за стеклянное окошко. Открыл это окошко, сдвинул наверху стальную заслонку и достал из тайника полиэтиленовый пакет со своими папочками. А в папочках - копии тех дел, которые я вел в конторе. Конечно, этих документов у меня дома быть не должно. Да только пошли вы подальше со своими правилами!
Грозный, авизо… Нет, эти документы уже никому не продашь, это история.
Братск, целлюлозный комбинат…
Воркута, угольные шахты…
ОППГ - организованная питерская преступная группировка…
Убийство Листьева. Стенограммы допросов его друзей и «близких»…
«Бэнк оф НьюЙорк», расшифровка койкаких «семейных» разговоров по мобильным телефонам относительно той красивой операции увода последнего транша МВФ в оффшоры, после чего рубль рухнул и вся страна была ограблена своими же банкирами…
Снова Чечня, война генералов за крышевание над самопальными нефтяными скважинами и ставки блокпостов за нелегальный проход бензовозов…
Швейцарская фирма «Нога» и продажа за границу оружия, включая «С300» и вертолеты «Черная акула»…
Казино «Париж», «Мон ами», «Генуя» и «Шишкин». Все четыре принадлежали сначала совершенно разным людям, а потом - одному Кожлаеву…
Было около десяти вечера, когда Рыжий привез меня на Софийскую набережную, в кожлаевскую квартиру стоимостью как минимум в два миллиона долларов. Я и не знал, что в Москве существуют такие. Она занимала целый этаж, но дело не в этом. Дело в наборном паркете, лепных потолках, коврах на полу, картинах в золоченых рамах на стенах, хрустальных люстрах, антикварной мебели, фарфоровом камине, мраморе на кухне и джакузи в ванных. А самое главное - в просторе, воздухе и виде из широких окон на Москвуреку. Да, вот, оказывается, как должны жить люди. Но у нас как люди живут только бандиты…
Рыжий провел меня в спальню величиной со стадион, с огромной и круглой, как плавательный бассейн, кроватью и зеркальным потолком. Почемуто здесь, в спальне, под картиной когото из малых голландцев, взятой в тяжелую золоченую раму, стоял белый старинный секретер. Наши бандиты переквалифицировались не только в бизнесменов, но и в искусствоведов - собирают только старину и начало двадцатого века.
Рыжий открыл этот секретер. Там всю нижнюю полку занимали стопки фотографий, сделанных «Полароидом», который лежал тут же. Даже без объяснений Рыжего было ясно, что Кожлаев фотографировал каждую, кто побывал в этой спальне. Он фотографировал их голыми, в позах, достойных обложек самых крутых порножурналов. Такого количества (и качества) обнаженных задниц и сисек я тоже не видел никогда в жизни. Но нужно отдать должное Кожуну - у него был высокий стандарт. Я имею в виду: это не были дешевые шлюхи с Тверской, бляди из его собственных казино или «ночные бабочки» из «Метелицы», «Титаника» и «Найт флайт». Нет, это были девочки на порядок выше, то есть другого калибра и другой стоимости. Где он брал этих русских Клаудиа Шиффер, Пэм Андерсон и Синди Кроуфорд?
Я вопросительно глянул на Рыжего. В моей картотеке он значился под фамилией «Банников Виктор Васильевич, 1969 года рождения. Детдом… колония для малолетних преступников… Школа милиции… СОБР… Чечня… С 1997 года - телохранитель у Кожлаева, затем - начальник его службы безопасности. Специализация: выбивание долгов, крышевание и рэкет». А на вид - никогда не скажешь. Субтильный, ясноглазый очаровашка с открытым лицом инструктора ЦК ВЛКСМ…
- Фотки надписаны, на обороте, - сказал он.
Я стал смотреть оборотные стороны этих фото. Но кроме имен и дат (да и то не на всех), на них ничего не было. «Катя, 20.4.1997», «Вика, 22.9.1999», «Света», «Жанна, 11.7.2000», «Ольга, 9.7.1999», «Наташа» и т.п. Снова Катя, но уже другая, и опять Света, Вера, Наташа, Жанна, Инга, Оля… Гдето после двадцатой Светы я всетаки нашел Полину (без даты) и спросил у Рыжего:
- Эта?
Он пожал плечами.
Я пролистал остальные фотки - еще штук двести, но Полины больше не было ни одной. Я снова стал рассматривать эту Полину. Очень высокая, совсем юная, не старше семнадцати, лучистозеленые глаза, открытая доверчивая улыбка, детские припухлые губки, лицо и русые волосы норвежсковаряжской княжны, длиннющие ноги и фигура манекенщицы, хотя сисечки для этой профессии слегка великоваты… Фотография явно пожелтела…
- Давно он ее снимал? - спросил я у Рыжего.
Но Рыжий опять индифферентно пожал плечами.
- А где он брал этих девок?
Рыжий насмешливо улыбнулся:
- Заказывал по телефону.
- Где?
- Я думаю, по справочной. «09».
Я положил фотографию в карман и пошел к выходу.
- У тебя есть мобильник? - спросил Рыжий за моей спиной.
Мне претит эта манера нынешней молодежи «тыкать» всем и вся, но тут я пропустил это мимо ушей.
- Есть.
- Если найдешь эту телку, сразу позвони.
Я кивнул. Час назад, когда я приехал в Склифосовского, врачи сказали мне, что Кожлаеву осталось жить максимум сутки. Следовательно, если я хочу получить еще девять кусков, в моем распоряжении только 23 часа.
Но почему этот Кожун вызвал не моего шефа, который два года назад прикрыл мое расследование деятельности шести фирм Кожлаева, а меня - своего врага, которого он не смог ни купить, ни убить? И почему, зная, что вотвот умрет, Кожлаев заказал мне найти какуюто телку, а не тех, кто его подстрелил?
Чтото шарахнуло в пустотелой стене за счетчиком, словно там кирпичи обвалились от грохота евроремонта, и в тот же миг свет погас во всей квартире. Зато за счетчиком вверху открылся широкий просвет и послышались голоса…
- Васыль, ты же насквозь ё…нул!
- Ну и фуй с ним! - ответил другой голос.
- Козлы, вы кабель перебили! - крикнул я в дыру, сунул свои папки под обувную тумбочку и пошел наверх права качать.
Козлами оказались два хмыря белорусского розлива, хотя, судя по качеству их работы, главным козлом был, конечно, тот мудак, который нанял их сделать евроремонт в точно такой, как у меня, квартире. Эти белорусы раздолбали все стенки между гостиной, спальней, кухней и туалетом, сняли полы, ободрали со стен обои и теперь выламывали сантехнику. Спортзал тут будет, что ли? Или боулинг?
- Эй, мастера гребаные, вы мне свет вырубили! - снова сказал я им.
- Ладно, мы те счас времянку бросим, - ответил старший и добавил: - Братан, выпить охота. Принеси бутылку, мы те с получки отдадим, а ты выпьешь с нами.
Я посмотрел в его наглые голубые глаза.
- Умный ты! - сказал я. - Чистый Лукашенко!
Вот уж действительно - каждый народ достоин того президента, которого имеет. Или - который имеет их?
Мой первый визит был, конечно, в муниципальную милицию, в «блядский» отдел. То есть, извините, в полицию нравственности (надо же выдумать такое название!). Правда, там пасут не таких, как Полина, а главным образом Тверскую и Садовое кольцо, зато ребята посвойски дали мне пару наколок в «Монте-Карло» и в «Титанике». Но было уже около трех утра, в «МонтеКарло» я никого не застал, а в «Титанике» дискжокей, поглядев на фото, сказал:
- Такие телки есть только в «Ред старс» или у Бейлиса и Бодулина.
- Это еще кто такие?
- "Ред старс" - это модельное агентство, а Бейлис и Бодулин снабжают телками олигархов.
- А как мне их найти?
- Попробуй «Липс» у Белорусского вокзала. Это их клуб, они там пасутся…
«Lips» я нашел не без труда, хотя это действительно рядом с Белорусским - в подворотне на углу 2 й Тверской-Ямской и Александра Невского. В полутемном зале музыка гремела так, что черные стены и черный потолок резонировали, словно мембраны. В воздухе слоился дым от сигарет с привкусом нечистой марихуаны. У бара толпились рослые нимфетки четырнадцати - шестнадцати лет с лиловотемным окрасом век, яркой губной помадой, сигаретами в кроваво наманикюренных пальчиках и с глазами подзаборных лахудр. Вокруг стояли низкие столики, заляпанные пивом и окурками, за этими столиками такие же нимфетки сидели в обществе пятидесятилетних козлов с полузнакомыми лицами не то депутатов Думы, не то персонажей из картотеки МУРа. Впрочем, на первых они смахивали больше, поскольку рядом, на углу 2 й Тверской-Ямской и Лесной, за мощным кирпичным забором стоит гигантский, величиной с квартал, многоэтажный жилой дом депутатов Думы с квартирами улучшенной планировки. Сутенеры и хозяева борделей всегда стараются быть поближе к своей клиентуре.
Не успел я подойти к бармену насчет Бейлиса и Бодулина, как вся эта публика вдруг подхватилась и ринулась в соседний зал, где, как оказалось, началась демонстрация мод - из какойто щели в стене на длинный язык нарисованного на черном полу подиума стали одна за другой выходить голые - в одних лифчиках и трусиках - девицы и явно непрофессионально, хотя и под музыку, демонстрировать не столько нижнее белье, сколько самих себя.
Но публика азартно аплодировала, поглядывая на яйцеголового лысого мужика, стоявшего во главе подиума. Приглядевшись, я вспомнил, где видел его: на экране, когда смотрел кассету скрытой видеосъемки отлета Березовского на его собственном «боинге» из Шереметьево. Тогда, за два дня до назначения Путина премьер-министром, БАБ вдруг примчался в аэропорт, и одновременно сюда же прикатил еще один «мерседес» с четырьмя роскошными девицами и этим яйцеголовым. Проследив, как девицы - действительно первый класс, под стать той Полине, которую я теперь ищу, - поднялись по трапу в самолет, яйцеголовый вернулся в «мерс» и укатил, а минут десять спустя самолет с БАБом и девицами отбыл в Киев.
1 2 3 4 5 6 7 8