Услышав слова Безуглова, он повернулся и добродушно улыбаясь переспросил с едва заметным акцентом:
- Вам куда, ребята?
- Мне в Новогиреево, - обрадовался было Спежов.
- О-о. Это далеко, - незнакомец с сожалением развел руками.
Приглядевшись, Андрей узнал в нем сидевшего за соседним столом парня с блондинкой. Его заметно подвыпившая спутница, качнувшись на высоких каблуках, тряхнула кудрями:
- Роберт, мы едем или как?
- Окейц, сейчас, - незнакомец повернулся к Андрею - А вам куда?
- На юг, - не надеясь на удачу ответил Андрей.
- По пути, - Донован сделал паузу, чтобы Андрей осознал, как ему повезло, и предложил: - Могу подбросить.
Забавный парень, подумал Андрей. Распрощавшись со Спежовым, он и направились к стоящей у обочины потрепанной "девятке" Донована.
Безуглов машинально бросил взгляд на номер машины, отметив про себя, что такие номера выдаются только представителям зарубежных и совместных коммерческих фирм. Незнакомец отлично вел машину, прекрасно ориентировался на полутемных улицах.
Спутница Донована сладко дремала, прислонившись к его плечу. Андрей искоса поглядывал на неё с заднего сидения: кукольное наивное личико, изящный носик, длинные ресницы.
- Остается только позавидовать. Меня зовут Андрей. Андрей Безуглов, представился он.
- Я - Роберт Донован из Лос-Анджелеса.
- Вы здорово говорите по-русски. Давно в Москве? - спросил Андрей.
- Больше года. Мне нравится русский. Я много учил его. Был на славистском отделении, готовился когда-то в переводчики. Теперь представляю в Москве международный фонд помощи технологическим проектам. Делаю много поездок. Иногда захожу в "Альтаир". Если у вас есть друзья с перспективными идеями и без денег, можем оказать помощь, - Донован притормозил перед красным светофором и, порывшись в кармане, протянул визитку из темного пластика с золотыми буквами.
Загорелся зеленый свет и они снова заскользили в потоке машин. Андрей молча сунул визитку в карман.
Парень ему понравился: чуть постарше его, с открытым лицом, разговорчивый, белозубый, с гортанным голосом и непринужденными манерами.
- Хорошая идея - помогать толковым проектам... Но кто определяет, толковый он или нет?
- Наши эксперты. Я - тоже эксперт. В информатике.
Запиши и мой телефон, на всякий случай. Визиток у меня нет.
- Я запомню.
Андрей дважды повторил свой номер телефона и добавил:
- Только, на днях я уеду. Командировка в Тверь. А теперь я наверно сойду. Здесь рядом, - он показал рукой на проезд между домами.
Глава 10.
Донован развернув свою запыленную "девятку" на стоянке машин, и повесив перед глазами газету, наблюдал за стеклянным входом в "Зарю", адрес которой был на визитной карточке Саватеева..
Анализ записанных на пленку разговоров Саватеева, Безуглова и Спежова требовал новых наблюдений.
К подъезду подкатила черная "Волга", через несколько минут появился Саватеев, и машина тронулась. Донован привычно держал дистанцию, хотя чувствовал, что Саватеев совершенно не предполагает за собой "хвоста". После получасового путешествия по забитым машинами улицами, черная "Волга" остановилась на Остоженке.
Саватеев, помахивая кейсом, направился к трехэтажному светлому особняку в глубине двора. Там, в штаб-квартире партии "Содружество" его ждал Липинский, помощник председателя партии по экономике.
Рослый дежурный проводил Саватеева на второй этаж. Небольшой кабинет был завален пачками книг, плакатов и газет. Высокий, худой с копной темных волос, Липинский, как журавль, перешагнул через нагромождение и протянул для приветствия руку.
- Заходи, Женя... У меня тут учинился небольшой склад. Не обращай внимания.
- Здорово, - Саватеев пожал протянутую руку, и ловко перескочив через бумаги, пробрался к столу . - Что это? Мемуары, речи, прокламации?
- Да вроде того, - Липинский ухмыльнулся, напомнив Саватееву прежнего Ваську, соседа по арбатскому двору, бесшабашного любителя приключений. Улыбка тут же исчезла, словно кто-то проглянул сквозь его лицо и мгновенно убрался. Перед Саватеевым снова сидел серьезный 45-летний мужчина, обремененный многочисленными и скучными делами.
- Много работы? - Саватеев изобразил сочувствие и окинул взглядом комнату.
- Не то слово. Знаешь что такое стадия становления? Кошмар. И ты ни черта не помогаешь, соратник называется. Только числишься.
- Я - технарь, Вася, а не политик. Но зато, если что-то придумаю, пальчики оближешь.
- И что же ты придумал? - Липинский выпустил клуб дыма и усмехнулся.
- Об этом даже вслух говорить не хочется. Сильнейшая вещь, - Саватеев обвел глазами стены, намекая на возможное прослушивание.
- Интересно. Ты надолго ко мне?
- Могу до ужина. Может, заглянем к Валере в "Альтаир"?
Липинский поднялся:
- Душно здесь, может, пройдемся?
Он явно не желает продолжать разговор в помещении, опасается, значит, клюнул, подумал Саватеев.
- С удовольствием, - он взялся за кейс.
- Оставь его здесь. Мы ненадолго. Проветримся, и все.
Они вышли во двор, за детской площадкой отыскали свободную скамейку и закурили. Двор был пуст. Со стороны улицы у обочины метрах в двухстах виднелась серая машина Донована с приоткрытой для сквознячка дверцей. Лицо его было скрыто за развернутой газетой. Слегка выставив в дверную щель свой кейс, со сверхчувствительным микрофоном, он направил его в сторону двора и вставил в ухо едва заметный наушник.
- Дело вот в чем, Вася. Я должен быть уверен, что этот разговор останется между нами.
- О чем речь, торжественно произнес Липинский.
- Почитай, - Саватеев достал из внутреннего кармана пиджака небольшую газетную вырезку.
Липинский развернул её и углубился в чтение.
"Этот престижный район старой Москвы неожиданно приобрел дурную славу. В местную поликлинику стали обращаться многочисленные пациенты. Их беспокоили странные ощущения: внезапный беспричинный страх, непреодолимое стремление покинуть помещение. Психоневрологи, наблюдавшие этих больных, терялись в догадках, пока не появились предположения о воздействии в этом районе мощного излучения. Расследование, предпринятое прокуратурой и Федеральной службой безопасности, результатов не дали".
Закончив чтение, Липинский вернул листок Саватееву:
- Таких заметок одно время появлялась масса. На них уже никто не обращает внимания. Газетчики развлекались.
- На днях я испытал такую установку в одной шарашкиной конторе. И сам едва не выпрыгнул из окна.
- Женя. Если над этим работали серьезные ведомства и, насколько я понимаю, до практического применения дело так и не дошло, то как могли случайно... В какой-то шарашкиной, как ты говоришь, конторе...
- Именно так и происходит в науке, - разгорячился Саватеев. - Все самые стоящие вещи открывали случайно. Во время экспериментов. Установка эта предназначалась для других целей. Это был обычный имитатор аварийной обстановки. Но сейчас при желании и хорошем финансировании... Да из неё можно сделать такое личное оружие!
- От экспериментальной установки до мало-мальски работоспособного образца могут пройти годы, - продолжал равнодушно тянуть Липинский, стараясь выудить подробности.
- Она готова. Наконец-то. Неказистая пока, но работает. Ты послушай, темнота. Представь себе. Толпа демонстрантов... Перед ними: ни войск, ни ОМОНа. И вдруг - толпа останавливается, парализованная ужасом, потом разворачивается и в панике бросается в бегство. Или - горячая точка. Северный Кавказ. Боевики вдруг бросают оружие и покидают позиции...
- Сомневаюсь я, - спокойно проговорил Липинский.
- Да, сейчас установка несовершенна, но все, что надо в ней есть. Доработки потребуются только для того чтобы сделать аппарат миниатюрным . Пока он издает безадресный ужас. Но со временем излучение можно будет вводить через модуляторы в телефонный канал и направлять её любому абоненту, с доставкой на дом. Пока нет регулировки мощности... Но когда-нибудь мы сможем наводить дозированный страх. Регулируемый, это ты представляешь? - Саватеев повысил голос. - Вы сами трещите на всех перекрестках: нет порядка, нет дисциплины, народ разболтался... Страх - вот чего сейчас не хватает людям. Это универсальный регулятор. Есть ещё совесть, но это дело сложное, с совестью много проблем. Страх понятнее, доступнее.
Липинский покачал головой.
- Я всегда говорил, что прогресс - это дорога в ад. Все вы: физики, химики и прочие шибко умные ребята будете жариться на сковородках. Но... я принял к сведению и подумаю.
- Нечего думать, - Саватеев повысил голос.. - Не темни, Вася. Имей в виду, заказчики на эту работу найдутся.
- Зачем тебе это, Женя?
- Мне нужны деньги. Настоящие деньги. Во-вторых, я хочу контролировать эту работу, чтобы меня не оттерли и не обвели вокруг пальца. Мы сами будем производить аппараты. И сами получать прибыль, это тебе понятно?
- Сколько же тебе нужно для завершения работ? - Липинский перешел на деловой тон.
- Немного, Вася. Лимонов тридцать. Рублей, естественно. На небольшую серию хватит. Я бы мог перебросить деньги с основного заказа, но это может всплыть... А делиться разработкой с кем-то... Ты меня извини.
- Сам я, - перебил его Липинский, - таких спонсоров не найду. Придется говорить с председателем партии. Техническое умиротворение, упpавляемая демокpатия, это ему понравится. Но ты предлагаешь кота в мешке. Надо показать его в действии. Тогда можно говорить и о деньгах.
- Нет проблем. У нас запланированы подземные испытания. Проверим проникаемость излучений через грунт и бетон. Присоединяйся.
- Договорились. Я доложу председателю. Чего не сделаешь для старых приятелей. А как с Аргентиной?
- Таранов согласен оплатить. Кстати Белояров от путешествия отказался, и я вместо него втолкнул Валеру Мареничева.
- Отказался? Почему?
- Говорит слишком далеко, не тот возраст.
- А зачем это Валере? - Липинский недоуменно сверкнул глазами.
- Собирается внедрять у себя аргентинскую кухню, с аргентинским танго и прочей экзотикой. В общем, наводит мосты
- Кто ещё знает об этом аппарате? Белояров в курсе? - переклячил разговор Липинский.
- Нет, - твердо ответил Саватеев. - Только я и мой помощник, Спежов. Догадываться может ещё один - Безуглов, ты видел его однажды у нас, но он уволился. Да и проблема эта его не интересовала.
Липинский поднялся:
- Ну что, покурили? Пошли ко мне.
Донован, все так же прикрываясь со стороны двора газетой, включил зажигание и мягко покатил по улице. На него никто не обращал внимания.
В отрывках только что услышанного и записанного на пленку разговора промелькнуло несколько явно знакомых фамилий, да и сама беседа выглядела интригующий. Белояров, Саватеев, Безуглов, которых они упоминали, Мареничев - администратор ресторана...
Собирать информацию в России было сплошным удовольствием. В прошлом году он с международной группой экологов побывал на Кольском полуострове. Экспресс "Арктика" мчал его сквозь засыпанные снегом леса, равнины и сопки. А в вагоне-ресторане дым стоял коромыслом. Разгоряченные крепкими напитками, стуком колес и зажигательными беседами, посетители, в основном военные с Северного флота, не стеснялись в выражениях. Делились горестями, в основном служебными, удивлялись, как все ещё не развалился флот, и, естественно, ругали подряд все начальство. Донован тогда узнал много интересного, почему, например, подводные лодки ржавеют в доках и почему из них не извлекают смертоносные изотопы. За отчет об этом сказочном путешествии в вагоне-ресторане он даже получил премию.
Он быстро добрался до Юго-западной и поднялся к себе на восьмой этаж. Прежде чем уничтожить запись, он ещё раз прокрутил пленку. Напористый, энергичный голос Саватеева сменялся насмешливым баритоном привыкшего к аудиториям Липинского. Открытый двор и близость довольно шумной улицы снизили качество записи, но то, что удалось разобрать, было достаточно понятным. Снова Донован поразился интуиции Мэрфи, обратившего внимание на "Альтаир".
Итак, объекты для разработки был ясны, кейс с встроенным магнитофоном был теперь не нужен: подслушивание - рискованное занятие, даже в нынешней Москве.
Он спустился в метро и позвонил из телефона-автомата. Трубку у Безуглова не снимали долго, но Донован терпеливо ждал. Наконец после долгой паузы ответил мягкий женский голос, его хозяйка было явно немолода.
- Андрея сейчас нет. Но он будет звонить, что передать?
- Очень приятно. Скажите ему... э-э, как ваше имя отчество?
- Лидия Васильевна.
- Скажите ему, Лидия Васильевна, звонил его знакомый, - Донован пояснил: - Я подвез его вечером на машине. У меня есть для него деловой разговор, я буду ждать его там же, где мы встретились.
- А как вас зовут? - спросила Лидия Васильевна.
- Извините, плохо слышно... - уклонился Донован. - Я из автомата. Ничего не слышно, извините и до свиданья, - он повесил трубку и отправился на стоянку машин.
Узнав о звонке Донована, Андрей удивился: что за дело мог предложить ему уроженец Лос-Анжелеса. Андрей поставил свою желтую "шестерку" за углом ресторана: движение в переулке был потише, и направился к входу. Швейцар отсутствовал, ресторан был ещё полупустой. У окна, точно на вчерашнем месте он увидел Донована. Поздоровались как старые приятели, Андрей опустился на стул, огляделся: за соседними столиками никого не было, стало темнеть и в баре зажглись настенные бра.
- Что будем пить? - спросил Донован, слегка улыбаясь предложил: Давай на "ты"?
- Я за рулем, - заметил Андрей.
- Я тоже. Но пиво нам не повредит, как?
- Пиво, так пиво, - Андрей откинулся на спинку стула.
Донован поднялся и подошел к стойке бара. Через минуту он вернулся с двумя кружками светлого, как янтарь, пива. За ним маячил коренастый бармен с бутербродами с красной рыбой.
- Как твоя вчерашняя подружка? - спросил Андрей, когда бармен удалился.
- Это не подружка. Случайная знакомая: просто одному было скучно.
- Так что ты хотел мне сказать? - Андрей отхлебнул пиво и в упор посмотрел на Донована.
- Ты собираешься в Тверь, Андрей? Возьми меня с собой. Я давно хотел побывать там. Одному на машине мне ехать не советуют: говорят, на дорогах гангстеры. Мы бы поехали в моей машине.
- Со мной ещё двое ребят, мы должны перегнать в Москву "Волгу".
- Отлично. Все поместимся.
- Но имей в виду: обратно поедем в ночь. Рано утром мы должны быть в Москве.
- Окей. Можно меняться за рулем по очереди. Только у меня к тебе огромная просьба, проедем потом в Торжок. Это недалеко от Твери, километров 80. Мне очень надо побывать там, хотя бы минуту. Моя бабушка родом оттуда, она рассказывала. Правда, она давно умерла. Видишь, как бывает?
- О чем разговор, Роберт, конечно, съездим, - Андрей был слегка растроган. - Вот как, я и не знал. Значит, у тебя и здесь корень есть, не ожидал, честное слово.
- У меня много корней, Андрей, как-нибудь расскажу. Но бабушку я любил больше всех.
- Держи, - Андрей протянул ему ладонь. - Считай, что договорились.
Глава 11.
В Тверь приехали к обеду, долго плутали по улицам, пока разыскали автосервис. Перекусили в кафе на берегу Волги, и Донован уехал осматривать город. Директор авторемонтного завода средних лет, полный, подвижный человек с насупленным лицом и хитроватым быстрым взглядом провел Андрея на задний двор, где между конторкой и старинной кирпичной стеной блестела свежей поверхностью серая "Волга".
- Классный агрегат, - он стрельнул глазами в сторону Андрея. Остается только позавидовать. Нутро от "Форда", оглобли, то есть рама наша. Смесь американского "окей" с нашим "мать твою за ногу". Берет с места, как зверь. Обкатали, заправили, все, как просил Валентин Федорович. Гостиница заказана, можете заночевать и утром по холодку - домой.
- Можно и так, - согласился Андрей. А гостиница далеко?
- Мотель не Ленинградском шоссе.
- Сейчас, переговорю с ребятами.
Они прошли в конторку, где оформляли документы на машину Сергей и Николай.
В конце концов, договорились так: ехать в мотель, Сергей с Николаем останутся, а Андрей с Донованом съездят в Торжок. После их возвращения прощальный ужин, короткий отдых и - выезд в Москву.
У Торжка перед спуском Донован остановил свою "девятку" на холме и вышел на обочину. Андрей выбрался за ним. Внизу, среди желтеющих раскидистых тополей, кудрявых садов и бурых крыш блестели золотые купола соборов.
- Таким я себе его и представлял, Андрей. Какое слово - Торжок! А, Андрей? Одно из самых приятных на свете, - сказал Донован и шумно вздохнул. - А воздух какой! Пахнет какими-то незнакомыми травами...
- Где ты так насобачился говорить по-русски?
- Насобачился - хорошее слово, да? У нас тоже есть такие. Горячие сосиски в тесте, знаешь почему "хот-дог"? Человек берет их в руки и говорит: горячий, собака, - Донован рассмеялся. - Еще я говорю по-польски и по-чешски. Только хуже. Моя мама знала русский от бабушки, та была полурусской-полуфинкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25