По очереди. Нас шесть мужиков, по три на каждый костер, будем меняться. Возражения? - он обвел всех глазами. - Так... Позвольте ваше всеобщее молчание считать за единодушное одобрение.
Юго - восточную сторону острова они обошли за несколько часов. Донован с Андреем шли впереди, Самотокин - за ними. Как ни внимательны они были, ни в лесу, ни на холме, за которым начинались прибрежные скалы, - нигде не обнаруживалось ни малейшего следа пребывания людей. Они не стали спускаться к океану: берег здесь был круче, отвесные скалы, облепленные неподвижно сидящими чайками, подступали к самой воде.
- Ждут отлива, перекусить дарами моря, - Донован повернулся к Андрею. - Помнишь, есть такое блюдо в "Альтаире"?
- Дарами океана, - поправил Андрей, скользя взглядом вдоль горизонта. Волны переливались на солнце, слепили глаза.
- Пусто, - сказал подошедший Самотокин. - Водная пустыня. .Один из костров можно разжечь ночью здесь. И роща недалеко. Там, с краю, где я шел сплошь поваленные деревья. Видно, здесь бывают хорошие бури.
- Тайфуны, - добавил Донован. - Ты заметил, что здесь нет ни зверей, ни птиц?
- А чайки?
- Это морские, - возразил Андрей. - А лесных действительно нет.
- Нам просто повезло с погодой, - заключил Самотокин.
- Лучше бы повезло с самолетом, - заметил Донован. - Сидели бы сейчас на симпозиуме, пили бы пиво.. .Теперь буду летать только на "Боингах".
- Они тоже падают. - Могло быть и похуже, как говорит наш новый друг и комедант острова Мареничев, - сказал Самотокин.
- Странный остров - ни одной пальмы. Да, трудно назвать почвой все эти камни. В детстве у нас рядом с домом росло несколько пальмовых деревьев, мечтательно проговорил Донован
- Ну что, двинем обратно? - сказал Самотокин. - Посмотрим ещё раз на тот лаз в пещеру, мне он почему - то не дает покоя.
- И мне, - добавил Донован. - Там может оказаться контрабандный склад. И если хозяева явятся на остров...
- Вот именно... - кивнул Самотокин.
Краем леса они спустились в долину и двинулись вдоль озера. Было видно, как на противоположном берегу женщины чистили рыбу. Рядом с ними стоял Мареничев.
- Нас ждет превосходный обед, - сообщил Самотокин.
- Еще бы, сам директор ресторана руководит, - заметил Андрей.
По каменистому откосу они взобрались на галерею и вышли к прикрывающей пещеру осыпи.
- Андрей, посмотри наверх, - Донован показал рукой на углубления в скале, - что это по-твоему?
- Похоже, следы разрывов...
- Вот так... Спеца сразу видно, - Донован многозначительно посмотрел на Самотокина.
Они остановились на узкой площадке перед входом в пещеру.
- Что ты можешь предложить? - Самотокин взглянул на Андрея.
- Пожалуй, входить действительно опасно. - Андрей огляделся. - Если они имели дело с взрывчаткой, значит, могли оставить и там, - он показал в сторону пещеры. - Можно набросать туда хворосту, хорошую кучу и поджечь от входа. Только совершенно сухого, горючего... Сосновых ветвей...
- Молоток, просто Кулибин, - Самотокин хлопнул Андрея по плечу, он действительно был рад, Андрей словно вычитал его мысли, он и сам уже продумал похожий вариант, но предлагать не хотел: уж слишком насмешливо иногда посматривал на него Донован.
- Займемся этим завтра, - предложил Донован, - я сбил все ноги. Мы отшагали больше десяти миль.
- Согласен, ноги уже не ходят...Уф-ф, - Самотокин вздохнул и сел на каменистый склон. Рядом повалились и вытянули ноги Андрей и Донован.
Впрочем, устали все. Когда они вернулись к родной пещере, там лежали почти без сил её обитатели. Отдохнув, приступили к обеду. Командовал Мареничев. Сначала отправил всех на озеро мыть руки - ополоснуть клешню, как уточнил Бригадир. Потом рассадил всех у входа в пещеру вокруг огромного, накрытого какой-то цветистой тряпкой камня. Из двух слегка прикопченых котелков исходил дурманящий запах.
- Уха, конечно, неполноценная, - пояснял Мареничев, разливая через край по стаканам густой бульон. - Нет ни пшена, ни картошки... Соль морская. Но рыба - первый класс.
- Листьев надо было накидать, - сказал Бригадир, принюхиваясь к ухе. Мы вот в лагере...Я имею в виду-в пионерском, чуть-чуть хвои обавляли...
- Кому не нравится - брысь из-за стола. То есть из-за камня, - с напускной суровостью проговорил Мареничев.
- Что такое брысь? - Донован наклонился к Липинскому.
- Значит, пошел вон, - пояснил тот, пытаясь невзначай обнять Эльзу. Она невозмутимо скинула его руку с талии.
- Понятно, - заключил Донован.
- Такой закусон, а выпивки нет, - вздохнул Бригадир.
Мареничев безмолвно, как фокусник, извлек из-за пазухи два флакона с коньяком из спасенного им кейса модельера.
- Ладно, я угощаю.
Бригадир, потеряв дар речи, начал искать глазами пластиковые стаканчики.
Выпивали по очереди, стаканчиков осталось только два, один случайно оплавился у костра.
Нинико, когда Андрей протянул ей стаканчик, отрицательно качнула головой.
- Нет, нет, я не хочу. Просто не могу.
Выпей, - Андрей втиснул стакан ей в ладонь. - Будет легче. Иногда надо забываться. Что поделаешь, надо жить. Жить, чтобы хранить память о друзьях. Когда-нибудь мы будем вспоминать эти дни. Мы теперь все друзья... Пусть по несчастью, но разве этого мало?
- Я ничего не поняла. Ладно, Андрей... - Нинико взяла стакан и залпом выпила.
- А теперь - уха. Критиков, - Мареничев строго посмотрел на Бригадира, - просим не беспокоиться.
- Да ты чего, я пошутил, - возмутился Бригадир.
- Шутить будешь в Москве.
- Слушай, ты что, открыл коньячный источник? Это нечестно. Плесни еще, - Бригадир протянул стакан.
- Мне видение было: наливать только на ужин и только по сто грамм. А в предпраздничные дни двести, - Мареничев хладнокровно отодвинул стакан.
- Валера, так у нас и есть праздник. День спасения, можно сказать даже - рождения... Не будь жмотом.
- Я сказал в предпраздничные, ты что, не понял? В остальные дни - за плату. 500 баксов флакон. Тебя устроит?
- Где я их здесь возьму, на необитаемом острове? - Бригадир был явно обескуражен находчивостью Мареничева.
- Я же нашел коньяк, - хладнокровно ответил Мареничев.
Липинский повалился на спину и повизгивал в изнеможении от хохота. Зинаида Васильевна улыбаясь и в то же время умоляюще смотрела на Мареничева, ей хотелось угодить Бригадиру. Даже Нинико повеселела и губы её тронула едва заметная улыбка.
Отдохнув после обеда, снова разбрелись по работам, одни за рыбой, другие за дровами. Андрей, Донован и Самотокин отправились заготовлять хвою для костра. Ветки на сломанных бурей деревьях обрывали руками, перемазались в смоле и долго потом оттирали у озера ладони прибрежным песком.
Мареничев, осмотрев вход в пещеру и огромную сваленную внизу для просушки кучу сосновых веток с длинными, как пальцы, иглами, одобрил план.
- Но даже, если от костра ничего не взорвется, я в эту пещеру не пойду. И вам, мужики, не советую, - заключил он.
По дороге к озеру встретили Бригадира. В руке он осторожно нес свернутую в мешок и наполненную чем - то рубашку.
- Что это? - спросил Мареничев.
- Яйца птиц, - важно ответил Бригадир. - Деликатесный продукт. Только по списку, понял? Или за коньяк.
- Каких птиц? - спросил подошедший Самотокин.
- А хрен их знает. Полно в скалах. Главное - не тухлые. Я уже выпил пару.
- Дай посмотрю, - Мареничев протянул руку и взял мешок.
- Штук двадцать, - пояснил Бригадир.
- Именем закона конфискую, - сказал Мареничев. - И в интересах общества. - Но премиальных сто грамм заслужил. На ужин. Впрочем, как и все остальные. Но предупреждаю - последний раз.
Глава 31.
Светало, наступал новый день, вторые сутки их пребывания на острове. Липинский ополоснулся у озера водой и не спеша направился к седловине сменить у костра Бригадира. Встречный ветерок с побережья приятно холодил кожу, он легко ступал по сухим камням и неслышно приблизился к перевалу. Костер едва тлел, Бригадира не было видно. Разгильдяй подумал он, спит наверно, стервец, вон за тем камнем... Он обошел огромный валун и отпрянул обратно. Поколебавшись мгновенье, снова заглянул за камень.
Прямо перед его глазами, на фоне серого в предутреннем свете океана, стояли, прижавшись и впившись губами друг в друга, Бригадир и Зинаида Васильевна. Она слегка постанывала, его руки торопливо метались по её груди и бедрам, расстегивая одежду. К их ногам медленно упали её юбка и кофта, затем рубашка Бригадира. Не отрываясь друг от друга, они медленно опустились на сброшенную одежду. Внезапно, словно очнувшись, Бригадир резко опрокинул её навзничь и начал осыпать поцелуями её грудь, живот, бедра. Она стонала и извивалась под ним, сжимая руками его голову.
Липинский отпрянул от скалы и, облизнув внезапно пересохшие губы, снова заглянул за камень. Издавая глухие стоны, два обнаженных тела жадно припали друг к другу. Она, распластанная, задыхающаяся, судорожно билась под могучим телом Бригадира, руки её обхватили его мускулистый торс, ноги оплели его ноги. Опьяненные близостью они не замечали ничего - ни наступающего вокруг рассвета, ни чужих шагов.
Сгорая от возбуждения, Липинский не отрываясь наблюдал захватывающее действо. Глухие стоны прерывались страстными поцелуями, счастливым смехом и проникновенным, почти электрическим шепотом. Ему казалось, что сотрясались даже скалы, окружавшие площадку. Зоологическая непосредственность и разнузданная страсть этой сцены распалили его воображение. Не выдержав напряжения, он отпрянул от камня и, не в силах двинуться, опустился на землю. Стоны на площадке то затихали, то нарастали с новой силой.
Чувствуя внутри сухой пьяный жар, Липинский поднялся и, пошатываясь, побрел к пещере. В груди горело, сердце внутри бешено колотилось, в висках и затылке, глухо и тяжело , как набат, отдавал его пульсирующий стук.
Он ополоснул лицо в озере и вдруг увидел спускающуюся с котелком к воде Эльзу - простоволосую и сонную. Окончательно потеряв голову, он бросился к ней и упал на колени.
- Эльза, Эльзочка, подожди, подожди. Я хочу сказать, я хочу предложить...
- Что это с вами, Василий Георгиевич? - изумилась Эльза, хотя мгновенно все поняла.
- Я всю жизнь мечтал о такой женщине, как ты, я потерял голову, я обожаю... - он обхватил руками её ноги выше колен, но Эльза хладнокровно высвободилась и, сморщив носик, повторила: - Да что это с вами?
- Пойдем, пойдем отсюда, в лес, от пещеры, от людей...
- К обезьянам что ли? - хихикнула Эльза.
Ободренный, что его не отвергают, Липинский вскочил на ноги и вцепился губами в её рот. Эльза легко оттолкнула его и с оскорбительным равнодушием вытерла губы.
- К природе, к любви... - бормотал Лиринский.
- Вася, я ведь и послать могу... Причем очень далеко. Дальше природы.
- Эльза, дорогая, сжалься, я с самого Шереметьева мечтаю о тебе. Я сгораю...
- Смотри-ка: вчера тонул, а сегодня уже сгорает - продолжала издеваться Эльза.
- Ну что тебе стоит, ну подари мне этот миг, я зацелую тебя, твою кожу...
- Вася, возможно, это и так. Но лично ты меня не вдохновляешь. А без вдохновения, сам посуди, какая любовь? Разве только за деньги. Но ведь это нехорошо, - рассудительно втолковывала она распаленному Липинскому.
- Нет, нет. Это очень хорошо, - бормотал Липинский, роясь в карманах. Денег не было.
У Мареничева, наверняка есть, займу, мелькнуло у него. Он снова вплотную приблизился к Эльзе и прошептал:
- Это прекрасно, прелесть моя. Сколько?
- 500 баксов, - не задумываясь выпалила Эльза. Она не сомневалась, что её ухажер таких денег не найдет и оставит её в покое: по Сеньке и шапка.
- Но где, где я их возьму? Эльзочка, умоляю, давай в долг, а? Липинский был в отчаянии.
- Где это видано - такое дело в долг. Только наличные, - отрезала Эльза. - Такой уж на острове маркетинг. Говорил о любви, а торгуется, фу. Я пошла, - она попыталась обойти его.
- Сейчас, подожди, подожди. Я найду. Я сбегаю в пещеру, - Липинский с умоляющим видом схватил её за руку и неловко чмокнул в щеку.
Она пожала плечами и присела на ближайший камень.
Липинский бросился в пещеру, растолкал спящего Мареничева и, когда тот сообразил, кто перед ним, прошептал:
- Валера, дай взаймы 500 баксов.
- Ты что, спятил? Зачем? Сюда что, уже завезли акции государственного банка?
- Я потом объясню. Дай. Умоляю.
- Ты что, помешался?
- Да, да помешался. От любви.
- Вот как? Тогда бери ссуду. Именно ссуду. Под 300 процентов годовых. Согласен?
- Но это же грабеж, Валера. Полторы тысячи в год! - ужаснулся Липинский.
- А что ты хотел? Необитаемый остров, между прочим. Нормальный процент для здешней экономики. Удовольствия здесь дороги. Не хочешь, иди, не мешай спать.
- Ладно, давай, грабитель.
Эльза была поражена, когда появившийся Липинский трясущимися руками протянул ей пять сто долларовых купюр. Оказывается, этот чудак воспринял её шутку всерьез, мелькнуло у Эльзы. Но деньги были совсем не шуточные, настоящие. Эльза деловито спрятала их за лифчик, подняла голову и снисходительно улыбнулась.
- Бухгалтер, милый мой бухгалтер, - прощебетала она популярную песенку и, подхватив под руку потерявшего дар речи Липинского, потянула его к лесу.
Они шли недолго. Когда ряды сосен надежно укрыли их от посторонних глаз, Эльза остановилась, расстегнула юбку и постелила её на мягкую хвою. Липинский, сгорая от нетерпения, схватил её за плечи и повалил на спину. Эльза не издавала ни звука.
Когда он оторвался от нее, его охватило острое разочарование. Холодная, бездушная, торопливая... За такие бешеные деньги! Он был обижен, оскорблен до глубины души, перед глазами ещё стояла недавняя сцена: два обнаженных, сплетенных страстью, самозабвенно бьющихся тела.
Эльза торопливо оделась и не оглядываясь направилась в сторону пещеры. Липинский нагнал её на опушке леса. Она равнодушно повернула к нему свое кукольное личико. Как она нравилась ему сейчас, даже не верилось, что это она принадлежала ему всего несколько минут назад.
- Ты почему молчишь? Я чем-нибудь обидел тебя?
- С чего ты взял? - она пожала плечами.
- Куда ты так спешишь? Останься.
- Я хочу искупаться. Бриться надо, всю шею мне исколол своей щетиной.
- Где здесь побреешься, - растерянно пробормотал Липинский.
- А это твои проблемы, - отрезала Эльза.
- Давай поговорим.
- О чем?
- Обо всем. О жизни, о любви.
- Да? Что такое любовь, да ещё с тобой? Просто игра. Забава необитаемых островов. У меня свои игрушки, у тебя - свои.
- Твой холод просто убивает...
- Сначала ты купил меня, а потом толкуешь о любви? Интересно получается... Что же ты надеялся услышать? Как все это красиво и благородно?
- Значит ты все - таки обиделась? - потерянно пробормотал Липинский.
- Вася, если можно, оставь меня одну, я хочу выкупаться.
Липинский побрел к пещере, откуда доносился зычный голос Мареничева:
- Дамы! За рыбой! На берег!
Липинский хотел пройти мимо, он чувствовал себя опустошенным - и морально, и материально.
- А ты почему не на дежурстве? - Мареничев внимательно осмотрел его, потом перевел взгляд на озеро, где у берега плескалась Эльза и все понял. Гарнизон начал разлагаться, хладнокровно отметил он, пора вводить комендантский час. Страна зело богата, порядка только нет, он вздохнул и как можно строже сказал:
- Твое место сейчас на скале, мы так проспим спасателей.
Бригадир спустился к озеру, и увидел одевающуюся Эльзу.
- Привет, Лизок. Принимаешь ванну? - он сел на песок и стянул с ног запыленные ботинки.
- Ты где пропадал? - Эльза поправила юбку и присела рядом.
- Дежурил ночью, вон там, - Бригадир показал на высокую скалу, с плоской, будто срезанной вершиной.
- А это у тебя откуда? - он удивленно показал на пачку баксов, которые сворачивала Эльза, чтобы снова отправить их за лифчик.
- Трудовые сбережения, дядя Вить.
- Слушай, Лизок. Отдай мне. А я тебе верну их, в Москве.
- Не смеши, дядя Вить, зачем тебе валюта на необитаемом острове?
- С деньгами, Лизок, я чувствую себя человеком...
- Не таким заброшенным, да? - она наклонила голову и взглянула на него с боку.
- Вроде того, - поспешно согласился Бригадир.
- Это я понимаю. На, - Она протянула ему смятые банкноты.
Он взял деньги, пересчитал, присвистнул и, сунув их в карман, быстро пошел к пещере.
Мареничев сидел у входа, у едва тлеющего костра.
- Сходишь за дровами? - спросил он.
- Это после дежурства-то? - Бригадир прислонился к прохладной бугристой стене. - Передохну и схожу. А где Зина с этой...Нинико?
- Ушли за рыбой.
- Слушай, братан, плесни коньячку, а? - смиренно попросил Бригадир.
- Не могу.
- Это почему же? - возмутился Бригадир. - Я всю ночь глаз не сомкнул.
- Пьянству - бой! - отрезал Мареничев.
- И это говорит директор ресторана? - Бригадир издевательски покачал головой.
- Комендант необитаемого острова, - поправил Мареничев.
- Не один ли хрен. Ну, тогда продай.
- Таксу я вчера объявлял. Не потянешь. Откуда у тебя деньги?
- Допустим, племяшка в долг дала...
- Так, - Мареничев посмотрел на него внимательнее. - И сколько же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25