..
- Этот раз особенный. Скоро день рождения отца, и они привезут все свои драгоценности. И Стелла, и Бетти - жена брата Арчи... Отец подарил Стелле коллекцию драгоценностей, сделанную Джерри Лонгом. Ты знаешь, это новый модный ювелир. Правда, он выбирает самые лучшие камни, но оправляет их в безвкусные глыбы металла. Однако, даже в такой оправе они модны и имеют немалую стоимость. Отец отвалил за них больше трех миллионов...
- Ну и чего же ты боишься? - спросил я. - Ведь у твоего отца есть отличные телохранители.
- О, я боюсь не этого. Дело в том, что они приезжают в субботу в конце дня, когда банк будет закрыт. К тому же, моя сестра так и не застраховала их, что приводит в бешенство отца. Конечно, сейф отца на Хоул-стрит даже надежней банковского, но... Ты знаешь, Сид, у меня какое-то предчувствие беды. Не знаю какой, но беды...
- Успокойся, Джу, - ласково проговорил я. - Успокойся. Если хочешь, то этот дом будет охранять вся полиция Делрэй-Бич...
- О, нет, - перебила она меня, - нет, Сид... Не говори никому об этом.
Я привлек ее, чтобы поцеловать, но она мягко и решительно отстранилась.
- Ты прости, но мне сейчас даже не хочется любить...
Через день, вечером, после очередной встречи с Джулией, я сидел у себя в квартире и задумчиво потягивал виски. Во время этой встречи Джулия сама предложила еще раз поговорить с отцом о нас обоих. Я, конечно, согласился, хотя и знал, что эта затея ничего хорошего не принесет. Мое предчувствие оправдалось. Раздался телефонный звонок.
- Керт слушает, - сказал я, сняв трубку.
- Я тебя предупреждал, чертов щенок, - гремел в трубке голос мистера Моулза, - чтобы ты оставил в покое мою дочь...
- Спокойно, Гарри, спокойно, - внезапно спокойным тоном сказал я.
- Не Гарри, подонок, а мистер Моулз, - ответила трубка, но дальше я не дал договорить.
Холодная ярость охватила меня.
- Нет, Гарри, - сказал я, - разве я могу иначе называть друзей.
- Ищи друзей среди парней своего круга, таких же недоносков, как ты...
- Зачем же?! Ведь у меня есть такой круг, как вы, и я надеюсь не упустить свой шанс...
- Я уничтожу тебя, Сид... - вдруг зашипела трубка. - Совершенно уничтожу тебя, ублюдок...
- Наоборот, - перебил я его. - Помни наш уговор о миллионе и твоей дочери, Гарри, - перебил я его и положил трубку.
Положив трубку, я задумался. Рука непроизвольно потянулась к бутылке с виски, но я вовремя остановился. Нужно было все основательно продумать, причем, продумать трезво. Я закурил и стал размышлять. Да, Гарри Моулз слов на ветер не бросает. Я понимал, что меня принимали, со мной хорошо обходились, принимая за неизбежное зло, которое могли заменить или более глупым, или еще более худшим. Конечно, с тем, новым, вероятно было бы легче, но такой ли уж великий от меня был им вред? Меня терпели, но и я, не идя ни на какие сделки, кое-что терпел, соблюдая законность. Но теперь дело приобретало другой оборот: Гарри Моулз решил взяться за меня.
Он мог это сделать несколькими способами: добиться моего перевода, скомпрометировать меня, что было весьма трудно, но сделать все можно, и, наконец, со мной мог произойти несчастный случай. Чем больше я думал, тем больше был склонен к последнему варианту, потому что Гарри Моулзу не захочется, чтобы всплывали какие-нибудь скандальные истории, связанные с ним, да видно и Джулия что-то такое сказала ему, что ему не понравилось, а поэтому ему остается единственный выход - убрать меня, но как? Чем больше я думал над этим вопросом, тем яснее приходил к выводу - один из нас должен был исчезнуть... У меня даже созрел кое-какой план, но случайности, которые не всегда можно предвидеть в жизни, внесли свои коррективы...
Глава 4
Дом мэра находился на небольшой возвышенности, откуда открывался прекрасный вид на бухту. Рядом с ним проходила дорога, соединяющая центральную улицу Делрэй-Бич с основным шоссе № 1, ведущим в Майами, и эта дорога постепенно поднималась вверх. Примерно в полутора милях выше дома мистера Артура Роджерса была дорога, которая в будущем также соединила бы центр города с шоссе, но пока эта Лайз-стрит только проводилась и даже не было мостика через овраг, и поэтому по ней никто не ездил. Участки земли вдоль улицы были почти все проданы, и местами уже даже начато строительство коттеджей. Лайз-стрит должна была стать трассой в скором будущем.
Слева дом от дороги отделяла зеленая изгородь, а за прекрасным двухэтажным домом был павильон, где было царство детей мистера Роджерса семнадцатилетнего Эла и пятнадцатилетней Сюзи. Здесь иногда круглосуточно гремела светомузыка, и молодежь извивалась ей в такт. Если гости мэра ставили свои машины на большой площадке перед домом, то молодежь оставляла свои транспортные средства ревущие мотоциклы - за зеленой изгородью, где всегда находилось около десятка мотоциклов самых разнообразных марок и фантастических расцветок.
Я приехал на вечер к мистеру Роджерсу несколько раньше назначенного времени, поставил свой "ягуар" в углу у зеленой изгороди, чтобы он не мешал вновь прибывавшим гостям. Дело в том, что я хотел немного поговорить с мэром. Несмотря на свои либеральные взгляды, Артур Роджерс происходил из аристократии, и сам не очень-то любил таких выскочек, как Гарри Моулз, и разговор с ним входил в мои планы.
Меня встретил его секретарь Джонни Лотшоу, парень лет тридцати пяти, крепкого сложения, ростом немного более шести футов, с вьющимися каштановыми волосами и серыми умными глазами. У нас с Джонни сложились неплохие дружеские отношения. Узнав, что я хочу побеседовать перед вечеринкой с мэром, он на минуту удалился, а потом провел меня вглубь дома, в кабинет мистера Роджерса. После взаимных приветствий, мэр предложил мне сесть в кресло, устроившись в другом с сигарой в руке. Весь его облик говорил о человеке умном и уверенном в себе. Седые волосы, неторопливые плавные движения, благородная осанка всегда оказывали воздействие на беседующих с ним людей. Я закурил сигарету и кратко, не затрагивая имени Джулии, изложил наши отношения с Гарри Моулзом, закончив свои высказывания словами:
- Вы знаете, мистер Роджерс, я никогда не был трусом, но прошу вас, зная вашу честность и благородство, проконтролировать лично расследование, если что-нибудь со мной случится.
- Нет, нет, - он задумчиво вертел сигару между холеными пальцами. - Я не думаю, что мистер Моулз может пойти на такое... Физическое уничтожение шерифа... - Он сделал паузу. - Нет, это невозможно... Или почти невозможно.
Я думаю, что будет лучше мне завтра же поговорить с ним.
- Я думаю, что этого не стоит делать, мистер Роджерс, - сказал я осторожно. - Этим вы можете поставить и себя под удар.
Он усмехнулся.
- А вы думаете, что я чего-то боюсь? - спросил он с иронией. - Нет, это как раз то, что нужно... Во всяком случае, он не решится на физическое уничтожение вас, меня и других, только из-за какой-то ссоры...
- Может быть вы и правы, - сказал я. - Прошу простить меня, что даже в такой вечер, когда вы были настроены отдыхать, я был вынужден говорить с вами о делах.
- Пустяки, Сид, пустяки...
В этот момент в кабинет вошел Джонни Лотшоу и доложил, что начали съезжаться гости.
- Прошу извинить меня, шериф, но мне надо встречать гостей, - сказал мистер Роджерс, поднимаясь.
- Это я должен просить у вас извинения, что занял ваше время своими проблемами.
- Оставим пока все, а сейчас наша задача просто весело провести время.
Кстати, мистер Моулз тоже обещал быть у меня.
Мы вышли из кабинета, и мистер Роджерс прошел в холл встречать гостей.
Его жена, миссис Джейн Роджерс в темно-зеленом вечернем платье, с ниспадающими на плечи медными волосами, выглядела гораздо моложе своих лет, выступая в роли радушной хозяйки.
Я молча прохаживался по комнатам, обмениваясь приветствиями с прибывавшими гостями. Наконец, прибыл и начальник полиции лейтенант Френк Рейлан. Это был невысокий, его рост едва ли достигал и шести футов, плотный мужчина около пятидесяти лет. Он был довольно честным копом, но имел пристрастие к выпивке, хотя упорно скрывал это от окружающих. Он мог выпить много, но никто не видел его пьяным. Однако работать с ним было легко - это был мастер своего дела.
- Хелло, Сид, - сказал он, направляясь ко мне и протягивая свою крепкую руку. - А то я уже думал, что мне придется скучать в этом светском обществе...
- О, Френк, наши мысли почти совпали, - ответил я, пожимая его твердую сильную руку, - а поэтому я думаю, что нам следует начать вечер с посещения бара мистера Роджерса.
- Неплохая мысль, Сид, - пророкотал он.
Мы направились к бару. Слуга подал нам два стакана с бурбоном, и мы отошли в сторону. Мы просто тянули виски, курили, изредка перебрасываясь словами. Когда наши стаканы опустели, я сходил и заменил их на полные. Гости развлекались каждый по-своему. Изредка я отходил от лейтенанта, подходил к группам гостей, перебрасывался несколькими фразами и вновь возвращался к Френку Рейлану. Было уже около десяти часов вечера, а мистер Моулз все еще не появлялся. После четвертого стаканчика бурбона я сказал Френку, что хочу выйти на свежий воздух.
- Ну что ж, сходи, проветрись, - ответил он, усмехаясь, - перед новой схваткой с бурбоном.
- О'кей, - ответил я. - У меня сегодня именно такое настроение.
Я подошел к двери, достал пачку сигарет и обнаружил, что там не осталось ни одной сигареты. Я стоял в нерешительности. Ко мне подошел Джонни Лотшоу.
- Что привело в задумчивость шерифа? - спросил он, улыбаясь.
- Да вот сигареты кончились, - ответил я.
Он полез в карман, но я сказал:
- Джонни, ты ведь знаешь, что я курю только "Лорд".
Придется сходить за сигаретами в машину. - Я направился к выходу, а потом остановился. - Когда обещал приехать мистер Моулз?
- К десяти часам, а сейчас уже, - он взглянул на часы, - 21.47.
- О'кей, я с ним поговорю, - ответил я.
- А может быть не стоит, Сид? - успокаивающе спросил он.
- Возможно, - ответил я и нетвердой походкой направился в парк.
- Джонни... - еще раз тихо позвал я стоящего на крыльце Джонни Лотшоу, вышел от машины в полосу света и махнул ему рукой. Он заметил мой знак и направился ко мне. Когда он подошел, я взял его за руку и увлек к своей машине.
- Смотри, - сказал я, указывая рукой. Недалеко от машины у зеленой изгороди в отблесках луны на скамейке сидела парочка и самозабвенно целовалась. - Они могут поставить мировой рекорд в этом виде спорта, - с усмешкой сказал я. - Почти десять минут не отрывали губы друг от друга.
- Конечно, Сид, это достижение, - согласился Джонни. - Но мы с вами, надеюсь, ничего не видели. Это, кажется, Сюзи Роджерс...
- Разумеется, Джонни, - ответил я. - Я бы и не позвал другого даже под действием бурбона, которое, кажется, уже проходит.
- Вот и отлично. Пошли в дом и продолжим, - усмехнулся Джонни.
- Пошли, - ответил я, бросая докуренную сигарету. - А мистер Моулз еще не приехал?
- Нет, - ответил он, вновь взглянув на часы. - Уже 22.05. Не похоже на его обычную пунктуальность.
Мы вошли в дом, и я направился к лейтенанту Рейлану, который продолжал "борьбу в одиночку". Едва я подошел к нему со стаканом в руке, как к нам быстрым шагами приблизился Джонни Лотшоу, его лицо выражало тревогу.
- Простите, лейтенант, - сказал он. - Ограбление с покушением на убийство.
- Что-о-о? - взревел лейтенант.
- Тише, пожалуйста, - мягко сказал Джонни. - Не надо беспокоить гостей. Ограблен и тяжело ранен мистер Моулз... За вами вышла машина. Мистер Роджерс тоже поедет с вами, но только тихо...
Казалось, что лейтенант мгновенно протрезвел. Опьянение покинуло и меня.
Мы направились к выходу. За нами последовали мистер Роджерс и Джонни Лотшоу.
Гости продолжали веселиться, не обратив внимания на наш уход.
Две машины быстро пронеслись по Хоул-стрит, притормозив у высокого здания. Там уже была полиция. Когда мы вошли в холл, то увидели сидящего в кресле еще не пришедшего в себя охранника в окружении полиции. Мы поднялись в скоростном лифте на двенадцатый этаж. В кабинете мистера Моулза в одном кресле сидел его телохранитель Джо Науман, бывший боксерпрофессионал. На его светлом пиджаке была кровь. Он оглядывал всех бессмысленным взглядом. А вокруг мистера Моулза, сидевшего в другом кресле, суетился врач, перевязывая ему голову. Увидев нас, вошедших в кабинет, он вдруг рванулся из рук врача и закричал, брызжа слюной, указывая на меня рукой:
- Это все ты, вонючий ублюдок, пытался убить меня и похитил драгоценностей и денег почти на четыре миллиона долларов! Я убью тебя, паршивая собака!
Его с трудом удержали и водворили в кресло.
- Мистер Моулз, - сказал я ледяным тоном, - наши личные счеты не дают вам права клеветать на меня и оскорблять при исполнении служебных обязанностей.
Не забывайте, пока я еще шериф.
- Успокойтесь, господа, успокойтесь, - вмешался мистер Роджерс. - Мистер Моулз, ваши обвинения абсолютно не обоснованы. Шериф не покидал моего дома с семи часов вечера...
- Это так, - подтвердил лейтенант. - Поэтому, мистер Моулз, не стоит горячиться и оскорблять шерифа, хотя я и понимаю ваше теперешнее состояние...
- Господа, - обратился к нам врач, - прошу вас, не обращайте внимания...
У него травма черепа, а поэтому в больном мозгу могли возникнуть любые ассоциации.
- Какие там к черту ассоциации! - ревел Гарри Моулз. - Сначала я говорил с этим ублюдком по телефону, а потом он был здесь, оглушил меня и очистил сейф, в котором лежали драгоценности моей дочери, жены брата моего зятя и деньги...
- Раз это не следствие больного воображения, - еле сдерживая гнев, сказал я, - а просто голословное утверждение, клевета, то, мистер Моулз, я даю перед всеми слово, что в течении месяца я раскрою это преступление и верну вам эти поганые побрякушки и вонючие деньги, но зато привлеку вас к ответу по всем законам штата за публичное оскорбление шерифа и тогда вам никто не поможет: ни ловкие адвокаты, ни милосердные судьи. Хоть я и не имею ваших капиталов, но вы оскорбили меня при исполнении служебных обязанностей, а это уже грозит вам тем, что вы проведете лет пять вдали от привычной вам обстановки, чтобы в следующий раз подбирали выражения...
Видно было, что смысл моих слов и слов мэра постепенно доходили до него.
- Возможно я и погорячился, - уже тихо сказал он. - Но что будет, если по истечении месяца вы не вернете мне деньги и драгоценности, шериф?
- Тогда я откажусь от своей должности, признав, что не могу справляться со своими обязанностями. Однако, - обратился я к мэру, - мистер Роджерс, прошу вас, чтобы вы убедили мистера Моулза не чинить нам препятствий для бесед с членами его семьи и гостями. Это может пролить свет на происшедшее.
- О, разумеется, мистер шериф и лейтенант, - шутовским тоном сказал Моулз, - двери моего дома будут открыты для вас в любой час, но... только в течение месяца, - закончил он, морщась от боли, которую испытывал от обработки раны врачом.
- О'кей, мистер Моулз, но потом уже не ищите лазейки, вам придется ответить за все ваши слова, - закончил я.
Вот так все и началось в тот роковой вечер...
Глава 5
Спустя три дня мы сидели с лейтенантом в его кабинете, подводя предварительные итоги.
- Итак, - суммировал лейтенант собранные нами сведения, - дело обстояло следующим образом. Кто-то позвонил мистеру Моулзу по междугородней, что подтверждает его секретарь. Это он взял трубку и услышал женский голос девушки с коммутатора, спрашивающей мистера Моулза. Затем Гарри Моулз утверждает, что говоривший с ним мужчина представился твоим именем, говорил голосом, похожим на твой, однако под присягой он этого утверждать не может.
Этот голос срочно вызвал его в контору на Хоул-стрит, где пытались похитить драгоценности. Кстати, ни драгоценности его дочери, ни жены брата его зятя не застрахованы, хотя, кажется, вторые застрахованы, но точно пока не говорят.
- Да, и алиби-то у них всех какие-то слабые, - заметил я.
- В этом ты прав, - продолжил лейтенант Рейлан, - алиби у всех довольно слабые, кроме только Джулии, которую отец в субботу утром отправил в Майами к тетке. И, хотя все люди проверенные, но... - Он сделал паузу.
- Кстати, - вставил я, - я ведь тоже отлучался из дома мэра примерно в это время. Ходил за сигаретами в машину, ну и там немного задержался. Так что на некоторый период времени у меня нет алиби, а мистер Моулз публично объявил меня преступником...
Френк Рейлан внимательно посмотрел на меня.
- Я рад, Сид, - сказал он, - что ты затронул этот вопрос.
Но у тебя действительно железное алиби. Во-первых, ты отсутствовал всего около 17 минут. Это под присягой могут подтвердить многие, в том числе Джонни Лотшоу и я. Сержант Хаберт видел, как мимо "Лайонс-бара" пролетел мотоцикл в сторону шоссе № 140 по Хоул-стрит. За рулем сидел парень в черной куртке, с черными, выбивающимися из под шлема волосами. Я проделал эксперимент: за рулем мотоцикла, как сказал сержант, мотоцикл был "Тойота", причем гоночный, сидел гонщик-профессионал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10